Макс медленно шёл по мокрому от дождя тротуару, старательно огибая наглые лужи, расползавшиеся все дальше и дальше. Попытавшись проскочить одну такую, он поставил ногу на узкий клочок сухого пространства, но, не справившись с равновесием, всё-таки наступил новым, но теперь уже не чистым ботинком в злосчастную лужу. Та, обрадовавшись, расплылась еще дальше и залила последний незатопленный кусочек асфальта. Максимилиан злобно выругался и пошел прямо по воде, ступая резко и агрессивно, будто хотел задавить её. То, что день не задался, было уже ясно.
Опоздав на работу и получив выговор от начальства, мужчина недовольно прошествовал в офис и, ни с кем не здороваясь, включил компьютер, швырнул мокрую сумку под стол и плюхнулся в кресло, которое тут же сжалось и мерзко скрипнуло. За окном все ещё шёл проливной дождь. Максимилиан потянулся, наблюдая за неторопливой полоской загрузки и жалобно вздохнул. «И почему сегодня всё против меня?» — подумалось ему. Посетовав про себя на свою несчастную судьбу, злобное начальство и ужасную погоду, он погрузился в нескончаемые страницы текста, которые предстояло анализировать.
Если компьютеру было и не сложно хранить в своей памяти огромное количество данных, обрабатывая их, то мозг человека к такому не привык, так что Максимилиан, закрывая дверь офиса на запасной ключ, чувствовал себя выжатым и уставшим настолько, что несмотря на свою радость от конца рабочего дня, не спеша поплёлся к лестнице. На улице его поджидал дождик, так и не прекратившийся с утра, и Ирина, переписывающаяся с кем-то по телефону. Она была одной из тех женщин, с которыми неплохо провести ночь или две из-за их способностей потрясающе заниматься сексом, а также, если и не привлекательной, то нормальной внешности, но сложно ужиться в быту, постоянно слушая упрёки и недовольства. Расстались они где-то неделю назад. Макс, увидев её, стоящую у входа в здание под небольшим козырьком, хотел было незаметно проскользнуть, чтобы не нарваться на какой-нибудь неприятный разговор, но не вышло. Ирина, видимо, услышала его шаги и быстро обернулась.
— Ты долго. У меня есть зонт, пошли со мной, а то простудишься, — предложила она.
Первым желанием Максимилиана было отказать, но как назло усилившийся ливень не предоставил ему такой возможности, так что мужчина выдавил глухое «спасибо» и подошёл к своей бывшей. Дорога предстояла тяжёлая.
Сначала они шли молча, каждый думал о своём, а витавшая вокруг атмосфера скованности и неловкости не давала ни малейшего шанса начать хотя бы самую обычную беседу. Но вскоре Ирине это надоело, и, неуверенно положив руку на плечо Макса, она произнесла взволнованным голосом:
— Ты в порядке? В последнее время на тебе лица нет.
— Я просто немного переработал, не беспокойся, — попытался отмахнуться Максимилиан, но ускользнуть от догадливой женщины ему не удалось.
— Нет, тебе точно нужно отдохнуть. Пойдём в клуб, развеемся.
Мужчина замолчал, обдумывая предложение. С одной стороны ему хотелось прийти домой, засесть за компьютер, прихватив пачку чипсов с пивом, и как следует расслабится, но с другой стороны, что ему мешает отдохнуть в клубе и подцепить кого-нибудь на ночь, если повезёт. Немного поколебавшись, он склонился ко второму варианту и, качнув головой Ирине, ответил:
— Давай в "Сиену".
Это был небольшой клуб в одной из дальних улиц города, которые большинство людей обычно обходят стороной, ну, а если и забредают туда какими-то судьбами, то стараются как можно быстрее оттуда уйти, чтобы не нарваться на кого-нибудь опасного. С виду он был похож на небольшой аккуратный итальянский домик из коричнево-карамельного камня, оплетённый вьющейся, ползущей по стенкам виноградной лозой, но стоило приоткрыть завесу из тёмно-зелёных листьев, закрывающую вход, и сделать шаг внутрь, то от южной романтики ничего не оставалось. Тёмный глянцевый пол уходил вглубь, упираясь в следующую арку, закрытую свисающей амарантовой занавесью, такой плотной, что казалось сдвинуть её стоит неимоверных усилий. Изучая взглядом своё отражение в зеркальных плитах стен, Макс приблизился к бархатной преграде, постоял немного, принимая окончательное решение, которое было предопределено ожидавшей сзади Ириной, и отодвинул ткань. Клуб радостно поприветствовал новых посетителей ослепляющими лучами прожекторов и разразился громкими басами игравшей песни, которые неприятно ударяли по ушам. Мужчина про себя подумал, что зря пришёл сюда, но мысль о возможности взять стакан виски в баре переубедила его. Лавируя между дёргающимися в такт музыке людьми, он пробирался к стойке.
