Надежда - есть ничто

Глаза ослеплены этой яркой лампой, а разум задурманен наркозом. Холодные звуки доносятся, но им не проникнуть внутрь сознания. Это медицинские приборы подготавливаются к очередной операции. Сколько их, побывавших на этом столе? Сколько из них отсюда уходили сами? А сколько еще придет?

А ведь знаете, мы тоже живы… Мы смеялись, влюблялись и радовались жизни. И будь судьба более справедлива, быть может, у нас был бы иной конец?

Кэти, знаешь, я правда не хотела, чтобы все так закончилось. Я боялась остаться одна, но теперь вряд ли что-то можно исправить. Знаешь, в тот день, незадолго до моей скорой операции, когда ты сказала, что все-таки вы с Томми подадите на отсрочку, я ведь соврала, что рада за вас. Облегчение успокоило мою совесть, но мне было так больно. «Как бы я ни старалась, я остаюсь одна!» - подумала я и, наверное, была права. На самом деле я так хотела побыть с вами чуть дольше…, но за грехи надо расплачиваться, не так ли?.. Пришла моя очередь. Улыбнись же мне на прощанье… Говорят, труднее всего жить тем, кто провожает других в загробную жизнь, кто остается доживать без друзей и близких. Кто знает, может это и в самом деле правда. Я не смогу этого узнать, потому что уйду первой. Но, Кэти, ты ведь забудешь меня. Боль не может жить вечно, а вместе с ней уйдут и воспоминания. Тебе станет легче, а я? Я так хотела жить…. Как странно, даже сейчас я так хочу жить! Мы – доноры. О, какая престижная смерть - умереть ради другого человека! Думали, я это скажу, раз этому нас учили? Чего ты смотришь так на меня, Кэти? Ах, ты ведь с ними согласна. Презираешь, да? Думаешь, мы не имеем права так мыслить, желать лучшей жизни и просто жить? Кэти, ты слишком послушна… Мы – доноры!.. Но, Кэти, я эгоистка и вовсе не добродетель, чтобы отдавать свою жизнь! Кэти, я не хочу умирать! Так почему я должна находиться здесь, почему я должна ждать своей смерти, которая продлит кому-то жизнь? За что мне это, Кэти, чем мы хуже? Я много думала, почему именно я, почему судьба так определила? Разве мы не такие же люди, разве мы не достойны лучшего? Кэти, Кэти, это моя последняя выемка. Ты говоришь, я буду жить? Ты сама себя слышишь, Кэти? Хотя, о чем это я? Ты всегда была такой, только хорошее видела в жизни и терпела, терпела все, что бы окружающие не делали! За это я и ненавижу тебя! За то, что позволяла мне издеваться над тобой! Ты хоть знаешь, как мерзко я себя чувствовала? Как тошно было, когда всю свою злость я срывала на тебе?! Прости меня за это… И, знаешь, Кэти, после третей выемки жизнь не более чем выживание. Разве ты не знаешь, меня просто подключат к аппарату, и я буду лежать, наблюдая, как снова и снова с меня вырезают органы, пока я все еще дышу. По глазам вижу, что знаешь…, а все туда же – успокаиваешь. Такой жизни я не хочу! И ты не обманешь меня, потому что твое ободрение – пустая надежда, которой нет. Не говори мне, что все будет хорошо, не утешай меня, потому что мне противно от твоих ободряющих надежд. Я никогда не говорила, но в надежде есть смысл только лишь тогда, когда сама она существует. А если быть честными, надежды нет вообще…. Не стоит тратить силы на то, чего нам никогда не получить… научись уже смотреть на вещи трезво… Опять этот операционный стол. Мне казалось, я уже все обдумала и со всем смирилась. Остается молчаливо ожидать конца, не так ли? О, если бы я знала, что моя смерть наступит так скоро! Но, Кэти, объясни мне, за что жизнь такая не справедливая? Помнишь нашу учительницу? Как там ее звали… ха-ха, я не помню ее имени! Это ведь она сказала, что наше будущее определено? Наверное, мы все-таки поверили ей, как думаешь? Ведь, где-то глубоко в душе мы знали, что так и будет. Мы все это уже знали, не так ли? Просто не хотели говорить вслух, просто надеялись на что-то. А стоило ли? Никто не спас нас, никому не было до нас дела… Обидно даже, какой глупой я была, ты не находишь, Кэти? Мечтала, что у меня будет пять лошадей. Я тогда нарочно еще сказала, что будет среди них одна самая буйная, и я никогда не позволю тебе на ней кататься, помнишь? Я до сих пор удивляюсь, как ты тогда не поняла меня, не раскусила моей жестокости? Кэти, за что ты была так добра ко мне все эти годы? За что не презирала, за что не возненавидела? Кэти, почему пока я падала все ниже и ниже в пропасть, ты оставалась такой чистой и недосягаемой? Ненавижу эту жизнь, эту страну и больше всего Хэйлшем! Хотя, разве не забавно, я так хочу жить… Кэти, а что мы видели-то в жизни? Серые города, облаченные туманом. Даже в Хэйлшеме не было ничего приятного. Помнишь, как мальчишки задирали Томми, помнишь? Каждый выживал, как мог. Нам казалось, что стоит нам покинуть это ужасное место, и мы заживет по-новому! Вздохнем полной грудью, расправим плечи. Опять надежды… это были пустые, необоснованные надежды. Какое противное слово, все-таки.