Pure morning

Майк стоял перед зеркалом в полный рост и любовался собой: высокий стройный блондин с голубыми глазами в сшитом на заказ костюме. Рубашка и брюки были идеально отглажены, туфли натерты до блеска, пиджак висел на вешалке и ждал того момента, когда Майк его наденет. Они проходили через это раньше, пройдут и сейчас. Ничего не изменится — это лишь маленькая формальность для общества и в каком-то смысле вещь, не дающая их отношениям загнуться. Все останется таким же: они будут любить друг друга и видеться каждый день и ночь, будут вместе все время, вот только дома у Майка будет жить совсем молодая женщина, к которой он испытывал самое настоящее отвращение, вместо милого мужчины, который был немного старше Майка. "Ничего не измениться", — повторял про себя Майк, совершенно себе не веря. — Ты знаешь, — Билли затянулся и встал грязного матраса, — когда-нибудь у нас будет собственная кровать. — парень тряхнул длинными волосами и сел на подоконник, разглядывая ещё не пришедшего в себя Майка, который абсолютно голый, как и сам Билли, лежал на матрасе, украденном из соседнего мотеля. — И квартира тоже, — Майк поднялся и подошёл к своему парню. — Нет, у нас будет дом, — Билли улыбнулся и широко раздвинул ноги, сделав очередную затяжку. Майк подошёл вплотную к Армстронгу, после чего старший из мужчин обвил младшего ногами и прижал к себе. Тела были настолько горячими, что буквально обжигали. Дернт положил руки на затылок Билли и, зарывшись пальцами в длинные кудрявые волосы, притянул к себе для поцелуя. Билли моментально приоткрыл рот и выдохнул едкий дым травы в рот возлюбленному. — И десяток собак, — засмеялся Майк, выдохнув Билли в лицо. Армстронг ухмыльнулся в ответ… Майк подошёл к тумбочке и взял с неё развязанный галстук-бабочку. Мужчина поднял воротник своей рубашки и аккуратно положил аксессуар вдоль шва, после чего опустил воротник и продолжил смотреть на себя. — Я тебя ненавижу, — фыркнул Дернт, глядя на своё отражение. — И не ты один! — воскликнул звонкий излюбленный голос. Блондин обернулся и увидел свою единственную любовь. Билли стоял в дверном проёме, оценивающе смотря на Майка. Сам Армстронг был одет в потертые черные узкие штаны и футболку, чуть испачканную и сильно измятую. — Хотя в таком виде… — Билли улыбнулся и подошёл ближе. — Пожалуйся, Армстронг, — Дернт закатил глаза.  — Моего благословения ты не получишь, — ядовито отозвался брюнет.    Весело пробегая одну улицу за другой, Майк бежал домой к Билли, который уж точно соскучился по своему парню за время отъезда Майка. Дома пролетали один за другим, а Майк, не помня себя, бежал в старую убогую многоэтажку, которую он не желал видеть, если бы только не любимый парень в ней. Войдя внутрь, Майк направился к лестнице и, перепрыгивая через ступеньки, направился вверх, где уже сидел на потертом матрасе Армстронг, не находя места то ли от мысли о возвращении любовника, то ли от мысли о предстоящем разговоре. Нужно было собраться и сказать самую неприятную и гадкую вещь. Билли всегда был откровенен с Майком, знал, что тот заслуживает, и поэтому Армстронг решил говорить прямо и в этот раз. Дверь скрипнула и отворилась, после чего на пороге появился запыхавшийся Дернт. Билли закусил губу до крови и, слизнув соленые капельки, решился: — Я женюсь, Майки, — словно гром раздалось необычное приветствие… — Перестань, у тебя тоже есть жена, — отозвался Майк, пытаясь завязать бабочку, что у него совершенно не получалось. — Вот именно, что жена, — Билли не переставал, — а не малолетняя… — Заткнись! — вырвалось у Дернта слишком резко и грубо, после чего он развернулся лицом к Билли, бросив ненавистную бабочку, и сомкнул руки на его шее. — О, да… — прохрипел брюнет, — это всегда тебя возбуждало. — Ты всегда хотел от меня чего-то непомерного, — Майк шипел, сжимая руки сильнее. — Пойми, я всего лишь человек, и я не могу оправдывать все твои ожидания. Я могу лишь любить тебя. — Ты знаешь, Билли, — неуверенно начал Майк, ведя своего лучшего друга за руку, в то время как старший балансировал на невысоком