Зови меня папочкой. (х)

- Я, конечно, люблю Чинхо, но ты не считаешь, что это нагло вешать ее на меня через день, и это при том, что я работаю больше тебя? – Чонгук в очередной раз получил сумку с вещами девочки и краем глаза наблюдал за тем, чтобы она далеко не убежала. - Если начнешь ходить к Тэхену, то у меня не будет необходимости вешать ее на тебя. Не брать же мне ребенка в психиатрическую лечебницу, - Сокджин в очередной раз проверил, все ли вещи дочери на месте, словно он на год, ей-богу, собирался отлучиться, а не на несколько часов. Чонгук поспорить с Кимом не мог, девочке и правда нечего делать в таком заведении, от которого даже у него мурашки по коже, пускай он и ничего такого и не заметил, когда был там. Но то, что он свои драгоценные часы сна проводил бесплатной нянькой… ну серьезно, прибавку бы хоть к зарплате дал, что ли. Это был уже третий раз за неделю и Чон подозревал, зачем именно Сокджин просил присмотреть именно его, еще и всегда долго и по двадцать раз повторял, куда именно он собирается. - Слушай, найми няньку. И можешь прекратить свои игры… Схожу я к нему. Просто чувствую себя неловко, и не понимаю, зачем я там. - Чонгук, ты как был наивным придурком, зря башка мозговитая, так и остался. Я понимаю, что ты чувствуешь, но все же, тебя с ним быть тогда никто не заставлял. И ты сам прекрасно понял еще сразу, что предпочтения у него своеобразные. У тебя был выбор, все прекратить или попробовать что-то построить. Ты выбрал, понял, что выбрал не то, чего на самом деле хотел, но понял это поздно. Может, это твой шанс все исправить. - Хен, прошло пять лет, я уже не чувствую того, что раньше, и он, думаю, тоже, - Сокджин взял лицо парня в свои руки и заглянул в глаза. - А теперь повтори это еще раз, - Чонгук вздохнул и попытался увести взгляд, но ему этого сделать не дали. – Не-а, я говорю, посмотри мне в глаза, и скажи, что когда увидел его, ничего внутри не запорхало. Что ты не понял, что тосковал по нему. Чонгук, я тебя самолично вместе с Юнги вытягивал из того дерьма, в которое ты себя закапывал из-за того, что он уехал. Я видел, как ты переживал, и ты меня не обманешь. Ты любил его, любил так, как не всем дано. И такие чувства бывает за всю жизнь не проходят. Так что дай ему шанс, потому что он любит тебя до сих пор. - Да с чего ты взял, что он меня любит? – Чонгук вырывается из рук хена, и начинает снова злиться. Он не хочет слушать подобного, ни о своих чувствах, о которых он прекрасно осведомлен, но пытается скрыть их от окружения, ни о Тэхене, об истинных чувствах которого, Чонгук и не догадывается. - Я его знаю уже почти пятнадцать лет. Как-то научился различать, к кому он небезразличен. - Тебя он тоже любит до сих пор. - Нет, это другое. Он меня любит как старшего брата, я ему семью в свое время заменил, и остался ей до сих пор. - Вы трахались будучи «семьей»? - А вы? – Чонгук фыркнул и засмеялся вместе с Сокджином, который пошел ловить дочку. – Слушай, может сходишь к нему все же ты? С меня отгул, а не пойдешь, удвою смены. - Шантажист хренов, - шипит парень, и обреченно переводит взгляд с сумки Чинхо, на ту сумку, которую Сокджин держит на плече. Трижды вздыхает, матерится, фыркает, но соглашается. – Блин, ладно. - Что, серьезно? – у Джина аж лицо от удивления вытянулось, но лишь на мгновение, чтобы почти сразу превратиться в довольную мину. – Тогда отдавай мне вещи Чинхо и бери эту сумку. В большом отделе - сменная одежда, в том, что поменьше - контейнеры с едой, которую я ему приготовил. Нужно будет дать сначала медсестре, они проверяют, чтобы ничего лишнего не принесли, и тогда он сможет взять сумку, в следующий раз я уже заберу ее сам. - Хорошо, мамочка. - Не дерзи, тогда мороженым