согрей меня.

Под покровом ночи, под невесомым полотном сияющих звезд, под ветками облысевших деревьев и под крышами крохотных уютных магазинчиков ты твердыми уверенными шагами направляешься к подъезду моего дома. Ты умудряешься обойти каждую лужицу, спрятанную от холода тонкой корочкой льда, чтоб не намочить тонкую ткань своих кед, и роняешь блестящие при свете фонаря слезы на утоптаный ногами сотен людей снег. Твои темные волосы уже давно растрепались от холодного, даже пронизывающего до костей ветра, но ты упорно вышагиваешь вперед, и через какие-то мучительно долгие минуты дрожающей даже скорее от холода, нежели от страха или обиды рукой впечатываешь кнопку звонка в стену. В моей квартире раздается жуткий и безумно громкий трезвон. Мне ничего не остается, кроме как подорваться и побежать открывать: ты стал слишком часто ссориться с Настей, я понимаю, что ты нуждаешься в моей поддержке, когда, будучи на грани, ты хлопаешь дверью вашей общей квартиры и звонишь мне. Обычно мы просто сидим на скамейке всю ночь, ты дрожишь, но делаешь вид, что все в порядке. Обычно мы пьем колу и едим маршмеллоу, а потом кидаемся ими друг в друга. Обычно я не позволяю себе даже невесомо коснуться ладонью твоей руки под предлогом "случайно". И никогда не позволю. Открываю дверь, уже обдумывая, сколько раз я услышу от тебя сегодня: "Блять, Дань, мне, сука, так обидно, в рот ебал, ненавижу, Дань!". Но за дверью оказывается не разозленный парень со всклокоченной шевелюрой, а сжавшийся мальчик, опустивший голову вниз и шмыгающий носом. - Я так хочу спать... - шепчешь ты, подняв на меня взгляд карих бездонных очей, наполненных слезами, а потом губы твои поджимаются, и ты больше не можешь сдерживать эмоций. Ты взахлеб рыдаешь прямо на пороге моей квартиры, а я просто не знаю, что мне теперь делать, ведь я поклялся не дотрагиваться до тебя лишний раз. - Пройдешь? - самый нелепый вопрос из всех, но я все-же задаю его, выбора у меня, так или иначе, нет. Твои плечи на секунду перестают вздрагивать и ты вновь смотришь в мои глаза, теперь уже зло и обиженно. - Бесчувственный мудак, ненавижу тебя! - кричишь, начиная метелить меня кулачками по груди, а я понимаю: это крайняя ситуация, в которой я просто не могу не нарушить своей клятвы о твоей неприкосновенности. Обхватываю тебя руками, затаскиваю в квартиру и закрываю дверь. Ты беспокойно озираешься, а я стаскиваю с тебя куртку и ботинки, предварительно усадив на тумбочку. Ты не сопротивляешься. Обмякаешь, сидя на тумбочке, и смотришь куда-то вбок, размеренно дыша и лишь изредка всхлипывая. По румяным от холода щечкам до сих пор скатываются слезы, а я больше не могу смотреть на эту картину; ты такой беспомощный, такой несчастный, такой разбитый. Сонно роняешь голову на грудь, и сразу же вскидываешь ее, глядя на меня и часто-часто моргая своими глазищами. - Согрей меня... - твой шепот вклинивается в застывшую вокруг нас тишину, а я хмурюсь и беру тебя на руки. Кажется, ты засыпаешь еще до того, как я укладываю тебя на кровать, но стоило мне только выйти из комнаты, как ты издаешь продолжительный стон. - Ты меня так и не согрел. Я буквально чувствую на себе твой прожигающий взгляд, и решаюсь повернуться, чтоб подойти, накинуть на тебя шерстяное одеяло и тихо просипеть: - Ты в состоянии укрыться одеялом и самому. Не маленький