Поговори со мной

Уже которую ночь подряд просыпаюсь в холодном поту, сердце колотиться как бешеное, не желая ни на секунду замедлить свой ритм. Опять, ну, сколько можно, так и не долго впасть в детство и снова спать только с включенным светом, чтобы злобные бабайки не съели бедного мальчика. Прикрыв ладонью глаза, захлебываюсь истеричным хохотом, ну до чего же я смешон, возомнил себя героем, отказавшись от назначенных лекарств. «Такой наивный, неужели ты всерьез поверил, что сможешь все забыть, что будешь спокойно, безмятежно спать, в то время как они лежат в сырой земле, холодные, безобразные, но по-прежнему такие любимые. А ведь это ты виноват, ты и твой гребаный эгоизм, твоя беспечность»: мерзким голосом нашептывало подсознание, и я не в силах был возразить его упрекам. Я должен сейчас лежать рядом с ними, я хочу, мать твою к ним, но кто-то слишком умный там, сверху решил иначе. Моя маленькая доченька, любимая жена, такая улыбчивая и трогательная, гниют в могиле, а меня тем временем тоже жрут черви, совесть иногда бывает такой изобретательной барышней, когда дело касается мучений. Они мне снятся. Господи, я уже и не помню, когда мне доводилось видеть нормальные сны, я бы многое отдал за возможность не видеть вообще ничего. Я бы душу продал лишь бы все забыть, тот оглушающий визг тормозов, и не менее громкий крик моих родных, их мертвые тела в лужах крови, распахнутые неживые глаза-все это я так отчаянно, так эгоистично хочу стереть из памяти. Наученный горьким опытом, знаю, что сон уже не придет, как его не мани и не зови. Все что мне остается — это дожидаться рассвета, чтобы опять погрузится с головой в работу и хоть на пару часов забыться. Рассеяно пялюсь в потолок, стараясь хоть на секунду перестать о чем-либо думать. Громкая мелодия мобильного заставляет ощутимо вздрогнуть. Черт побери, кому я понадобился в такое позднее время? Увидев незнакомый номер, с раздражением выбиваю. Следующая ночь — точная копия предыдущей: кошмар, моя бессонница и опять этот телефонный звонок, не стерпев, отвечаю.  — Слушаю, — а на том конце тишина, прерываемая только чьим-то надрывным дыханием. — Если Вы не собираетесь говорить, то я бросаю трубку. Порываюсь выполнить обещанное, но собеседник все-таки решает подать голос  — Прости, что так долго не звонил, не было возможности, ты не представляешь, сколько всего произошло за это время. Точно, не представляю, я даже не очень понимаю, кто ты, парень, эта мысль так и вертится на языке, но озвучить ее я не решаюсь, что-то заставляет меня молчать и слушать все те бредни, что рассказывает мне незнакомец. А он, не умолкая, говорил обо всём: о красках, что так некстати закончились, о скучном фильме, на который пришлось убить целых два часа, о том, как красиво светит луна и горят звёзды. Он взахлёб рассказывал, казалось, каждую секунду своей жизни, а я всё ещё не понимал, почему мне так трудно бросить трубку, почему так сложно сказать, что я совсем не тот, к кому он хотел дозвониться. На миг в моём воспалённом мозгу проскользнула мысль, что я просто не хочу вновь слушать эту мрачную тишину, поэтому и тяну время, наслаждаясь компанией кого-то живого. Смешно сказать, но это уже превратилось в какой-то странный ритуал: ночь, моя бессонница, звонок и его голос, такой жизнерадостный, он вызывал лёгкую улыбку, дарил какое-то умиротворение, заставлял забыть обо всём на свете. Он никогда не звонил днём, никогда, пока я сам, прервав его очередной монолог, не попросил об этом. Так и началось наше полноценное, можно сказать, нормальное общение. Он спасал меня от боли и навязчивых воспоминаний, а я, наверное, прогонял его скуку. Ведь иного логичного объяснения, того, какой прок ему от нашей болтовни, у меня не было. Он часто спрашивал, что я делаю в данный момент и всегда, казалось, затаив дыхание, слушал мои ответы. На аналогичный вопрос парень часто, как бы нехотя, отвечал, что лежит. Я же смеялся и звал его лежебокой, на