Perfect Weapon

И в войне мир застыл со мной — Он ждет, что я жизнь отдам. Я решил уже давно, Меня нельзя купить или продать! Когда себя начну терять, И я буду умирать, Помоги мне, прошу, дышать! Я не сплю, я живой, Я узнал, кто стал моей судьбой! Час настал мой, И в жизни моей я главный герой! Здесь, сейчас, Снова вперед, не шагу назад! Я узнал, кто стал судьбой, Я проснулся, я живой… The PanHeads Band — Проснулся и Живой (Skillet Cover) POV Эшли        Когда я проснулся, была еще ночь, и Ди все еще мило сопел в мое крыло. Впервые я так спокойно их распустил. Я аккуратно сел, забрав крыло от плена рук любимого. Рука прошла по зашитой ране. Регенерация неплохо помогла, хотя, заслуга Ди здесь огромна. Если бы он не зашил рану, во сне у меня мог произойти разрыв тканей. Это стоило бы мне обширной кровопотери, а рана бы заживала криво. Ох, Ди, я причинил тебе такую боль, а ты по-прежнему любишь меня, и так добр ко мне. Я не заслуживаю такого отношения. Я вообще не заслужил совместной жизни с таким чудом как он. Я же говорил, что со мной он испытает еще больше горя и страданий. Я понимал, но позволил себе признаться в своих чувствах к нему. Еще больше счастливых воспоминаний. Я буду дорожить ими до последней капли крови, до последнего вздоха. Клянусь своей кровью…        А сейчас у меня есть еще пару ниточек, и я знаю, к какой марионетке мне их прикрепить… Я собрался, стараясь не разбудить Энди, вышел, поднялся на крышу и взлетел к звездам.        Крылатый ангел уже был возле богато обустроенного дома, ловко уходя от взора камер и охраны, никого не убивая, и не привлекая к себе внимания. Он забрался в оранжерею, находящуюся на балконе дома, на мансарде вблизи крыши. Пожилой мужчина со страшным лицом и глубокими для его возраста морщинами ухаживал за орхидеями, тюльпанами и розами, в тот момент, когда вместо томных рулад скрипки в проигрывателе заиграла 5 симфония Бетховена, а сам старик замер, находясь в опасном положении, когда кинжал может с легкостью надрезать его горло.        — Сатлер больше не может тебе верить, да, Кирди? — прошептал кареглазый старику в ухо, не ослабляя хватку. — И мы оба знаем почему. После того, как я взорву Парламент, у него будет лишь один шанс: предложить кого-то вместо себя, указать козла отпущения. И кто же это будет? Ты, Кирди. Такой умный человек, как ты, не мог не предусмотреть этого. У тебя наверняка есть план. Этот план — причина, по которой Сатлер тебе больше не верит. Причина, по которой за тобой следят, и у каждой комнаты этого дома есть глаза и уши, а каждый телефон прослушивается.        — Вранье, — угрюмо проговорил мужчина, но кареглазый ведь знал, что он ему верит.        — Такой умный человек, как ты, должен знать, что это правда, — наклонил голову крылатый, продолжая дергать за нужные ниточки. Он убрал кинжал от его горла, и отошел к розам, которые старик расположил возле окна, подальше от Кирди.        — Что тебе нужно? — злобно выплюнул Кирди.        — Мне нужен Сатлер, — просто ответил кареглазый. — Кирди, ты же знал, что этим кончится. Что однажды вы станете соперниками. Поэтому Сатлер живет под землей, он печется о своей безопасности, поэтому ты окружил Сатлера своими людьми, на которых ты можешь положиться. Тебе достаточно только приказать им.        — Что я за это получу? — значит, план темного ангела удался.        — Меня, — прошептал кареглазый. Старик сразу изменился в лице.        — Почему я должен верить тебе? — сощурил глаза Кирди.        — Потому что это единственный способ меня остановить…        Крылатый не стал медлить и тут же ринулся к окну. Однако, прежде, чем выпрыгнуть, он повернулся к нему и сказал:        — Если согласишься, напиши «Х» на своей входной двери, — и выпрыгнул в окно, растворяясь в ночи…        Я вернулся через ту самую крышу, надеясь, что никто еще не проснулся. Конечно, у меня есть отговорка и не одна, но я не хочу им врать, а должен. Ради них самих. Мне повезло, и все еще спали. Ну да, попробуй не спать как убитый после такой-то пробежки, урока плавания с милыми рыбками и еще одной пробежки. Физкультура, блин.        Ди сладко спал, но сон его был тревожен. Это я виноват. Он скулил, ворочался, бормотал что-то во сне, и стонал. Мне было неописуемо жалко его. Взяв из шкафа плед, я накрыл его им, чтобы сделать для него хоть что-то полезное. Я слышал от тети, что если накрыть теплым пледом свою любовь, когда ей снится кошмар, то она почувствует защиту от того, кого любит. Я принял прежнее положение рядом с спящим любимым. Когда я только хотел лечь, он зашевелился, проворчал себе что-то под носик и затих. Я облегченно вздохнул, ведь если Энди узнает, что я вставал, он меня убьет лично. Хотя, я и не против. Смерть от рук Ди — это то, чего бы я хотел на последнем вздохе. Лучше смерть от рук любимого, чем мучения от смертельной раны или болезни, пожирающей меня каждый день. Но я не смогу его об этом попросить. Мой ангелочек не сможет этого сделать, и я это прекрасно понимаю. Я спокойно лег к лежащему ко мне спиной Ди. Парень снова беспокойно заворочался, заскулил и повернулся ко мне, накрыв меня тем самым пледом. Его пушистые ресницы подрагивали.        — Эшли… Не бросай меня… — проскулил Энди во сне, прижавшись к моему крылу.        — Я не брошу тебя, даже после смерти, мой маленький ангел. Я всегда буду с вами, — прошептал я, обнимая Ди. Я медленно провел рукой с легким синим пламенем по его макушке и ему стало легче.        Вскоре, и я уснул, надеясь смягчить сон моего бедного ангела… POV Энди        Когда я проснулся, то первым делом выпятил руку вперед. Проведя рукой по простыне, я почувствовал лишь холодную ткань. Резко раскрыв глаза, я вскочил, сев на кровати. Эшли рядом не было. Господи, надеюсь, он не ушел. Я не переживу, если он опять вернется ослепший или ослабевший. Мой бедный темный ангел пережил столько боли. Он столько сделал для нас, столько раз ставил себя под удар, столько рисковал собой, жертвовал чем-то ради Братства и нас, и ничего не требовал взамен.        Я быстро оделся и выскочил из комнаты в гостиную. Ребята еще спали, уставшие от такой пробежки. Я быстренько сбегал в комнату Райчел, но там его не было. В библиотеке тоже нет. Я оббегал почти все комнаты, как вдруг увидел какой-то проход. От него веяло свежей прохладой, по которой я так соскучился. Я осторожно прошел по маленьком коридоре и оказался на крыше. Посмотрел налево. Недалеко, прямо на краю крыши, сидел Эшли и вертел в руке камень, подобный тому, что он подарил мне. Ветер ласково перебирал его шелковые волосы. Большие черные крылья блестели в свете луны. Парень смотрел на звездное небо и напевал: Heavenʼs gone, the battleʼs won, I had to say goodbye, Lived and learned from every fable Written by your mind. And I wonder how to move on From all I had inside, Place my cards upon the table, In blood I draw the line, Iʼve given all my pride. Living a life of misery, Always there, just underneath, Haunting me, quietly alone, Itʼs killing me, killing me. Dead and gone, whatʼs done is done, You were all I had become, Iʼm letting go of what I once believed So, goodbye, agony!        Я тихонько подошел к нему и обнял за талию. Парень повернул ко мне голову. Я легонько чмокнул его в щеку, ласково переходя на губы. Я сел рядом с любимым и приобнял его. На его шее была намотана моя шелковая повязка, что я ему подарил.        — Я соскучился по твоему пению, — нежно прошептал я, любовно поглаживая кончиками пальцев гладкие черные перья. Любимый прямо мурлыкал от удовольствия.        — А я соскучился по тебе, — прижался ко мне Эш. В его глазах блестели звезды. — Песни всегда мне помогали бороться. Я частенько их писал, когда было вдохновение.        — Спой мне еще что-нибудь из этой песни, — попросил я.        Эшли кивнул и запел: Not alone in forgiving, The faithful and the blind, Innocence is forsaken, I leave 'em all behind, And then I see that even angels never die        — Это прекрасно! — прошептал я, когда он закончил.        — Это от чистого сердца. Хотя ты прекраснее всего на свете, — ответил Эш, довольный до нельзя.        — А почему ты не спишь? Я так испугался, когда не увидел тебя рядом, — всхлипнул я от пережитого страха.        — Я решил подышать свежим воздухом, мне полезно, а дверь оставил открытой, чтобы ты ее нашел, если что, — тихо ответил крылатый, словно боясь нарушить этот романтический момент.        — Понятно…        — Как ты спал сегодня? — поинтересовался кареглазый.        — Удивительно хорошо, — ответил я, вспоминая, что действительно выспался, и совсем не кричал. — Не помню, когда в последний раз так сладко спал.        — Я избавил тебя от кошмара, так что сегодня ты даже выглядишь более свежим, нежели раньше, — с виноватым видом сказал любимый. У меня даже сердце сжалось при виде его печального лица.        — А как ты это сделал?        — Моя любовь вылечит тебя от всего. Я всегда буду с вами всеми, моя крылатая тень защитит вас от любых опасностей, — улыбнулся Эшли.        — Эшли, дай слово, что всегда будешь со мной! Дай слово, что я тебя не потеряю! — с болью в голосе просил я любимого.        — Даю слово, Ди!        — Поклянись!        — Клянусь! Я всегда буду с тобой, Ди, и никогда не покину, — погладил меня по щеке Эшли. Я был удовлетворен ответом. Его другая рука поглаживала подвеску.        — Этот кулон похож на мой, — заметил я.        — Да, они как кусочки наших сердец, — страстно прошептал мой темный ангел. — Это подвеска Пандоры.        Эшли взял кулон за цепочку и поднес поближе. Я взял свою подвеску и поднес к кулону любимого. Соприкоснувшись, они вспыхнули ярким светом, который постепенно угасал, и когда погас, кулоны приняли мягкий жемчужный оттенок.        — Знаешь, — проговорил Эшли, прижавшись своим лицом в копну моих волос, вдыхая их ванильный аромат, — я столько ждал этого дня. Я столько сделал для этого. Благодаря тебе, любовь моя, я понял, что только приложив усилия, можно проложить путь к своей мечте. Я не думал, что мне будет так важен этот день не ради себя, а ради кого-то, кого я люблю. Я никому не доверял все это время. Так было до тех пор, пока я не полюбил тебя. До сих пор отношения с другими лишь доводили меня до бешенства и желания убивать. До сих пор я добивался всего только кровью моих врагов. Я получал удовольствие при виде их крови. Я не ведал ни сочувствия, ни милосердия, ни жалости. И только когда я встретил тебя, я начал кое-что понимать. Страдание, горе и счастье и все другие эмоции, которые я запер внутри себя… Их можно с кем-нибудь разделить. И я хочу разделить их с тобой, Ди.        — Мы всегда будем вместе, Эшли. Пока мы живы, наша любовь будет во всем живом на Земле, — погладив его по кончику носа, сказал я. Мой темный ангел заглянул мне прямо в глаза и сказал:        — У меня есть подарок для тебя, Энди. Но перед тем, как вручить его, я попрошу тебя кое о чем. Ты не мог бы потанцевать со мной?        — Сейчас? Незадолго до твоей революции? — удивился я.        — О, революция без танцев не стоит того, чтобы ее устраивать, — усмехнулся Эшли.        — С удовольствием! Только я никогда не танцевал, — признался я.        — Я научу…        Эшли помог мне подняться. Отойдя к середине крыши, парень взял мою правую руку в свою левую. Правой приобнял меня за талию, а я в свою очередь положил руку на его левое плечо. Я прижал голову к его правому плечу, и мы стали медленно двигаться по кругу. Я чувствовал горячее дыхание любимого на своей шее. Эшли слегка отстранился от меня. Мы держались правой за левую руку и парень притянул меня к себе, при этом он поднял наши руки над моей головой. Там было пространство и он, не отпуская руку, опустил их, положив на грудь. Находясь в таком состоянии, я чувствовал свое сбивчивое дыхание. Эш прикоснулся губами к моей шее, опаляя ее горячим дыханием. Подняв наши руки, он резко, но не сильно, толкнул меня вперед. Когда наши руки стали ровными как палочка, Эшли остановил меня. Я решил взять часть танца и в свои руки, а потому, когда Эшли легонько потянул меня за руку, я стал крутиться по кругу и идти к нему, накручиваясь. Таким образом, я оказался в нескольких сантиметрах от его лица. Раскрутившись, мы продолжили танцевать. Я немного осмелел и также добавлял что-то в танец. Мои ноги плавно скользили по земле. Я иногда поглаживал его по рукам и бокам во время танца. Когда танец подошел к концу, Эш наклонил меня вперед, придерживая за спину. Я же в свою очередь закинул ему ногу на бедро, как в танго. Я не отрывал от его прекрасных глаз свой любящий взгляд. Кареглазый наклонился ко мне и поцеловал. Мы отдавались друг другу без остатка, надеясь навсегда запечатлеть тепло нашей любви, наполниться ею до краев. Это был такой романтичный момент, но…        — Как красиво!        — Твою мать, я щас расплачусь от такой романтики!        — Трогательно, блин! Несите платочки, у меня потоп!        — Да тихо ты, а то они услышат, дурень!        — Атас, засекли!        — Бегом на кухню!        Засранцы, они подслушивали и подсматривали! Вот чего им не спалось? Раздался слабенький топоток, и ребята, наверное, свалили. Мои щеки покрыл предательский румянец, а вот Эш был невозмутим.        — Вот маленькие хитрые засранцы! Они все видели! — буркнул я, не зная, на что злюсь больше: на то, что нас прервали или что они нас видели.        — Забей! — махнул рукой Эш. — Скажи, ты когда-нибудь видел красоту ночного города во время восходящего солнца?        — Нет, — честно ответил я. Даже стыдно стало. Он столько всего видел, в отличие от меня.        — Тогда я покажу.        Эшли подошел ко мне. В следующую секунду он меня немного удивил: вырвал из своего крыла большое перо. Он вложил его в мою руку. Только перо коснулось моей кожи, как оно побелело. Я посмотрел на него.        — Сожми его в руке и подумай, что мы с тобой — одно целое, что моя любовь окрыляет тебя.        Я закрыл глаза и представил, как мы с Эшли вместе. Когда он меня целует, я чувствую, как у меня вырастают крылья. Он любит меня так, как никто и никогда не мог бы меня полюбить. Я хочу быть с ним всегда и везде. Он — часть меня, а я — часть него. Мы — одно целое.        По спине пробежала холодная волна, словно мне на спину вылили миску холодной воды. Холод сменило тепло. Я чувствовал, как из моей спины что-то выходит, но безболезненно. Через мгновение мне стало так приятно и хорошо. Я оглянулся на спину. На моей спине появилось два больших белых крыла и так красиво распустились, что из них посыпались белые звезды.        — Эшли, — я бросился его обнимать, да так, что он едва равновесие удержал, — спасибо, любимый, они прекрасны!        — Как и ты, — улыбнулся Эш.        Кареглазый подвел меня к краю крыши. От такой высоты меня пробрала легкая дрожь, но Эш крепко держал меня за руку, и страх быстро отступил.        — Посмотри на небо!        Я посмотрел. Звезды ярко сияли в нем. Они были так красивы. Их красота вдохновляла меня на лучшие чувства.        — Мы с тобой как небо и звезда! Являемся неотъемлемыми частями друг друга! Я — твое небо, а ты — моя звезда! — страстным шепотом сказал Эшли.        Любимый посоветовал думать о полете, и крылья сами понесут меня. Я подготовился к предстоящим ощущениям. Мои крылья начало подергивать за спиной. До меня дошло, что они готовы к полету. Я чувствовал каждое перышко. Я раскрыл глаза и прыгнул вниз. Эшли прыгнул вместе со мной. Ветер трепал мои волосы, но я не чувствовал страха, только спокойствие. Каждым перышком, каждым сантиметром своих новых крыльев я чувствовал неописуемые и непередаваемые ощущения. Резко раскрыв крылья, я взлетел. Взмыв высоко в небо, я выпрямился и осмотрелся. Окна домов горели невероятно ярко, вывески приветливо приглашали кого-то придти и угоститься чашечкой ароматного кофе и тремя сытными панкейками. Я такого вообще не помню.        — Теперь люди наплевали на комендантский час, — подлетел ко мне любимый, — они не боятся бросить вызов такой несправедливости, как тотальный надзор. Они готовы. Как только придет время, они придут ко входу в Парламент с моими символами. Моя роза — это символ революции. А маска — лицо великого человека, пытавшегося взорвать Парламент еще 412 лет назад.        — Ты постарался. Они очень напуганы, — хихикнул я, представляя реакцию Сатлера.        — Я старался делами, а теперь буду действовать и словами. Знаешь, хотя я и могу взять перо и научить их жить по-новому, я передаю смысл своими словами. Слова — отражение идеи. Но иногда несказанные слова имеют большую силу, чем те, что уже слетели с языка. И это мой самый главный для тебя подарок. Ты их чувствуешь, поэтому я могу их тебе передать…        Я улыбнулся. Впереди было видно здание Парламента, и даже деревня Эша оказалась неподалеку от него. Ведь лес-то не далеко, а значит и деревня с особняком Парди оказались ближе, чем когда мы шли к ней.        — В те годы, когда я был подростком, в моей деревне часто шел снег. Чистый белый снег. Когда я плакал, он начинал идти. Тетя Кэролайн в такие моменты говорила: «Эшли, ты что, плачешь?».        Эшли нежно улыбнулся воспоминаниям и устремил свой взор на Парламент.        — Значит, сегодня вечером Сатлер выступит с заявлением, пытаясь переубедить народ? — спросил я, понимая, что совсем чуть-чуть осталось до победы.        — Да, но у него ничего не получится. Осталось недолго, — подтвердил мои мысли Эш.        — Маски и розы — это очень остроумно, — похвалил я его идею, — хотя было бы странно вдруг повсюду увидеть многое дорогое моему сердцу, связанное с тобой.        — Скрой, кто я есть, и будь моей опорой, личина мне нужна, пригодная для достижения цели… — проговорил Эш.        — «Двенадцатая ночь», — улыбнулся я.        — Виола, — кивнул он.        