— Сегодня состоится ваша первая вылазка за стены, но прежде, чем вы начнёте свои бесчинства на вверенных титанам территориях, хочу напомнить главное правило: пока вы победите за отпущенное время хотя бы одного монстра, вы являетесь всего лишь «инородными телами» в здоровом организме внешнего мира.
Одетый в спортивный костюм, Кис Шадис имел вид чокнутого идеалиста, который не уживается ни в одном коллективе. Дух снобизма был чужд этому вспыльчивому и простому, как фанера, мужчине.
— Забудьте о том, чему вас учили в Военной Академии, забудьте о своих достижениях, и о том, что написано в ваших дипломах. Пока вы не убьете своего первого гиганта — вы никто! А теперь я назову имена лучших курсантов, положительно зарекомендовавших себя за период обучения, поэтому тех, кто сейчас услышит свои «позывные», настоятельно рекомендую сделать шаг вперед, и отдать честь. — пробежавшись взглядом по выстроившихся в ряд кадетам, инструктор развернул страницу с фамилиями, и включив свой громкоговоритель, продекламировал во всю: — Итак, открываем расстрельный список… Миллиус Зермушки!
Неприметный с виду парень, один из тех, кто и лягушки не обидит, сделал шаг. Уж кто-то, но он явно не ожидал оказаться в десятке лучших кадетов. Как знать, может ему просто повезло?! А может, это новый план Эрвин по «зачистке» лишних ртов?
— Микаса Аккерман!
Девушка повторила жест Зермушки.
— Энни Леонхарт!
Проигнорировав плотоядный взгляд Йегера, направленный в её сторону, блондинка с безразличным видом шагнула вперед.
— Конни Спрингер!
Прочитав фамилии до конца, и без тени сожаления распрощавшись с теми, кому в список «лучших выпускников» попасть так и не удалось, Шадис перешел к проведению инструктажа. Криста Ленц с Имир тоже считались лучшими, но позавчера их исключили из Разведкорпуса, и места девушек заняли Томас Вагнер с Миной Каролиной.
«В нашей организации не было и не будет лесбийской любви», заявил Эрвин Смит и, установив запрет на отношения между кадетами, отправил девушек «исправлять» свою ориентацию. Впрочем, ходили слухи, что наказание за извращенческую связь на самом деле оказалось фикцией, и эти двое просто сидят в карцере Разведкорпуса, но за какие именно «грехи» Командор соизволили их туда посадить, для всех так и оставалась загадкой.
— Представьте, что произошел очередной внеплановый пролом стены, и вы очутились в самом центре пожара, — обвел пронизывающим взглядом кадетов Шадис, — каковы будут ваши дальнейшие действия?
Ни секунды не сомневаясь в правильности своего ответа, Саша Браус ляпнула первое, что взбрело ей в голову:
— Надо тушить.
— А если вы оказались на складе, где загорелось дизельное топливо, тоже будешь его тушить?
Кадеты захохотали.
— У Браус хватит ума додуматься и до такого. — отозвался в её адрес Конни, и не переставая восхищаться смелостью, точнее неумением оценить последствия угрожающей ей опасности, в глубине души парень был уверен: окажись он на месте однокурсницы, с огнем в такой непростой ситуации поступил бы так же само.
— Значит, так, Браус, и остальные, — рявкнул Шадис, продолжая сверлить этих двоих своих взглядом, — в последний раз повторяю: ваша задача — вызвать пожарную службу, и как можно скорее приступить к уничтожению гигантов. А вот тушение пожаров в круг ваших обязанностей не входит.
Наблюдая за сто четвертым отрядом издалека, Леви, опоздавший на полчаса, не переставал удивляться уровню наивности новобранцев. В их понятии вылазка за стены являлась чем-то вроде пикника, на котором можно было хорошо расслабиться и неплохо провести время.
— Такое быдло ещё куда-то везти?! — проронил он, прислушавшись к их диалогу с Шадисом.
Хмыкнув, Оруо Бозард лишь пожал плечами в ответ.
— Эрвин передал нашему отряду лучших своих имбецилов.
— По-моему, здесь их чисто для трешака держат.
— Говорят, в этом году набор не так уж плохой. Самыми лучшими считаются Микаса Аккерман, Энни Леонхарт и Жан Кирштайн, остальную часть составляют, в основном, бл*ди и поехавшие.
— Они напоминают мне кучу отморозков.
Скользнув равнодушным взглядом по кадетам, Леви задержал взгляд на двух из них, чей дизайн униформы резко контрастировал с униформой всех остальных: «Это ещё че за детский сад?!»
