***
Дверь открылась еще до того, как Ноа успел нажать на кнопку звонка. – Выглядит так, будто ты ждал меня у порога все это время, – усмехнулся Фостер. – Не обольщайся, я просто удачно посмотрел в окно как раз в тот момент, когда ты подъехал, - начал оправдываться Акоста. Ноа подумал сначала о том, что даже с разбитой губой у того все еще красивая улыбка, а потом – о том, что его мысли относительно Ставо сегодня имеют довольно странный характер. – Ты один дома? – задал Фостер вопрос просто для того, чтобы не молчать. – Да, у отца сейчас много работы в связи со смертью Фитцджеральда, вряд ли он вообще сегодня появится. Хотя, кто знает, – пожал плечами Ставо. Видимо, он часто был предоставлен сам себе, учитывая работу шерифа. – У всех много дел в связи со смертью Джейка так или иначе. Я был прав, у Пайпер остался помощник, – даже два, если брать во внимание Одри и неизвестного, который ее шантажирует, о чем Ноа, конечно, упоминать не стал. – Эй, ты все еще собираешься продолжать самостоятельно расследование. Остынь, чувак, оставь это полиции, – немного резко сказал Ставо. – Почему тебе так не нравится тот факт, что я веду свое расследование? Ты дал понять это у кинотеатра, и вот опять… – Можешь считать, что я волнуюсь. Я понимаю, что могу казаться реально жутким – мои рисунки, мои интересы. Но я вижу грань между фантазией и реальностью. Парень умер, Ноа, все это реально опасно. Ты же можешь пострадать! Может, для вас, ребята, эти события уже стали нормой, но я новенький, и у меня немного другое отношение. – Довольно странно для парня, который рисует реальных людей убитыми! – это прозвучало грубее, чем Фостер планировал. – Это фантазии, ты же сам понимаешь. Фантазии, не имеющие ничего общего с ужасом реальной жизни, – Акоста ненадолго замолчал, сделав глубокий вдох, и с грустью продолжил: – Слушай, я знаю, что то, что я делаю, выглядит странным. Я понимаю, правда. И, наверное, я реально жуткий, но я не ожидал, что получу осуждение за это еще и от тебя. – Это… Прости, это была защитная реакция. Расследование для меня примерно тоже, что для тебя твои комиксы. – Но его последствия могут быть гораздо опаснее, чем последствия моих рисунков. Я типа… просто переживаю за тебя, - неловко улыбнувшись, закончил Ставо. – Ну, спасибо за заботу! – засмеялся Ноа. – Эй, убийцей может быть любой, это не так уж весело! – тем не менее, Акоста тоже смеялся. Возможно, со стороны они выглядели как пример массовой истерики, но Фостер не был уверен в существовании такого термина в психологии. Но то, что это было истерикой – факт. Способ хоть как-то выплеснуть эмоции после случившегося сегодня для них обоих. – Кстати, к вопросу о хоррорах и убийце: кто мог бы им быть? Учитывая «законы жанра»? – прекратив беспричинно смеяться, наконец, сказал Ноа. – Это точно не я, ведь меня все подозревают, – все еще улыбаясь, сказал Ставо. – Эй, у тебя кровь пошла, – алая капля из разбитой губы парня медленно стекала вниз к подбородку. Фостер не очень хотел понимать почему, но он находил это красивым. – Черт, ведь мне противопоказано смеяться! Промою рану и схожу за аптечкой, сейчас вернусь. Пока Ставо искал аптечку, Ноа представилась возможность лучше рассмотреть его комнату. Здесь не было постеров, их место занимали рисунки, которыми была занята, в основном, стена, возле которой стоял письменный стол, и смежная с ней: здесь висело лишь несколько работ, находящихся над односпальной кроватью. Все они были черно-белыми: что-то выполнено карандашом, что-то, как показалось Фостеру, тушью и красками. Рисунки не были связаны единой тематикой: здесь были как готовые портреты, так и отдельные, неоконченные наброски, часто встречались черепа, походившие на шаблоны татуировок. Ноа не мог не признать, что Ставо был действительно талантливым художником. Несколько набросков лежало на письменном столе, рядом с пастелью и многочисленными