угощу и тебя, - Чинхо пришлось успокаивать вдвоем и Чонгуку обещать сводить ее на десерт в кафешку, чтобы она наконец-то его отпустила, и он смог отправиться в больницу. А там ничего не поменялось, те же тусклые коридоры, тот же проход, перед которым его встретила та же медсестра, которая улыбнулась ему и предупредила, что сумку придется ей проверить. Проверила она ее, между прочим, наспех, и Чонгук насчитал мест так пять, где бы он спокойно мог припрятать дозу, и только затем женщина пошла за Тэхеном. - На этот раз ты не столь похож на ожившего мертвеца, - «подбодрил» Кима парень, когда тот с удивленным выражением вошел в комнату. И он и правда выглядел лучше, но взгляд такой же тусклый и потерянный. Чонгуку хотелось это исправить. – Вот только с волосами у тебя тихий ужас, - скривился Чон, а Тэхен засмеялся. Его волосы и правда выглядели ужасно, когда-то ярко вишневый цвет выглядел вымытым и тусклым, да еще и корни успели отрасти. - Увы, здесь не лежит ни один парикмахер, чтобы привести их в порядок. - Нужно будет договориться, чтобы Сокджин тебя покрасил. - Ну уж нет, ему свои волосы я не доверю. После его экспериментов с блондом, брр… О, это он передал? – Тэхен взял протянутую ему сумку и тут же зарылся в тот отдел, где была еда. – А вот за готовку я его люблю. - Если хочешь, тебя могу покрасить я, - Тэхен тяжело сглотнул кусок, который успел начать поглощать. – Я красил уже несколько раз Юнги, он еще не лысый и даже не жаловался, так что могу покрасить и тебя. – Тэхен не скрыл довольной улыбки и кивнул, делая вид, что едой он увлечен куда больше, чем парнем, который ловил на себе странные взгляды, но делал вид, что не замечает их. Когда Ким поел, он чуть урчать не начал и стал поглаживать собственный живот. И это выглядело довольно мило, да и более живым он начал выглядеть, не таким бледным и более румяным. - На следующей неделе мне разрешат выбраться отсюда и съездить домой. Только, конечно, если кто-то за меня поручится. Если у тебя будет время, можно было бы, чтобы ты меня покрасил тогда. - Разве так рано отпускают? Ты ведь всего лишь две недели здесь. - Я пришел сам, да и вел себя хорошо, не буянил, врач сказал, что сейчас, когда я очистил организм, то дело только в моей выдержке. Я обязан буду вернуться в указанное время, а еще по возвращении сдать анализы, на наличие чего-то в организме. Если что-то обнаружат, не выпустят несколько месяцев, если не вернусь вовремя, пойдут ловить меня и опять-таки, не выпустят несколько месяцев. - А если все нормально пройдет? – на этот вопрос Тэхен пожал плечами. – И вообще, сколько тебе здесь быть? - Если все нормально пройдет, то дадут больше бывать на улице и у меня будут выходные, чтобы побывать дома. А вообще реабилитация длится от месяца до года. Сначала организм полностью очищают, потом дают привыкнуть, приходится ходить на собрания, где все садятся в кружок и говорят «Я наркоман, трали-вали». За этим всем наблюдают и когда решат, что тебя можно выписать – выписывают, но заставляют продолжать регулярно посещать собрания, и сдавать анализы…. И чего ты так на меня странно смотришь? Чонгук вздрогнул и только осознал, что все сильнее хмурился. Ведь слова Тэхена звучали и вовсе не радужно, словно его заклеймили до конца жизни… Хотя он сам, когда подсел, поставил на себя клеймо, а сейчас он пытался избавиться от него. - Ты так спокойно говоришь о таких вещах, все же ты не поменялся, умеешь делать вид, что все хорошо. - Чонгукки, а что прикажешь делать? Хандрить сидеть? Я могу легко впасть в депрессию, и тогда пробуду здесь еще дольше. А я пришел за выздоровлением, а не за ухудшением. - Оптимистичный идиот, - Тэхен не обиделся, широко улыбнулся на такое заявление, и его