заборе, пытаясь, словно канатоходец, пройтись по нему с идеально ровной осанкой и гордым взглядом. — Да? — отозвался Армстронг, не отрываясь от своего занятия. — Я неуверен, — Майк смутился, — но мне кажется, — он прикусил губу, потому что мысль в его голове крутилась очень давно, но смелости не хватало, а теперь разговор был начат, отступать было некуда. — Это очень странно, я раньше не думал, что такое вообще возможно, но ты мне нравишься. Билли замер и уставился на Майка огромными изумленными глазами. Мальчик развернулся, встав поперёк забора. — Как это? — Билли явно не понял лучшего друга. — Вот так, — Майк встал на бордюр и коснулся губами мальчика на заборе. Билли пошатнулся от шока и не удержался на ногах, свалившись вниз, но Майк держал крепко, поэтому Билли скорее аккуратно соскользнул. — Это слишком странно, — щеки у старшего порозовели, — но ты мне, кажется, тоже, — он тепло улыбнулся и поцеловал ещё не отошедшего от шока друга. Губы сомкнулись всего на секунду, но обоим этого оказалось достаточно, ведь оба знали, что это лишь начало... — Ты только говоришь, но ничего не делаешь, — грустно выдохнул Билли, как только блондин убрал руки с шеи. Майк положил подбородок на затылок Билли и прикрыл глаза, чувствуя, как поднимается грудь невысокого парня. Руки Билли сжали прекрасное тело Майка с силой, ощутимо сдавливая плечи. Ни одна девушка не обнимала Майка так любовно и отчаянно. Сила ни одного объятия не могла сравниться с этим, настолько крепко маленькие пальчики впились в блондина.  — Я слышу, как сердце бьется, — выдохнул Билли. Его руки ослабили хватку, но сам он не отстранился, продолжая слушать. 
Нежные короткие пальчики скользнули от плеч к позвоночнику и начали пересчитывать каждый позвонок. — Раз, — начал отсчёт Билли, нажав на самый верхний кончиками подушечек и чуть царапая ногтями. Тёплая кожа Майка казалась особенно приятной. — Два, три… — Билли считал позвонки в так биения сердца блондина.  Парни замерли, наслаждаясь происходящим, — четыре, пять… — Шесть, семь, — полуобнаженный и совсем юный Майк заливался смехом, в то время как Билли лежал на нем и считал его рёбра языком. — Не смейся, — словно капризный ребёнок сказал Билли, хотя, по сути, он им и являлся. — Ты меня сбиваешь.  — Прости, просто это так щекотно.  — Не страшно, — ответил Билли, но вдруг его лицо помрачнело. — Я сбился, — пояснил он. — Раз, два… — отсчёт пошёл заново, однако Билли выглядел уже сосредоточенние.  — Билли, — сквозь смех позвал Майк, — отвлекись.  — Зачем? — он улыбнулся, — Мы не закончили! — он посмотрел на возлюбленного и продолжил: — Три, четыре, пять, шесть…  — Би, — уже серьезнее сказал Майк, и мальчик тут же прекратил, устроившись рядом. Билли, облокотившись о матрас, лёг справа от Майка. — Я люблю тебя, — сказал младший абсолютно уверенно, без тени сомнения глядя в глаза Билли.  — Ты знаешь, что это взаимно, — Билли улыбнулся Майку и прижал его к себе… — Двенадцать, тринадцать, — чем ниже опускались пальцы Билли, тем быстрее билось сердце Майка, а следовательно, и сами движения становились стремительнее.  Считая позвонки Майка, Билли не думал ни о чем. Ему нравилось прижимать Майка к себе и чувствовать его. Он уже забыл про свадьбу и отвратительную девушку, он не хотел об этом думать. Сейчас куда важнее были ощущения.  Сквозь плотную ткань чувствовалось, как Майк буквально горел. Дернт всегда резко реагировал на любые прикосновения Билли, где бы он его ни трогал. Лишь бы ощущать любимые руки на своём теле и растворяться под ними. Никто и никогда не смог бы подарить Майку такое удовольствие, ведь ему не столько были приятны сами действия, сколько человек, который их совершал. Казалось, что весь мир растворился и собрался внутри этой комнаты. В каждом из парней было намного больше жизни и чувств, чем за окном. — Не сейчас, — взмолился Майк, когда Билли сжал его ягодицы через плотную ткань брюк. — Мы не успеем, — Дернт глянул на часы, где ясно отобразились десять часов утра.  Тик-так, тик-так, тик-так… — Брось, сейчас лишь ранее утро, — Билли Джо сверкнул глазами. — Ты прекрасен, — Билли не помнил себя, окидывая Майка взглядом.  