мальчик уже вроде. Ты строишь обиженное личико и отводишь взгляд, поджимая губки и по-детски сопя. Я понимаю, что обидел тебя грубостью, с которой произнес эти резкие слова, но по-другому ты бы не отлип, а мне еще сдерживаться, чтоб не повалить тебя на кровать и не сделать своим. Еще я замечаю, что ты продолжаешь крупно дрожать, обхватывая себя руками, но все-же позволяю себе закатить глаза и отвернуться, чтоб уйти, а ты резко выкрикиваешь: - А знаешь, почему я постоянно с ней ссорюсь? Хмыкаю, готовлюсь к получасовой тираде, а после поворачиваюсь к тебе. Делаю вид, что мне ни капли не больно, а жутко интересно узнать ответ: почему же, и правда? - Ну? Ты хитро улыбаешься, и твоя эта улыбка жутко контрастирует с заплаканными и опухшими глазками, а я же тем временем жду, пока ты откроешь мне эту безумную тайну. - Пожалуйста, полежи со мной. Я нуждаюсь в твоей поддержке, но ты мне нужен гораздо больше. Если ты будешь рядом, то никакие слова мне не будут нужны, - я немного удивляюсь твоим словам, но спихиваю это на нервный срыв и укладываюсь рядом. - Скажи, почему ты так редко меня касаешься? Я даже не помню, когда ты в последний раз обнимал меня... Я противен тебе? - Что? С чего ты взял? Просто мне незачем тебя обнимать. - Нет причины? - Ни-ка-кой, - произношу я по слогам, чтоб ты запомнил. Слышу, что ты снова всхлипываешь и отворачиваешься. Понимаю, что ты снова начал плакать. И довел тебя до слез я. - ...я не люблю ее. - Чего? - Мы так часто ссоримся, потому что я не люблю ее. - Понятно... - после недолгой паузы отвечаю я, вздыхая. Ты все еще всхлипываешь, дрожишь и скручиваешься комочком под одеялом. - Мне трудно, - вдруг говоришь ты, запнувшись. - Очень трудно, потому что я боюсь тебя. - Меня? - Тебя. Я совсем не понимаю, что за бред ты несешь, но от этой фразы у меня будто все внутренности сжались до предела, а освободившееся место густо заполнило чувство вины. Черт... - Ты меня выгнать можешь. И ударить. Возненавидеть тоже... - Да о чем ты вообще?! - не выдержав, выкрикиваю я, резко поднимаясь и садясь на кровати. - ...это очень волнительно, и я немного смущен, - продолжаешь шептать ты, не реагируя на мой вскрик, - Но мне кажется, что я испытываю к тебе нечто большее, чем дружеская симпатия... Поворачиваешь ко мне заплаканное лицо, озаренное грустной полу-улыбкой, а я совсем не понимаю, как мне это воспринимать. - Это что-то вроде... Признания в любви? - Ну... Что-то вроде... Я закрываю лицо руками. Чертов спектр эмоций вихрем проносится по моему нутру, беспощадно перелистывая страницы с собственными воспоминаниями в моей голове, а я не сдерживаюсь и начинаю хныкать. Ты подскакиваешь ко мне, что-то нашептываешь о том, что очень сильно виноват и исправишься, а мои слезы между тем сменяются тихим смущенным смешком. - Идиота кусок! Я, уже не сдерживая себя, прижимаю твое дрожащее тельце к себе, а потом кутаю нас обоих аж в несколько одеял, я хочу согреть тебя, хочу, чтоб тебе было тепло рядом со мной. Я хочу, чтоб ты видел лишь искрящуюся любовью доброту в моих глазах, хочу, чтоб ты видел в них полное отражение своих же чувств, хочу, чтоб ты ничего от меня не скрывал более, мучая нас обоих чувством непонимания. - Даня... - простанываешь ты, уткнувшись носиком в мою шею. - Да, маленький? - От тебя бананами и горячим шоколадом пахнет...