Одетый в стиле «Че Гевары», с кожаным напульсником на запястье, Эрен Йегер поддерживал плечом «улетевшего» от приема амфетаминов соседа — изящно сложенного блондин, чей внешний вид и комплекция одежды представляли собою пародию на кавай. Армин Арлерт оказался, пожалуй, единственным кадетом Разведкорпуса, чья униформа была сшита согласно требованиям самого заказчика: черные брючата и розовая курточка с капюшоном, к которому крепились кавайные заячьи уши, причем эмблема «Крыльев Свободы», красующаяся на рукавах, совсем не портила общего вида прикида. Хрупкую шею юноши украшала клетчатая арафатка, а на спине красовался неразлучный рюкзак в виде «зЁбры», украшенный цветными значками и различными булавками. Последний аксессуар представлял собою своего рода замаскированную походную «аптечку», где Армин хранил свои «лекарства» на все случаи жизни, включая ограниченный запас амфетамином и шприцы для внутривенных инъекций.
Став амфетаминщиком со времен первого года пребывания на домашнем обучении, Арлерт быстро перешел с «экстази» на метамфетамин, умудрившись за этот промежуток времени спустить на приобретение дорогих таблеток, заменяющих ему «прелести» подлинной реальности, все сбережении деда. Пополнив свои запасы новыми «ингредиентами», на дедовую соц помощь он умудрился приобрести такую дозу медикаментозного «провианта», что его с головой хватило, чтобы высадить на «орбиту» не только Разведкорпус с Элитным отрядом, но и часть Военной полиции вместе с их «предводителем» Нилом Доуком.
Развернув карту с маршрутом предстоящей экспедиции, Леви взялся за её изучение, но стоило ему узнать, что его отряду придется двигаться вдоль крутых холмов, не выдержав, тотчас поинтересовался:
— А кто вообще это придумал?
— Эрвин. — отозвался Бозард.
— Эрвин? — удивился он, сворачивая карту. — Старина, похоже, совсем ёбу дался…
Как ни старался Командор предусмотреть до мелочей любой поворот ситуации, каждая вылазка за стены заканчивалась непредвиденными обстоятельствами. По этой причине каждый солдат Разведкорпуса, отправляясь в очередную экспедицию, должен был оказаться готовым не только к тому, что его съедят гиганты, но ещё к какому-нибудь безумию со стороны Командора и его ближайших соратников, отказывающихся выдавать секреты предпринятого накануне плана. Вылазка во внешний мир являлась сплошным банзаем для новичков, особенно для тех, кто мешая пиво с дурью, привык ложиться в два часа ночи, и вставать в полпятого, чтобы прийти в себя. Из таких «смертников», в основном, и состоял выпуск сто четвертого отряда. Некоторые до сих пор не могли прийти в себя после вчерашнего и, находясь под влиянием алкоголя, угрожающую речь инструктора слушали невнимательно.
Заметив через время, что кого-то опять не хватает в личном составе, Леви вновь повернулся к Оруо:
— А Захариус где?
— Майк не может выехать. — кивнул тот. — В домино вчера играл до двух часов ночи с Нанабой.
— Действительно, «уважительная причина» чтобы забить на поездку и подвести меня. — фыркнул Леви, и только сейчас обратив внимание на отсутствие Ханджи, задал Бозарду следующий вопрос: — А Очкарита где?
— Ей кто-то жвачку в сапог подбросил, теперь дома сидит, отковыривает её. Такую вещь, говорит, испортила. Обувь эту, она, поди, и не надевала совсем, а тут такое… Даже не представляю, кто мог бы сыграть с ней такую злую «шутку».
Продолжая хранить молчание, Леви отвернулся, но в его взгляде проскользнуло нечто такое, что Бозард мгновенно сообразил: без вмешательства шефа здесь дело не обошлось.
— Эх, если бы вы только знали, как мне хочется вмазать этому «сильнейшему воину человечеству»! — заметив направленный в свою сторону взгляд Капрала, Эрен поделился своими соображениями по этому поводу с Армином, но блондин, все ещё пребывая под влиянием зашкаливающей дозы амфетаминов, не слышал уже ни указаний инструктора, ни жалоб друга.
— Меня удивляет другое. — внезапно отозвался Марко, едва Шадис, отстав от них, подошел к Элитному отряду, чтобы что-то выяснить по поводу количества кадетов, которых они готовы были взять с собой на экспедицию за стены. — Мы ведь не умеем толком бороться с гигантами, а эти уже почти готовы возиться с нами… Что-то здесь не то.
— Опасаешься пойти на корм гигантам? — усмехнулся Жан.
— Нет, просто у меня возникло предчувствие, что мы здесь находимся не просто так, а чтобы привести в действие очередной план Командора.
— Хм, да… Скоро Эрвин будет на консультации к нам приезжать, потому что его «Выжить любой ценой», покажется всем детской забавой в сравнении с «А почему ты все еще жив?», когда мы вернемся со следующей экспедиции невредимыми.
Когда с инструктажем было покончено, Мина Каролина, вышла из строя, и став по просьбе Шадиса в центре площадки, прочитала по памяти стихи, посвященные нелегкой деятельности солдатам Разведкорпуса, как живым, так и канувшим в небытие:
Ты пьёшь свой бред из крови светлячков,
из тьмы флаконов с запахом безумия.
И корчится на дне моих зрачков
долготерпенье спящего Везувия…
Там – за окном – сшибаются галактики.
Я пью тебя, хоть мне давно пора домой.
Мы бесполезны, исходя из практики.