Армстронг отошёл от Майка и начал любоваться. Блондин уже немного возбудился, его дыхание участилось, зрачки расширились, а на штанах уже начинала проглядываться слабая эрекция.  Билли любил, когда Майк ходил в костюмах, потому что тогда от него нельзя было отвести взгляд. Ни одна одежда не красила Майка так, как костюм. Рубашка подчеркивала его грудь и соски, облегала тонкую талию и восхитительно сидела на плечах. Темные штаны на, казалось, бесконечно длинных худых ногах сидели весьма свободно, но особенно Билли нравилось, как выглядел небольшой стояк Майка. Натянутая ткань выглядела действительно великолепно, и Армстронгу думалось, что он может смотреть на Майка вечно.  — Ты одна из ошибок Бога, — сказал Билли, глядя с укором на любовника, после чего дернул за кончик бабочки и положил её на тумбочку. Взгляды мужчин пересеклись на мгновение, и Билли увидел невероятное количество боли в голубых глазах. Брюнет презирал блондина за подобное, а Майк воспринимал все это слишком болезненно, ведь ему самому не нравилась его жена, и он мечтал от неё избавиться, но она была единственным вариантом. Хотя от этого становилось ещё печальнее. Когда Дернт рассказал все Билли, он не получил желаемого сочувствия. Он получил лишь ненависть. — Я не вижу ничего не законного в повороте твоей судьбы, — у Билли появилось странное желание высказать Майку все, потому что терпеть больше он не мог. Ему казалось, что его любовник издевается над ним, будучи таким невероятно красивым, но вновь не для него. Билли думал, что Майк унижает его, когда был идеальным для женщины, готовой отдаться за деньги и славу. Тот факт, что Билли в очередной раз отдавал Майка означал поражение обществу, и Билли не знал, что огорчало его больше: его неспособность сохранить отношение или очередной уход Майка. Их взгляды вновь встретились. Билли продолжал укоризненно смотреть, на что Майк немо ответил: "Ты первый это начал". 
 У Билли были десятки аргументов, чем их браки отличаются, почему брак Майка был унизительнее, но никому из них не хотелось этого обсуждать. Волна возбуждения заставила Билли отвлечься от печаливших его мыслей, а вновь посмотрев на Майка, он тут же поспешил продолжить.  Медленно расстегивая одну пуговицу за другой, Билли начинал тихо напевать себе под нос.  Слова песни были едва ясны, Билли знал, что Майк не предаст этому особое значение сейчас, но знал, чем это обернётся потом.  Билли расстегнул пуговицы на рукавах Майка и снял рубашку, аккуратно повесив на стул. Уже не было дикой страсти и бури чувств. Парни были достаточно близки, они знали друг друга очень хорошо, а каждое мимолетное прикосновение пальчиков Билли лишь доказывало это. Иногда Армстронг даже не дотрагивался до уже раскалённой кожи возлюбленного, лишь касался коротеньких, вставших дыбом, волосков на его теле. Обоим казалось, что их совместное счастье превратилось в грусть. Легкими движениями Билли расстегнул штаны Майка, сначала расстегнув пуговицу, а затем молнию. Билли опустился на колени и разул своего любовника, после чего стянул с него штаны. Все это время Майк стоял как статуя, дав Билли возможность делать все, что ему угодно и как, но только на момент прелюдии. Армстронг был в восторге. Ему хотелось чувствовать своего мальчика и брать, как ему угодно. Когда Майк превращайся в марионетку, Билли был счастлив.  Армстронг посмотрел на Майка, который стоял перед ним в одном нижнем белье, после чего встал на цыпочки и поцеловал его. Губы сомкнулись в чувственном поцелуе. Билли начал посасывать нижнюю губу Майка, а тот поспешил ответить. Губы скользили жадно, но неспешно. Обоим хотелось получить максимум друг от друга, когда Билли прокусил губу возлюбленному и начал слизывать тёплую кровь.  В то время как кровь вытекала из губы Майка, блондин чувствовал, как его зависимость от этих отношений течет тонкими струйками вместе с ней.  Билли приоткрыл рот, впуская язык Майка внутрь. Ему нравилось думать, что сейчас Майк принадлежал только ему.  