Он взлетел ввысь, я не отставал. Никогда не думал, что полет — это настоящий глоток свободы. И не важно, где ты взлетишь и как, главное, чтобы полет был в душе и в сердце. Тогда даже если ты прикован к земле, ты сможешь взлететь. Эшли смеялся, смотря на мои попытки привыкнуть к необычным ощущениям. Как же я люблю слышать его смех, который, к сожалению, такой редкий. Но мне кажется, что со мной и Райчел он совсем другой. Только с нами он меняется и становится как тогда, когда была жива его сестра. В Братстве он был серьезным и ответственным Наставником. В жизни — холодным и расчетливым. И только со мной и дочкой Эш становится нежным, живым, счастливым по-настоящему. Он чувствует, что его любят. Что он нужен не как спаситель и революционер, а как любимый и дорогой человек.        — Ди, подлети сюда, — попросил любимый.        Я выполнил просьбу. Эшли попросил закрыть глаза. Я закрыл. Что происходило, пока я видел лишь темноту, я не знаю, но чувствовал, что ничего плохого.        — Открывай!        Я медленно открыл. Впереди я увидел полосу восходящего солнца. Сперва это было как ребро монетки, но солнце восходило быстро, и скоро это был уже круг. Он постепенно возрастал, и огненное кольцо посылало свои лучи вперед, освещая город. Начинался новый день и новая жизнь, хотя новой ее пока еще назвать нельзя. Но все еще впереди. Эшли взял меня за руку. Он держал мою руку, пока я, разинув рот в широченной улыбке, смотрел на рассвет. Когда половина солнца уже была на горизонте, я повернулся к любимому. Улыбка не могла сойти с его лица. Конечно, когда любимый счастлив, тогда и он счастлив.        — Эшли… это так красиво… я никогда не видел рассвет!        — Сегодня я покажу тебе многое, а также сделаю для тебя все, что могу. И я хочу показать тебе мой главный подарок. Прямо сейчас, — сказал Эш.        — Хорошо! — кивнул я.        Эшли взял меня за руки и мы снова перенеслись. В новом месте были белые стены, серый пол, рельсы и… поезд… полный взрывчатки.        — Метро? Я думал, они все перекрыли, — посмотрел я на поезд.        — Перекрыли, — подтвердил Эш. — Ушло почти десять лет, чтобы расчистить тоннель и проложить новые пути. Я покажу тебе.        Мы подошли поближе к входу в поезд.        — Эти рельсы ведут к Парламенту, — тихо сказал я.        — Да.        — Так все скоро произойдет? — повернулся я к нему.        — Произойдет. Если ты захочешь, — эм…        — Что?        — Это мой подарок тебе, Ди. Все, что у меня есть: мой дом, мои книги, Галерея, этот поезд — все это я оставляю в твое полное распоряжение.        — Очередная уловка, — я повернул лицо в сторону.        — Нет, — покачал головой Эшли, — больше никаких уловок. Никакой лжи, только правда. А правда — вот она. Благодаря тебе я понял, что ошибался. И выбор, отправить этот поезд или нет, должен делать не я, — и тут он дал мне пульт с одной единственной кнопкой, попросив спрятать его понадежней.        — Почему? — спросил я, чувствуя что-то неладное.        — Потому что этот мир, к которому я принадлежу, который создан и при моем участии, сегодня исчезнет. А завтра родится новый, люди станут другими. И право выбора принадлежит им. А нам сейчас пора возвращаться.        Мы снова оказались в воздухе и полетели на крышу Галереи. Стоило мне приземлиться, как я подумал об отдыхе, и мои крылья исчезли, а на спине осталось ощущение как от только набитой татуировки. Эшли прошел по проходу прямо к гостиной-кухне, я за ним. За столом кое-как уселись ребята и что-то обсуждали. Увидев, что мы вошли, они резко замолкли.        — Что обсуждаем? — проговорил Эш, а в его глазах плясали чертики.        — Ничего! — парни и девушки разом завопили и замахали руками. Некоторые даже покраснели.        — Ну да ладно. Предупреждаю: сегодня у нас вечером поход в Норслайф, заберем документы о проекте, пронаблюдаем и там сообразим по ситуации. Потом по секретному ходу выберемся из Норслайф на крышу Галереи.        — А как так у нас получится? — поинтересовался Кристиан.        — Я потратил достаточно времени, дабы проложить пути и найти секретные в необходимых мне местах. В Норслайф есть проходы, ведущие в мою деревню и поближе к Галерее. Они начинаются от этого книжного шкафа и арки, через которую мы попали сюда. Думаю, мы пройдем проходом, что за шкафом. Но, к счастью, об этом всем знаете только все вы.        — Есть еще какие-то советы для последующей работы? — спросил Джейк.        — Да, у меня есть небольшая тренировочная комната, оружие, компьютеры и другие полезные вещи. Если вы хотите потренироваться или подготовиться заранее, то лучше начинать сейчас. Также, мы вряд ли будем спать ночью, а потому несколько часов поспать также следует.        Ребята переглянулись с боевой готовностью. Я их реально не узнаю. Как же эта война нас изменила. Я ни о чем не жалею. Только об одном…        Тод, Хеавен и Кристиан пошли в комнату с камерами. Эшли им ее показал, и программистка и хакер пришли в полный восторг от такой техники. Я не знал, чем мне заняться, ведь почти все заняты. Я неплохо сражаюсь, а вот с техникой не дружу, но и на стрельбе я неплохо отличился. Джинкс и Джейк пошли вместе сражаться и стрелять. Райчел тоже куда-то ушла. А Крис понятно где. Ну и куда свой зад пристроить? И тут ко мне подошла красноглазая.        — Послушай, Ди, мне твоя помощь нужна!        — Какая? — улыбнулся я ей.        — Надо завтрак приготовить, а я одна не управлюсь со всем, — попросила она.        — Я люблю готовить, — потер руки я, — только раньше был слишком ленив для этого.        Мы с ней пошли к плите. На диване лежал тот же самый рюкзачок, который нам дал тот паренек, Финни, по-моему. Я расстегнул его и вытащил оттуда крекеры, сухари, консервы, банки с супом, какао, джем, арахисовое масло и бульон с лапшой в маленьких контейнерах. На десерт также уложили кексы, бисквиты и пирожные. Все было свежее и явно приготовленное Райчел. Когда я спросил, она ли это приготовила, она подтвердила. Да, наверное, странное питание в условиях войны, но надо находить время и для радостей.        Я разложил все это возле стола, а Райчел приготовила воду. Некоторые продукты надо было готовить в их же содержимом, положив в кипяченую воду. Красноглазая готовила сама, а меня просила приносить что-то, глядеть за водой, чтобы не выкипела, приготовить стол для трапезы, сделать сандвичи с арахисовым маслом и джемом. Я с удовольствием ей помогал. Дабы не было скучно, я разговаривал с ней:        — Скоро все закончиться, весы склонились в нашу пользу, — радостно сказал я.        — Да, Сатлер просто в бешенстве, — удовлетворенно проговорила Райчел.        — Ты ведь работаешь в Норслайф?        — Да, под прикрытием, — кивнула девушка. — Там я известна под именем Руби, от слова «рубин». Имя мне выбрал отец. Это опасная работа, я не спорю, но Эшу был необходим шпион в ряду врага, которому бы он мог доверять. Я и была этим шпионом. Я передавала информацию Эшу, рискуя собственной жизнью. Ведь если бы меня поймали на горячем, то, увы, убили бы.        — А сейчас ты оттуда ушла?        — Да, Кирди начал меня подозревать, и Эшли, заботясь о моей безопасности, придумал план, дабы обезопасить меня.        — А твое долгое отсутствие разве не заметят?        — Я подстроила свое исчезновение. Мой кабинет выглядел так, словно на меня напали. На следующий день, как я слышала, в Норслайф ходили слухи, будто меня похитил террорист и сейчас держит в каком-то подвале, мучает, пытает, насилует и убивает, — захихикала Райчел.        — Да, очень умно, — засмеялся я в ответ.        Так мы и провели время. Когда я разложил всю посуду на столе, Райчел сказала, что я могу прогуляться, потренироваться немного, пострелять или поискать Эша, так как еда будет готова еще не скоро. Надо ведь много чего приготовить. Когда я спросил, нужна ли ей помощь, она отказалась и улыбнулась. Даже сейчас она заботится о моих с Эшли отношениях. Я решил сперва зайти в тренировочную комнату, откуда доносились маты, крики и ругань. Как я ожидал, там была «Дж» парочка. Они не боролись, а стреляли.        — Эй, Энди, постреляй с нами, — попросил Джейк. Походу, они опять заспорили. Не прошло и дня.        — Ну, хорошо, — пожал плечами я.        Взяв пистолет, я отошел прямо к Джереми и приготовился стрелять. На счет «три», мы стали палить в мишень. Мы договорились стрелять пять раз. Когда дымок возле мишеней рассеялся, мы с Джинксом пошли к мишени. Мои выстрели были более точные и ближе к середине, а у Джереми все было хаотично. Он оправдывался, мол, не любит оружие и ему тяжело из него стрелять. Джейк поспешил его утешить:        — Не волнуйся, все это время, я потрачу на то, чтобы помочь тебе, хотя могу сказать, что в этот раз у тебя результаты лучше, чем в прошлый раз.        Джереми пожал плечами, поблагодарил меня за парную стрельбу и повернулся к Джейку. Я улыбнулся, сказал, что мне не трудно и пошел искать Эшли, дабы не мешать голубкам. Возле дверей я задержался и посмотрел назад: Джинкс взял лежащий на столе нож и швырнул в мишень, попав ровно в середину. Питтс был в шоке. Говорил, что Джереми открыл в себе талант к холодному оружию, а не огнестрельному. Я вышел с довольной улыбкой. Даже война способна породить такое великолепное чувство как любовь…        Райчел все также возилась у плиты, отвлекать ее я не стал. Вместо этого, я пошел в комнату с камерами. Как и следовало ожидать, там были офигевающие Хеавен, Тод и Крис. Они, наверное, такой техники не видели за всю свою жизнь. Как бы то ни было, они с удовольствием рассматривали ее и работали с ней. Я усмехнулся. Что им еще для счастья надо? Я их уже как облупленных знаю. Не хотелось их отвлекать, но я решился:        — Эм… ребят, — они тут же оторвались от своих занятий, и с улыбкой посмотрели на меня, — а где Эшли?        — Он вон там! — указала Хеавен на маленькую дверь в стороне.        — Спасибо, извините, что отвлек, — помахал я им рукой.        Я подошел ближе к этой маленькой двери, постучался и, получив разрешение войти, толкнул дверь. Это была небольшая комнатка, наполненная механизмами и инструментами. Эшли сидел в маленькой мастерской и что-то делал с парой пистолетов, частицами гранатомета и другими штучками, которые нашел у себя. Любимый их тщательно прочищал, смазывал, скручивал, паял и многое другое. Я подошел чуть ближе, но решил не мешать, однако Эш меня успел заметить.        — Ди, подойди сюда!        Я тихонько подошел. Блин, не хотел его отвлекать. Однако, Эшли выглядел довольным, а значит, я не отвлек его от дела.        — Смотри, — и я обратил внимание на то, что он делал.        Это был тот же самый пистолет, который он предоставил нам на последней тренировке. Он вкрутил несколько деталей, продул их от пыли соринок, и пистолет как будто ожил. Он пару раз перекрутился как кубик-рубик, и раскрылся в верху. Там оказался небольшой круглый стержень для взрывчатых шариков. Еще выше, где прицел, было маленькое отверстие, а вот для чего — я не знаю. Эш взял пинцет и достал из шкатулочки маленький ярко-синий шарик, сразу засунув его в то самое отверстие. Пистолет закрылся и был как новенький. То отверстие и было прицелом, просто сразу это было не так заметно. Ярко-синий лазер был довольно ярким. Эшли закрыл прицел и лазер исчез. Эшли положил пистолет и усадил меня к себе на колени. Я приобнял его за шею. Мы снова слились в поцелуе. Никакой пошлости, просто любовь. Так часто бывает, когда не знаешь, сколько времени у тебя в запасе. А сейчас все так сложно, что каждый день может стать последним. В моменты, когда любимый обнимает и целует меня, все плохое тут же уходит в дальние уголки моего сознания. Все время, которое я провел вдалеке от Эша, меня мучило чувство беды. Что-то плохое случиться, я чувствую это. Но пока Эшли рядом, мне ничего не страшно.        Я всегда буду с вами всеми, моя крылатая тень защитит вас от любых опасностей…        Я знаю, мой темный ангел, но почему тогда мне страшно за тебя? Почему я не могу избавиться от этого угнетающего чувства? Но если ты говоришь, что все будет хорошо — я верю тебе. Моя жизнь построена на доверии к тебе. Ты заменил мне семью, которую я потерял. Ты стал для меня всем, ты научил меня всему, что знаешь сам, ты уничтожил мой страх перед тотальным режимом, ты подарил мне новую жизнь. Но ты не смог избавить меня от страха потерять тебя. Ты дал мне слово, что всегда будешь со мной. И я молю Высшие силы только об одном: дать тебе сил сдержать его. Как легко в такое тяжелое время зарождается вера в то, что ты раньше отрицал. Я не верю в Бога, но это теперь моя единственная помощь. Если Бог существует, если есть Высшие силы, то они услышат меня и спасут Эшли.        Раздался стук в дверь… Эшли оторвался от меня и сказал: «Войдите!». Дверь открылась и в проеме показалась Райчел. Она не вошла полностью, а только заглянула по пояс. Выглядела она смущенной.        — Отец, Ди, завтрак готов!        — Мы сейчас идем, — улыбнулся дочери любимый.        Красноглазая виновато улыбнулась и вышла. Эшли расстроенно посмотрел на меня и поднял на руки, когда встал. Эшли отошел от стола чуть дальше и опустил меня на пол. Я твердо встал на ноги и пошел к двери следом за Эшем. Через минуту, мы уже садились за стол. Все ели молча и со вкусом. Я сидел рядом с Эшли. Когда раздался лишь один удар сердца, я понял, что что-то не так. Я повернулся к любимому. Его руки немного дрожали. И тут в уголке губ показалось что-то темно-красное и жидкое. Эшли поспешно встал, извинился и убежал, держа у рта руку, из которой пробивались струйки крови. Мы с Райчел переглянулись с беспокойством, да и ребята по ходу догадались вспомнив наш разговор с ними о болезни Эша. Не знаю, известно ли Тоду и Хеавен об этом, но и они были очень обеспокоены. Красноглазая выскочила и побежала в сторону своей комнаты. Я побежал за Эшли, догадываясь, где он может быть. Эша я нашел в ванной, притворился, что не знаю, что с ним. Эшли стоял над раковиной и пытался смыть кровь с губ. Раковина была вся в крови, вода стекала такая же. Любимый кашлял и задыхался, тело пробирала дрожь, грудная клетка поднималась от хаотичных и жадных глотков воздуха, иногда вскрикивая от боли. Я приобнял его, помогая стирать кровь. Эш ничего не говорил и не делал, даже не пытался меня оттолкнуть. Тут и Райчел прибежала с какой-то маленькой бутылочкой и красным полотенцем. Мы аккуратно усадили Эшли перед ванной. Я вытирал парню губы, так как он был очень слаб. Видно, что приступы даются ему тяжело. Они выматывают его до крайностей. Райчел слегка наклонила голову Эша назад, открыла бутылочку и вылила немного лиловой жидкости в приоткрытый рот парня. Он рефлекторно проглотил и стал приходить в себя.        — Отец, все хорошо?        Эшли слабо кивнул. Потом, когда ему немного полегчало, парень сказал с паузами:        — Извините… я не хотел… не хотел пугать вас… Мне вдруг стало плохо… Думаю, это… из-за раны…        Мы с Райчел снова молча переглянулись, но виду не подали. Опять… Почему же ты врешь нам в глаза, любимый?        — Я так и думал, что могут быть осложнения, — сказал я, поглаживая Эша по волосам. Конечно же, я врал, дабы не вызвать нашим молчанием подозрений. Я ведь не хочу подставлять подругу.        — Давай, мы поможем тебе дойти к спальне? Тебе нужно отдохнуть! — сказала Райчел таким тоном, будто говорила с упрямым ребенком. Эшли спорить не стал, так как знал, что дочь преданно заботится о нем.        — Мы тоже поможем!        В ванне показались ребята, точнее, у кого что поместилось, то и показалось. По-очереди и наперебой, они начали рассказывать, что испугались за Эшли, и когда стоны, кашель и вскрики стихли, то сами пошли предложить помощь. Ребята устроили такую толкучку, что задницы не протиснуть. А потому мы с Райчел попросили их выйти, чтобы смогли выйти мы. Я и воительница закинули руки парня себе за шеи, чтобы он не упал. Хеавен и Тод открывали двери, дабы протиснуться мы могли. Джейк и Джинкс побежали в нашу с Эшли комнату. Такой мощной делегацией мы пошли туда. На половине пути, Эшли потерял сознание, и я взял его на руки. Райчел побежала вперед. Вскоре, я тоже был там, где надо. Я аккуратно уложил Эша и, по совету Райчел, наклонил ему голову чуть-чуть вверх. Джейк поправил подушку, а Джереми и я укрыли Эша шелковым покрывалом.        — Ему надо отдохнуть, — прошептала Райчел и вышла. Все согласились и тоже вышли. Я бросил напоследок взгляд на любимого и тоже ушел, тихонько прикрыв дверь.        Мы продолжили завтракать, но напряжение присутствовало. Чтобы как-нибудь разрядить ситуацию, я решил поговорить. Да и полезно друг о друге многое узнать.        — Слушайте, не смотря на то, что мы уже столько времени как одна команда, мы очень мало знаем друг о друге, — сказал я.        — А ведь и правда, — отодвинул тарелку Крис.        — Я не против, — улыбнулся Джейк.        — Тод, Хеавен, расскажите о себе! — попросил я.        — Ну, а что тебя интересует? — спросил Тод.        — Просто вы действуете так синхронно, у вас одинаковые движения, мысли. Вы как будто дополняете друг друга! — восхищенно сказал я.        — Просто мы с Тодом разногенные близнецы, — прощебетала программистка.        Новость была встречена шоковым молчанием, и если бы не спящий после приступа Эш, то мы бы заорали на всю Галерею.        — Чего? — громко прошептал Крис.        — Я сейчас вернусь… — пробормотал Джинкс, встал, отошел и возле красивой картины Сандро Боттичелли громко прошептал: «Какого хрена?!», а потом вернулся на место, как ни в чем не бывало. Кое-кто хихикнул, через шок.        — Как так? — у Джейка не укладывался в голове этот факт.        — Вы, конечно, немного похожи, но не настолько же… — пробормотал я заплетающимся языком.        — Просто… мы с Хеавен… результат эксперимента… — поник Тод.        — Как?        — У нас с Тодом одни родители, — объяснила Хеавен — так что по сути мы родные, но тесты ДНК постоянно показывают нам, что мы не родные по крови и вообще не состоим в родстве. У нас с Тодом разные гены. Отцу вкололи медикамент, который изменил структуру его половых клеток и генотип, матери тоже самое, и все это под предлогом вакцины. Мать забеременела нами, но вынашивала нас десять месяцев. Тогда они с отцом заподозрили, что что-то не так. Их заперли до родов. Мы родились искусственно, с помощью измененной структуры половых клеток. Что стало с родителями, мы не знаем.        — Мы находились в лабораторном комплексе долгое время, до восемнадцати, — продолжил Тод. — Мы с Хеавен очень любим друг друга, но не чувствуем родства между нами. Мы росли и развивались очень быстро. На нас полагали большие надежды, как на биологическое оружие. Так было до нашего освобождения.        — Вы сбежали? — задал вопрос Джинкс. Ну не сидеть же там до старости!        — Нас Наставник спас, — прижала руки к груди Хеавен.        — И вас тоже? — поразилась Райчел.        — Эшли спас всех нас, — улыбнулся я.        — А ты не знала, что они близнецы? — спросил у Райчел Крис.        — Нет, они не рассказывали, а я не придиралась, думала, что им тяжело им об этом говорить, — замялась Райчел.        — Мы не хотели тебя грузить. У нас ведь похожая с тобой история, — приобняла красноглазую Хеавен.        — А сколько вам лет, близнецы? — спросил Питтс.        — Нам по 40 лет, — и поздравляю, мы повторно подавились новостью!        — СКОЛЬКО?! — если Питтс и Фергюсон продолжать орать вместе как взбесившаяся сигнализация, то я оглохну раньше времени.        — Не удивляйтесь, мы на семь лет младше Наставника, а так мы вас старше, — одновременно сказали близнецы. У меня нет слов.        — Я в ауте! — дернул головой Джинкс.        — Помолчал бы, Дерганный ты наш, — хихикнул Крис.        — А ты попробуй не охреней от такой новости, — возразил Джереми.        — А ты рот держи закрытым, тогда охреневать не будешь! — раздался хриплый голос. Еще более хриплый, чем обычно.        Возле рыцарских доспехов стоял Эшли. Он держался одной рукой за стену, а другой — за горло. Лицо было по-прежнему бледное, а губы вообще чуть ли не белые. Любимого шатало, равновесие удерживал только чудом. Мы с Райчел быстро подскочили к нему.        — Эш, тебе же нельзя вставать!        — Мне лучше! Еще немного микстуры, и я пойду на поправку! — прохрипел Эшли.        — Райчел, как думаешь?        — Угрозы для здоровья и жизни нет, — сказал Райчел, осмотрев Эша. Она ведь не первый раз помогает бороться с приступами, ей виднее, когда наступает улучшение.        — Ребята, готовьтесь, скоро мы отправимся, но другим путем, не через шкаф! У меня чувство, что мы должны идти раньше! Райчел…        — Что требуется от меня?        — Вот, — парень дал ей какой-то кусочек листка, — сделаешь это? Пригодиться…        — Сделаю, — кивнула Райчел, просмотрев написанное.        — Ди… надо поговорить… сейчас…        — Ты уверен?        Эш кивнул и медленно повернулся ко мне спиной, явно собираясь идти. Ну уж нет! Я быстро подбежал к нему и приобнял за талию. Любимый остановился и посмотрел мне в глаза. Я быстро взял его на руки, прямо как невесту. Парень был очень слаб, сопротивляться или возражать он не стал, просто расслабился и приобнял уже меня. Я донес его к нашей комнате. Устроившись поудобнее, он начал разговор:        — Ди, я хочу… сказать тебе… что эти приступы… не простые…        — О чем ты?        — Они… начались относительно незадолго до моего прихода в школу… где я встретил тебя… — Видать ему стало лучше, так как говорил он с каждым разом все легче и уверенней, почти без пауз для захвата воздуха.        — Но почему они у тебя?        — Я не знаю, — он пожал плечами, и я подумал, что здесь он не врет. Он и вправду не знает.        — А чем они опасны? — спросил я, умело изображая незнание страшной правды.        — Они… медленно забирают мою жизнь…        — Что? — да я актер без Оскара, твою мать!        — Я смертельно болен, и эта болезнь пожирает меня изнутри, убивая с каждым днем, — виновато проговорил Эшли. Не смотря на то, что я это знал, меня захлестнули реальные эмоции, в основном отчаянье, и я не сдержал новой порции слез. Услышать правду от Райчел было трудно, но от Эша еще хуже.        — Эшли, — мой голос не притворно дрогнул, — прошу, скажи… что это не правда…        — Прости меня, — отвернулся Эшли, пряча собственные слезы. Может быть, до этого момента я сам пытался отрицать сказанное Райчел? Пытался, так как не хотел признавать. Нелегко это.        — Эшли… что я могу сделать? — комок в горле мешал говорить.        — Быть со мной. До самого конца, — кратко ответил Эш.        — Ты дал мне слово, — взял я его за руку.        — Ты не представляешь, какие усилия я прилагаю, чтобы его сдержать. Я пытался сделать это задолго до того, как дал его. Только причины были разные.        — Ты же говорил, что тебя трудно убить!        — Меня может убить только одно, Ди, — хрипло пробормотал любимый.        — И что это?        — Ты, — лаконично ответил Эш.        — Что? — как это так?        — Если ты меня разлюбишь, то я умру. Моя душа будет разбита…        — Не говори так! Я всегда буду любить тебя, ведь ты — мой возлюбленный темный ангел, — сказал я ему.        Эшли медленно лег на спину. Я лег рядом. Мы просто лежали рядом друг с другом, рассматривая цвет наших глаз, в которых было столько эмоций. В его глазах их было много. Раньше я в них ничего не видел, кроме холода, ярости, мести, жажды крови и гнева. И когда мы полюбили друг друга, в его глазах я начал видеть нежность, любовь, радость, счастье и жажду жизни. Он столько сделал для меня, и я готов ему простить эту ложь, созданную для моей защиты. Кто знает, что было бы, если бы я так и не узнал правду. Может, я вообще желал бы ему умереть и действительно не боялся, что он может умереть в любой момент. Как много надо для счастья? У меня все есть. Все, кроме настоящей семьи. Друзья мне ее заменили, а Эшли ею стал. И я хочу только одного — чтобы Эшли остался жив, и мы вместе жили бы с нашими детьми в нашей Галерее, в новом мире, созданном Эшем. Счастье легко упустить. А я его не упускаю, я его теряю. И не по своей воле. Судьба жестоко ранит меня своими иглами, опутывая нитками беспомощности, словно намекая на мою слабость и неспособность спасти любимого. Я пытаюсь бороться, пытаюсь быть сильным, однако даю слабину. Только живи, мой любимый Эшли, и я клянусь тебе — жизнь наша будет словно сияющая на небесах звезда — хоть и далекая от всего обычного мира, но яркой и счастливой.        Так прошло около двух часов. Мы с Эшли общались, смеялись, целовались, обнимались, плакали, вспоминали прошлое. Стук в дверь прервал нашу идиллию.        — Отец, прости, если отвлекаю, но я сделала, что ты просил, — доложила Райчел.        — Спасибо, Райчел. Бери это и в гостиную, и ребят не забудь позвать.        Девушка кивнула и вышла. Я помог Эшу подняться, и мы пошли в гостиную-кухню. Ребята уже стояли там. Джейк пытался пригладить пальму на голове Джинкса и откровенно ржал над этим, у Джинкса было странное выражение лица. Он как-будто пытался выглядеть серьезным, но в тоже время, он едва ли не лопался по швам от распирающего смеха. Кристиан тоже посмеивался с ребят. Но я увидел, что он втихаря наблюдает за красноглазой воительницей. Близнецы готовили технику, а Райчел — пистолеты.        — Отец, все готово, — повернулась к Эшу девушка.        — Отлично! Прежде чем мы двинемся по туннелям, примите эти таблетки, — и он указал на мешочек        — А что это? — заглянул в мешочек Питтс.        — Эти таблетки нейтрализуют действие любых одурманивающих препаратов и не дадут нам устать и уснуть, — объяснил Эшли.        — А сколько принимать? — спросил Кома.        — По две таблетки, их надо раскусить, прожевать и проглотить.        Мы по-очереди подходили к мешочку, брали по две таблетки и клали в рот. Я тоже это сделал. Таблетки были маленькие и круглые, сначала имели горьковатый привкус, а после отдавались слабым послевкусием вина.        — А мы от них не опьянеем? — хихикнул Джинкс, пожевывая таблетку        — Похмелья не будет, — улыбнулся Эш, но улыбка эта была вымученной.        — Алкашня! — громко сказал Джейк, покачав головой.        Смех звучал всего несколько секунд, но и этого было достаточно, чтобы немного разрядить обстановку. Даже Эш посвежел. Пока парни делились ощущениями и разбирали оружие, я подошел к любимому и тихо поинтересовался, так ли необходимо идти прямо сейчас. Он ответил, что необходимо, делая намек на сегодняшний день. Что сегодня за день? Я уже сбился с времени. Не порядок.        — Энди, иди сюда, выбирай ствол! — позвала Райчел.        Я подошел ближе. Там лежали семь пистолетов, похожих на те, что делал при мне Эшли, одна винтовка, патроны и взрывчатые пули, метательные ножи и обыкновенные. Всего этого было по семь штук. Метательные ножи были в маленьких кармашках, тоже по семь штучек каждому. Я взял пистолет, патроны, и нож. С метательными я не справлюсь. Джейк и Джереми разбирали пистолеты и ножи соответственно. Да, не думал, что наш Джинкси окажется мастером ножевого метания. Он случайно не игрался в детстве с ножами вместо того, чтобы отрывать голову куклам, разбивать игрушечную гитару или машинки? Райчел взяла неплохую катану, а также пистолеты с патронами и пулями. Хеавен и Тод взяли по пистолету. Эшли взял винтовку и бросил ее Джейку. Тот рефлекторно поймал. По его лицу видно: он в шоке.        — Ты хочешь, чтобы я взял это?        — Да, я видел твои навыки стрельбы. Впечатляют. Поэтому, именно ты будешь стрелять из далека, — тряхнул лохматой головой Эш, заряжая пистолет и заталкивая взрывные пули.        — Спасибо за доверие, — прошептал благодарно Питтс и стал заряжать винтовку.        Эшли показал, как заряжать оружие, переключаться из обычных пуль на взрывные и обратно, а также показал, куда спрятать оружие, чтобы его можно было легко вытащить, развернуть, и атаковать противника. Пистолет сложился как трансформер и стал почти незаметной деталью одежды. Как только парень увидел, что мы готовы, он велел идти за ним. Мы снова оказались возле того места, где была арка. Хотя, она и сейчас была там, просто казалась просто нарисованной. Эшли нажал на плиту, и арка открылась, проход снова покрылся синевато-серой дымчатой пеленой. Эши прошел первым, а следом и я с ребятами. Так как для Райчел такой резкий переход был не очень полезен и сказывался на ее здоровье из-за раны, боли которой обострялись раз за разом, а с самого ее поцелуя с Комой вообще начинались каждый раз, когда он оказывался рядом, то Крис взял ее на руки. Прыгнув в арку, парочка исчезла из поля нашего зрения, а уже после прыгнул и я с ребятами и близнецами.        — Можем идти, — сказал Эш, когда арка закрылась за последним из команды — Джейком.        — А обвал нам не помешает? — показал пальцем на град камней Крис.        Действительно, обвал задал большой дискомфорт нам. Мы стояли в небольшом пространстве, чудо, что камни устаканились. И почему Эшли решил идти так? Это что, тот самый короткий путь?        Эшли подошел вплотную к обвалу и врезал по камням кулаком. Все зажмурились, сели на корточки, закрыли головы и так далее, и тому подобное, чтобы пыль и камни в не попали по тыкве. А Эш продолжал долбить по камням, расчищая путь. Да, сила у него та еще… В десять минут, от больших глыб остались только крошки, в буквальном смысле. Мы продолжили свой путь. Эшли шел впереди, иногда покашливая, но кровавого кашля и вообще кровотечения из ротовой полости еще не было, так что беспокоиться зря не стоило. К тому же, у красноглазой наготове микстура, она поможет, если что. Парень вел нас действительно незнакомым путем, но я сразу понял, что если бы не ранение любимого и обвал, то мы бы пошли им прямо к Норслайф. Эшли расчищал путь, разбивая камни одним ударом кулака. Осколки камня нас не задевали, так что процессия двинулась без потерь и заноз. Таким магаром мы вышли к небольшому лифту. Однако восемь человек туда поместятся без проблем. Сперва вошла команда, а там и Эш. Мы нажали на первую кнопку с маленькой стрелкой, указывающей вверх. Лифт начал подниматься. Не знаю на каком этаже мы были, как вдруг… этот гребанный лифт застрял! Твою мать, сколько нас еще будут обламывать? Хеавен начала нажимать на кнопку, но лифт не трогался с места. Эшли молча стянул крышку лифта.        — Кто из вас самый высокий? Надо посмотреть, что там, — спросил Эш, глядя на нас.        — Энди, он у нас такая дылда, — сказал Джереми, но я не обиделся на него, ведь я и вправду самый высокий. Я даже Эша выше примерно на пол головы.        — Нет… я не хочу… чтобы у Ди закружилась голова! — мгновенно ответил Эш, запинаясь. Но почти все уже поняли, что дело в моей беременности.        — Тогда давай я посмотрю, — вызвался Крис. После меня и Эша, он мог претендовать на место самого высокого в нашей компании.        — Я подсажу, — сказал я.        — Нет, Ди, Криса могу подсадить и я, — мигом запротестовал Эш.        — Любимый, тебе надо поберечь силы, а я справлюсь, — ответил я. После Эша я могу называть себя самым сильным в нашей команде.        Эшли возражать не стал, но по нему было видно, что он будет следить за моим состоянием, а на себя ему сейчас плевать. Кома встал под люком. Я взял его за талию. Парень подпрыгнул, а я подкинул его к верху, держа за ноги.        — Ты что-то видишь?        — Эм… Ребят… у нас проблемы… — запнулся Крис. Что же он там увидел?        — Что там еще? — крикнула Райчел.        — Трос скоро может лопнуть! Я не знаю, сколько он еще продержится!        Чего нам не хватало для полного счастья? Лопающегося троса! Отлично… Я опустил Криса на пол, и мы стали думать, как нам выйти из этой опасной ситуации. Эшли молчал и ничего не говорил. Тут он взял и запрыгнул на крышу, скрывшись с наших глаз. Все было тихо, я не слышал ничего, кроме тяжелого дыхания товарищей. Вдруг кабина лифта резко покачнулась, мы вскрикнули, хватаясь за стены и друг за друга, чтобы удержать равновесие, а следом раздался звук лопающегося троса. Он долго не продержится!        Эшли показался в открытом люке спустя минуту. Подавая нам руку, он по очереди вытаскивал нас на крышу. Мы все оказались на крыше. На уровне разрыва, трос находился в какой-то оболочке, которая видимо и помогала держать его. И тут, чтобы быстрей доставить нас наверх, Эш хватал нас и забрасывал высоко, прямо к необходимому этажу. Никто даже вякнуть не успевал, как уже летел без крыльев и управления. Когда летел я, то мог сказать точно, что ощущения странные, но, к счастью, ребята помогали летевшим. Последней была Райчел. Когда Эш хотел подбросить дочь, трос лопнул, не выдержав такой нагрузки. Эш едва успел хоть как-то подбросить Райчел, прежде чем упасть. Но удача не отвернулась от Эша: парень успел схватиться за стенку. Однако воительница не достигла цели. Она ухватилась за уступ, но из-за раны не могла подняться сама. Ей нужна была помощь. Кома не струсил придти на помощь девушке, которую успел сильно полюбить. Обмотавшись веревкой, которая, к счастью, оказалась у Тода, он начал аккуратно спускаться вниз. Парни держали веревку на случай, если Крис оступиться. Кристиан уверенно спускался вниз, не торопясь, но в то же время, стараясь не задерживаться, ведь девушка могла сорваться в любой момент. Конечно же, когда он переступал через более широкие уступы, то оступился и едва не упал, но и веревка, и реакция, помогли избежать травм. Подав руку Райчел, он помог ей взобраться на него. Девушка обхватила Кому и крепко держалась за него. Кома же посмотрел вниз, там, где был сейчас Эш.        — Помоги Райчел, а я выберусь сам! — крикнул Эш, не желая быть обузой.        Кристиан полез наверх, придерживая Райчел во время остановок. Я волновался за находящихся внизу друзей, которые заняли большое место в моем сердце. В общем, наши голубки смогли выбраться, а вот Эш отстал. Сверху послышался шум. С неизвестного перепуга, откололся кусок стены. Я заорал:        — БЕРЕГИСЬ! — и оттолкнул ребят назад.        Кусок стены упал на выступ и ударился об него, расколовшись надвое. Кусок выступа также отлетел, но нас не задело. Я быстро выглянул вниз. Эшли успел уклониться от выступа и обломков стены, они пролетели мимо, но шуму наделали будь здоров.        — Эшли!        — Я попробую запрыгнуть к вам! Отойдите дальше!        Когда парни немного отошли по просьбе Эша, то любимый ангел мой запрыгнул к нам. Я приобнял его за талию, чтобы он не упал назад.        — Ты в порядке, дочка? — сразу спросил парень.        — Да, отец, — пробормотала Райчел.        — А вы? — Это уже к нам.        — И мы, — кивнула оставшаяся команда.        — Спасибо тебе, Крис, за то, что столько раз помогал моей дочери, — поблагодарил любимый Кому.        — Пока я жив, я не перестану это делать, — Крис обнял девушку сильнее.        — Эш, а что с лифтом случилось? — мы же чуть за это жизнью не поплатились!        — Работа лифта была нарушена. Это не трос не выдержал, а его специально подрезали, — задумчиво кусал губу Эш.        — Кто?        — Я… не уверен…        На том мы и замолчали. Эш о чем-то догадывался, но пока ничего не сказал. Райчел благодарно прижалась к Коме. Команда снова была в строю… POV Автор        Инспектор Финч задумчиво разглядывал пальцы своих рук, пока сидел на рабочем месте. Ему велели поймать террориста до 5 декабря, однако, Финч водил всех за нос. Он не хотел ловить того, к кому, не смотря на злость за наглый обман мертвецом, проникся доверием. Да, Финч узнал, что Парди его обманул, что это не Рукувуд с ним разговаривал, а сам Эшли. Сперва он был в ярости, хотел арестовать террориста, но передумал, обдумав слова Эшли. И вот сейчас он раздумывал над ситуацией вместе со своим верным помощником Домиником.        — Проблема в том, — начал Финч, — что он знает нас лучше, чем мы сами. Поэтому я съездил в Ларкхилл. Вчера вечером.        — Это же вне зоны карантина, — в шоке пробормотал Доминик.        — Я хотел посмотреть. Он ведь сам сказал, что где история началась, там я и получу больше ответов. От лагеря мало что осталось. Но там вдруг случилось нечто странное. У меня появилось чувство, что все взаимосвязано. Я как-будто видел всю картину в целом. Я видел их чувства, воспоминания, но лишь обрывками. Но и их мне хватило, чтобы понять. Я увидел цепь событий. Одну длинную цепь событий, которые начались задолго до Ларкхилла. Я четко увидел все, что произошло с тех самых пор. И все, что еще произойдет. И я отчетливо увидел абсолютную закономерность. И я понял, что все мы хоть и причастны к ней, но неспособны изменить, — объяснил Финч, задумчиво глядя в одну точку.        — Так вы знаете, как все будет? — серьезно спросил помощник.        — Нет, — покачал головой инспектор, — я лишь чувствую. И могу догадываться. При таком хаосе кто-нибудь примется делать глупости. А стоит лишь начать, и кошмар не за горами. И тогда Сатлер будет вынужден действовать единственно известным ему способом. В этот момент от Эшли потребуется только одно — выполнить свое обещание. И тогда… POV Энди        Мы отправились дальше. Впереди были белые стены. Когда показались белые ступеньки, у меня появилось чувство тревоги. Сильной тревоги. И оно нарастало с каждым шагом. Я не могу его унять. Эшли уперся в стену и стал двигать ее. Мы быстро прошли сквозь это маленькое пространство и оказались в какой-то комнате, напоминающей лабораторию. Рядом раздавался шепот друзей, обсуждающих Норслайф. Эшли сказал команде, что надо искать, и мы принялись за дело. Эш был уверен, что проект где-то здесь. Тут Эш вгляделся куда-то в стену.        — Хм…        — Что такое, Эш?        — Камеры отключены. На них не похоже…        И тут он посмотрел на стол перед собой. Я сразу заприметил на нем кучу папок. Кивнув на нее команде, я стал их разгребать. Речь во всех шла о экспериментах над людьми. В них были фото разных людей. Одни были наделены необычными способностями, другие их получили в результате несчастного случая, третьи были теми, кто сражался за свободу. О таких людях мне сказал Эш, когда мы впервые поругались. Над ними проводили жуткие эксперименты, и многие этого не пережили.        — Нашел, — отвлек меня голос Джинкса.        Подойдя ближе, я увидел черную папку с надписью:

«Эшли Аброкет Парди» «Проект Perfect Weapon»

       Джереми открыл папку. Эшли сразу посмотрел на папку, провел по ней рукой и к ней прилип конверт. Крылатый открыл его и взору нам предстало написанное письмо. Джейк начал читать:        Эшли Аброкет Парди, 28 января 1968 года рождения, поступил к ученым не добровольно, находясь в тяжелом состоянии, почти при смерти, но каким-то чудом сохраняя сознание и имея способность двигаться, хотя его должно было парализовать. Они поддерживали в нем жизнь с помощью медикаментов. Во время введения препарата, он был слишком слаб, и команда ученых во главе с доктором Брэдоком, начали ставить под сомнение эксперимент. Однако доктор настоял на нем. Когда через два часа никаких симптомов, подобных как у его сестры и матери, они поместили его водяную камеру, для стимуляции состояния и наблюдения за парнем. До этого, он находился в камере со всеми заключенными, которые «ждали своей очереди». Время от времени, он просил еды и воды у Отца Лиллимана и молил коменданта пощадить его семью. Я знала от мамы, что он не отличался любовью к отцу и матери, как, например, к сестре, но даже за них он очень боялся. После того, как Парди месяц пробыл в камере, ученые концлагеря именовали его, как Объект 7. Никаких побочных эффектов не наблюдалось, но команду ученых беспокоила метка на его правой руке. Метка была местом его силы, там мутация достигла своего пика. Он единственный, кто…        По словам мамы, все были довольны, но я-то теперь знаю, что они на самом деле задумали. Еще через месяц, мама явилась на роботу необычайно довольная. Как она сама мне сказала, она и не подозревала, чем закончиться тот ее поход. Парди удалось сбежать. Он уничтожил концлагерь, убил почти весь персонал, пощадив мою маму, чтобы убить ее, когда придет время. Мама рассказала мне об этом. Я была напугана, убеждала ее, что надо уехать, иначе Парди доберется до нее. Но мама была непреклонна. Она раскаялась, ей было стыдно за свои действия, разрушившее жизнь ни в чем не повинного парня. Тогда я не понимала… а сейчас понимаю. Мне позвонил инспектор, и сказал, что маму нашли мертвой. Я сразу поняла, что он убил ее, как она и хотела. Мои братья тоже знали об этом и были с ней долгое время, но она попросила нас уехать, она боялась за нас. Но мы с братьями не хотели ее бросать. Мы любили маму, хотя и трудно было признавать, что она творила такое с людьми. Я пошла по стопам матери, когда услышала о восстановлении проекта «Perfect Weapon», надеясь предотвратить тот ужас, который они творили с людьми. Я исправлю то, что натворила мама, хотя, она уже и так искупила это своей кровью.        Держа в одной руке письмо, другой Джейк начал рыться в папке и вытащил письмо на две половинки, написанные двумя разными людьми. А вот история была одна. Первая половинка была написана черными чернилами, а вторая — фиолетовыми. Джейк снова начал читать. На первой стороне с черными чернилами было написано аккуратным красивым почерком послание умирающего парня:        Привет, я Эшли Аброкет Парди! Я не знаю, кто читает это письмо, не знаю, как ты выглядишь, кто ты — женщина или мужчина, парень или девушка, старик или старушка, мальчик или девочка, не знаю один ты или с кем-то, но я пишу это письмо, дабы вложить в него последнее, что, возможно, осталось во мне — свою душу. Я слабею, силы медленно покидают меня. Я боюсь не за себя, а за мою сестру. У нее очень слабое здоровье, ее заперли где-то вдалеке, я не могу прорваться к ней. Я кричу, но не слышу даже собственного голоса. И тут в соседней комнате раздается милый голосочек. Голосочек моей Авис. Ее поместили в соседнюю камеру. Благо, что в стене была дырка, и я мог общаться с ней. Часть письма написал я, а другую часть — моя сестренка. Так мы оставили что-то в этом гиблом месте, где каждый день я слышу крики и стоны несчастных, понимая, что следующим могу быть я или Авис. Я не знаю, что с нашими родителями, и я боюсь за них. Да, к матери я холоден, а с отцом у нас напряженные отношения. Могу сказать, что временами я его ненавидел, но все равно любил. Раньше я был терпеливей к нему. Это началось тогда, когда я застал его в комнате Авис. Он хотел избить моего ангелочка. В тот момент мне было плевать на то, что он мой отец, что он сильнее и старше меня, я не мог позволить ему навредить хрупкой как хрусталь сестре. Я набросился на отца и между нами завязался бой. Конечно же, я проиграл. Отец запер меня в комнате. Я спустился из окна по дереву прямо к комнате Авис. Моя малышка плакала, содрогаясь хрупким тельцем. Стоило мне пробраться в ее комнату, как сестренка бросилась меня обнимать. Мы сидели вместе на кровати, обнявшись. Я гладил ее по волосам, она плакала и прижималась ко мне. Когда я услышал шум в комнате родителей и шаги, я быстро взобрался на дерево, велел Авис закрыть окно и ложиться спать, а сам залез в комнату и забрался под одеяло, притворившись спящим. Отец вошел в комнату. Я не знаю, что он делал и о чем думал, но вскоре он вышел. Я не думал, что это одна из последних моих встреч с родителями…        В наших отношениях никогда не было искренности, на которой бы росла счастливая семья. Я часто пытался поднять отцу настроение. Один раз я принес ему горячий чай и пирог в кабинет, где он сидел за бумагами. Но отец в ответ сильно разозлился и опрокинул поднос, назвав меня никуда негодным сыном, материалом. Я же всего лишь проявил к нему искренность. Искренность потерять очень легко, но это наше единственное истинное достояние. Это наш последний рубеж. Зато в его пределах мы абсолютно свободны. Я не думал, что скоро искренность разрушит все. Я не думал, что скоро я никогда не увижу дорогих мне людей, никогда не обниму их, не поцелую, не скажу им как они мне дороги… А ведь раньше, я выращивал розы сорта «Алый Карсон», дарил их сестренке, родителям, дяде и тете. И хотя родители даже не ставили их в вазу, я не обижался. И хотя розы вяли, моя любовь не увянет никогда…        Я умру здесь. Я знаю… Исчезнут все частицы, из которых я состою. Все-все. Кроме одной. Одной частицы. Она маленькая и хрупкая, но она единственная, ради чего стоит жить. Ее нельзя терять. Нельзя от нее отказываться. Нельзя позволить отнять ее у нас. Я надеюсь, что ты сумеешь отсюда выйти. Как надеюсь, что мир, в конце концов, изменится к лучшему. Мне бы хотелось самому сделать для этого все возможное, но… нет… мне не дано… Но больше всего я надеюсь на то, что ты поймешь свое предназначение, когда прочтешь вот эти слова, хотя я и не знаю, кто ты, хотя я никогда тебя не увижу, не буду смеяться с тобой, плакать с тобой, целовать тебя.        Я тебя люблю. Всем своим сердцем. Я люблю тебя.        Эшли…        P.S. Через четыре с половиной недели, я умер… Умер навсегда… После этого уже не было роз. Ни для кого…        Эшли слушал, как Джейк читал его письмо, которое он написал много лет назад, едва сдерживая слезы. В нем было столько боли, отчаянья, гнева, страха и любви. Я не представлял, какие страдания переносил Эшли в то страшное время. А когда он привел меня в свою Галерею и настоял на том, что я должен остаться у него, я посчитал его психом, сбежавшим из дурки, не думая о боли, которую ему пришлось пережить. Эшли писал письмо, полное размышлений о возможности изменить мир, и почему этот же мир оказался так жесток, хотя он видел доброту даже в поступках своего отца. Он даже не подозревал, что именно он изменит мир.        