Жизнь обойдётся и без нас с тобой
Прослушав четверостишие, однако так и не вкурив его скрытый посыл своим нечувствительным к «нешаблонному» творчеству мозгом, мужчина перевел взгляд на кадетов, и скомандовав девушке опять стать в строй, что есть духу заорал:
— А теперь всем внимание!!! Надеюсь, вы уже готовы распрощаться с собственными жизням?!
Сто четвертый отряд утвердительно кивнул, посчитав, что инструктор их попросту разыгрывает.
— Тогда по коням!!! — крикнул Шадис. — Начинаем инвентаризацию!!!
«Коней» оказалось два. «Бобик» с зарешеченными окнами, принадлежавший Эрвину, и БТР, на котором должен был отбыть с кадетами Леви для выполнения нового плана своего шефа. Пересесть на настоящих лошадей они могли, только очутившись за пределами города, но до этих ворот ещё надо было как-то добраться. Не могли же они и в самом деле ехать туда всей толпой на общественном транспорте, которым пользовался обычный народ.
— Подходим ближе… Ближе я сказал! — то ли ругаясь, то ли так разговаривая, инструктор пытался заманить «желторотиков» на бронетранспортер. — Занимаем свои места!
Расположившись по обе стороны возле ступенек, Гюнтер с Капралом производили обыск каждого кадета на наличие наркотиков, холодного и огнестрельного оружия, и если ничего подозрительного обнаружено не было, ему швыряли в руки УПМ. Так, пропустив впереди трех новобранцев, Гюнтер, сосредоточив внимание на каком-то азиатском юноше, прежде чем пропустить его, на всякий случай, решил обыскать курсанта на наличие взрывчатки. Азиаты в местных краях пользовались дурной славой из-за своей склонности взрывать помимо себя ещё и остальных, поэтому сей народец уже давно находился под прицелом военной полиции.
— О, смотрите, какой монголо-татар! — усмехнулся Шадис, приняв Марло за азиата. — Али-Баба, заходи!
Взобравшись по ступенькам, парень едва успел поймать УПМ, который не рассчитав сил, швырнул в него Капрал. Следующим на «погрузку» оказался Флегель Ривз — сын местного олигарха, владельца торговых сетей. Молодой человек специально попросился у Эрвина, чтобы его подбросили до одного места; не хотел тратиться на расходы в трамвае.
— Куда, еврей? — насупившись, осведомился у него Шадис.
— К евреям. — смущенно обронил Флегель.
— Еврей, когда платить будешь?!
Ошибочно приняв его за кадета сто четвертого отряда, Леви и ему швырнул в руки УПМ, однако рывок получился настолько сильным, что плотный по фигуре парень, проморгав этот момент, получил удар им прямо в солнечное сплетение и, закашлявшись, чуть не свалился с бронетранспортера.
— Микаса, а ты почему не с остальными? Что произошло? — спросил Эрен, обнаружив свою сестру сидевшей на ступеньках лестницы. — Я думал, ты уже там. — указал он на бронированную колымагу, от которой чуть не отпала лестница, едва по ней попытался забраться наверх Кис Шадис.
— Я не еду. — печально отозвалась Микаса, стараясь по возможности даже не смотреть в сторону своих однокурсников.
— Почему? — удивился Эрен.
— Не хочу с дебилом этим никуда ехать. — кивнула она в сторону Капрала, запулившего во Флегеля УМП-ом.
— Погоди, но как же вылазка за стены? Ты ведь хотела показать всем нашим «мастер-класс» по уничтожению гигантов!
— Как-нибудь в другой раз, Эрен. — вздохнула она.
— Когда?
— Когда Капрала с нами не будет.
— Но это невозможно! Ты же сама прекрасно знаешь, что без него ни одна вылазка за стены не совершается.
Увы, как не пытался Йегер уговорить сводную сестру ехать с ними, Микаса до последнего стояла на своем.
На БТР тем временем было тоже неспокойно. Армин, отлично зная, что с ним будет, если во время обыска кто-то из этих двух — Гюнтер Шульц или лично Капрал наткнуться на годовой запас амфетаминов и дури в его рюкзаке, не говоря уже о шприцах для внутривенных инъекций, немного нервничал и, пропуская одного сокурсника за другим, в итоге оказался самым последним, кто замкнул состав сто четвертого отряда, «комплектовавшегося» на бронетранспортере. Устав обыскивать будущих «разведчиков», под конец посадки Леви уже не так бдительно проверял отряд, поэтому вдохновившись мыслью, что его рюкзак без особой необходимости обшаривать не будут, Арлерт решительно зашагал в сторону машины.
— Так, а ты почему не в униформе? — переспросил Леви, с удивлением покосившись на его розовую кавайную курточку. — Мы ведь не в цирк едем, а за стены.
— Мне так удобнее.
Схватившись за поручни, Армин уже поставил ногу на подножку лестницы.
— Ничего не знаю, — отрицательно кивнул Капрал, — придется переодеться.