Да, это и не изменится, но все же маленькая формальность в виде кольца на пальце что-то изменяла в сознании обоих. Возможно, именно это и делало их связь особенной и ещё более желанной. Или же доказывало их слабость, ведь они, лгав себе, все же придавали браку значение.  Рука Билли проникла под резинку трусов Майка и сжала его маленький член. Дернт издал тихий стон. Старший из мужчин принялся оставлять засосы по всей поверхности тела младшего: на шее, ключицах, груди и животе. Пухлые губы были абсолютно в разных местах, заставляя Дернта давиться воздухом. Его тело покрывалось метками, а он мог лишь умирать от каждого нового движения.  Губы сначала чуть касались уже влажной от пота кожи немного неуверенно и легко, словно поцелуя не было, будто Билли привиделся Майку. Затем они, немного раскрытые, любовно замирали на коже, после чего следовал робкий, но развратный взгляд Билли. Рот открывался шире и горячий язык Билли пробовал кожу на вкус, то дразня самым кончиком, то делая широкий мазок, на что в ответ раздавался шумный выдох Майка, и действия Билли становились решительнее: зубами он прикусывал небольшой участок плоти, затем целовал вновь, после чего начинал сосать кожу и давить на неё языком.  Каждый засос ставился Армстронгом достаточно долго, что Майк переносил весьма болезненно, но не было сомнений, что большие алые пятна на теле блондина заводили обоих мужчин одним своим видом.   — Нет, Билли, — вновь обломал своего любовника Майка.  — В чем проблема? — пухлые пальцы сделали попытку расстегнуть пуговицу на штанах младшего парня.  — Я же сказал, — Майк становился все жёстче при мысли о физической близости. Его рука ударила кисть Билли, отрыто говоря о неприязни к действиям.  — Тебе будет хорошо, — сказал Билли, хотя сам не был в этом уверен, ведь он тоже был девственником.  — Я не… — рука Армстронга скользнула в штаны Майка и чуть сжала возбужденный, но очень маленький член.  — Я тебя любым люблю, — тепло улыбнулся Билли, сняв с младшего штаны.  Майк нахмурился, но стоило было Билли сменить руку на рот, как оба застонали... Билли опустился на колени перед Майком, глядя ему в глаза. Они любили долгие зрительные контакты, потому что мысли и возбуждение в эти моменты становились ничем. Ни одна из ночей не сделала их ближе, чем тот момент, когда они впервые посмотрели друг другу в глаза. Не отрываясь друг от друга, они думали о том, что это утро окутано странной безрассудной страстью. Оба знали, что как только часы пробьют двенадцать, Майк обязан покинуть помещение и поехать к своей жене. Билли чувствовал, как Майк ускользает от него. Однако у них ещё было время, хотя часы неумолимо тикали.  Тик-так, тик-так, тик-так… Обоим казалось, что образ запретной любви поможет чувству скользить беспрепятственно. 
 — Ты все ещё любишь меня? — спросил Билли, целуя руку Майка, которая болезненно вцепилась в него, слово Армстронг падал в пропасть.  — Конечно, — уверенно сказал Дернт, гладя любовника тёплой исцелованной ладонью по щеке.  Билли открыл рот и, прижавшись к паху Майка, обдал горячим дыханием.  — Я хочу быть сверху, — сказал Билли, чувствуя губами уже влажную ткань нижнего белья Майка. — Нет, — абсолютно спокойно ответил Майк, не желая слышать о подобном. Дернт был крайне удивлён, ведь Билли, несмотря на все неудобства, практически всегда был снизу. Майк запустил руку в волосы Билли, запутываясь в густой гриве любовника. — Я не спрашивал, — таким же спокойствием отозвался старший и, скинув с себя широкую ладонь, поднялся с колен.  Абсолютно взрослый мужчина стоял перед Майком, глядя на него с вызовом. Армстронг изменился. В нем уже не было той придурковатости и ребячества, с которыми он отдавал Майка в прошлые разы, потому что сейчас Билли Майка не отдавал. Этот раз был особенным, потому что прошлой ночью, которую Билли провёл один, у него случилась настолько сокрушительная истерика, что он потерял рассудок. Изумрудные глаза уже не казались детскими, как это было ранее. Билли Джо смотрел иначе, а Майк лишь покрылся мурашками, наблюдая за действиями своей любви. 