— Теннеси, двойной высокий, — заказал Макс, облокотившись на полированную поверхность.
Людей было мало, поэтому уже через минуту он, смакуя напиток, рассматривал танцующую толпу. Ирина затерялась где-то в ней. Мужчина вздохнул, бросив бесполезные попытки найти её взглядом, влил в себя отставки виски и направился в центр двигающейся массы. Макс, как любой человек хоть немного любящий двигаться, заразился духом дискотеки и начал танцевать, бросив поиски коллеги. Одурманивающая музыка медленно проникала в его кожу, задевая нервные окончания, побуждая двигаться все активнее и раскованнее. И он поддался этой расслабляющей атмосфере, отключил свой мозг, предоставив телу свободу. Звуки, яркий красный свет софитов, мелькавший то справа, то слева, а иногда ниспадающий сверху и отражающийся мириадами алых точек, разбегающихся по зеркальному чёрному полу, мгновенно переносили в другую реальность, где не было ничего обычного и скучного. Перед Максом всё смешалось: людей он перестал различать, а музыка слилась в один неясный звук. Алкоголь уже растворился в крови мужчины, нарушил координацию, вскружил голову. Он почувствовал, что заваливается назад, и оглянулся вокруг в поисках места, где можно было бы сесть. Вдали обнаружились приватные бордовые диванчики в виде полумесяца, отделенные полупрозрачной тканью. Макс двинулся в их сторону, попутно врезаясь в людей. Когда он наконец добрался до них, то ему стало совсем плохо; он качнулся, попытался удержать равновесие, правда, безуспешно и упал на диванчик, еле успев отодвинуть занавеску. Перед глазами было темно. Потом он сообразил, что они вообще закрыты, поэтому приподнял отяжелевшие веки, с удивлением уставившись ещё мутным взглядом на середину диванчика: там кто-то сидел. Макс хотел было извиниться за вторжение и покинуть приватный уголок, но вскочил слишком резко, поэтому покачнулся и, не успев восстановить равновесие, полетел на незнакомца. Тот, уже минуту наблюдая за нарушившим его покой человеком, быстро среагировал, отодвинувшись, в результате чего Макс снова грохнулся на диван.
— Вы в порядке? — участливо спросил незнакомец, прекрасно зная ответ на вопрос.
— Да. То есть нет. Не очень. Я, кажется, сильно пьян, — попытался встать Максимилиан, но у него вышло только сесть.
Сделав это, он воззрился на собеседника. В красноватом свете, возникающим из-за занавесок, прикрывающих диванчики от посторонних глаз, а также под мутным взглядом опьяневшего мужчины, тот выглядел слегка мистически: бледная кожа, тёмные, свисающие на лицо волосы и бокал с красным вином в руках — вылитый вампир. Незнакомец ухмыльнулся, обнажив верхний ряд зубов. Клыков у него не было.
— Хотите протрезветь? — спросил он с прежней ухмылкой, заинтересованно подглядывая на Макса.
Тот заторможенно, но радостно кивнул головой, надеясь избавиться от неприятного чувства тошноты и головокружения. Незнакомец привстал, оперся коленом на край диванчика рядом с Максом, а рукой — на спинку за его головой, резко наклонился к нему, приподнимая пальцами лицо мужчины и прикусил его нижнюю губу. Макс широко распахнул глаза. Двинулся в сторону. Дернулся. Наконец он в изумлении открыл рот, собираясь ругаться, но сделал это зря. Незнакомец, почувствовав уменьшение сопротивления, скользнул языком внутрь, с нажимом провёл им по нёбу, внутренней стороне губ, слегка посасывая их. Одновременно он перекинул второе колено и поставил его рядом с бедром Макса, сел ему на колени и страстно прижался телом. Лаская язык мужчины своим, он сместил руки на его спину и, слегка надавливая, пробегал по ней пальцами. Макс, еще отходя от шока, попытался остановить это сумасшествие. Он уже положил ладонь на грудь незнакомца, но, почувствовав под своей рукой частые удары чужого сердца и жар тела, поразился шальной мысли, внезапно пришедшей в голову: «А почему бы не попробовать?!» Поэтому вместо того, чтобы оттолкнуть, Макс притянул того поближе к себе и перехватил инициативу в поцелуе, накрывая губы мужчины своими.