Застыв на месте, кадет и слышать ничего не хотел о переодевании. Накануне он с таким трепетом утюжил свой костюм, что идея одеться во что-то другое показалась ему просто кощунственной. Блондин был уверен: если он оденет такую же курточку, как у всех остальных, то потеряет свою индивидуальность, и даже зная, что подобные капризы могли стоить ему жизни, менять свои привычки юноша не собирался.
— Да пусть едет, в чем хочет, — бросил Гюнтер после недолгих размышлений, — гиганту, мне кажется, вообще без разницы, в какой форме жрать кадета, если тот не умеет пользоваться УПМ-ом.
Проверять содержимое рюкзака Арлерта никто не стал. Устроив ему разбор полета касательно внешнего вида, обыск личных вещей Леви как-то упустил из внимания и, оставшись непроверенным, Армин полез на бронетранспортер вместе с походной «аптечкой», за которую в любой цивилизованной стране нашего мира ему бы уже давно дали срок. Подойдя к БТР, Йегер предпринял попытку забраться на него, чтобы занять место рядом с другом, как вдруг Капрал преградил ему путь, попросив убрать ногу с лестницы.
— Ты с нами не едешь.
— Что? — не понял юноша.
— Тебе с нами нельзя.
— Ему нельзя, а нам поездка, значит, обломись? — возмутился Жан, став свидетелем этого инцидента.
— Ты поедешь с Эрвином. — пояснил Йегеру Леви, указав в сторону второго «бобика», куда уже давно погрузился Элитный отряд, не дождавшись распоряжений Командора. — Поэтому иди и займи там свое место. И кстати, куда подевалась рядовая Аккерман? Пусть поторапливается со сборами.
— А вы что, про неё ничего не знаете? — внезапно подал голос Жан, прислушавшись к их разговору. — Она помешалась на своем сводном брате… Она же сумасшедшая!
Проигнорировав его болтовню, Леви набрал номер телефона Командора, чтобы договориться с ним по поводу Йегера, и пока он пытался дозвониться, Кирштайн, воспользовавшись мгновением, тотчас набрал номер своей однокурсницы.
— Да, я слушаю тебя. — до его слуха донесся взволнованный голос Микасы. — С Эреном что-нибудь произошло?!
— Не совсем. — доложил Кирштайн, и подождав, пока Леви отойдет как можно подальше от машины, тут же иронично добавил: — Тут Капрал очень беспокоится насчет твоего отсутствия. Даже плачет, и слезы вытирает…
— Идиот!
Отключив телефон, Микаса вышла из своего укрытия и, плюнув на свои принципы, приблизилась к бронетранспортеру, чтобы попросить лидера Элитного отпрянула об одном одолжении. Когда ей позвонил Жан, она надеялась, что он сообщит ей о более важных делах, чем мнимое «беспокойство» Капрала; жаль, что этого так и не произошло.
— У меня будет к вам одна просьба. — обратилась она к тому, к кому продолжала испытывать неприязнь с момента их последней встречи.
— Личного характера? — спросил Леви, мгновенно узнав её.
— Не совсем.
— Жаль.
Микаса с недоумением уставилась на него. Было ли это искренним сожалением, или он в очередной раз решил выставить её дурочкой — для неё так и осталось загадкой, но повода смеяться над собой она больше не даст.
— Понимаете, я хочу поехать за стены, но только если рядом будет Эрен.
— Это невозможно. — категорическим тоном заявил Леви, словно давая ей понять, что пора завершать сей бессмысленный спор.
— Но почему?
— Таков приказ Эрвина. — сказал он, искреннее удивившись, что кто-то ещё пытается спорить, в открытую высказывая свое возмущение. — Йегер поедет под прикрытием Элитного отряда, остальные, включая тебя, едут со мной.
— В таком случае я вообще никуда не поеду. — скрестив руки на груди, нахмурилась девушка.
— Как знаешь. — равнодушно бросил он, отворачиваясь от неё. — Но тогда будь готова к тому, что тебя могут исключить из Разведкорпуса.
Посчитав его мысль вполне здравой, она осталась стоять на месте и, продолжая игнорировать насмешливые взгляды Кирштайна, внезапно отозвалась:
— Но вы могли бы сказать Эрвину, что я была с остальными, он ведь все равно ни о чем не узнает.
Леви, казалось, всерьёз, о чем-то задумался. Микаса попыталась хоть что-то прочитать по его лицу, но оно оставалось непроницаемым.
— Вам сложно что ли? — девушка начала терять последнее терпение.
— Ладно, хорошо, — повелся он на её авантюру, — но тогда мы твое вранье отработаем.
"Отработаем?"
Произнесенная фраза приобрела настолько неприличный контекст, что услышав её, Микаса была готова провалиться сквозь землю от стыда. Впрочем, спустя пару секунд Леви и сам догадался, что сказал что-то не то, но извиняться перед ней не стал; как говорится, слово — не воробей, и если вылетело, то его уже вряд ли поймаешь. Впрочем, он сам не переставал удивляться тому, что вместо того, чтобы послать её в лес за «елками», как ни в чем не бывало продолжает с ней говорить, ни разу не повысив на неё голос. С Йегером и ему подобными он церемониться бы не стал. И чтобы слегка разрядить напряженную обстановку, Леви отдал ей новое распоряжение:
— А чтобы ты не болталась весь день без дела, и не попалась на глаза начальству, предлагаю тебе засесть в моем кабинете, и переписать инвентарные номера УПМ Разведкорпуса.
