Хорошие мальчики попадают на небеса, плохие - куда захотят

      Большинство жителей стен, будучи наслышаны о сильнейшем воине человечества, считали, что раз и навсегда застряв в одном и том же образе, Леви Аккерман с тех пор больше не менялся. На самом же деле, чем больше лет становилось Капралу, тем меньше он походил на самого себя в двадцатилетнем возрасте, точнее на свои фотографии тех времен. А если его одолевал очередной приступ бессонницы, он и вовсе становился неузнаваемым. Именно по этой причине, будучи наслышан в свое время о каком-то Аккермане, воевавшем за свободу человечества под предводительством Смита, Флегель Ривз, заранее записавшись к нему на прием, не имел ни малейшего понятия о том, с кем на самом деле придется разговаривать, стоит ему переступить порог этого дома.       Узнав, чьим наследником являлся данный молодой человек, Леви, сменив прежнее высокомерие на несвойственную ему ранее любезность, расправил свою кислую мину и настроившись на одну волну с клиентом, ради него одного попытался даже вспомнить даже пару правил этикета, которых не знал все равно.       Расположившись напротив стола, Ривз младший долго смотрел на «сильнейшего», который застыв в одном положении, чтобы получше изучить пациента, так и не соизволил произнести за все это время ни единого слова. И вместо того, чтобы заговорить с «врачом», поделившись с ним своей насущной «проблемой», Флегель, все ещё находясь в состоянии неизвестности, ждал, когда «доктор Аккерман», вспомнив наконец о своих обязанностей, соизволит первым к нему обратиться. Лишь когда атмосфера безмолвия, царившая в помещении, стала совсем невыносимой, Леви, не выдержав подобного напряжения, решил задать своему клиенту наводящий вопрос, не надеясь, впрочем, получить от него адекватного ответа.       — Почему вы ничего не говорите?       — Я ждал, когда заговорите вы. — сдвинув брови, вполголоса проронил Флегель.       — Почему?       — Не знаю. — пожал плечами молодой человек.       — Вот и я не знаю, — равнодушно бросил «сильнейший», раздумывая о том, как бы ненавязчиво подступиться к этому типу и ненавязчиво расспросив о причине, побудившей его посетить это заведение, составить мнение не только о его диагнозе, но и финансовых возможностях, чтобы в дальнейшем не выпустить добычу из рук. — Зачем пожаловали?       — Что?       У Ривза младшего был вид сбитого летчика, который попав в турбулентную зону, сделал аварийную посадку вблизи этого дома, чтобы одолжив канистру бензина, как ни в чем не бывало продолжить свой полет в никуда.       — В чем проблема? — повторил свой вопрос Капрал, теряя последние остатки терпения.       — Мне тёлки не дают, — заламывая в отчаянии руки, пожаловался круглолицый. — Пи***ц, совсем суки о**ели, мрази...       Молча переглянувшись с ассистентом, Леви не спешил делать скоропалительных выводов о душевном состоянии пациента, пока окончательно не ознакомиться с его проблемой.       — Миллиарды раз я стоял перед ними на коленях, вымалывая хотя бы чуточку интимной близости, и толку – них**… — Отмахнувшись, презрительно скривился Флегель.       — Продолжайте в том же духе, я вас не тороплю, — попросил его Аккерман, протягивая ему в рюмке спиртное, дабы успокоить расшалившиеся нервы пациента.       — Что бы я не делал, стараясь привлечь их внимание, — жаловался молодой человек, трясясь от гнева так, что казалось, ещё немного, и его костюм, плотно облегающий столь тучное тело, треснет по швам, — тёлки не дают мне, будь они прокляты!       Никогда ещё сын Ривза не был столь откровенен, как в эту минуту, когда пригубив предложенное «сильнейшим» спиртное, балансировал на грани истерики.       — Я денно и нощно бродил по округе в надежде наткнуться девушку в короткой юбке и бесшумно выследив жертву, настигнуть её в тёмном переулке…       — Бедолага. — случайно вырвалось у Леви, заранее себе представляя, как этот идиот беспалевно шастает по трущобам, рискуя нарваться на военную полицию.       — Простите, вы что-то сказали?       — Нет, ничего. Продолжайте, — отмахнулся Аккерман, и чтобы больше не смотреть на перекошенную физиономию пациента, встал из-за стола, и сохраняя прежний серьёзный вид, принялся расхаживать по комнате, время от времени бросая в сторону толстяка взгляды, полные недоумения.       — Но такой род занятий, знаете, тоже за*бывает, — продолжил клиент, даже не догадываясь о том, какой насыщенный комплекс упражнений приготовили для него Аккерман со своим ассистентом, потратив на это занятие полночи, и половину сегодняшнего дня. — И после всего, что произошло, так и не получив надежды на взаимность, мне так и хочется сказать всем нашим «распрекрасным» девушкам, живущих в пределах стены Сина: «Вы что там все в уши долбитесь?!».       Когда человек был лишен физической привлекательности, харизмы и много чего другого, последним средством в плане налаживания личной жизни становились деньги, но в случае с Флегелем Ривзом, лишенного не только всего вышеперечисленного, (кроме денег), но элементарных навыков общения с девушками, подобный прием не срабатывал вообще.       — Я все понял. — после некоторого молчания отозвался «сильнейший», смерив пациента пронзительным взглядом. — Ты просто повернут на этой теме. Но все исправимо.       — То есть? — переспросил молодой человек, потеряв уже всякую надежду встретить девушку своей мечты: чтобы была модельной внешности и безотказной в постели. И опасаясь, как бы взбудораженный не на шутку Ривз не возобновил поток своих бесконечных жалоб, суть которых и так была ясна, Леви, подмигнув украдкой Йегеру, словно приглашая его подойти к столу поближе, тотчас развернул какой-то журнал, и создав видимость серьёзной заинтересованности в происходящем, уточнил:       — Ты вообще часто ссоришься с девушками?       — Сплю или ссорюсь? — уточнил Флегель, почувствовав себя нехорошо под взглядом гипнотизирующих глаз «лечащего врача».       — Ссоришься. — уточнил тот, продолжая смотреть на пациента так, словно тот находился на допросе. Поразмыслив о чем-то, молодой человек отрицательно кивнул.       — А кто обычно выступает инициатором ссор? Ты или она?       — Теща. Отец.       — Ладно. Пойдем другим путем, — отмахнулся «сильнейший» и чтобы расположить пациента к себе окончательно, задал ему следующий вопрос, который чуть не выбил его из колеи: — А эротические сны у тебя бывают?       — Да.       — Какого характера?       — Положительного. — расплылся в улыбке толстяк.       — Понятно, что положительного, а конкретней можно? — заметив, что пациент не совсем понимает, что от него хотят, как бы невзначай добавил: — Короче, кто провоцирует ситуацию во сне?       — Я. — гордо отозвался Флегель.       — Это хорошо, но нам надо уточнить ещё кое-что, — и выдвинув ящик из-за стола, Леви вынул оттуда какой-то маятник и расположив его прямо перед лицом озадаченного сына миллионера, принялся водить им из стороны в сторону, попросив пациента сосредоточиться его на колебательных движениях.       — Я так и знал. — спустя некоторое время выдал Аккерман, убрав маятник подальше. — Могу тебя поздравить.       — С чем?       — С рассинхроном глазного нерва.       Услышав свой диагноз, взятый в конечном счете с потолка, Флегель с облегчением вздохнул. По правде сказать, он даже был рад, что обнаружить что-то серьёзнее какого-то «рассинхрона», его «лечащему» врачу так и не удалось.       — Но прежде, чем поставить тебе окончательный диагноз, я буду вынужден попросить тебя выполнить пару упражнений следующего плана. — голос «доктора Аккермана» вновь вернул его в грубую реальность, и попросив его встать из-за стола, поднес указательный палец своей правой руки к кончику носа. Повторяя движения за ним, Флегель стал посреди кабинета и вытянув руки вперед, принялся повторять за Леви каждое его движение.       — Теперь поднимаем левую ногу и делаем вот такие вращательные движения. И пока наша одна рука находится возле кончика носа, второй — прокручиваем на голове вот это... — подмигнув Эрену, чтобы тот принес ему яблоко, «сильнейший» поставил этот фрукт на макушку наивного клиента: — И все также не опуская ногу, поем: «В ле-су-у родилась елочка...», повторяя каждое следующее движение вслед за моим ассистентом.       