— Вы протрезвели? — неожиданно спросил незнакомец, отстраняясь.
— Да, но мне кажется, что я еще больше пьян.
— Вы хотите?..
— Да.
— Тогда у меня.
Незнакомец схватил Макса за руку и потянул за собой. Пробежав мимо танцующей толпы, по тесному темному коридору, узкой улочке, они оказались в одной из подворотен и снова обнялись, прижимаясь к друг другу и страстно целуясь. Макс дернулся, почувствовав бедром сквозь ткань джинсов чужой член, но, пересилив себя, положил на него руку и слегка сжал. Незнакомец отзывчиво выгнулся и задел бедром промежность мужчины; Максимилиан явственно осознал, что у него стоит. Стоило ему понять это, как он почувствовал, что его куда-то тянут. В следующий момент он оказался в чужой машине.
Дорога прошла как-то незаметно и быстро. Вваливаясь в чужую квартиру, он подумал о том, что не знает, в каком районе города он находится, но этот факт не показался ему очень важным: возбуждение вытеснило все мысли из его головы. Ведомый в глубь квартиры её владельцем, ловко лавирующим между предметами мебели в темноте, Макс пару раз налетел на что-то, но не обратил никакого внимания на это. Когда они зашли в небольшую комнату, он разглядел уже привыкшими к темноте глазами большую кровать, стоящую между двух окон, шкаф-купе, простиравшийся вдоль дальней стены и рабочий стол, расположенный у ближней. Впрочем, незнакомец не дал ему особенно много времени на рассматривание интерьера, подтолкнув его к постели. Макс забрался на неё и довольно улыбнулся, почувствовав мягкие покрывала под собой. Незнакомец расстегнул пуговицы на своей рубашке, снял её, небрежно отбросив в угол и уселся сверху на мужчину, устроившегося на его кровати, раздвинув его ноги.
— Твоё имя, — выдохнул Макс, всматриваясь в тёмные прикрытые глаза.
Незнакомец распахнул их, внимательно уставившись на мужчину и под стать ему мягко произнёс:
— Артур.
Максимилиан слегка улыбнулся и потянул своего временного любовника на себя. Тот впился жадным поцелуем в его губы, одновременно расстёгивая рубашку мужчины и касаясь открывающихся под ней участков разгоряченного тела. Макс разобрался с ремнём Артура, расстегнул джинсы и сквозь холодящую ткань боксёров пробежался кончиками пальцев по всей длине упругого члена, помассировал выпирающую головку, потом обхватил рукой у основания и медленно прошёлся ладонью пару раз вверх-вниз. Теперь уже не незнакомец отзывчиво выгнулся, схватившись за плечи мужчины; из его горла вырвался тихий стон. Толкнувшись в тёплую руку, он оставил влажный поцелуй на предплечье Макса, прихватив губами кожу и лаская её языком. Пока он, поглаживая грудь мужчины, спускался все ниже, оставляя на его теле поцелуи-укусы, Максимилиан стянул с себя рубашку, небрежно отбросив её в угол комнаты. Артур в последний раз коснулся губами низа живота любовника и перешёл на его брюки: подхватив зубами ткань около пуговицы, он потянул её наверх, расстёгивая, а после расправился с молнией и приспустил их. Он провёл рукой по твёрдому члену Макса; на ткани трусов около головки расползалось пятно от естественной смазки. Потом Артур сдвинул вниз последний элемент одежды и, низко наклонившись, вобрал в рот подёргивающийся от возбуждения орган. Макс громко выдохнул и толкнулся в пленительное влажное горло мужчины. Тот максимально его расслабил и заскользил языком по пульсирующим венкам, периодически выпуская член изо рта, прихватывая губами нежную кожу, покрывающую плоть, лаская уздечку и слегка нажимая языком на чувствительную уретру, а после вновь погружая его в приятную глубину горла. Макс выгибался, как мог, стонал, не переставая, судорожно цеплялся за волосы любовника, пытаясь толкнуться поглубже. Неотрывно смотря на мягкие губы, в захвате которых утопал его член, он, после того, как мазнул головкой по стенке горла Артура, особенно сильно изогнулся и перевел свой мутный взгляд на спину старательно заглатывающего его орган мужчины и заметил на ней большую татуировку. Уже привыкшие к темноте глаза с ужасом узнавали изящные тёмные крылья на лопатках и витиеватую надпись «Victory» посередине.