… А что же на самом деле? Коттеджи, набитые таким же мусором, как мы. Они гнили, ожидая скорой смерти, а мы смотрели на все на это, как на должное, не так ли? Вот! Вот она жизнь свиней, которые только и могут, что объедки за людьми доедать. Такой ли жизни мы хотели? К чему тогда было все это? К чему мы учились живописи, к чему в нас развивали творческие способности и взгляды на мир? Чтобы потом просто положить под нож… видно, такова судьба наша, как мусор остается мусором, так донор донором и останется. Кэти, я так хочу жить, но, кажется, я поломалась. Я, правда, устала от этих серых дней. Ведь бессмысленно и искать, и на что-то надеяться. Все это приносит лишь боль. Знаешь, я так привыкла, нет, смирилась, что мне даже не хочется больше ничего. Не хочется кусать руки и грызть ногти, тщетно уничтожая клетка за клеткой нервы. Раньше я закатывала истерики, срываясь на других. Мне даже успокоительные кололи… хорошо, не правда ли, теперь в этом нет необходимости. Кэти, ну что же ты смотришь, не трать на меня впустую время. Просто прости, и я смогу закрыть глаза спокойно. Нет, лучше не прощай! Ненавидь, презирай меня всем своим сердцем, потому что мне нет прощения. Слышала хоть раз этот холод металла? Нет? Так пусть эта процедура не коснется тебя никогда. Кэти, Кэти… я все-таки так хочу жить… *** Врачи спокойно и расчетливо держали приборы в руках. Скальпель блестел, и лица хирургов преображались во что-то пугающе каменное, бездушно. Рут, почти не моргая, недвижимо смотрела куда-то в потолок, кажется, уже не давая себе ни в чем отчета. И вдруг, одна секунда… во взгляде ее, стеклянном, что-то промелькнуло. Боль ли? Досада ли? Разочарованье? Никто не смог бы понять, но это что-то с такой силой оживило болезненное, исхудалое лицо девушки, что, кажется, пожар безумия объял разум оперируемой. Аппарат протяжно запищал, тяжело ударив по уху. Не странно ли? Жизнь и смерть измерялась тихим попискиванием железяки. И этот непрерывный, колющий звук разнесся по всей операционной. Врачи не шелохнулись. Как бездушные убийцы продолжали доставать орган, более не обращая внимания на донора. Что же делается с людьми? При смерти человека ни один мускул не дернулся на их каменных лицах, ни в одном взгляде не отразилась печаль и сочувствие. Мусор есть мусор, так донор всегда будет с ним на одной линии. А ведь когда-то эти люди наверняка спасали жизни, и зачем? Чтобы теперь стать бесчувственными машинами, уничтожающими других. Операционная опустела, врачи разошлись по своим делам. Лишь холодеющее тело недвижимо лежало на столе с раскрытыми безжизненными глазами, смотрящими куда-то в потолок. Так закончится история подруги, а у Кэти еще есть дела. Томи… они обязательно подадут на отсрочку! *** Я потеряла его две недели назад. Отсрочка? Кто придумал это, кто пустил этот лживый слух, кто нарочно поселил в душе надежду, от которой я давно отказалась? Да и как вообще можно было так жестоко обходиться с донорами… ах, да… они ведь - не люди… Я говорю себе, что если это - правда… и если я сумею дождаться, то на горизонте появится крохотная фигурка.… Она будет становиться все больше, и, наконец, я увижу Томми. Он помашет мне и может позовет…. Я не позволяю фантазиям разыграться, это недопустимо. Но каждый раз, вспоминая о нем, в памяти всплывает день операции. Он улыбался мне, и глаза были полны уверенности, надежды. Мы строили наше будущее, но почва оказалась слишком мягка. Смотрели в глаза друг другу, на что-то надеясь, но судьба так несправедливо развела наши дороги. Я ободряю себя тем, что мне удалось побыть с ним, хоть и не долго. Но едва ли это помогает. Рут, я знаю, ты всегда боялась остаться одна. Но не переживай, Рут… теперь ты не одна, не так ли? Томми с тобой теперь, как и впредь. Даже теперь… он ушел вслед за тобой… снова…