что тот смешно сопел, видно так стараясь показать свою обиду. Я чувствовал, что привязываюсь, ох, я определённо начал привыкать к этому удивительному мальчугану. Но это не пугало, нет, скорее вызывало странное тепло внутри. Моё душевное состояние, кажется, постепенно приходит в норму, мне иногда даже удаётся по-человечески выспаться- и это несомненно большой повод для радости. Ещё одной не менее приятной новостью стало моё продвижение по карьерной лестнице, должность, которой я долгое время бредил, наконец-то моя. Во мне кипели, бурлили эмоции, требуя срочно поделиться с кем-то этой прекрасной новостью. Я с нетерпением слушал гудки и уже не мог дождаться, когда мой маленький лежебока снимет трубку. -Ало, -услышав женский голос я слегка оторопел.-Говорите, Вас не слышно. Прочистив горло, стараюсь говорить как можно непринуждённее, но хриплые нотки так и проскальзывают в моем голосе. -Извините, Вы не могли бы позвать Славу к телефону? -Ах, Славочку? — меня ощутимо передёргивает, и я сам удивляюсь такой реакции.-он не может, у него сейчас осмотр у лечащего врача. Его ведь сегодня выписывают, такое счастье, а то он уж совсем умаялся здесь лежать. Стараюсь переварить информацию, и с каждой секундой горечь захлёстывает меня, он болел, а я совсем об этом ничего не знал, даже не подозревал. Ну да, я же был занят только своим нытьем, какой же я болван. -…ещё пару курсов химиотерапии и, надеюсь, мальчик будем здоров. Организм ведь молодой, борется с болезнью. Химиотерапия? Не может быть, он ведь не… -А чем он болеет? — с опаской спрашиваю и боюсь услышать очевидный ответ. -Да рак лёгких у паренька. Жалко, такой молодой, а такие мучения терпит… Ох, заболталась я, а мне ведь и к другим больным зайти надо, а я тут языком чешу, да ещё и чужой телефон без спроса взяла, ох влетит дуре бестолковой. -Стойте, стойте! — чуть ли не кричу, боясь, что женщина «отключится», не дав мне возможности расспросить её. — В какой он больнице? Когда именно его выписывают, во сколько часов? И вот я стою в назначенное время возле стен больницы, нарядный, с букетом. Я не очень-то понимаю, зачем приволок этот веник, просто поддался мысли, что ему будет приятно. Не знаю, как, но среди десятков прохожих я непременно должен найти, узнать его. Стараясь упростить себе задачу, набираю опять его номер, на этот раз в трубке звучит именно его голос, но я не особо вслушиваюсь, лишь усиленно верчу головой, стараясь найти парня с телефоном. Заметив, лечу пулей, толкая людей, что так некстати подвернулись на пути, мне в след летят недовольные возгласы и ругательства, но это совсем не волнует, всё мое внимание сосредоточено на щупленькой фигурке, которая уже собирается сесть в такси. Хватаю мальца за руку и рывком разворачиваю к себе, ответом мне служит немного боязливый, недоумённый взгляд. Он так и не отнял телефон от уха, что ж, отличный способ проверить, хотя я и так уверен, что не ошибся. -Ну, здравствуй, Славка. — с улыбкой говорю в трубку своего мобильного, замечая как удивленно расширяются, и без того огромные, глаза мальчика. — Что ж ты, дурень, сразу ничего не сказал? -спрашиваю, нежно касаясь ткани капюшона, что скрывал мое чудо, а затем стаскиваю его вовсе, открывая вид на совершенно лысую голову. Тот всхлипывает, стараясь опять спрятаться, но я опережаю его, крепко обнимая. Почувствовав ответные объятья, целую в алеющую щёчку. И я уже ничего не замечаю, кроме него, ни таксиста, что с раздражением спрашивает, едим мы или нет, ни родителей, что уводят своих детей по дальше от нас, ни старушки, что остервенело креститься, приговаривая: «Хосподи, срам то какой» Даже не верится, что всё случилось так, нас определённо свела судьба, ведь, как ещё объяснить то, что, из тех номеров, которые он набирал наугад, мой единственный оказался действительным. Наверное, кто-то там сверху, посмотрев на наши страдания, решил сжалится и подарить нам шанс быть вместе, возможность быть счастливыми.