Инвентарные номера?! Возмущению девушки не было предела. Чем он вообще думает, предлагая ей, — лучшей выпускнице Военной Академии — работу, с которой мог справиться практически любой стажер смежных профессий?!
— Но разве мне нельзя поехать за стены отдельно? — предложила она следующий вариант развития событий, не подозревая, как успела за это время извести его своими расспросами. Сейчас Микаса была готова пойти на любую хитрость, лишь бы очутиться рядом с Эреном.
— Пока ещё у тебя недостаточно навыков, чтобы совершать вылазки за стену самостоятельно, — сказал он, приняв к сведению её замешательство, — но я уверен, если бы ты пару раз со мной позанималась...
Ощутив в его ненавязчиво брошенных словах пошлый намек, девушка опрометью бросилась прочь.
— Да, Микаса, позанимайся с Капралом! — крикнул ей вдогонку Кирштайн, став невольным слушателем их разговора. — Там сначала больно, а потом ништяк все.
***
— Так, я не понял, что это на БТР за братская могила?! — засерчал Шадис, заметив в последний момент, что Капралу места там совсем не осталось. — Я сколько раз говорил Эрвину, чтобы больше двадцати кадетов на БТР не садил, так нет же… Оно, понимаешь, позалазит на машину, позанимает лучшие места, а начальство потом сесть не может никуда…
Выбравшись туда, чтобы расчистить «дорогу» для главы Элитного отряда, он полез прямо по курсантам, не обращая никакого внимания на брошенные рядом вещи.
— Ну, я же инструктор, — сказал он, пытаясь оправдать свои действия хотя бы таким способом, — я могу позволить себе такие действия по отношению к кадетам.
Без особых проблем продвигаясь дальше, он шагал прямо по вещам «желторотиков», не обращая внимания на негодование народа, обрушивающегося на него со всех сторон.
— А теперь, — завопил он, остановившись посреди пути, — готовим деньги за проезд!
Услышав его предложение, кадеты невольно переглянулись.
— У меня льготный. — улыбнувшись, Кирштайн полез в карман своей куртки, и вынув оттуда военный билет своего отца, показал его инструктору. — Не видите? Я — ветеран труда.
— Где это ты уже успел наветеранить, рядовой?! — отобрав у него билет, Шадис порвал бумагу на мелкие кусочки, приговаривая при этом: — На территории Разведкорпуса такой докУмент недействителен.
Разобравшись, таким образом, с Жаном, инструктор полез дальше.
— Еврейчик, пересядь, — обратился он к Флегелю, переступая через него. — Не вставай! Не ты... — коснулся плеча Марко, — ты сиди!
Однако стоило ему добраться до Армина, который прижившись на БТР, ошибочно стал полагать, что теперь ему ничего не угрожает, как заприметив рядом брошенный рюкзак в виде какого-то странного животного, Шадис, поддавшись мимолетной вспышке гнева, не удержался и тотчас разразился руганью:
— Что ты, бл*дь, с этой бандурой ездишь?!
— Это мой рюкзак. — плаксиво отозвался Армин, и подхватив «зЁбру» за ручки, подтянул её поближе к себе.
— Ничего не знаю. — отрицательно кивнул инструктор. — Лишний багаж, помимо УПМ, перевозить с собой запрещено. Поэтому хочешь ты этого или нет, но осла твоего придется выкинуть, он только зря место занимает.
— Это не осел, а зЁбра! — Арлерт был на грани того, чтобы закатить хорошую истерику, и это когда Легион разведки с минуту на минуту должен был отправиться в сторону центральных ворот, но из-за погрузки кадетов спецоперация и так затянулась до полудня.
— Выкинь рюкзак, я кому сказал! — продолжал наяривать инструктор, как ненормальный.
— Не могу! — завопил Армин, вцепившись в «зЁбру» мертвой хваткой. — Я сроднился с ней за это время!
— Рюкзак свой выкинул отсюда, я сказал!
— Никогда! — зловеще сверкнув глазами, Арлерт рассвирепел не на шутку. Сокурсники даже слегка ужаснулись его проявленной реакции. Никому ещё не приходилось видеть беспомощного Армина в состоянии такого аффекта.
— Рюкзак выкинул быстро!!!
Уразумев, что одними угрозами тут дело не решить, особенно когда упрямый кадет готов до последнего защищать свою «добычу», Шадис выдрал эту «зЁбру» у него из рук и, придержав Арлерта за холку, чтобы тот не вздумал на него наброситься, вышвырнул рюкзак за борт.
