Вместе

Мужчина прокашлялся и ради приличия слегка приподнял светлую бровь.  — Ты таскаешься за мной третий день. — грубоватый голос Джека хрипел стальными нотками, прорываясь сквозь маску. — Меня это не сильно волнует, потому что твою атаку я сумею отразить, но иногда ты мешаешь. Жнец издал непонятный звук — то ли смешок, то ли хмыканье, сложил руки на груди и поддел мыском сапога руку мертвого бандита. — Я не думал, что пропустил так много. — Гэбриэл по привычке проигнорировал вопрос Моррисона и шагнул вперед. — С каких пор ты убиваешь людей? Джек недовольно фыркнул, чувствуя, как спину пробирает легкая дрожь взволнованности. По коже рук пробежали мурашки, заставили мужчину дернуться, как от удара. Голос разума подсказывал ему, что он вовсе не обязан отчитываться перед Жнецом, но какое-то давно забытое, глубокое чувство не позволяло не объясниться. — Дрогнула рука, и я выстрелил не в плечо. Райс смотрит себе под ноги, на изуродованное открытым в предсмертном крике лицо, и также немного дрожит. — Тебя тоже это мучает? — шепчет он, подходя все ближе к Джеку. — Ты тоже не знаешь, для чего весь этот цирк, но чувствуешь, что нуждаешься в нем? Где-то в левой части груди что-то болезненно дёргается и тянет, но мужчина старается этого не замечать. — Это флирт? — Я хоть когда-нибудь с тобой флиртовал? — Ну, было дело. Мужчины замолкают, снова придавленные грузом воспоминаний. Джеку невыносимо хочется посмотреть Гэбриэлу в глаза. Он много лет не видел их темного огня и сомневается, что увидит когда-нибудь ещё, и от осознания того, что это первое оформленное желание за последние несколько лет, начинает уже серьёзно трясти. — Это ты про тот раз, когда я вылил на тебя чай, а потом пообещал жениться? — Нет, про то, как ты нашел мою заначку с бренди, а потом пьяный признавался в любви. Жнец поджимает губы, приподнимающиеся в злой улыбке, и наконец крепит к набедренным кобурам дробовики, наблюдая за тем, как Джек медленно снимает маску, и ярко-красное мерцание его визора потухает, уступая мерцанию глаз. На небе сгущаются тучи, начинает накрапывать мелкий, моросящий дождь. Джек отворачивается в сторону небольшого леса, странно смотрит на труп и трёт лоб, доставая из кармана мобильный и быстро набирая сообщение. — Интересно, что ты чувствуешь, вновь убив человека? — ядовито тянет Жнец, и пальцы мужчины на секунду застывают над мягко светящимся экраном. — Чувствую лёгкий стыд за то, что не придаю этому значения. — Моррисон убирает смартфон, закрепляет на спине винтовку и быстрым, солдатским шагом идёт к лесу. — В отличие от того, что сейчас происходит между нами. Гэбриэл хмыкает и, быстро оглянувшись, следует за ним. — Ты не ответил. Раз уж ходишь за мной по пятам, объясни, зачем. — Джек сушит мокрые волосы полотенцем, снимая тяжелую куртку, и садится на кушетку, перекидывая руку через её спинку. Гэбриэл чувствует, что выглядит нелепо в боевом костюме среди преувеличенно домашней обстановки и рядом с преувеличенно домашним Моррисоном, и с трудом избавляется от желания совсем им не соответствовать, одним движением стягивая капюшон, а затем снимая и маску. Он тут же ловит заинтересованный взгляд Джека, тщательно облизывает взглядом промелькнувшую между ними искорку. — Ну ты ведь знаешь, зачем. — Райс морщится от звука собственного голоса, не искаженного маской. — Мне скучно, у меня нет заданий. А ещё… — А ещё нас непреодолимо друг к другу тянет. — Хоть я тебя и ненавижу. — Ну да, хоть ты меня и ненавидишь. Напряжение между ними настолько живо, что его, кажется, можно потрогать руками. Джек смотрит на такое знакомое лицо, с трудом сдерживая улыбку, от которой уголки губ конвульсивно подергиваются. В комнате слабо горит свет, а старая лампа то и дело неприятно мигает, грозясь вот-вот потухнуть. Окна закрыты, но сквозь рамы пробивается лёгкий шумок дождя и скольжение шин по мокрому асфальту, и эти звуки особенно режут слух на фоне тяжёлой тишины в комнате. — Ну так ты меня поцелуешь или нет? Лампа наконец перегорает, и они целуются в темноте, сжимая одежду друг друга так, будто видятся в последний раз. — Это совершенно ничего не меняет, Моррисон, я все так же тебя ненавижу. — приглушённый, задушенный шёпот у Гэбриэля никак не получается сделать яростным. — Хорошо, только помолчи, пожалуйста, ты мне мешаешь. — Джек выдыхает ему прямо в губы и снова целует, обнимая поперёк рёбер и крепко прижимая к себе. Он, конечно, не чувствует, что все прояснилось — скорее, они только сильнее запутались в чувствах и мыслях друг друга. Только вот что-то нерушимое, далекое в своей теплоте, теперь снова стоит на своём месте. И мужчина хотел бы узнать, что это, вместе с Райсом.