Часть 1
10 июля 2016 г. в 18:30
Крик в психиатрической больнице. Нет, не от уколов, не наяву, а во сне. Тратить силы на крик не было смысла — их нет.
Билл Сайфер вновь видел те страшные для него обрывки.
Сделка с Гидеоном. Разум Стэнли Пайнса. Всё в чёрно-белых цветах. Какие-то парни в кислотных штанах. Родня Стэнли, Падающая Звезда и Ёлка побеждают демона котятами. Но это было только начало.
Вновь сделка с одним из Пайнсов. Всё такие же чёрно-белые тона. Снова загадочные близнецы победили, на этот раз щекотанием.
Странногеддон. На этот раз всё в реальных цветах. Почти победа, полная власть в нашем измерении, но его, демона разума, провёл вокруг пальца Стэнли Пайнс, а ведь обманывал всех своих врагов этот самый одноглазый треугольник. Синее пламя. Конец. Он пал, и Странногеддон был остановлен. Всё, что осталось от демона, находилось где-то в штате Орегон — холодный, словно лёд камень.
Вообще Билл и стал таким «камнем». Возможно из-за этих самых видений, врачи думали, что это всего лишь галлюцинации, не более. Сейчас, в свои четырнадцать лет, Сайфер понимал, что никому не нужен. Только медицинские приборы были рады его видеть, и, возможно, два ребёнка, которые частенько его навещали.
Эти дети были тринадцатилетними близнецами Пайнс. Мэйбл и Диппер. Первая навещала Билла чаще, чем второй, и, по наблюдениям мальчика, Мэйбл должна скоро прийти. Но кое-что Биллу не сделали, поэтому Мэйбл придёт не скоро.
В палату входит врач с капельницами, и мальчику, конечно же, всё это надоело. Он уже давно забыл другие эмоции, кроме страха, что все эти витамины не помогут, а он останется один.
Билл прекрасно помнит тот день, когда пытался себя покалечить. Врач случайно забыл положить медицинскую иголку на место, а сам ушёл, оставив мальчика. Тогда Билл видел, как говорил в сущности демонического треугольника, что боль приносит веселье, поэтому решил немного повеселиться. То, что произошло дальше, его не обрадовало — от мира отдалили, поэтому новые люди пугают мальчика.
Страх одиночества с каждым днём исчезал, как и сам Билл. Ему уже не было за что держаться. Единственная надежда угасла, когда семья бросила его на произвол судьбы в этом бесконечном кошмаре. Одно напоминание об этом вызывали грусть и слёзы. Уже не от внутренней боли, а от бессилия.
Врач вышел, Сайфер остался со своими мыслями. Он перевернулся к окну, смотря на серые тучи. Где-то там было яркое солнце — шанс, который закрыт. Просветы казались маленькими отдушинами, за которые Билл держался.
Спустя несколько часов за палатой он услышал тихие шаги. За три месяца он уже выучил шаги — эта была Мэйбл Пайнс. Обычно она сразу заходила в палату Сайфера, а на этот раз шепталась с кем-то. Наверняка это был её брат — Диппер.
Близнецов Билл не сразу принял, ибо в видениях именно семейка Пайнс помешала ему победить и получить желанную власть. Но, когда они навещали на протяжении трёх месяцев, он принял и стал потихоньку доверять.
— Диппер, серьёзно, он не болен. Может все эти галлюцинации — его память из прошлой жизни, — шепчет за палатой она.
«Память из прошлой жизни? — подумал Сайфер, — Да уж, если я и был демоном, то точно не заслужил исправляться в теле человека…».
— Скажи мне, почему врачи говорят, что Сайфер никогда не вылечится? Процедуры, как говорят врачи, ни капельки не действуют, — Диппер всё ещё пытался отговорить от этой идеи сестру.
— Мы его столько раз навещали, он общается нормально. Наверняка его отгородили от внешнего мира, поэтому у него нет желания вылечиться и жить по-настоящему. Пожалуйста-а-а-а-а, Диппер, — уговаривала его Мэйбл, уверенная в своей затее.
— Ладно, — вздохнул Пайнс.
Тем временем Сайфер в своей палате продолжал смотреть на мрачное небо, которое немного рассеивалось могущественным ветром.
Наконец-то раздался стук в дверь палаты Билла. Она молча подошла и села на стул, находящийся неподалёку. Повисло небольшое молчание. Такую обстановку нарушил сам Билл.
— Всё это уже надоело, — говорит он, — почему я не могу просто умереть? Врачам, наверное, надоело со мной возиться. Ничего не помогает.
— Чтобы не случилось, ты должен жить. Кто знает, может когда-нибудь всё это прекратится, — подбадривала его всё та же позитивная Мэйбл, радостно водя глазами. — У тебя ведь есть любящая семья, ты будешь счастлив и заживёшь по-настоящему.
— Хотелось бы… — печально выдохнул он.
Когда-то у него была семья, но родственники решили, что мальчик сумасшедший, отправив его в психиатрическую больницу. Они говорили ему, что любят, несмотря на разные обстоятельства. Каков итог? Его нет. Тогда у Билла было мало жизненного опыта, ничего не оставалось, кроме веры. Но время оставило шрам. Люди говорят, что время — лучшее лекарство, но это не так. Время залечит раны, но шрамы останутся навсегда. И кто знает, сможет ли человек вновь дотронуться до этих шрамов и вызвать ту боль…
— Ладно, я пойду, а ты тут отдыхай, — улыбнулась Мэйбл. Отдых… Об этом Билл только и мечтает.
«Он не болен, теперь я это знаю точно, — сказала сама себе Пайнс, смотря на Сайфера, перед выходом из палаты».
Мэйбл вышла, и Билл глубоко выдохнул, затем позволил себе выдавить слезинку. Хоть и одну, но чистую и искреннюю… Не каждый день задевают его страх одиночества. Может Мэйбл права, когда-нибудь всё это закончится и он будет счастлив.
«Может если я не буду вмешиваться в планы Пайнсов, то всё наладится? — думал он, смотря в потолок. — В видениях я вмешался и погиб, а здесь как-то по-другому… Что-то типа параллельной вселенной».
Он вновь посмотрел в окно. Тучи рассеялись, дети на площадках радуются. Но не он. Отвернувшись от окна, он стал смотреть на дверь — выход из палаты. Ключ в новый мир, хоть и немного пугающий, но, по крайней мере, Билл не будет страдать от одиночества. Внезапно дверь отворилась. Мальчик сначала подумал, что снова капельница, поэтому чуть закатал глаза. Однако он не ожидал появление других людей, даже не врачей — это вызвало лёгкий шок.
— Просыпайся, — сказал один из Пайнсов. Сайфер лишь с недоверием и опаской глянул на него. — Больше не будешь жить во сне: заживёшь по-настоящему.
— Неужели… — мальчик на радостях вскочил. Казалось, что он слабый от большого количества витаминов, но новость о том, что всё это закончилось, дали новую волю, хоть и выглядело чуть пугающе.
Уголки губ поднялись к щекам мальчика, правда, улыбка казалась чуть сумасшедшей. Глаза сияли от услышанной новости. Наконец-то он больше не марионетка у врачей, которых ненавидел из-за капельниц, уколов и всего прочего. Наконец-то он будет жить по-настоящему.