Стараясь по максимум выполнить то, что от него требовалось, Флегель полностью сконцентрировался на том, чтобы удержать на своей голове непослушный фрукт. А что касается самого Эрена, скачущего с Ривзом младшим по периметру всей комнаты на правах ассистента, то и дело подхватывая роняемое им яблоко на ходу, ему до такой степени понравилось это придуманное Капралом упражнение, что с особым воодушевлением затянув новогоднюю песню, исполнял её до тех пор, пока шеф не стукнул его по башке, приказав тотчас угомониться.       С горем пополам преодолев первый куплет, который, скажем так, дался ему непросто, за время исполнения незамысловатой песни Флегеля не покидало ощущение, что его попросту дурят, а Аккерман, выступавший в роли врача, на самом деле является простым шарлатаном. Но как ни противна была ему сама мысль о подобном обмане, не отыскав пока толком ни одного факта, который подтвердил бы его подозрения, он предпочел до времени держать свои догадки при себе. Попросив клиента снова усесться за стол, разговаривая с этим великовозрастным болваном как с ребенком из класса коррекции, Леви вновь остановил на нем свой «сканирующий» взгляд.       — Я чувствую, ты пытаешься от нас что-то скрыть.       — Ничего не скрываю, — отрицательно помотал головой Ривз младший, стараясь не смотреть «сильнейшему» в глаза.       — Тогда пойдем другим путем, — прервав визуальный «контакт» с пациентом, Леви слегка откинулся назад, поудобнее устраиваясь в кресле, — пошуршим, так сказать, по глубинам твоего подсознания. Немного побледнев, Флегель дал добро на подобного рода испытания и понятия не имея, чего ожидать от этого человека, слегка насторожился, стоило ему услышать следующий вопрос.       — Какие-то табу для тебя существуют?       — Нет никаких, — широко распахнув глаза, испуганно проронил молодой человек, следя за каждым его движением.       — Так говорят все пациенты нашей клиники, — грубо оборвал его «сильнейший», скользнув ладонью вдоль поверхности стола, — но у вас наверное особый случай…       Флегель вовсе не считал, что у него все запущено, но возражать типу, который смотрел на него так, будто хотел его зарезать, почему-то не спешил.       — Ладно, — как бы невзначай бросил Аккерман, настраиваясь на миролюбивый лад с пациентом, — проверим сейчас, насколько развито у вас воображение.       И подозвав к себе ассистента в облике Йегера, попросил его принести рабочий «арсенал», который применялся лишь в особо запущенных случаях. Молча выслушав начальство, Эрен мгновенно покинул кабинет и вернувшись через некоторое время обратно, разложил на столе инструменты, схожие по своему облику на какие-то предметы БДСМ-тематики. Проигнорировав молоточек для вбивания акупунктурных игл, канцелярский нож и колёсики с шипами, Леви остановил свой взгляд на тюбике клея и линейке, и вручив эти вещи доверчивому пациенту, тотчас попросил его выполнить следующее:       — А теперь представим себе на миг, что эти вещи ожили и обрели способность говорить. Как думаешь, что интересного они могли бы друг другу сказать?!       Плавно перемещая взгляд с линейки на клей и обратно, Флегель тщетно пытался изобразить на своем лице что-то высоко-духовное.       — Ну, давай, клей говорит с линейкой... — помог ему Леви, обращаясь с ним уже не как с ребенком коррекционной группы, а с потерявшимся в пространстве и времени детенышем гориллы. — Подключай свою фантазию и воображение. Я проходить за тебя этот курс психотерапии не буду.       Зашевелившись, Флегель покрепче сжал в ладонях врученные предметы и посмотрев на канцтовары так, словно видел их впервые, неуверенно, но достаточно внятно промямлил в ответ:       — Клей — это... Он.       — Молодец, — подбодрил его Аккерман, обрадовавшись в глубине души своим первым успехам в плане «общения» с несговорчивым клиентом. — А что ты скажешь про линейку?       — Линейка... — надолго задумавшись, Флегель с виноватым видом почесал свой затылок.       С фантазией у него было туго, но падать лицом в грязь перед столь представительным и видевшим его насквозь мужчиной, каким показался ему Леви, толстяку не хотелось, поэтому переступив через свои принципы, пусть мыслительный процесс давался ему с превеликим трудом, молодой человек, ещё раз коснувшись своей косматой головы, попытался наскоро придумать историю любви для канцтоваров, лишь бы его не заставили опять выполнять какое-то из этих дурацких упражнений, провоцировавших обильное потоотделение.       — Линейка — это... — медленно, с расстановкой произнес упитанный пациент, чтобы в очередной раз не оплошать перед псевдо наставником. — Она.       — Отлично, Флегель. — «подбодрил» его Аккерман так, что от интонации его голоса у толстяка пробежал холодок по спине. — А дальше?       — Дальше они встретились и сказали друг другу: «Привет-привет», «Пока-пока»… — виновато ухмыльнулся пациент, смутно почувствовав, что на этом фантазия его иссякла, и сколько ни почесывай затылок, чтобы высечь таким странным образом «искру» для возобновления «переговоров» между неодушевленными предметами, он не смог придумать ни слова.       — И это все? — удивился Капрал, приблизительно догадываясь о причине его несостоявшейся личной жизни, однако не собираясь требовать от него слишком многого, да ещё на первом приеме, он отобрал у него канцтовары и вручив вместо них какой-то кубик, которым обычно играют дети в детских садах ясельной группы, задал следующий вопрос: — А как ты думаешь, кубик будет с кем-то изменять?       — С кем? — оторопевшим взором уставился клиент на «сильнейшего».       — Например, с клеем.       Притаившись за углом, Эрен едва сдерживался от смеха, поражаясь свойству Капрала впаривать людям всякую туфту, принимавших её за истину последней инстанции.       — Да, наверное. — помигав глазами, ответил через некоторое время Ривз младший.       — Ты в чем-то прав, — вздохнул «сильнейший», устремив свой взгляд в окно. — Сейчас такое время…       После чего отобрав у пациента кубик с клеем, вручил ему вместо них карандаш и шариковую ручку.       — А теперь посмотри на меня и скажи, кто из них сильнее?       — Карандаш. — веснушчатое лицо Флегеля осветила улыбка. Это задание показалось ему куда более легким, чем предыдущее.       — Почему?       — Потому что он больше.       — То есть, получается, карандаш победит ручку?       Ривз младший утвердительно кивнул.       — Отлично. А как ты думаешь, это он — победит? — Леви потянулся за своей чашкой с недопитым чаем. Флегель отрицательно помотал головой       — А если бы карандаш был размером с человека, он бы тебя победил?       — Нет.       — Почему?       — Я ему накостыляю, — захихикал Флегель, отказываясь комментировать данную ситуацию.       — А вот это, — «сильнейший» потянулся за степлером, щелкнув им перед носом самоуверенного пациента. — Тебя победит?       — Да.       — Почему?       — Он может зажать.       Что именно «зажать», Леви спрашивать не стал. Лимит времени по обслуживанию клиента подходил уже к концу, поэтому пропустив вторую половину тренинга, он почти сразу приступил к её финальной части, задав Ривзу вопрос в лоб:       — Ты пьешь вообще?       — Нет.       — А хотел бы?       Флегель на мгновение задумался. К такому повороту событий он был явно не готов, ведь начать выпивать ему предлагали впервые. Увы, если бы все ограничилось только этим. Убедившись, что ему порядочно удалось запудрить мозги будущему наследнику корпорации Ривза, «сильнейший» попросил его достать из кармана блокнот и написав на листике названия своих страхов, тут же его съесть. Сделав все так, как было сказано, засунул бумажку в свой рот и пожевав её для вида, пусть она и оказалась на вкус не столь аппетитной, Флегель вопросительно посмотрел на своего «лечащего врача».       — Глотать? — запротестовал в ответ Аккерман. — Я тебя умоляю… А то так можно от страхов своих избавиться, а взамен приобрести какое-нибудь желудочное заболевание. И вообще, был у меня один пациент, — вспомнил он про Моблита, любившего делать всякие зарисовки титанов по просьбе Зое, — так тот вообще съел по моей просьбе весь блокнот, потому что у него было сто видов страха. Но вам, увлекаться, все же не стоит.       — Надеюсь, теперь все? — спустя некоторое время поинтересовался Флегель, выплюнув пожеванную бумагу себе на ладонь. — Я могу идти?       Отец уже давно названивал на его телефон, приглашая сына составить ему компанию на совете директоров.       — Пока да, а когда вы придете к нам в следующий раз, мой ассистент, — кивнул он в сторону Эрена, — поставит вас на беговую дорожку, мы включим до предела скорость, а вы будете бежать и отбиваться от препятствий. Как вам идея? Подходит?       По правде сказать, Флегель слабо себе представлял, как ему, с таким весом, удастся вообще продержаться на этом велотреке больше трех минут, не говоря о том, чтобы отбиваться во время бега от каких-то там препятствий, поэтому будучи вынужден отказаться от подобной перспективы, он решил пойти по пути наименьшего сопротивления, настояв на медикаментозном лечении.       — А какие-нибудь лекарства мне хотя бы выпишут?       — Ну, что я могу вам порекомендовать?! — равнодушно бросил Леви, подперев рукой подбородок. — Попейте корни лопушка. По столовой ложке в час. А вообще, я бы посоветовал вам начинать с корня мандрагоры...       — А что он дает? — переспросил Ривз младший, с благоговейным трепетом взирая на этого подозрительного «доктора Айболита».       — Он ничего не дает. Просто разжижает нервные клетки головного мозга. Его даже в аптеках заказывать не надо. Все делается в кустарных условиях.       — А нет ли у вас такого снадобья, чтобы... — Флегель вновь напомнил ему о своей деликатной проблеме, из-за которой, собственно говоря, он и обратился в эту «клинику», надеясь, что никто из приближенных не узнает, что он здесь был. — Ну, это самое... Короче...       «Сильнейший» мгновенно расшифровал его посыл.       — «С годами мы не столь проворны — радикулит, мигрень, артроз. Любви все возрасты покорны, но ограничен выбор поз». Я угадал?       — Мне кажется, у меня проблемы по части мужского здоровья.       — У вас проблема не с мужским здоровьем, а с головой, — напрямую выразил ему свои опасения Аккерман. — Но все решаемо. Заплати, и ты идеально здоров. — Я готов заплатить, вы назовите мне препарат.       — Вас понял, — подал свой голос «сильнейший» и вновь заглянув под свой стол, вынул оттуда пару пакетиков с засушенной петрушкой. — Держи, инженер, и не мучай себя.       Внимательно посмотрев на врученный пакетик, Флегель на мгновение засомневался в действенности этого «препарата», однако заметив, что клиент колеблется, того и гляди, откажется ещё от петрушки, Леви, насев на него окончательно, попытался «дожать» прыткого парня до конца.       — Бери, не стесняйся. В следующий раз отдадим бесплатно.       Неохотно забрав и остальные пакетики, Флегель вопросительно посмотрел на дверь.       — И что я вам за это должен? — осведомился он насчет цены на траву.       — Десять укуренных енотов, — процедил Аккерман, и чудом избежав с ним прощального рукопожатия, тотчас выпроводил его вместе с Эреном за порог, и едва дверь за этим типом захлопнулась, они вдвоем бросились пересчитывать полученные деньги.       — Ну, сегодня, капитан, вы «поработали» на славу, — обрадовался Йегер, желая в будущем побольше таких пациентов, как Флегель. — Это же надо быть таким кретином, чтобы приобрести за столь баснословную цену обычную петрушку, которую он, я просто в этом уверен, ещё и умудриться потерять по дороге.       — От Ривза младшего, конечно, можно ожидать чего угодно, — заключил Аккерман, сбрасывая с себя халат. — Видно невооруженным глазом, что природа на нем порядочно отдохнула. Главное, чтобы он не вернется обратно и не привез эту петрушку назад, жалуясь на её фальшивые "лечебные" свойства.