Дом в огне

Как можно было тут учиться так долго, так усердно, с ней? Эти познания нигде не применимы. От этих научных выводов пострадали все. Второе начало термодинамики неизбежно, сопротивление может уйти в ноль, а в точке максимальной кривизны не чувствовать опору. Она завладела принципами, равно как и он. И никто из них не собирался успеть всё остановить. Кажется, уже тогда было слишком поздно. Как можно было не допустить теории в практику? Как это можно было не заметить, что всё внедряется так быстро и не поддаётся мыслительному процессу? Кто пожалеет первым о том, что огонь всё уничтожит? Он хотел все изменить, но ничего не смог сделать, отчаяние было так глубоко и скрыто, но забыться до начала горения очень легко. Никто не знает, когда оно начнётся. Граница – не далеко, но это не значит, что на ней всё, что было – полностью забыто, преломлено и закончено. Почему она бежит так теперь далеко – всё дальше и дальше? Может потому, что весь дом в огне. Кто разжег это пламя? Она сама, он бы в доме просто так бы не горел. Пожарные могут спасти, но не избавить от огня потому, что он разжигается изнутри. Зачем она приехала вновь сюда? Все же то сгорело, она осталась, как и хотела, сама. У него появился другой (но идеальный для них), пусть совсем чужой дом. А ещё ближе стали все те же осуждения. Нельзя распространять слишком много пустого кислорода – надо избежать огня (чего сделать невозможно)… Ярость и сумасшествие слишком сильны, поэтому новый дом горит в огне. Этот ей больше не принадлежит, это – последствия, но она уехала! А на расстоянии всё пылает. Спокойствию никогда не будет конца. То, что уже сгорело – не загорится вновь. То, что уже сгорело – не восстановить. Она не вернется туда, а дом всё равно – уже не её – сгорел. Ничего нельзя восстановить; то, что не прощено – сгорело дотла, а лучшего – быть не может. И худшего, чем дом в огне. Разрушительная сила огня, разрушительные руки… Из-за чего они вновь страдают. Дышать по разные стороны пеплом и гарью – это хорошо? Невозможно не почувствовать то, что всё сгорело. Всё почерневшее находится тут, огонь в доме, кажется, всё ещё догорает. Никто посторонний не смог бы его разжечь, потушить, довести до таких последствий, кроме такой же огненной информации. Газеты горят, кабеля плавятся потому, что дом все ещё в огне. То, что должно гореть – это правильно, как и учили в теории всех, но в действительности всё не так. И никто, и ничто не сможет прекратить попытки остановить пожар. А если кто-то из них помнит, то дом в огне вечен, и дотла не сгорит.