— Так, а там что такое?! Ну... — добравшись до Миилиуса Зермушки, мужчина чуть не споткнулся о его привод. — Кто это тут УПМ свой под ноги мне поставил? Не развернуться, не пройти…
— Сейчас уберу. — пообещал паренек и, потянувшись к своему УПМ, поискал взглядом свободное место, куда можно было бы приткнуть свой аппарат. Увы, братия сто четвертого отряда настолько плотно расположилась на транспорте, что нечего было и думать о том, чтобы отвоевать лишнюю «территорию» для своего орудия.
— Убирай, давай! — поторопил замешкавшегося юношу Шадис. – Не то по ушам сейчас надаю, — будешь, как Чебурашка.
Со всех сторон раздался хохот кадетов, и именно из-за этой причине он ещё долго не мог успокоить молодежь и настроить её на боевой лад.
— Ой, «смешно»! Ой, «смешно»! — негодовал инструктор и, подобравшись к невозмутимому Конни, одернул его за шиворот куртки. — Так, рядовой Спрингер…
— Да. — повернулся он.
— А ну... Убери свою лысую голову оттуда!
— Так это не голова, а мой УПМ.
— Мне без разницы. — процедил тот, двинувшись дальше.
Саша Браус, успев за время посадки на БТР изрядно проголодаться, развернула перед собой аппарат УПМ так, что придав ему вид стола, тут же расстелила на нем газету, и чтобы дело не расходилось со словом, разложила на ней порезанные огурцы, помидоры, и пару окорочков. Однако только она приготовилась приступить к трапезе, чтобы насладиться едой на полную, как обычно это делают пассажиры в поездах накануне отправки состава с привокзальной платформы, к ней внезапно подкрался Кис Шадис.
— Рядовая Браус, хватит бухать! Тут кадетам места не хватает, чтобы сесть, а она разложилась тут...
Завернув всю закусь в газету, он выбросил её на землю и, очутившись напротив пустующего сидения, которое по идее должна была занимать Микаса, мужчина подбил его ногой, обращаясь к новобранцам:
— Почему здесь пустое место?
Так и не дождавшись от них внятного ответа на свой вопрос, он схватил за плечи сидевшего рядом Флегеля и, не обращая никакого внимания на его негодование, пересадил сына олигарха на пустующее место. Задача была выполнена на все сто, правда теперь пустовало место, где раньше сидел сам Флегель.
— Так, а почему теперь ЗДЕСЬ образовалось пустое место? — обернувшись, Кис Шадис в недоумении почесал макушку. Для него решение подобной задачи оказалось невыполнимым. В конце концов, плюнув на это дело, он полез дальше. Времени тем временем до отбытия экспедиции за стены оставалось все меньше и меньше.
— Что ты хочешь?! Сядь на место! — хлопнув Флегеля по плечу, и вновь усадив его на место, он подхватил за шкирку Арлерта, который хотел спрыгнуть на землю, чтобы подобрать свой рюкзак. — А ты успокойся...
Растопырив руки и ноги, он завис на пару секунд над землей в позе лягушки, пока его не затащили обратно на БТР сокурсники.
— Ну, что? Все загрузились? — прикрикнул на кадетов Шадис, будучи не до конца уверен, что ему удалось толково провести «инвентаризацию». Но стоило мужчине подойти к краю, чтобы спуститься по лестнице на землю, как позади него раздался обреченный голос Армина:
— А можно обратиться к вам по одному вопросу?
— Свои личные дела, рядовой Арлерт, надо решать до начала поездки, а не во время. — напомнил он ему.
— Мне надо срочно выйти. — пролепетал тот, кидая полные безысходности взгляды в сторону лежавшего на траве рюкзака, чье содержимое в мире наркодилеров была на вес на вес золота.
— А я уже ТУТ сходил! — похвастался своей находчивостью Томас Вагнер. Передав Спрингеру и Кирштайну два карабина под их ответственность, Леви подал сигнал отчаливать, но только кадеты приготовились прочувствовать на собственной шкуре всю «прелесть» предстоящей поездки, как в районе двигателя произошел взрыв.
— Похоже, наша экспедиция закончилась, так и не успев толком начавшись. — констатировал факт Марко, потеряв уже всякую надежду увидеть вживую хотя бы одного гиганта. Сидевшие рядом соседи не могли не согласиться с этим утверждением.
— Это все из-за тебя, ублюдок! — проворчал Кирштайн, толкнув Томаса в бок.
***
Если техника выходила из строя, а вылазка во внешний мир становилась невозможной, Легион разведки, заранее уплатив штраф в местную администрацию, добирался до ворот на лошадях, без пересадок на посторонний транспорт. И все бы ничего, но не все кадеты сто четвертого отряда умели ездить верхом. Так уж получилось, что в списке подобных выпускников оказался сам Армин Арлерт.
Получив в свое распоряжение лошадей, новобранцы, взобравшись на седло, в меру своих усилий и превозмогания страха, должны был воскресить по памяти навыки верховой езды, чтобы получить пропуск во внешний мир, и только одному Армину, сколько не прикладывал он усилий, пытаясь наладить «отношения» с необъезженной кобылкой, похожей по расцветке на сказочного белого единорога, пока и близко не удалось подступиться к белобрысой «красавице». Он понимал, насколько важно ему было оседлать животное, но стоило ему сделать шаг в сторону кобылки, лошадь, словно чувствуя его страх, как по заказу начинала бить копытом, и раздув ноздри, угрожающе мотала головой, словно играя собственной гривой.