***
Школа. 9 класс. Туалет.
— Арт, держи его, этот ублюдок вырывается!
— Ха, да у него не получится!
— Снимайте, кто-нибудь.
— Окей, потом скину в группу класса — поржём.
Макс исступленно мотал головой, судорожно цепляясь руками за бортики толчка и пытаясь не открывать рот, чтобы не захлебнуться. Дыхания уже практически не осталось и он из последних сил старался сдержать челюсти, но не вышло и вместо спасительного воздуха в его глотку влилась грязная вода. Он закашлялся, и пузырьки поплыли на поверхность. Увидев их, мучители наконец поняли, что оставлять жертву опущенной головой в воду опасно. Арт вытянул парня за волосы, откинул его от унитаза в угол, пнув пару раз для верности, и покинул школьный туалет со своей шайкой, оставив Макса плеваться на полу и судорожно вдыхать воздух, постанывая от боли в избитых боках.
***
Школа. 9 класс. Подсобка.
— Вырывается, сволочь!
— Давайте его к стулу привяжем.
— Арт, вот веревка!
Макс пытался сбежать, но пара крепких рук не давала ему такой возможности, и уже через минуту он дергался на стуле, крепко привязанный к спинке. Довольный Арт с наглой ухмылкой подошёл к бедному парню, остановился, будто желая запомнить этот момент, поднял над головой ведро и вылил грязь, оставшуюся после уборки на жертву. Макс вздрогнул, слезы подступили к его глазам, которые он поднял вверх, пытаясь не заплакать перед своими мучителями, ему не хотелось унижаться ещё больше.
— Давайте ему тряпку в рот вставим, — предложил кто-то довольным голосом.
Макс замотал головой и как можно плотнее сжал челюсть, но рука Арта зажала его нос. Задыхаясь, он открыл рот, и мучитель впихнул туда мерзкую тряпку. Они ушли, а после парня в таком виде нашли последние друзья, которых у него потом не стало.
***
Школа. 10 класс. Дискотека.
— Вливайте больше, парни!
— Да его сейчас вырвет!
— Может в класс его притащить?
— Точно, там же та шлюшка, в которую он втюрился.
И вот он уже стоял в одних трусах, вдребезги пьяный поневоле, посередине класса. Кто-то в голос смеялся, кто-то кричал, что он омерзителен, кто-то снимал на телефон. Максу стало так больно, что он понял, что разрыдался бы прямо здесь, у всех на глазах, если не ушёл сейчас же, поэтому он развернулся и собрался бежать. Но не успел. Бутылка водки, которую в него влили издевающиеся над ним одноклассники, дала о себе знать и его вырвало. Прямо на пол. А все смотрели. И Лизочка смотрела. Ещё смеялась. Ему было плохо. Больно. Макс ненавидел всех.
***
Школа. 11 класс. Выпускной.
— Раз. Раз-раз, — Арт проверял микрофон, стоя на подиуме перед всем классом, а потом начал свою речь. — Мне так жаль с вами прощаться, но наше совместное время закончилось. Давайте запомним самые лучшие моменты, забудем всё плохое и пожелаем друг-другу удачи в дальнейшем.
Все аплодировали, кроме Макса. Он хотел уйти.
— А больше всего мне жаль прощаться со своей верной собачкой. Макси, ты где? — торжественность исчезла из голоса оратора, сменившись насмешкой.
Попытка сбежать с этого карнавала зла обратилась неудачей: прихвостни Арта были уже наготове и поймали незадачливую жертву.
— Тащите его сюда! — скомандовал ненавистный парню голос. — У нас есть Король школы, то есть я, Королева школы — Лиззи, а сейчас у нас появится Раб школы! Несите корону!
Громилы поволокли Макса под громкое улюлюканье класса на подиум, где уже стояли Арт, ухмыляющийся и торжествующий, и любимая парнем раньше Лизочка, смеявшаяся вместе со всеми.
