Город

Холодно? Кисе очнулся от натужного скрипа открываемой двери. Протяжный звук тупым ножом врезался в уши, насилуя и так нещадно гудящую черепушку, шум в которой с каждой минутой напрягал всё сильнее. На сознание, с трудом продирающееся сквозь дебри головной боли, накатила волна ощущений в которой он, от неожиданности, чуть не захлебнулся — всё тело болело, спать хотелось нещадно и пальцев он почти не чувствовал, а причиной этому всему являлся — вымораживающий внутренности холод. Это пугало. Подстегаемый этим чувством парень как мог старался не соскользнуть в небытие, сознанием сосредоточено цепляясь за реальность, и лишь его краем отмечая происходящее в доме. Те же кто так отчаянно мучили дверь минутой ранее, еще раз прошлись по нервам парня закрыв её так же "мелодично". Из коридора послышались гулкие с хрустом, из-за тонкой корочки льда на полу, шаги визитеров, которые сразу направились к комнате в которой страдал мальчишка — наверное услышав пыхтение с которым загружался отчаявшийся мозг, ну или потому, что быть ему негде больше.  — Эй, ты здесь ещё не сдох? Отвеееть?, — После вопроса, слишком громкого для работающего на пределе содержимого черепа, передышка — минута блаженной тишины, чтобы тут же вбить в голову невменяемому Кисе, ещё несколько гвоздей:  — Хотя… Если сдох, то лучше молчи, — успевший снова провалится в беспамятство хозяин комнаты очнулся от новой порции зубодробящего холода, посланного человеком стоящим на пороге. После долгих минут напряженной тишины, и нескольких провальных попыток ответить, со стороны Кисе, послышались осторожные шаги.  — Чё это ты? Эээй, ты ведь в норме?, — Уже как-то более обеспокоено спросил Коганей, делая еще несколько шагов к полностью замотанному в одеяло соседу, прорываясь, если надо, заставить его очнуться. Внутри головы лежащего что-то оглушительно щелкнуло, окрашивая все яркими фейерверками, будто эта фраза запустила механизм, который хозяин сознания так и не смог найти сам. На десятую долю секунды его выбило из реальности, даря временное облегчение. Чего в принципе и так било немало. Сознание вернулось таким же рывком как и исчезло, холод немного отступил, думать стало в разы легче. Удивленный Кисе, своим медленными волнами проясняющимся сознанием, всё же узнал в этих милых людях своих соседей. Двое, лет на семь старше чем он, один немой второго не заткнуть, похоже болтает за двоих, всегда все такие загадочные (Толи чокнутые то ли сказочные) ходят исключительно вдвоем, местные мастера на все руки, в общем, что еще можно сказать… Кроме них, у него был только один друг.  — Жив я, живживживживживживжив… и не надейся заработать на продаже *моего* дома, — выдал Кисе, нечеловеческим усилием воли всё же заставляя свою тушу начать шевелится немного активнее. Пока владелец дома сосредоточено бурча выпутывался из тряпки гордо именуемой «теплое одеяло», мужчины со всем комфортом размещаются на продавленном вельветиновом диване, цена которого на рынке примерно равна цене неплохой машины. Такую роскошь в пятом районе могут позволить немногие, и откуда это чудо взялось у осиротевшего мальчишки остается тайной, которую он почему-то разбалтывать не спешил. Впрочем всякие там странности не мешают гостям с блаженными вздохами растектись по обивке, всем телом ощущая почему он такой дорогой. А Кисе наконец-то освободившийся из-под плена постели, и медленно сползающий с матраса (и чем ему диван не подходит), обернулся к друзьям чтобы спросить зачем они, собственно, приперлись, но наткнулся на два совершенно одинаковых взгляда — сначала удивленных потом недоуменно-завистливых. -Ээээээээ… О, как… это… — Коганей открывал и закрывал рот, по какой-то непонятной причине потеряв дар речи, и осоловело хлопая глазами, синхронно с Идзумо, заставил всё ещё туго соображающего и промерзшего Кисе начать волноваться.  — Ч… — Парень только успел начать вопрос, как к гостю наконец вернулась способность связно излагать свои мысли:  — И где ты только бабки такие взял? Нет тебе конечно идет но…???, — и неопределенно махнул руками как-бы показывая это но. Кисе окончатый выбитый из колеи такими вопросами, непонимающе взирал на гостей, лишь сильней хмуря брови.  — Вот не надо, блин, здесь глазками хлопать! Будто не знаешь как выглядишь! И посмотрев в абсолютно пустые глаза собеседника, со вдохом добавил:  — Кисееееее, Мы всё же ждем увлекательную историю твоего преображения~ На это, что-то для себя решивший парень, быстро закивал головой, обретая отдаленное сходство с китайским болванчиком, и слишком широко улыбаясь, выставил на показ ровный ряд зубов, в котором катастрофически не хватало верхнего клыка.  — Да, сейчас я всё объясню, только прошу, минуту, сейчас, — протараторил мальчишка, деревянными шагами направляясь в единственное кроме этой комнаты помещение — кухню-ванную, оставляя за собой гостей, на диване и в замешательстве. Миновав коридор он ввалился в крохотную комнатку, по неосторожности зацепившись за ведро с холодной водой и расплескав содержимое, он быстро выровнялся, поспешно переступая через полупустую посудину. Напротив входа, на стене, маленькой данью памяти о счастливом прошлом, висит зеркало метр на метр, которое когда-то притащила его старшая сестра. Кисе на минуту застыл перед, почему-то, запотевшим стеклом, но уже не удивляясь - просто смотря, за это утро, похоже, превысив лимит удивления. На этой мысли Кисе невесело улыбнулся. Ну да, лимит. Медленно поднимая руку обтянутую тканью кислотно-зеленой водолазки, он судорожно размышлял над тем что его ждет за хлипкой стеной конденсированной воды, и хочет ли он это увидеть? Оказывается совсем не сложно резко, чтобы не передумать, мазнуть рукавом по зеркальной поверхности, почти в панике отдернув руку от оказавшегося ледяным стекла. Сложнее перевести взгляд с прижатого к животу запястья, на мутную, уже ничем не прикрытую поверхность, хотя и с этим заданием парень справляется, на выдохе резко подняв голову. От неожиданности Кисе отшатывается назад, и даже забывает испугаться. Из зазеркалья на него с нервной улыбкой, которая сводила губы до сих пор, пялится блондин с ненатурального, как у куклы, цвета волосами, и жёлтыми глазами, что становятся ярче будто нагреваясь. Этот нечеловеческий взгляд чужого, в принципе, отражения, заставляет сделать ещё один шаг назад, инстинктивно пытаясь отдалиться от опасности. Полностью сосредоточенного на зеркале Кисе, который, похоже, начал впадать в истерику отрезвляет… ведро споткнувшись о которое он шлепается на пол, поднимая за собой тучу брызг, и выливая остатки жидкости на себя. И вот сидящего на мокрых досках, насквозь промокшего, перенесшего слишком много резких смен эмоций парня поглощает апатия. Он с железобетонным спокойствием бросает короткий взгляд на снова запотевшее стекло, лишь какой-то частью сознания, еще способной на эмоции, удивляясь этому, переводит взгляд на руку поднятую при падении в попытке ухватится за воздух, спокойно наблюдая как с неё испаряется вода, поднимает глаза на клубы пара в комнате философски отмечает, что запотевшее зеркало — это не странно, и вместо того чтобы благополучно отключится, оседая тряпичной куклой на почти сухой пол, он хватает многострадальное ведро в которое его следующие 5 минут нещадно полощет. Похоже переизбыток эмоций сильно сказался на организме.