Билли ухватил Майка за запястье и поднёс зацелованную ладонь к своему лицу, после чего, неотрывно глядя Дернту в глаза, широко раскрыл рот, запустил в него безымянный палец блондина, стащил зубами чертово кольцо и выплюнул его в никому не ведомую сторону.  Брюнет сплёл свои пальцы с пальцами блондина и направился к кровати. Подмяв Майка под себя, он оставил легкий поцелуй на тонких губах.  — Я больше не сделаю тебе больно, — он тепло улыбнулся, — как тогда.  Сжав в руке простынь, Дернт покрылся мурашками, осознавая своё пока ещё слабое желание.  — Ты ведь не возражаешь? — Билли вновь улыбнулся и стал покусывать бледную шею.  — Нет, — выдохнул Майк.  Билли начал раздеваться, стянув с себя уже взмокшую от пота футболку. Он не хотел ждать, не хотел ни о чем думать, просто упиваться Майком, который влиял на него сильнее всех испробованных наркотиков. В комнате становилось невыносимо: утренний воздух жёг легкие, запах тел и секса кружил голову, а неудовлетворение добивало.  — Я не могу больше ждать, — раздался звук расстёгивающейся молнии. Возбуждение Билли уже стало невыносимым: член вытянулся во всю длину и изнывал от отсутствия внимания. Армстронг был возбуждён, как только он увидел своего парня в этом костюме, а сейчас, видя Майка под собой, возбуждение становилось критическим. Билли скользнул рукой вниз, сжимая плоть и выгибаясь. Он знал, что этого лучше не делать, но желание было слишком сильным. Каждое движение пальцев сопровождалось тихим стоном наслаждения, а сам Билли не мог оторвать глаз от тела возлюбленного. Длинные ногти впивались в набухшие венки чуть ниже головки и мучительно медленно отпускались к основанию, после чего Билли вёл подушечкой большого пальца вверх, возбуждая ещё больше не только себя, но и Майка.  Блондин глядел на Билли с восхищением, настолько красив был Билли во время мастурбации. Голубые глаза то смотрели на лицо Билли, то на его эрекцию, и Майк терялся в догадках, что же ему нравилось больше. Не в силах смотреть на Армстронга, Майк выгнулся, прося о большем.  Каждый новый жест, каждое движение говорило о том, что все только начиналось. Сейчас обоим стала четко ясна одна мысль: они не прощались. Осознание истины проникало под кожу, бежало по венам вместе с кровью и неумолимо кричало в их головах. Они не прощаются, они продолжают. Теперь не нужно думать о расставании, когда кольцо снято, не нужно огорчаться. Отныне их жизнь измениться только в сознании общества, а они все так же будут обожать друг друга. Было все равно на мысли окружающих — впереди тысячи бессонных ночей вместе, друг с другом.  Это раньше им думалось, что все эти перемены колоссальны и что-то значат. Теперь им вдруг сделалось все равно, настолько их чувства были сильными. Их любви не мог помещать ни один штамп в паспорте, это и делало её такой сильной и чистой. Чистой, как и само утро, когда они занимались любовью.  Билли изнемогал от чувства неудовлетворенности, поэтому решил не тратить время на растяжку.  Внизу живота тянуло и ныло, а захлестывающие волны возбуждения были похожи на разряды тока. Разведя худые ноги в стороны и согнув их в колени, Билли начал вводить в Майка смазанный член. Головка вошла в Майка достаточно легко и безболезненно, но дальше становилось невыносимо больно. Дернт шумно выдохнул, хотя Билли не вошёл даже на треть.  — Тише-тише, потерпи, — пролепетал Армстронг, одной рукой приобняв блондина, а второй — поглаживая бедро, несильно сжимая.  Майк знал, насколько Билли было сложно, потому что прекрасно помнил, как лишал того девственности. Узкое нутро жгло, усиливая возбуждение. Билли продолжал входить, чувствуя боль из-за сильно сжавшегося Майка. Блондин слишком хорошо помнил, как пьяный Билли с силой трахал его когда-то очень давно в молодости, поэтому забыться под ласковыми прикосновениями было невозможно.   — Послушай Майк, — движения прекратились. — Я больше не сделаю тебе больно. Расслабься…
