Стены больницы слышали больше искренних молитв, чем церковь. Автор неизвестен.
Сумерки не спеша сменяли заходящее солнце на фоне багрового заката, постепенно окутывая маленький город в легкий мягкий туман, тем самым предвещая о быстром приближение ночи. На тускнеющем серо-голубом небе начали появляться первые звезды. Словно маяки вселенной, освещали Земле путь в космосе несколько сотен тысяч далеких солнц, разбросанных по всему темному небу, и свет нашего верного серебряного друга и спутника - Луны, застывшей высоко над небосклоном. Понемногу дневное птичье пение утихает, уступая место негромкому щебетанию кузнечиков в траве. Вдоль улиц и, кажется, нескончаемых дорожных линий начинают синхронно зажигаться высокие фонарные столбы, сверкая во мраке ночи для загулявшихся жителей и владельцев автомобилей. Наступила тишина, застывающая лишь вечером в стенах современной первой городской больницы централизованного типа. Где уже врачи и медсестры заканчивали свои дневные дела и начинали потихоньку расходиться по домам, оставляя внутри всех пациентов и два-три человека на дежурстве. Ее приятного светло-коричневого оттенка стены, покрашенные противопожарной краской, дружелюбный персонал и приятная обстановка не могли скрыть этой царившей в отделение реанимации и интенсивной терапии атмосферы боли и страданий, которую частенько испытывали приходящие сюда родственники больных, с редкими проблесками радости, когда больной наконец-то побеждал свою болезнь или же выходил из разной степени комы. Все это так угнетало и давило, что хотелось поскорее выбраться из этого злосчастного здания. Но куда ты можешь уйти, когда тебя, словно привязанного тугим канатом, держит здесь страх за любимого и очень дорогого тебе человека, не выпуская даже за пределы палаты.***
На третьем этаже, в отделение реанимации, в палате под номером 303, на стареньком деревянном стуле с красивой узорной декоративной вырезкой и мягким, чуть потертым, клетчатым сидением, сидел юноша в специальном медицинском халате, выданном ему на входе, накинутым на плечи. На вид ему было лет двадцать, довольно длинные для сильного пола темно-каштановые пряди, с проблесками рыжеватых локонов, свисали из-за чуть наклоненной головы, спадая на два ярких изумруда, увлеченно читающих печатные черные буквенные дорожки на снежно-белых страницах книги с мягким, но крепким переплетом, взятой в городской библиотеке, что была прямо через дорогу. А его забинтованная рука говорила о какой-то недавно полученной травме. Перед ним, на койке с автоматическим матрасом и рядом стоящей капельницей, лежала спящая мертвецким сном девушка. Ее анемичное, но такое дивное личико с мягкими чертами и чуть выделяющимися скулами, не выражало никаких эмоций, разве что спокойствие. Она была похожа на маленькую фарфоровую куколку, такая же очаровательная и неживая, словно сотворенная руками какого-то неизвестного художника, который вложил в это прекрасное создание частичку своей души. Белокурые пряди были заплетены в столь характерный для нее колосок, откинутый на край подушки, облаченной в слегка прозрачную стерильную белую наволочку, немного свисая с нее кончиками оставшегося хвостика. Чуть приоткрытые нежно-розовые пухленькие губки придавали ей еще более беззащитный и милый вид. Одна рука лежала на животе, а другая вдоль тела, из вены которой шла прозрачная тонкая трубка с какой-то бесцветной жидкостью. Закончив читать, прочитав роман от корки до корки, молодой человек закрыл книгу и отложил на прикроватную тумбочку рядом с, стоящей на ней, хрустальной вазой, в которую был помещен принесенный единственным и постоянным посетителем букет из любимых цветов девушки - нежно-розовых тюльпанов. Затем едва слышно вздохнул и взглянул на нее печальным взглядом, убирая своей здоровой рукой русую длинную челку, что спадала на ее глаза из-за положения головы, которая была слегка повернута в сторону парня. После провел тыльной стороной ладони по бледной щеке, отчертив едва видимые скулы. Сейчас она была так близко к нему, но, при этом, так далеко. Уже более двух месяцев он не видел ее улыбки, не слышал ее задорный и забавный смех, не мог видеть свое отражение в тихой водной глади бездонных голубых озер, всего этого ему так не хватало...*два месяца назад*