Кто-то поднёс тетрадь, на которой лежала сделанная из объедков рыбы и протухших водорослей корона, с которой тяжёлыми каплями стекал маслянистый клей. И не медля ни минуты под громкий свист толпы её водрузили на голову Макса. После этого он уже практически ничего не помнил, единственной мысль его было желание о конце этого кошмара. И когда после вечеринки его привязывали к воротам школы, всего испачканного, липкого, с уже приклеившейся к голове короной и лентой выпускника, где вместо обычных слов было написано: "Раб школы 1986", он желал им всем смерти. Но они были живы, веселились, радовались. Сфоткав его пару раз, Арт улыбнулся классу и, желая похвастаться, произнёс, снимая рубашку:
— Смотрите, какую татуировку я себе набил в честь триумфа над этим.
И бросил взгляд на Макса. Тот смотрел на Арта красными опухшими глазами, вкладывая во взгляд всю свою вечную ненависть. На спине его мучителя насмешкой красовалась изящная надпись «Victory», обрамлённая широкими крыльями.
***
Макса тошнило. Он говорил с тем, кто его мучил. Он целовал того, кто издевался над ним. Он был в квартире того, кто унижал его. Ему делал минет тот, кого он ненавидел. Максу захотелось ударить его сейчас же, но мизерный шанс, на то, что это всё же не тот человек, что это глупое совпадение, что это ошибка, заставил его спросить приглушённым голосом:
— Арт?
Поглощённый своим занятием мужчина недоумевающе поднял глаза, выпустил член изо рта и наклонил голову.
— Да, но откуда ты знаешь? Давно меня так не называли, — произнёс он с удивлением в голосе.
— Школа. А ты, тварь, даже не помнишь, — горестно усмехнулся Макс.
— Почему ты меня так,.. — начал Артур, не понимая, в чем дело, но внезапная догадка тенью ужаса отразилась на его лице. — Не может этого быть, Макси?!
Мужчина дёрнулся, будто его ударили плетью, со всех сил отпихнул от себя живое напоминание об ужасном прошлом, как можно быстрее натянул трусы, брюки, даже не застегивая их, и помчался к выходу. В ушах у него звенело, а руки тряслись, хотелось быстрее сбежать из этой квартиры, района, города и больше никогда здесь не появляться. Быстрые поиски ботинок. Ничего не было видно. На ощупь. Ключ не поддавался. Ещё немного. Замок открыт. Шаг за дверь, но далеко не удалось уйти. Рука Арта крепко схватила его, и Макс застыл. Пальцы, будто протянувшиеся из прошлого также, как тянется ладонь мертвеца из могилы, хватая за ногу, крепко сжали подергивающееся запястье Максимилиана. Картины жутких издевательств одна за другой накатывали на него, заставляя леденеть, дезориентируя. И он боялся. Ужасно боялся этого человека, стоящего сзади. Хриплый выдох вырвался из горла Макса, прокатился эхом по лестничной клетке и исчез в пугающей тишине, которую неожиданно прорезал неуверенный голос Артура:
— Прости меня, я был тогда полным придурком...
«Неправда, тебе это нравилось».
— Мы не осознавали.
«Нет, вы наслаждались».
— Мне так жаль, я кошмарно поступал с тобой. Я... Я очень сожалею.
«Ты врёшь».
— Ты простишь меня?
«Нет. Это чушь! Арт никогда не извинился бы. Не прощу! Ненавижу!»
И Макс вырывал свою руку так, что отлетела пуговица с манжета, побежал к лифту, но быстро передумал, поняв, что пришлось бы долго ждать, поэтому бросился к лестнице. Первый пролёт, второй, третий — в его голове все сливалось в бесконечную кашу серых аккуратных ступенек. На одном из этажей дверями хлопнул лифт, но мужчина проигнорировал его: казалось, будто за открывающимися дверями будет это ухмыляющееся лицо. Стало плохо.
Когда заканчивалась лестница, он практически задыхался, но без передышек, тяжело вдохнув прокуренный подъездный воздух, Максимилиан сделал последний рывок к двери, навалился на неё всем телом, одновременно нажимая на кнопку и вывалился из этого ужасного места. Он сидел на коленях перед подъездом дома самого жуткого человека на свете и не мог встать. Ноги отказали ему, а руки сильно тряслись. Немногочисленные прохожие с подозрением покосились на него и поспешили убраться подальше: видимо, сочли подвыпившим.
«Он может вернуться!» — промелькнуло в голове у Максимилиана. Эта мысль подстегнула его, и, опираясь руками на бетон, мужчина поспешно приподнялся, выпрямился и начал торопливо спускаться по лестнице.