тюбиками масляных красок. Судя по ним, Акоста рисовал не только в черно-белом цвете. – Я нашел ее! – Ставо вернулся в комнату, держа в руках маленький тюбик с мазью. – Тебе помочь? – Ноа не страдал привычкой сначала говорить, а потом думать. Видимо, до сегодняшнего дня. – Эм... – секунду Акоста выглядел удивленным. – Хорошо, да. Можешь обработать рану, – хитро, даже игриво сказал он, подойдя к Фостеру и вложив тюбик с мазью в его руку. – Что? Ты ведь сам предложил! Ноа открыл тюбик, выдавливая мазь на пальцы. Ставо выглядел удивленным, видимо, не рассчитывая, что тот воспримет в серьез его просьбу. Фостер, если честно, и не воспринял, но Акоста так веселился, что Ноа решил – в эту игру можно играть вдвоем. – Продолжая тему об убийце, вдруг это кто-то из вас? – заговорил Ставо, пока Ноа возился с мазью. – Все эти убийства были потрясением, сложно не свихнуться. Но, с другой стороны, если это сообщник Пайпер – он существовал и раньше, тогда вы вне подозрения. Хотя, кто знает. – Никому нельзя доверять, – механически проговорил Ноа, коснувшись ранки на нижней губе Ставо. – Говоря о «законах жанра», Эмма могла бы быть главным подозреваемым, – проговорил Акоста неестественно низким голосом. – Говоря о твоей губе, тебе бы стоило помолчать, пока я обрабатываю рану, – Ставо послушно замолчал, при этом часто дыша и избегая зрительного контакта с Ноа, который, если честно, делал то же самое. – Ну, вот и все. Фостер убрал руку и, наконец, перевел взгляд с губ парня, смотря ему в глаза. Акоста смотрел на него так, будто тот появился здесь только что и весьма внезапно. Ситуация в целом была странной и несколько неловкой. – Так, – Ноа прочистил горло. – Так что там насчет того, что Эмма главный подозреваемый? Это, конечно, внезапный поворот, но Эмма – главная жертва. – Помнишь «Мой кровавый Валентин» 2009-го? Убийца в прошлом был жертвой. Он отсутствовал долгое время из-за проблем с психикой, так же как и Эмма. К тому же, после пережитого у него развилось раздвоение личности, хотя в фильме и не уделено диагнозу должное внимание, насколько я помню. – О да. Он пытался подставить мужа своей бывшей, не осознавая, что сам является убийцей. Если честно, довольно бредово. Боже, Ставо, да это худший ремейк, который ты только мог вспомнить! – возмутился Ноа. – Да, наверное, – с досадой проговорил Акоста. – Но Дженсен Эклс горяч. – Оу, – только и смог сказать Фостер. Думал ли он, что Густаво Акоста может оказаться геем? Определенно, нет. Думал ли он, что сам может оказаться бисексуалом? Вряд ли. Но в последнее время он часто ошибался. – Я сказал что-то не то? – неуверенно спросил Ставо. Они все еще находились слишком близко друг к другу. Ноа сидел на кровати, владелец же этой самой кровати в компьютерном кресле, вплотную придвинувшись, к Ноа. – Нет, ты… Скажи, почему ты нарисовал Зои мертвой? То есть, ты ведь рисуешь комикс о Лейквудской шестерке? А она не одна из нас. – Волнуешься за свою девушку? – спросил Ставо, отъехав на кресле в центр комнаты. – Она не моя девушка. И все же, почему? – не то что бы Ноа действительно волновал этот вопрос, по крайней мере, точно не из-за волнения о Зои Вон. Скорее, ему было интересно это с точки зрения творчества, того, как видит это сам Акоста. Плюс ко всему, он пытался найти нейтральную тему для разговора. – Я отвечу, если ты так настаиваешь. Все дело в том, что она тоже хочет поцеловать тебя. – Тоже? – Забей. Считай, это просто шутка, – с раздражением сказал Ставо. Глупо полагать, что Ноа сможет одурачить его своим мнимым непониманием. Скрипнула входная дверь, что означало возвращение домой шерифа Акосты. Судя по звукам приближающихся шагов, отец Ставо направлялся к ним в комнату. – Я уже и не ожидал, что окажусь сегодня дома. О, у нас гости! – удивился шериф. К счастью, его удивление нельзя было назвать неприятным. – Да. Папа, это Ноа, он… – Я знаю, кто он. Здравствуй, Ноа. Твоей