Взгляд

Один холод в сердце моём. Суицид на грани с любовью. Разум страхом давно побеждён, Вытекающий острой болью. Заживают на теле шрамы, Только им не зажить в душе. Кровоточат старые раны В моём сердце, умершем уже.

Сердце билось ужасно громко о грудную клетку, и этот звук раздавался в ушах. БУБУБУБУХ…БУБУХ… Глеб чувствовал, как начинают неметь пальцы рук, тёплая красная жидкость продолжала течь по грудной клетке. Все посторонние звуки, суета, голоса стали доноситься как из-под ваты. Подросток уже давно не ощущал спокойствия и умиротворения в душе. Глеб привык жить одним днём и не думать о будущем. Подросток привык к ощущению костлявой костяной руки на своём плече, к холодному дыханию смерти в затылок. Но до этого момента он всегда опережал эту особу в чёрном плаще на шаг и никогда не думал о смерти. Сейчас он столкнулся с ней лицом к лицу и не боялся. Впервые Глеб сделал то, что хотел, а не то, что приказывали и ему это нравилось. Самым тяжёлым в его игре было не моргать, когда подошёл кульминационный момент. Он смотрел в лица ухмыляющихся отца с Коброй. Стерпел довольно болючий, как для других, пинок под рёбра, даже плевок в лицо. Для него сейчас важнее всего было выдержать всё, чтобы начать жизнь с чистого листа. Главное переждать и всё будет по-другому. И Глеб продержался. Когда все разошлись, оставив подростка умирать, Глеб вопреки всем законами логики, здравого смысла, всех человеческих законов, встал, как ни в чём не бывало, и направился к единственному дому на свете, в котором его могут принять, как родного. Некстати небо в считанные минуты заволокли тяжелые тёмно-серые тучи. Сначала началась морось, а через пару минут хлынул ливень. По освещённым фонарями улицам шёл промокший, весь в крови Глеб, никто из прохожих не обращал внимания, мало что ли таких разгуливает по улицам… Такую родную тёмно-бордовую дверь, открыл Дарен и чуть в обморок не свалился, парень качнулся влево и стал заваливаться на спину. Глеб среагировал моментально, схватил за талию парня, который выше его и аккуратно понёс на диван. Уолтер пришёл через пару минут и почти последовал примеру Дарена, но, слава богу, обладал железными нервами… Пока никто не собирался приводить в чувство Дарена, потому что он всё равно бы упал в обморок, увидев как вытаскивают пулю из Глеба. — Больно? — спрашивал один и тот же вопрос Уолтер. — Нет, — в которой раз отвечал Глеб, — я не чувствую боли. — Это странно, точно всё хорошо? Просто мне как-то некомфортно ковыряться у тебя в… — Сердце. Ничего страшного, я не чувствую боли, но умереть могу. — улыбнулся Глеб. — Успокоил. Скажешь, если больно будет, — предупредил Уолтер. Уолтер только делал вид, что спокоен, на самом деле он готов был уже сорваться, либо начать орать и биться головой об стену, либо последовать примеру Дарена и брякнуться в обморок. — Уолтер, — позвал Глеб парня. — Да? — слишком резко дёрнулся Уолтер и зацепил ткани в теле Глеба, чуть орать не начал, но лишь выдохнул. — Мне надо уехать. И я не знаю на сколько, может навсегда, — Глеб даже не шелохнулся. — Зачем уезжать? — Многие думают, что я мёртв. Нужно полностью убедиться, что данные обо мне стёрты. И у меня много врагов, которые не поверят в мою смерть, их тоже нужно устранить. Если получится, я смогу вернуться через пару лет. — Знаешь, — начал говорить Уолтер с низко опущенной головой, — мы к тебе привязались… — И это моя самая большая ошибка, — перебил Глеб парня. После того, как Уолтер бережно, несмотря на свои размеры, и нежно перевязал Глеба, красноволосый ничего не говоря, встал и вышел через дверь на улицу. Глеб начал новую жизнь, с чистого листа и он дал себе слово, что справится со всем, что ему уготовано без применения оружия, но годами воспитанная жестокость и привычки, от них так просто не избавишься. Два месяца титанических усилий и закусывания губы до крови, чтобы не схватиться за нож или любой предмет, который похож на оружие, пропали даром. Человека не убил, но почти довёл того до самоубийства одним лишь взглядом. Каждый новый день начинался со слов «Всё, я забыл прошлое, всё начинается с чистого листа». И каждый раз всё шло наперекосяк. Сдавали нервы, и он готов был на стену лезть от скуки или от людишек, которые просто его не понимали. Примерно через полгода познакомился с «натуралом до мозга костей» Васаби. После этого жизнь стала интересней и лучше… Но как бы себя не отвлекал Глеб, он оставался убийцей. Самым выдающимся, опасным, безжалостным убийцей. Некоторые вещи Глебу так и не суждено было понять, ему-то повседневная рутина давалась с трудом, и иногда Васаби делал выводы, что Ангел Смерти его обманывает, потому что не походил пятнадцатилетний подросток, с иногда тупыми вопросами, на убийцу. Особенно сильно не давали покоя такие вопросы Глеба: — А почему они живут в одном и том же месте так много времени? — А зачем ты делаешь такое выражение лица? (постоянный вопрос Глеба, когда разговаривает с Васаби) — Почему я не могу его убить, он мне не нравится… — Зачем вам животные в доме? — Что это? (вопрос, когда Ангел увидел женское нижнее белье и корсет) — Почему я не могу выйти через окно? Так ведь проще… И еще очень много вопросов, которые нужно было объяснять Глебу, как маленькому ребенку. Просто Ангелу не суждено быть обычным человеком, но он старался, изо всех сил быть обычным… Но вот прошлая жизнь постоянно давала о себе знать. Многочисленные покушения и всплывшая правда, возможно от выжившего (только не понятно каким образом), о том, что Глеб жив. Теперь на него охотятся не только убийцы, не поверившие в его смерть, но и отец. Нападения прекратились ближе ко второму году с момента как он ушёл от Дарена с Уолтером. И Глеб уже не мог терпеть. Ангел Смерти устал скитаться по миру, устал быть чужим, поэтому вернулся обратно… Он не думал, что его примут так радушно, но был счастлив. Не передать словами, что он испытал, когда его обнял Дарен… его накрыло не хуже цунами. Но, похоже, Ангелу уже никогда не выйти из этого порочного круга… Всё в который раз повторяется, но только это уже не тот Ангел Смерти, которого все знали. Теперь подростку есть за что бороться, и он ничего и никого не пожалеет, чтобы добиться своей цели…