Ритмичная мелодия телефонного звонка развеяла напряженную тишину в комнате симпатичной юной особы, которая застыла, стоя в раздумьях в одной желтой потертой футболке с изображением лица какого-то персонажа мультфильма и нижнем белье с, разбросанными по нему небольшими рисунками клубнички. Левая рука была на уровне талии, поддерживая ладонью локоть правой, пальцы которой то поглаживали, то накручивали волоски воображаемой бороды. На кровати, что стояла параллельно по отношению к ней, лежали два платья - короткое голубое без бретелек, с достаточно большой белой розочкой на поясе и со средней пышности низом, который состоял из трех слоев, на каждом из которых было по одной полосочке из белого кружева, и свободное красное, которое оборачивалось черным узким ремешком на уровне талии, оно было с длинными рукавами и горлышком, украшенное воротником из черного кружева. Именно они стали причиной такого долгого выбора, ведь так важно быть красивой, когда идешь на свидание. Вернувшись в реальность из страны "А-ля, нелегкий выбор", она все же соизволила взять телефон, который уже, кажется, измучился, вибрируя по столу в надеждах привлечь внимание своей хозяйки. — Астрид, ну где ты там? - начал разговор позвонивший, - Я уже тебя заждался, стоя возле машины около твоего дома. — Иккинг, красный или голубой? - внезапно спросила она, словно проигнорировав вопрос, заданный ранее парнем. — К чему ты это спросила? - недоумевал Иккинг. — Не вникай, а просто ответь. — Ну... - протянул голос в трубке и добавил спустя секунду, - Красный. — Спасибо, Иккинг! - с радостью в голосе ответила блондинка, - Буду минут через двадцать, жди. — Хор... - она сбросила вызов и положила телефон обратно на светло-коричневую деревянную поверхность стола, так и не дослушав согласие. Одним движением руки девушка схватила красное платье и старалась, как можно быстро, натянуть его на себя, предварительно сняв футболку, в которой была минуту ранее. Затем расчесала спутавшиеся золотые локоны и заплела их в незамысловатую косичку, сотворив на голове, пусть и не шедевр, но вполне аккуратную прическу. Пригладив челку, что до этого немного топорщилась, она схватила со стола телефон и черненькую небольшую сумочку, и направилась к выходу из дома. Ничего не предвещало испортить этот чудный день и встречу двоих влюбленных.***
Хофферсон резким толчком открыла дверь и пулей выскочила на улицу, взглядом ища своего спутника. Наконец, она его увидела. Увидев друг друга, они обменялись парочкой слов приветствия, обнялись и сели в машину.По дороге Астрид не могла налюбоваться своим спутником, сейчас Иккинг походил на истинного джентльмена или же юного графа из какой-нибудь богатой семь - именно такой вид ему придавали черный смокинг с таким же черным галстуком-бабочкой на шее. А белоснежная рубашка с незастегнутой первой пуговицей делала его еще красивее и придавала некой притягательности. От шальных мыслей Астрид неосознанно закусила нижнюю губу. - «Так, Хофферсон, успокойся, сейчас вы сходите в ресторан, а потом он позовет тебя к себе и там ты получишь свое» - тешила себя девушка, жаль, что ее планы нарушил неожиданный сильный удар в боковую часть автомобиля Иккинга... POV Иккинг Что.. Что это? Я чувствую сухость, хочется пить, и… и запах лекарств. Я в больнице? Что произошло? Приложив огромный труд, я приоткрыл слипшиеся глаза. Боль, голова раскалывается, все остальное тело будто парализовано… Астрид, где Астрид? Я начал вертеть головой в поисках и нашел. Напротив меня лежало, казалось бы, бездыханное тело Астрид, все испачканное запекшейся кровью, именно на ее часть автомобиля пришелся удар. Мы, мы попали в аварию… Конец POV ИккингСейчас