улыбке было сложно сопротивляться, так что Чон улыбнулся в ответ. – Я не говорил этого, но ты молодец. - Молодец, что подсел на наркотики? – засмеялся мужчина, а Чонгук закатил глаза. – Ладно, шучу. Спасибо, стараюсь. И спасибо за то, что все же заходишь. - Я только второй раз пришел. - Но пришел же, - Чонгук вздрогнул, когда попал в плен тэхеновых глаз, в которых сейчас было куда больше жизни, чем всего пару минут назад. Они все еще были ужасно уставшими и затуманенными, но все равно теплыми. «Черт, Чонгук, что ты вытворяешь? Не смотри на него так, не смей…» - парень увел взгляд, с осознанием, что нужно валить, причем скорее, а то на него плохо влияет Тэхен. - Ты опять завел странную тему, так что я сматываюсь, - Чонгук поднялся на ноги, и только хотел сделать первый шаг, как Тэхен тоже встал и схватил его за руку. И не только из-за этого парень не смог двинуться, просто Тэхен был впервые настолько близко и Чон поздно понял, что с жадностью разглядывает лицо напротив, поздно понял, что Ким больше не удерживает его руку, а нежно переплетает их пальцы. А когда осознал, от этого стало физически больно, но все равно отдернуть руку он не смог. - Ты стал выше меня, - улыбнулся мужчина, посылая по позвоночнику Чонгука электрические разряды. – И еще красивее, чем был, - парень дыхание задержал, когда его щеки коснулась до безобразия холодная ладонь, а лоб столкнулся со лбом Тэхена. Хотелось поцеловать этого человека больше, чем когда-либо. Но Чонгук не двинулся, ни к нему, ни от него, просто стоял, ощущая чужое тепло так рядом, но за недопустимой гранью, которую он и так переступил. Как же он сильно влюбился в эту гниду когда-то, чтобы не быть способным оттолкнуть его и сейчас? - Врезать тебе бы разок, - таки вздыхает от отчаяния парень, а Тэхен только улыбается, обдавая его лицо горячим дыханием. - У тебя ладони вспотели, это так мило, - тут уж Чонгук не выдерживает, фыркает и пытается отстранится, но Ким дергает его на себя и крепко сжимает в объятиях. Чонгук чувствует через одежду, насколько Тэхен худой, и насколько слабым в его объятиях он кажется. Но все равно он не позволил жалости давить на него, ему хватало и тоски, которую сейчас ощущал и отчаяния, произнося эти слова: - Черт, как так получилось, что я несмотря на все, безумно скучал по тебе? Тэхен смеется, от этого еще хуже, а совсем плохо становится, когда он касается губами его щеки. Вот это точно сигнал к тому, что пора валить, хотя он и так отпускает, больше не держит, но смотрит до того радостно, что у Чонгука внутри бабочки не то что порхают, а пожирают его изнутри. - Когда зайдешь? – а парень пожимает плечами, и правда не знает, когда убедится, что сил хватит не сломаться, не сдать позиции полностью. – Я все равно буду ждать. Тем более, ты на этот раз пообещал, - Тэхен указал на волосы. «Правильно, Чонгук, ты обещал…» На работе не то что все валится из рук, к Чону в руки вообще ничего не попадает, даже собственный планшет с записями он сегодня не трогал, оставил под барной стойкой. Он скорее на торшер был похож, чем на администратора, кто-то из персонала так и пошутил, за что был одарен не добрым взглядом сначала парня, а затем и Сокджина, который внезапно резко появился на работе, причем без дочери. - Ты куда Чинхо дел? – вдруг очнулся от оцепенения парень, и по кислой мине мужчины понял, что что-то случилось. - Она у бабушки, - Чонгук вздрагивает, знает ведь, что у Сокджина родители на другом конце страны, и слишком заняты, чтобы так наведаться, значит, бабушка эта с другой стороны. Он молча достает из бара бурбон и наливает на дно двух стаканов. Опустошаются они мгновенно, и только после третьей порции Сокджин таки поднимает взгляд и спрашивает. – Как