Устав подгонять перепуганного Арлерта к лошади, Шадис вспылил и, употребив в адрес мнительного блондина всевозможные ругательства нецензурного характера, подозвал Марко и приказал ему помочь однокурснику выбраться на кобылу. Увы, если бы вся проблема было только в привередливом характере животного…
Стремя было слишком высоко закреплено, и как Армин ни старался на него запрыгнуть, чтобы перенести вес через круп лошади, набитый до отказа «медикаментами» рюкзак то и дело оттягивал его назад.
«И это солдат Легиона разведки? — с отстраненным видом наблюдал за разворачивающейся перед его глазами драмой противостояния человека и четвероногого друга, Леви едва сдерживался, чтобы не поднести руку к лицу. — Если этот «эмо-бой» не может элементарно выбраться на лошадь, то как он будет бороться с гигантами?!»
Похоже, Эрвин не шутил, когда планировал его наказать, отправив к нему в новый отряд одних фриков.
— Я не умею с лошадьми… — признался между делом Армин, с опаской поглядывая на задние копыта животного.
— На самом деле Арлерт очень боится непарнокопытных. — пояснил Капралу суть происходящего Марко. — Просто во время обучения он как-то свалился с лошади, и теперь у него на нервной почве развилась к ним фобия.
Преодолев, наконец, не без помощи всегда услужливого Ботту, силу гравитации, Армину удалось зацепиться ступней за стремя, однако только он попытаться перекинуть правую ногу через круп животного, как лошадь, подпрыгнув на месте, сделала резкий скачок вперед. Не на шутку испугавшись, юноша схватился руками за седло, и чтобы не слететь на землю, попытался вновь взобраться на лошадь, в результате чего вообще сел на неё задом наперед. Сокурсники, успев за это время объездить своих жеребцов вдоль лужайки здания Разведкорпуса, и освоиться с верховной ездой, хохотали до слез, наблюдая за потугами Армина оседлать кобылу, вот только одному ему в тот момент было далеко не до смеха. Зависнув на крупе животного, все его мысли витали только вокруг одного: как бы его кто-то снял с этой скотины, пока он окончательно не «залип» в седле, поддавшись атакующей его со всех сторон фрустрации.
— Сядь нормально, упырь маленький, не я тебе мозг из уха высосу!!! — заорал Шадис, решив, что кадет специально мотает всем нервы, и ему в том числе, лишь бы оттянуть момент вылазки за стены.
Но едва Армину удалось совладеть с собой, (впервые преодолев захлестнувшие его эмоции), и парень был готов к тому, сесть на лошадь по-нормальному, и видеть перед собой не её хвост, а голову с развивающейся гривой, как вдруг животное, испугавшись громкого вопля инструктора, стало на дыбы и, перемахнув через ближайшую изгородь, помчалось галопом в сторону проезжей части проспекта.
— А-ААА! — завопил юноша и, вцепившись в седло так, чтобы не слететь на землю, и не сломать себе при падении шею, начал молить Провидение, чтобы кто-то остановил кобылу и избавил его от необходимости снова и снова переживать этот кошмар.
Проводив его взглядом, Леви не переставал поражаться новым «способностями» новобранцев сто четвертого отряда. Ему многое пришлось перевидать на своем веку, но катание на лошади задом-наперед, как это получилось только что у Армина, — такое он видел впервые. И с этим составом Эрвин предлагал совершить ему вылазку во внешний мир?!
Да, тут многие даже правильно на лошадь не могли сесть, что уже говорить об использовании УПМ, (если конечно, этот отряд вообще хоть раз видел его в своей жизни, в чем он сильно сомневался). Да, выпуск в этом году, откровенно говоря, никудышный, но от миссии — уничтожить Бронированного и Колоса до начала следующего «учебного» года — его пока никто не освобождал, а как он это сделает, пользуясь «способностями» такого вот отряда, Леви не имел ни малейшего понятия.
***
Повесь меня, да на крючке
Повесь меня
Я высоко
И я нигде
Клоун – завидуй Мне!
Линда_Раненые волк и волчица
Нечто подобное с Армином уже происходило во время первой тренировки полета на тросах, когда наставники, прежде чем научить кадетов правильно пользоваться УПМ, для начала пытались приучить их к высоте, заставляя параллельно проделывать упражнения для укрепления вестибулярного аппарата.
Имея достаточно низкие оценки по физподготовке, Арлерту, на удивление, удалось пройти все круги этого «ада», и выпуститься, как все из Военной академии, а чтобы внука не выгнали из учебного заведения, дед платил за него взятки со своего пособия, живя практически на хлебе и воде. И хотя с момента поступления в высшее учебное заведение в жизни Армина произошло много событий, первый день обучения полета на приводах он не забудет никогда.
