Прошу, останься

      Спустя год после смерти Шадо Слэйд начинает видеть её.       В первый раз она приходит ночью, неожиданно возникает рядом на кровати, и он отодвигается, поражённый. Шадо улыбается, успокаивая, кончиками пальцев касается губ Слэйда, а потом целует.       Её ладони блуждают по его обнажённому телу – позвоночник пронзают крохотные ледяные иголочки, – но Шадо здесь, Слэйд благодарен ей за это и даже не собирается задавать вопросы, которые стоило бы задать.       Потом она оказывается сверху, они занимаются любовью, но не так, как раньше. Нет сбитого дыхания, испарины на коже, сердце Шадо бьётся размеренно, спокойно, как волны океана. Когда всё заканчивается, Слэйд ложит голову ей на грудь и вслушивается в этот звук.       Шадо остаётся. Поначалу приходит только по ночам, но скоро она со Слэйдом и днём, появляясь, если хочет что-то сказать. Она возникает во время его встреч или в пылу борьбы и говорит только со Слэйдом. Другие не видят её, и, чтобы не выдать себя, Слэйд отвечает на её вопросы едва заметными кивками.       Слэйд задумывается, уж не призрак ли его преследует, надеется, что нет – что это и вправду Шадо, — но существует вероятность, что она порождение его воспалённого сознания.       Слэйд не горит желанием выяснить правду. Шадо вновь с ним, и это, по его мнению, важнее всего.       Оказывается, Шадо подлинный ценитель жестокости. Ей по душе изящество убийства, смесь ледяного спокойствия и ярости, когда клинок Слэйда раз за разом проникает в чужую плоть. Слэйд убивает, чтобы получить сведения или из выгоды. Когда недоволен, он так наказывает.       Странное дело, он всегда воспринимал насилие как часть жизни и как единственное, что у него отлично получается. И хотя Слэйд не против сразиться с сильным противником, он никогда не убивал без причины и уж точно не наслаждался этим, купание в чужой крови не доставляло ему удовольствия.       Очевидно, что-то изменилось в нём. Слэйда не заботит, в чём причина – в миракуру или в потере, которую довелось пережить. Теперь, остро чувствуя хрупкость человеческого тела, беззащитность перед его мечом и руками, он позволяет потоку ощущений закружить себя, наслаждается убийством, как солнечным светом или легким дождиком.       Каждый раз, когда Слэйд убивает, Шадо смеётся, негромко и искренне, будто видит нечто восхитительное.       Иногда она шепчет на ухо, что одного тела недостаточно, а множество трупов впечатляло бы больше. Слэйд не протестует. Он по-прежнему сделает для Шадо всё.       Когда после убийств он возвращается домой, и они с Шадо остаются одни, она вжимает Слэйда в стену. Язык Шадо исследует его рот, а ладони не дают засомневаться в том, что будет дальше.       Только убийство заставляет Шадо так безумно хотеть Слэйда.       И это взаимно. Они идеальная пара – совсем не так, как в жизни.       Поначалу Слэйд скрывает от Шадо свой план: неизвестно ещё, как она отнесётся к его желанию отомстить Оливеру.       Но Шадо проницательна и быстро понимает, что Слэйд подтягивает силы к Старлинг сити.       И Слэйд делится с ней своей задумкой, объясняя, что Оливера ждёт долгая и мучительная смерть. Пацан хочет спасти Старлинг сити, вместо этого будет наблюдать, как город погружается в хаос. Оливер хочет защитить друзей – а вместо этого останется один-одинёшенек, как сам Слэйд до возвращения Шадо. Пока реализуется план, Слэйд будет пристально следить за Оливером и его близкими.       Слэйд объясняет и ждёт возражений, но Шадо улыбается. По её мнению, план превосходен.       — Помнишь, как мы мучили Оливера? – улыбаясь, Шадо обхватывает ногами бёдра Слэйда.       — Это… другое, — он задумчиво гладит её талию.       Шадо смеётся в ответ:       — Ну почему же? Мы. Вместе. Терзаем его.       Слэйд помнит. Было время, они проводили ночи втроём. Они с Шадо связывали Оливера, могли делать с ним всё, что угодно, а Оливер лишь умолял о большем. Чёртов извращенец, этот пацан.       Было время, когда подобные мысли наполняли Слэйда желанием.       Потом Слэйд сделал глупость, попросив Шадо выбрать. Она разозлилась, а он не смог жить как раньше. Он хотел, чтобы Шадо принадлежала ему одному.       Может быть, она выбрала Оливера на зло ему.       Но, скорее всего, поступила так, потому что любила Оливера больше.       — Ты правда хочешь уничтожить Оливера? – спрашивает Слэйд, когда её холодные пальцы касаются его щеки. – Он ведь был твоим любимчиком.       — Я ошибалась, — Шадо целует его в лоб. – Прости.       — Конечно.       — Теперь всё будет по-другому, — хищно скалясь, обещает она. – В этот раз мы будем мучить Оливера, используя все его слабые места, а потом уйдём. Будет кровь, много крови, и это закончится только после смерти Оливера. Мы используем его и выкинем, как ненужный хлам.       — Как он сделал с нами.       Шадо улыбается и легонько покусывает его нижнюю губу:       — Точно.       Натравить на Старлинг сити солдат, накачанных миракуру, достаточно легко. Оливер смог сделать несколько выпадов в его сторону, но у Слэйда, скрывающегося в тени, было преимущество.       Изоляцию Оливера устроить несложно.       Оливер отворачивается от собственной матери. Выгоняет Роя, когда подозревает егов убийствах людей. Слэйд сообщает Тее, где найти Роя, тот сразу же выдаёт девушке правду о Капюшоне, и в итоге оба не общаются с Оливером.       С Дигглом и Фелисити сложнее. Благодаря Слэйду создаётся впечатление, что Диггл предал команду ради поисков убийцы своего брата, и пацан прогоняет его. Фелисити тоже уходит, обидевшись, что Оливер отказывается принять решение Диггла.       Конечно, через пару дней Оливер всё выясняет, но, ожидаемо, пацан слишком горд и пристыжён, чтобы просить команду вернуться.       Изоляция, потом крах. Таков план.       Каждый преступник в городе считает, что у Капюшона нет слабых мест. Смешно, конечно: Слэйд-то видит, насколько легко победить Оливера.       Так работает план. Каждую ночь Оливер узнаёт о происшествиях в городе и каждую ночь трогательно пытается помочь.       Каждую ночь Оливер терпит поражение. Слэйд делает всё возможное, чтобы у пацана не получилось спасти всех. Конечно, несколько раз Оливер удивляет, и каким-то чудом все остаются живы. Но в большинстве случаев Оливер подводит этот город.       Всего десять дней – и Оливер приползает в «Вердант», в бессильной ярости переворачивает всё вверх дном, падает на колени и плачет. Через камеры слежения Слэйд видит это и понимает, что финал близок.       — Знаю, о чём ты думаешь, — рядом вдруг возникает Шадо. – Не надо.       — В смысле? – он изображает непонимание. Шадо прищуривается, видимо, чувствуя подвох.       — Не жалей его, — говорит Шадо, и становится ясно, что она не потерпит возражений. — Мы уже пожалели его на острове, и посмотри, что получилось.       На следующее утро Слэйд просыпается поздно, хотя обычно не спит подолгу. Проверяет камеры – и понимает, что камеры в клубе Оливера и в его доме не работают.       Оливера нет в оперативном центре, его нет также ни в одном из укрытий или наблюдательных пунктов. Оливер Куин не показывается за завтраком, его нет в офисе, нигде. И программа по распознаванию лиц не может засечь его, хотя камеры Слэйда по всему городу.       Есть только одна причина, по которой Оливер ускользнул из расставленных сетей.       Оливер знает, что за ним следят. А Слэйд в какой-то момент допустил ошибку.       Слэйд разыскивает Оливера целые сутки, а в шесть утра следующего дня появляется Шадо. Она недовольна:       — Ты должен послать ему сообщение. Пусть знает, что если не появится, то последствия будут плачевные.       Слэйд решает высадить в воздух «Вердант».       Ранним утром клуб пуст, жертв не будет – не слишком результативно, по мнению Слэйда, — но есть вещи, которые не могут ждать.       Взрывчатка уже готова, когда Слэйд внезапно ощущает жалящий укол. В ярости он понимает, что в него попали стрелой, такой же, какие использует против его солдат Оливер, только с дозой поменьше.       Уже теряя сознание, Слэйд видит Шадо. На её лице играет кровожадная улыбка, и он не понимает, почему.       Слэйд приходит в себя, когда Оливер выливает на него ведро воды.       Оказывается, его приковали к бетонной опоре доброй дюжиной тяжёлых цепей.       Слэйд улыбается.       Оливер останавливается неподалёку.       — Нам нужно поговорить, — он старается сохранять спокойствие, но в голосе чувствуется страх.       — Это плохо для тебя закончится, пацан, — негромко, насмешливо отзывается Слэйд.       Оливер скрипит зубами:       — Слежка, и всё это… Не думал, что это ты.       — Ты думал, что убил меня. Не вышло.       — Посмотрим, — произносит Оливер, пытаясь унять волнение.       — Ты мог убить меня, пока я был в отключке, но не сделал этого. Слабак.       — Ты месяцами следил за мной, Слэйд, и видел, на что я способен.       Слэйд хмыкает.       — Я видел жалкого пацана, неспособного остановить меня. Видел одинокого мальчишку, проливающего слёзы, потому что друзья его больше не любят.       Морщась, Оливер опускает голову:       — Как мило. Ты прямо не спускал с меня глаз.       Слэйд прищуривается.       — Шадо погибла из-за тебя.       Оливер сглатывает:       — Я не выбирал её. Я…       — Знаю. Но она умерла, потому что ты слабак.       — Несправедливо, — качает головой Оливер и морщится от неуместности собственных слов.       — Мы взяли тебя в команду, без нас ты умер бы. Взамен ты убил Шадо и прострелил мне глаз. Как думаешь, это справедливо? – Слэйд тяжело дышит.       Оливер хмурится и быстро отворачивается.       Похоже, пацан осмелел настолько, что поворачивается к нему спиной?       Бешенство бурлит в крови Слэйда – стремительный поток пламени и стали, — и он дёргает цепи, освобождаясь.       Оливер отступает, как только лопается первая цепь, но даже сейчас Слэйд проворнее и сильнее. Когда Оливер прицеливается из лука, Слэйд сбивает его с ног, и стрела уходит в потолок. Тяжело навалившись сверху, Слэйд прижимает запястья Оливера к полу – что—то в руке пацана хрустит, и плохо скрываемая боль на его лице радует глаз.       — Почему ты не убил меня? – рычит Слэйд.       Пацан ведёт какую-то игру – или так ничему и не научился.       Оливер отводит взгляд, явно что-то скрывая.       Слэйд хватает Оливера за горло и едва сдерживается, чтобы одним движением не свернуть ему шею.       — Скажи, почему не убил меня, — шипит Слэйд, — или семья заплатит за твои грехи.       Глаза Оливера слезятся – не только из-за недостатка кислорода.       — Шадо попросила не убивать тебя, — с трудом выдаёт он.       Слэйд продолжает сжимать его горло:       — Что?       Оливеру страшно, но он все же продолжает.       — Она снилась мне. Когда я понял, что ты стоишь за всем.       Шадо приходит и к Оливеру?       — Она просила не убивать меня? – требует ответа Слэйд.       Оливер медлит.       — Она сказала, я должен спасти тебя.       Слэйд ошеломлённо смотрит на Оливера.       — Это просто сон, знаю, — Оливер говорит быстро, будто боясь, что Слэйд заподозрит его в помешательстве (словно сейчас это имеет значение). – Но… Она как настоящая. Как живая, Слэйд.       Оливер с надеждой сморит на него. Наверно, ждёт, что Слэйд подтвердит: да, это не сон.       Слэйд отпускает пацана и отворачивается к стене.       Он готов всё бросить.       Оливер придвигается ближе, но, услышав рык: «Назад!», замирает.       — Шадо не хотела бы… — начинает Оливер.       — Я порву тебя на части, если ты договоришь, пацан, — выплёвывает Слэйд, и Оливер, хоть и дурак, но понимает, что рисковать не стоит.       Слэйд пытается успокоиться, обуздать ярость, которая вынуждает вырвать Оливеру сердце. Закрыв глаза, он тяжело дышит, беззвучно умоляет Шадо появиться, тщетно зовёт её.       Конечно, — думает он. — Конечно, с ним, Слэйдом, была не Шадо.       Даже мёртвая, в облике кровожадного призрака, она не может быть настолько тёмной, зловещей. Не может быть злой, если только она не порождение его отравленного разума.       Конечно, настоящая Шадо досталась Оливеру. Опять. Даже после смерти.       Где-то на краю сознания маячит мысль, что сон Оливера всего лишь сон. Но от несправедливости – Шадо вновь выбрала Оливера, даже после того, что он с ней сделал! – Слэйд испытывает приступ тошноты. По напряжённому телу разливается дрожь и боль.       Теперь всё ясно. Шадо возненавидела бы то, во что Слэйд превратился. Презирая, пустила бы в него стрелу, без сомнений. И опять выбрала бы Оливера.       Стоя на четвереньках, Слэйд всё дрожит и всхлипывает. Беспомощный, отчаянно нуждающийся хотя бы в призраке Шадо.       Оливер подбирается ближе, прикасается к его плечу – Слэйд не сопротивляется. Неуклюже пытаясь поддержать, Оливер осторожно поглаживает его по спине. Слэйд уверен: пацан накачал его транквилизаторами, ведь оттолкнуть чужую руку почему-то нет сил.