сходил к Тэхену? Чонгук молча наливает следующую порцию себе самому и опрокидывает стакан в себя. - Так, пошли в мой кабинет, там поговорим, - Сокджин отбирает бутылку у парня и тот молча идет за ним наверх. – А теперь говори, - требует мужчина, когда Чонгук заваливается на диван в его кабинете. - Я его придушить хочу, - Джин кривит рот, но кивает. - До крови рожу разбить, - Джин вздыхает и наливает себе в стакан алкоголь. – А еще я его люблю, кажется, до сих пор, - Джин от такого откровения давится, вытирает ладонью рот и, вынимая из бутылки дозатор, прикладывается с горла. - Так, а теперь… Как ты так резко решил себе в этом признаться? - Я еще не признался, сопротивляюсь сам себе. Но чувствую, что проигрываю. У него какой-то ненормальный талант, что прошлый раз, что этот… Я не могу ему сопротивляться. Но на этот раз, Джин, я не хочу, реально не хочу становиться на эти грабли. И я могу перечислить сто и одну причину, почему я не должен признаваться себе в том, что меня тянет к нему. Я знаю, что он тебе как брат, и всякое такое, но он ненормальный и эта ненормальность… - Чонгук? – парень поднял взгляд на Джина, который положил ему руку на плечо, и только сейчас заметил, что его колотит от нервов. – Ты сейчас похож на Тэхена, в первые дни в больнице, его так же колотило. - Вот именно, он гребанный наркотик. Стоит раз вздохнуть и будет ломать по-жесткому, меня сейчас ломает. Блять, я понимаю, что ему там было в разы хуже, но… - Знаешь, когда началась ломка, жесткая ломка, тогда когда он был даже к койке привязан, так как его подкидывало, у него была истерика, кричал, ревел, угрожал. Но знаешь, что еще было? Когда он уже был без сил, едва в сознании, он звал тебя, - глаза Чонгука расширились. – Говорил, что ты обещал прийти, и что если ты будешь рядом, он со всем справится. Так что, парень, что бы ты ни думал, но вы подсели на одну и ту же хрень, друг на друга. И скажу еще то, его ломало из-за тебя куда хуже. Поэтому я и говорю, он тебя любит. Чонгук прячет лицо в ладонях, стонет и растирает устало веки и щеки. - Даже если так, - голос его тихий, охрипший. – Я должен согласиться добровольно сломать себе жизнь? Я научился быть эгоистом, чтобы думать о себе в первую очередь. Он старше меня на шесть лет. Мало того, что сейчас лечится от наркомании, и еще неизвестно, выдержит ли он, так он еще и фетишист, который еще мелкого меня едва не задушил, и чуть не изнасиловал, пока я ему в морду не дал. И стоит мне закрыть глаза, поверить, что в этот раз будет все хорошо, как мое благоразумие подсказывает, что все может быть в разы хуже. Джин хмурый такой же как и парень, смотрит через окно куда-то вниз, на танцпол или около того. - Я заинтересованная сторона, и понимаю, что подбиваю тебя возможно не к лучшему варианту, так что думаю, тебе нужно поговорить еще с одной заинтересованной стороной, которая поддерживать будет уже точно тебя, - он кивнул вниз, и проследив взглядом к тому месту, Чонгук наткнулся на Юнги, который что-то недовольно обсуждал с кем-то по телефону. – Вали работать. Парень не набрался смелости завести ту тему, которая его волновала на работе. А вот когда они оба ввалились сонные в общую квартиру, Чон вцепился в руку парня как в спасательный круг. - Давай уже. Ты на иголках всю ночь, начинай шарманку, - Чонгук тяжело вздыхает, потому что чувствует, что не должен говорить об этом с Юнги, но начинает с той темы, которая его волнует не меньше. - Почему ты заставил меня встретиться с Тэхеном? – пришла очередь Юнги вздыхать, что он делал не так часто, предпочитая ворчать или фырчать, как кот. Оба парня прошли на кухню, где Чонгук, как кофеварка по умолчанию, начал заваривать чай. - Не хотел сначала, особенно видя, как