Опасаясь, чтобы его почти сразу не заставили прыгать со стометровки, Арлерт перед началом занятий договорился с Шадисом о прыжке с высоты в пятьдесят метров. Дав согласие на его условие, инструктор приказал юноше лезть наверх, а сам, оставшись внизу с остальными кадетами, принялся отдавать ему команды через рупор громкоговорителя.
Обмотавшись тросами, Армин полез по трубе вверх, стараясь не смотреть вниз. К середине пути его ладони порядочно вспотели, а руки начали трястись до такой степени, что попробуй он ослабить хватку за выступы, ему угрожала опасность сорваться вниз, и разбиться на глазах прямо у своих сокурсников, начавших над ним подтрунивать. Тем, кто, преодолев свой страх высоты, уже успел прыгнуть, было, конечно, проще комментировать «неадекватное» поведение однокурсника, которому ещё только предстояло все испытать, но юноша, будучи обеспокоен тем, как бы ему преодолеть оставшиеся двадцать метров, и не сорваться вниз, к насмешкам «смельчаков» уже не прислушивался. Он находился без подстраховки, и поддаваться страху, теряя контроль над собственными эмоциями, ни в коем случае было нельзя. Оставалось только догадываться, какого страху пришлось натерпеться Арлерту, прежде чем ему удалось добраться до верхушки трубы и, застыв перед выступом, решиться на прыжок.
Подойдя к краю обочины, он посмотрел вниз, но вместо того, чтобы развести руки в стороны, и собравшись духом, наконец, спрыгнуть, юноша, горестно вздохнул, и отойдя обратно, прислонился к стене трубы, стараясь больше не смотреть на землю.
"Прыгай, давай! — потеряв всякое терпение, заорал Кис Шадис в свой громкоговоритель. — Подойти к краю, разведи руки, и просто прыгни!!!"
Но одно дело, когда ты отдаешь такие команды уверенному в себе и амбициозному курсанту, и совсем другое — пытаться повоздействовать такими командами на подсознание гипермнительного Арлерта.
Полностью зациклившись на собственном страхе высоты, Армин, почувствовав головокружение, гневных окриков инструктора уже попросту не слышал. Застряв на высоте пятьдесят метров над землей, он просто сел на обочину, и обхватив колени руками, принялся вопить, чтобы его кто-нибудь оттуда снял, и чем скорее это произойдет, тем будет лучше. Страх высоты оказался сильнее всяких логических и не очень убеждений грозного инструктора. Оказавшись во власти приступа паники, Армин не мог теперь ни спрыгнуть вниз, ни слезть по трубе обратно. Не выдержав, Шадис выругался в громкоговоритель и, приказав одному из помощников лезть на трубу, чтобы снять оттуда напуганного до чертиков кадета, (в противном случае Арлерту угрожала возможность остаться там жить навсегда), поставил ему за занятие двойку. На том полет на тросах для Армина и закончился.
— Это дед во всем виноват, — кивнул Йегер Эрвину, наблюдая из окна «бобика», как Оруо с Леви пытаются поймать лошадь Арлерта, — нельзя доверять воспитание ребенка такому «пережитку прошлого», как он, да и два года домашнего обучения из-за мнимой версии нападения гигантов на Шиганшину, которую старик выдумал, чтобы держать внука дома, тоже сделали свое дело. Теперь у Армина проблемы не только с адаптацией в социуме, но его перестали признавать даже лошади.
Взбунтовавшуюся кобылу удалось поймать лишь через полчаса, но прежде чем двинуться в путь, пришлось подождать ещё, чтобы юноша пришел в себя, и начал осознавать окружающую реальность.
— Нет, вы только посмотрите, Шадис, что вы натворили своими воплями! — не переставал ухмыляться Оруо, указывая на рыдающего Арлерта. — Мальчик до сих пор плачет.
— Ничего страшного. — процедил инструктор, не расставаясь со своим вечным спутником —громкоговорителем. — Побольше поплачет — поменьше поссыт.
Эрвин Смит невольно покачал головой. Погрузка кадетов должна была закончиться в одиннадцать часов дня, а уже было начало третьего. Захлопнув дверь «бобика», куда успел погрузиться и весь Элитный отряд, кроме разумеется, самого Капрала, Командор приказал водителю нажать на газ, и бросив прощальный взгляд в сторону Леви, ожидающего, пока кадеты станут в ряд, чтобы последовать за ним на лошадях, недовольно проронил:
— С такими курсантами его либо сожрут за стенами гиганты, либо они все там сойдут с ума.
Эрен с удивлением покосился на Командора. Он понятия не имел, о чем тот говорит. Ни разу не обмолвившись об истинной цели вылазки во внешний мир, Эрвин продолжал молчать. Пару раз, пытаясь удовлетворить свое любопытство, Йегер порывался его спросить, почему Капрал Леви едет не просто отдельно от своего отряда, но ещё и в окружении совсем неопытных кадетов, которые даже толком УПМ не видели, однако прикусив язык, предпочел до поры до времени хранить молчание. Юноша был уверен, стоит им оказаться за стеной, как все станет на свои места, и в скором времени он получит ответы на свои бесчисленные вопросы.