подруге больше не надоедал тот поклонник? В связи со случившимся, все эти сообщения могут оказаться не просто шуткой, так что лучше ей еще раз заглянуть в участок, – а ведь Фостер так удачно отвлекся от мыслей об Одри. – Добрый вечер, шериф. Она, если честно, больше не упоминала о чем-то подобном. Возможно, это было простым совпадением, – пожал плечами Ноа. – Хорошо. Но все же передай, что я хочу с ней еще раз встретиться, – спокойно, но в то же время тоном, не требующим возражений, сказал Акоста старший, на что Фостер утвердительно кивнул. – Парни, уже поздно. Ноа, не думай, что я тебя выгоняю, но в свете последних событий теперь лучше отправиться домой. Я могу отвезти тебя. – О, не стоит, я на машине, и здесь недалеко. Ничего не случится! – заверил шерифа Ноа. – Уверен, что тебе не нужно сопровождение? Позвони, когда доберешься домой. – Да, шериф, спасибо, непременно, – быстро проговорил Фостер, встав с кровати и направившись к выходу из комнаты. – Я провожу, – сказал Ставо отцу. На улице темнело. Возможно, если бы шериф не вернулся домой, Ноа мог бы остаться у Ставо. Хотя, учитывая окончание их разговора, это могло бы выглядеть двусмысленно. И Фостер не был к такому готов. Сейчас бы позвонить Одри и спросить о том, в какой момент она поняла, что ей нравятся девушки. Правда, ее телефон сейчас у Ноа, и, если честно, у всех них не то чтобы есть время для рассуждений о своей ориентации. – Пока? – спросил Акоста, когда они подошли к машине Фостера. – Пока, – ответил Ноа, заметив, что парень выглядел разочарованным. – Эй, постой, – Ставо перехватил руку собеседника, тем самым вынуждая снова обернуться, когда тот потянулся, чтобы открыть дверь машины. – То, что я сказал там. Про Зои и поцелуй. Можешь просто забыть это? – спросил он, не глядя на Ноа, в противовес своим словам, вероятно неосознанно, все еще держа парня за руку. – Я не хочу целовать Зои, – слишком быстро и тихо проговорил Фостер. – Что? – Акоста в очередной раз смотрел на него с удивлением и недоверием. – Я не хочу целовать Зои, Ставо, – уже увереннее повторил Ноа. Долгие секунды они просто смотрели друг другу в глаза, не решаясь что-либо сделать. В глазах Ставо читался вопрос. Вероятно, что-то вроде: «Но хочешь ли ты поцеловать меня?» или «Могу ли я поцеловать тебя?». Он облизал губы, нервно улыбнувшись, будто решаясь на что-то. Все, что Ноа осознал в тот момент – это произошло слишком быстро. Ставо целовал его, и ему нравилось. Больше чем поцелуй с Зои и даже больше, чем поцелуй с Одри. Наверное, он чувствовал что-то похожее, когда целовал Райли. Фостер положил руки на плечи парня, не зная, куда их девать, в то время как Акоста одной рукой зарылся в его волосы, а другой обнимал за талию. Спустя какое-то время, им пришлось оторваться друг от друга. – Вау, – только и смог сказать Ноа. – Твой отец мог нас видеть? – Поверь, он видел вещи похуже, – лучезарно улыбаясь, ответил Ставо. Фостер даже не знал, что Акоста умеет так улыбаться. – А теперь… пока? – усмехнувшись, спросил Ноа. – Мне действительно пора домой. – Да, пока, – кивнул Ставо. – Позвони, когда будешь дома. Ради тебя, я готов снова включить телефон и выслушивать школьных психов. – Какие жертвы, – улыбнулся Фостер. – Я позвоню. Получив еще один легкий поцелуй на прощание, Ноа отправился домой. К своей ужасной реальности, как выразился бы Ставо. Реальности, включающей потенциальную подругу-убийцу, вновь обретенного Лейквудом маньяка, а также осознание того, что Фостер, кажется, абсолютно точно бисексуал.Часть 1
8 июля 2016 г. в 02:04
На видео Одри вытаскивала иглы из тела Джейка. Мертвого, стоит заметить, тела. Ноа сколько угодно мог бы оправдывать сообщения от психа, сочтя его безумным сталкером, без причины обвиняющим его подругу, но врала, увы, именно Дженсен. Одри, его лучшая подруга, скорее всего реальный помощник Пайпер Шоу – кто бы мог подумать?