эти его глаза бегают. Не хватало тебе в жизни такого счастья, как наркоман в бывших. Но какого-то хуя решил его выслушать. - И? - Я в душе не ебу, как ты мог в него втюриться. Но втюрился же, и долго хотел его увидеть, а тут он, душу раскрывает, говорит, что жить не живет, хочет тебя увидеть, да и как-то сдался, - молчали они, пока закипал чайник, и пока Чон разлил по чашкам чай. Он собирал смелость в кучу, чтобы задать самый щекотливый вопрос. - Юнги, что у нас с тобой? – и снова молчание. Мин смотрел куда-то вниз, на плитку, от чего его глаза и вовсе казались закрытыми, и Чонгук уже было хотел растормошить его. - Хуй его знает. Самому интересно, вроде бы уже три года как находимся в непонятках. Жить с тобой не обременяет, находиться рядом комфортно, обнимать приятно, секс… Блять, я не знаю, существует ли человек, с которым так ахуенно трахаться, как с тобой, - Чонгук усмехнулся, оценив комплимент. – Можно сказать, что люблю тебя, но это не совсем то… Не знаю. - Я, кажется, тебя понимаю, - улыбка парня становится уже не такой веселой. – Я тоже тебя люблю. Но… - Но, - в этот раз смеется Юнги, поднимается на ноги и обнимает Чонгука, окутывая теплом и заботой, а тот отвечает тем же. С Юнги ахуенно, лучше, чем с кем-либо, но все же существует «Но». - Ты думаешь его простить, да? - Не знаю, - внутри все вмиг холодеет. – Не хочу, разумом не хочу… - А сердце хочет, так? – и слов не надо. Губы нежные, объятия теплые, и спать просто рядом уютно, а проснувшись, улыбаться и подшучивать над сонными лицами друг друга. Когда-то Чонгук считал Чимина лучшим другом, который, как оказалось, его любил. Сейчас он знает, что у него есть Юнги, с которым они любят друг друга, но вот они самые близкие друзья, и не больше. - Знаешь, - кряхтит Юнги, когда они уже расшевелились после сна. – Не один ты влюбился по новой. Чонгук давится зубной пастой. - В кого это ты влюбился? – парень пытается перебрать в голове всех бывших парня, пока не натыкается на самый очевидный и смешной вариант. – Только не говори что вы с Намом опять… - Ашшш, заткнись, из твоих уст это звучит еще хуже, - Чонгук засмеялся, отплевываясь от остатков зубной пасты, и как довольный дебил начал подходить к другу, который до этого подпирал косяк. - Когда это произошло? Когда вы летали на фестиваль? - Да ничего не произошло, он как всегда тормоз. Ничего не понимает. - Зато ты не тормоз, говори что произошло. - Блять, Чонгук, отъебись! Я уже жалею, что рассказал… - оба парня повернулись на разрывающийся трелью телефон. - Сокджин? - Ты дома? - Да, а что случилось? - Можешь подъехать ко мне? Мне срочно нужно в больницу, и не с кем оставить Чинхо. - Конечно, а что случилось? С тобой все хорошо? - Со мной да, - Сокджин выдержал паузу. – Приезжай пожалуйста на такси, я оплачу. Спустя пятнадцать минут парень уже стучал в двери дома Кима, который моментально ему открыл. - Чинхо только уснула, но я могу задержаться до вечера, так что держи при себе телефон, - Джин уже собранный и с сумкой в руках вышел из дома, и видно было, что нервы у него сдают. - Ты объяснишь, что случилось? – Сокджин матерился, и метал взгляд с парня на машину, и это совершенно не понравилось Чону, который и так совершенно ничего не понимал. - Я плохо знаю подробности, но Тэхена избили, сейчас его перевели в другое отделение, ничего серьезного, но я забираю его. - Стоп, как это избили? - Чонгук, я не знаю! Сейчас съезжу, заберу его либо в больницу нормальную, либо домой. Если все нормально, узнаешь от него сам. А сейчас, побудь с Чинхо, это все, чего я прошу. Парню оставалось только молча беситься и волноваться следующих два часа, затем отвлечься на кормежку девочки, и всему сжаться, когда в двери постучали.