Брюнет поцеловал Майка за ухом и продолжил входить. Секунды, казалось тянулись неимоверно долго, вот только часы, тикающие слишком громко, говорили о том, что парни все ещё были здесь, на Земле.  Тик-так, тик-так, тик-так… Билли плавно качнул бедрами, но блондин был все ещё напряжен.  — Не останавливайся, — простонал Майк, пытаясь не сжиматься. Ему все ещё было страшно, однако оба мужчины чувствовали, что страх отступал. Если бы на месте Армстронга оказался кто-то другой, то Майк уже стоял раком, давясь слезами и умоляя прекратить. Но здесь был только Билли, его зеленоглазое чудо, он не хотел ранить. Он хотел одно тело на двоих и новых ощущений.  Блондин поддавался… движение за движением, толчок за толчком.  Тик-так, тик-так, тик-так… Билли двигался смелее, растворяясь не только в своём любовнике, но и в чувствах. Сгорая для Майка, словно свеча, Билли влюблялся ещё сильнее в своего парня. С каждым толчком Билли чувствовал, что обретал Майка не заново, а иначе. Каждый тихий стон распространялся по комнате, как эпидемия.  Движения становились резче. Перенасыщение обвивало их тела. Билли продолжал толкаться, а Майк, лишь широко раскрыв рот, делил одно с Билли дыхание на двоих, питаясь его любовью, и толкаясь навстречу, хотя силы практически иссякли.  — Жёстче… — Майк закусил губу и развел ноги, Билли отреагировал мгновенно, начиная пока ещё осторожными толчками долбиться в Майка. — Быстрее… — мужчина изогнулся дугой, желая ощутить в себе Билли целиком, но тот почему-то осторожничал.  Майк доверился Билли, потому что знал, что его парень чуткий и заботливый, потому что сегодняшнее утро было особенным, потому что сегодня раз и навсегда изменилось их отношение к браку. Извиваясь под Армстронгом, Майк вдруг испугался, что Билли так действовал, потому что был разочарован.  — Билли, — парень отозвался не сразу, ведь он так старался выполнить просьбу Майка, что практически довел себя до разрядки, толкаясь уже рвано. Как только Билли сосредоточился и посмотрел на Майка, Дернт виновато спросил: — Ты ненавидишь меня теперь? Билли замер от ужаса и непонимания, после чего вошёл быстро и резко до конца и, будучи на пике, вцепился в грудь Майка ногтями, проведя яркие красные полосы вдоль всей груди. В глазах обоих потемнело, а ненавистное тиканье, казалось, умолкло.  — Идиот, никогда так не говори! — воскликнул Билли и в очертаниях его губ было видно, что, услышав эти слова, он готов разорваться на кусочки. Это и произошло с двумя парнями через несколько мгновений. 

***

И вновь Майк стоял перед зеркалом в полный рост, любуясь собой. Теперь он выглядел иначе: рубашка была наспех заправлена в немного помятые штаны, краешек которых небрежно закатался, ботинки были такими же сияющими, только маленький след от кеда Армстронга чуть "портил" вид. Рубашка отнюдь не пострадала, на ней не было ни одной складочки, создавалось ощущение, что блондин гладил её все утро, и именно этот товарный вид предавал очарование чуть видным ярким засосам на теле. Обнаженный Билли лежал на кровати и наблюдал за Майком, закуривая третью подряд сигарету. Он буквально пожирал Майка взглядом, пуская кольца ядовитого дыма. Блондин поднял воротник рубашки и аккуратно накинул бабочку, после чего опустил воротник. Билли, не отрываясь, следил за отражением Майка, в то время как тот отвечал улыбкой на его взгляды. Сформировав перекрестие, Майк потянул один конец галстука к шее и продел под образовавшимся воротником бабочки, далее сложил другой конец гармошкой и попытался накинуть другой конец сверху сложенному, но, сделав по теории все абсолютно правильно, на практике у него ничего не вышло. Билли усмехнулся, Майк попробовал ещё раз. Билли продолжал выпускать кольца дыма, преуспевая в этом намного больше, чем Майк в завязывании галстука. Блондин же уже успел надеть пиджак и был готов выходить, оставалось лишь покончить с бабочкой. Докурив, Билли молча встал и подошёл к своему любовнику. Сделав пару незамысловатых движений руками, он завязал Майку бабочку, после чего легко коснулся губами его скулы. Как только Билли отстранился от Майка, часы пробили двенадцать, что означало конец их утра, за которым должен был последовать их день и их очередная ночь. Сейчас им было действительно все равно на предстоящее событие, ведь они пройдут через это, как и через все остальное, вместе. Майк развернулся и вышел из комнаты. Билли поспешил одеться в свой костюм и последовать за ним, оставляя часы тикать внутри их комнаты. Тик-так, тик-так, тик-так… Тик, тик, тик…