«Не задавай вопросы, на которые не хочешь знать ответов». Сегодня фраза, наконец, приобрела для Ноа смысл. С одной стороны, его любознательность, возможно, поможет раскрыть личность убийцы гораздо быстрее, с другой – Одри может быть тем самым убийцей, и каждый из них все еще может пострадать. Что делать со всей этой информацией и стоит ли сообщать ее кому-то из Лейквудской шестерки, поправка, пятерки, Ноа не знал. Само собой он расскажет им, обязательно расскажет. После того как сам во всем разберется.
Но, тем не менее, ему хотелось, нет, ему было необходимо поговорить с кем-то. Обычно этим кем-то была Одри, но сегодня, по известным причинам, она не подходила для этой роли. Киран разбирался с вновь обретенной семьей, которой, по наблюдениям Ноа, был не очень-то рад. Разбирался он и с тем, как в очередной раз наладить отношения с Эммой. Что касается Эммы – она по природе своей была отзывчивым человеком и умела слушать. Если бы не Мэддокс, которой, очевидно, моральная поддержка после смерти Джейка была нужна гораздо больше, чем всем остальным, Фостер, скорее всего и сам позвонил бы Дювал.
Он думал, что рекорд по неприятным удивлениям Одри поставила сегодня, фактически выступив зачинщиком травли Ставо, пусть она этого и не хотела – увы, он был неправ. Густаво Акоста – любитель хорроров, жуткий, но вроде бы довольно дружелюбно настроенный по отношению к Ноа. Последнему до сих пор было стыдно за поведение подруги. Ко всему прочему, Фостер уже заранее испытывал сочувствие к дальнейшему существованию парня в школе. Один труп, неизвестный убийца, талант к рисованию и его специфическое проявление не в то время и не в том месте – и готово! Поздравляем – Вы официально псих! О, еще и серийный убийца, и всем плевать на отсутствие реальных доказательств.
Возможно, звонить Ставо не было хорошей идеей, но Ноа был почти уверен, что вряд ли отвлечет парня от каких-либо важных дел. Акоста, насколько знал Фостер, еще не успел обзавестись друзьями в Лейквуде. Знал он и то, что моральная поддержка после такого нужна каждому, несмотря на возможное внешнее спокойствие. Поэтому Ноа набрал номер Ставо, найденный в школьной базе данных, с невысоким, мягко говоря, уровнем конфиденциальности. Трубку взяли, на удивление, почти сразу:
– Да-да, я уже слышал, я – больной ублюдок, можете добиться судебного запрета, который…
– Ставо, это Ноа. Ноа Фостер, – видимо, о высоком уровне «конфиденциальности» базы учеников в школе знал не только Ноа.
– Ноа? Привет. Если честно, не ожидал услышать кого-то, кроме незнакомых людей, считающих меня психом, – невесело ответил Ставо. – Что ты хотел?
– Во-первых, извиниться. За Одри.
– Тогда ты должен извиняться за каждого позвонившего мне психа. Не твоя вина, чувак.
Возникла неловкая пауза, но никто не торопился бросать трубку. Ноа продолжил:
– На самом деле, я хотел спросить, не хочешь встретиться сегодня вечером? – сказав это, он подумал: «Отлично, Фостер! Звучит так, будто ты зовешь его на свидание. Браво!»
– Ведь бедному парню Ставо нужна компания после такого тяжелого дня, да? Спасибо, Ноа, ты проявил сочувствие и все такое, но не надо меня жалеть. Не круто, – невесело ответил Акоста.
– Скорее, бедному парню Ноа нужно вдохновение для подкаста, – и почему он не может так говорить с Зои? Хотя, будем честны, он даже не подумал о звонке Зои. – И получить его я могу посредством общения с экспертом в хоррор-комиксах. Серьезно, расскажешь мне про свой комикс? И если нет, можем обсудить худшие и лучшие сиквелы или ремейки. Что угодно! – с надеждой и энтузиазмом проговорил Фостер. Правда, он также сказал это с высокой скоростью, и теперь опасался, что половины Акоста просто не понял. Снова повисла пауза.
– Я... Мне, если честно, нравится твоя идея, - сказал Ставо с искренней, как показалось Ноа, радостью. – Но появляться где-то, чтобы в очередной раз услышать, что я псих, мне бы не особенно хотелось, – закончил он с досадой.
– Если тебе удобно, я мог бы приехать, – Ноа, черт возьми, все еще чувствовал себя так, будто напрашивается к девчонке на ночь с определенной целью. Хотя, откуда ему знать на самом-то деле?
– Правда? Было бы круто, – воодушевился Акоста. – Запоминай адрес.