Маленькая одинокая слеза скатилась по его щеке, уж слишком больно ему было вспоминать о том проклятом дне, снова и снова перед его глазами возникал образ ее окровавленного тела, одиноко лежащего посреди толпы врачей. Мысли обо всем этом сильно сжимали его раненое сердце, а предательски нахлынувшая усталость стала клонить в сон. Поэтому, он встал с насиженного места и осторожно, словно боясь причинить боль, прилег на бок рядом с Астрид на оставшееся небольшое пространство, оказавшись головой где-то на уровне ее плеча. Приобняв за талию и, как можно ближе, прижавшись к ней всем телом, он стал своеобразным препятствием между девушкой и краем больничной койки. Постепенно его веки становились тяжелыми, пока до конца не опустились, отправляя сознание в царство снов.***
Ближе к полуночи ночная тьма полностью охватила госпиталь, оставляя всего три одиноких источника искусственного света, что были разбросаны в разных частях здания. Оказавшись в это время суток в больничных коридорах, вы почувствуете себя пациентом, ожидающим хирургическую операцию. От пустоты и мертвой тишины, царящей здесь несколько часов, вы сожметесь от страха, причину, вызвавшую его, вы, наверняка, так и не поймете, но ощущать его все же будете. Идеальное время и место для обожателей фильмов ужасов или же для любителей своеобразных острых чувств и ощущений, гоняющихся за очередной малой долей адреналина. Во все том же отделение интенсивной терапии, на третьем этаже, во все той же палате под номером 303 и на все той же больничной койке, неспокойным сном спал юноша, сильно утыкаясь носом в руку рядом лежащей девушки и неосознанно прижимая ее одной рукой все ближе к себе. Корчив разнообразные гримасы, его лицо четко давало понять, что сейчас он видит далеко не приятные сны, а нечто, что его очень сильно беспокоило..*во сне Иккинга*
POV Иккинг Мне снилось, будто бы я находился в больничном коридоре. Вокруг и всюду ходили врачи, не обращая на меня никакого внимания. Засмотревшись на одного такого мимо проходящего, я проследил за ним, повернувшись всем корпусом и провожая его взглядом. Вдруг, я заметил один незнакомый коридор, клянусь бородой Одина, его там нет и быть не должно. Я решил проверить куда он ведет, поэтому медленным шагом направился навстречу неизвестности.Дорога туда будто бы растягивалась, отчего казалось, что я иду уже целую вечность, но никак не могу достигнуть цели. С каждым моим шагом обстановка в больнице ухудшалась: со стен начинала слезать краска, цементный пол трескаться, мебель и прочие вещи гнить, словно я перенесся во времени, когда от больницы не осталось ничего, кроме каркаса. Кого угодно напугало бы то, что сейчас происходило вокруг меня, и я не был исключением, но, как известно, любопытство превосходит страх… - Иккинг… - тихий шепот разрезал тишину, отчего по телу юношу пробежала холодная волна мурашек, и он резко обернулся на источник звука. Пару раз огляделся и решил продолжить путь. - Иккинг… - он снова обернулся и застыл от ужаса или же удивления. Перед ним стояла его Астрид в той самой больничной рубашке, в которую ее переодели перед операцией. Она неподвижно стояла, смотря на него не моргая. Он уже было хотел что-то сказать, но голос словно покинул его, а тело перестало слушаться, он не мог делать ничего, кроме как смотреть на нее и слушать, - Ты не должен идти туда, - прошептала она, указав пальцев куда-то в конец коридора, - Это дорога не твоя, а моя, - закончила девушка, медленно развернулась и, словно призрак, пошла в конец больничного коридора. Я видел, что она уходит, я прекрасно знал, куда отведет ее этот проклятый коридор. Почти что плача я пытался, я пытался окликнуть ее, догнать, схватить за руку и вернуться в палату, но все будто бы было против меня…*В палате Астрид*
- Молодой человек, молодой человек! – Иккинг приоткрыл глаза и увидел обеспокоенный взгляд медсестры, дежурящей сегодня, - Поднимайтесь, у вашей девушки остановилось сердце, сейчас его пытаются запустить, - быстро проговорила медсестра, тряся за плечи, чтобы привести в чувство. Крики «Разряд» разносились по палате, но я то знал, что все уже бесполезно. Она ушла… Конец POV Иккинг*Через две недели*
Она покинула нас, покинула меня. Уже прошло около двух недель с момента похорон, а я уже трижды ходил к психологу, но безрезультатно. Я, я должен с ней встретиться, для этого есть единственный способ. Ни один специалист не способен вылечить от этого недуга. Все говорят «время лечит», какие же вы наивные дурни… Прощайте... Иккинг Хеддок