У Джейка ком застрял в горле, когда он читал письмо Эша. Джинкс мягко взял парня за запястья и взял у него письмо. Вторая часть письма была написана более рассеянным почерком, но таким же красивым. Развернув письмо, Джереми начал читать:        Привет, я Авис Мэри Парди! Жаль, что я не вижу кто ты, никогда не улыбнусь тебе, никогда не загляну в твои глаза, никогда не поцелую, не обниму, мне жаль… Что с родителями, я не знаю, и мне страшно. Вдруг их уже нет в живых? Хотя папочка и плохо относился ко мне, даже один раз поднял руку на меня, я все равно люблю его и мамочку. Я сейчас лежу в каком-то помещении, на полу, едва двигая ногами. За стеной я услышала крики моего любимого братика. Я позвала его, и он услышал даже мой шепот. Мы общались сквозь дырочку в стене. Потом он написал свое послание, свое письмо на клочке бумаги, которая была у него, и дал мне ручку с моими любимыми фиолетовыми чернилами. Братик всегда любил рисовать. И вот сейчас, я пишу, возможно, последнее в своей жизни письмо. Мне холодно, я хочу есть, хочу спать, у меня болит животик, а всем ученым плевать на это. Рядом нет братика который всегда меня согреет, накормит, утешит, развеселит. Я пишу свои последние строки, вкладывая в них остатки своей жизни. Ведь уже через четыре недели меня не стало. Я поняла это, когда они пришли за братиком. Он быстро написал что-то в своем письме, и я тут же поняла, что я следующая. Записав эти последние строки, я с иронией отметила какую короткую, но счастливую жизнь прожила я со своим братиком. И последнее, что я буду помнить перед смертью, это розы, которые дарил мне братик. Прощай, мой друг, хотя я и не знаю, кто сейчас читает строки моей утекающей жизни…        Я взял письмо из рук Джинкса и проглядел его. Эшли стоял к нам спиной, ничего не говорил. И тут он медленно повернулся, в его глазах застыло чувство пережитого прошлого.        — Не думал, что кто-то найдет письмо столько лет спустя. Я помню, как писал его. Во мне были только страх и отчаянье. Я не думал, что через какое-то время… я стану таким…        — Это больно, я не знал, что у тебя такие отношения с отцом… Не думал, что он был таким… — пробормотал я.        — Я не хотел тебя нагружать этим, — вздохнул Эшли.        — Да-а, по сравнению с твоим папашей, мой — белый и пушистый, — потер затылок Джейк.        И тут произошло то, что заставило нас вздрогнуть. В комнату вошла молодая женщина 25-28 лет с темно-рыжими волосами, в халате ученого. Твою мать, нас засекли! Она оглядела нас обеспокоенным взглядом и сказала:        — Вы чего задерживаетесь? Скорее, берите все, что вам нужно и уходите, пока камеры выключены и вас никто не видел!        — Что? — тупо спросили мы.        — Вижу, вы читали мое письмо? — сказала девушка, посмотрев на письмо в моих руках.        — Так это вы его написали? — я в шоке.        — Да, я, — подтвердила девушка.        — Ты дочь Миранды Джайнс? — внимательно посмотрел на нее Эшли.        — Да, меня зовут Мираджейн, но вы можете называть меня Мира.        — Мира, а почему вы помогаете нам? Что здесь вообще происходит? — офигел Джереми.        — Думаю, из моего письма можно понять кое-какие детали.        — Ты продолжаешь раскаяние своей матери, пытаясь спасти как можно больше людей, но также не подставляя себя. Мне жаль, что я лишил тебя матери… — сказал Мире Эш, и он говорил правду.        — Да, ты прав, я спасаю людей от Норслайф. А на счет матери… — поникла Мираджейн, — она сама этого хотела. Она в любом бы случае понесла наказание.        — Ты выключила камеры?        — Ты меня, похоже, насквозь видишь, — улыбнулась Мира.        — Как и я вас! — раздался голос сзади мисс Джайнс.        Это оказался тот самый Кирди, что напал на Дистрикт. Черт, это опасный тип, я это по себе знаю. Рядом со стариком оказался взвод из дюжины солдат. Но что меня поразило, так это то, что он держал связанного мужчину, в деловом костюме, с разбитым лбом. Я точно слышал, как Райчел прошептала: «Канцлер Сатлер!». Это канцлер? Ясен пень, я же его в живую не видел, и этот немец оказался еще противней, чем по телевизору. Эшли подошел ближе и посмотрел в глаза старику. Тот оскалился.        — Я выполнил свои обязательства, а как насчет ваших?        Крылатый кивнул на скорчившегося мужчину. Кирди нахмурился. Ударив канцлера ногой в спину, он удержал его за волосы, причиняя Сатлеру сильную боль. Эш смотрел на это все равнодушно. Он стал приближаться к канцлеру. Сатлер с ужасом смотрел на того, кого без страха угрожал убить по телевизору.        — О, Господи!        — Наконец-то мы с вами встретились, — угрожающе сказал Эш.        Сатлер только плакал и бессвязно мычал.        — Я для вас кое-что приготовил, канцлер. Прощальный подарок, — и тут кареглазый засунул канцлеру в пиджак Алый Карсон, — за все, что вы сделали, что могли сделать, и за то единственное, что вам еще осталось.        Эшли отошел к нам, и выглядел он напряженным, словно ожидал подвоха. Хотя, кто и ожидал, так это я. Кирди и Эшли заодно? Что вообще тут происходит?        — Прощайте, канцлер. Мистер Кирди, — кивнул Эш.        — Жалкий слизняк, — прорычал старик и пустил канцлеру пулю в лоб.        Тело падало будто в замедленной съемке. Пустые глаза смотрели на нас, словно за секунду хотели попросить помощи. Но я-то знал, что помощь ему не окажут в любом случае. Канцлер, который нагло занял власть в Калифорнии, убил мою семью, да и вообще разрушил сотню семей, не пролил даже слезинки раскаяния, только страха, и то перед смертью. POV Автор        Инспектор стоял в комнате, попивая кофе из кружки. Тут он подошел к окну и оттянул занавески. Звезды играли на небе, готовясь к тому, что произойдет совсем скоро. И тут он задал риторический вопрос:        — Сегодня твоя ночь. Ты готов к ней? Мы готовы.        И вышел из комнаты, направляясь в Норслайф. POV Энди        Мы стояли, глядя на развернувшуюся ситуацию. Кирди не стал бы помогать, без какой-либо награды. Тут, конечно, играет еще и месть, злоба, по глазам видно. Ему что-то нужно взамен, я чувствую. И я боюсь, что ему нужен Эшли.        — Все кончено, — сказал Эш.        — Почти. Я хочу получить то, на что рассчитываю. Я хочу закончить эксперимент.        — Я сам его закончу. Используя тебя! Вернее… кое-что другое…        — А ты решителен, как и твой отец… — заметил Кирди. Я напрягся.        — Ты не знал моего отца! — выкрикнул Эшли.        — Не знал, на момент твоей смерти, а сейчас, за время нашей работы, я успел его неплохо узнать. Да, Эдвард?        В этот момент к нам вышел взрослый мужчина, почти не изменившийся, но все же время сыграло над ним злую шутку. Перед нами стоял не тот высокомерный граф с идеальной прической и холодными глазами, создающий впечатление богатого и успешного человека, а мужчина, который зря прожил всю жизнь, не добившись того, ради чего все погубил. Такое у меня создалось впечатление об этом человеке, и я даже не подозревал, как близок к истине. Эдвард Парди смотрел в лицо сына, на которого наплевал еще в далеком прошлом, нерешительно, словно боялся чего-то, хотя я бы на его месте тоже боялся бы.        — Отец? …        Эшли смотрел в лицо родного отца с обратными чувствами. Он явно хотел раздолбать это, как иллюзию, отказываясь признавать реальность всего происходящего.        — Отец? — в шоке проорали ребята.        — Так ты жив…        Эшли сказал это, также не отрывая взгляд от лица человека, которого называл отцом. В его душе происходило что-то опустошающее. Я его понимал. Он тридцать лет не видел отца, верил, что он мертв, оплакивал его, не смотря на отношение отца к нему. Эшли все простил отцу, но что произойдет сейчас, мне просто страшно представить.        — Все это время… ты был с ним заодно… А то тело в усыпальнице… а-а-а, — протянул Эшли устало потирая переносицу, словно мысленно ругая себя за глупость, — понятно… подмена.        — Сынок, послушай меня… — начал мистер Парди, хотя, можно ли его сейчас так называть?        — Сынок? — истерично расхохотался Эшли. — Ты НИКОГДА так меня не называл! Ничтожество, пустое место, позор семьи, урод, ВОТ КАК ты меня называл всю мою жизнь!        — Эшли… — Эдвард пытался что-то сказать, но то ли не знал что, то ли и говорить-то было нечего.        — А где мать? Не удивлюсь, если и она жива! — крикнул Эш, смотря на дверь, из которой и вышел отец.        — Дебора мертва уже тридцать лет, — угрюмо ответил Эдвард, всем видом показывая скорбь.        — А ты как выжил? Заплатил им? Или сбежал?        — Твой отец хотел получить секрет бессмертия, а потому отдал нам на эксперимент тебя, дочь и жену, — хищно улыбнулся Кирди, наблюдая за разборками сына и отца.        Эдвард не пытался себя защитить, не пытался оправдаться или убедить Эша, что слова Кирди ложь и только ложь. На портрете я видел холодного блондина, благородного, богатого человека, а сейчас перед нами стоял отчаявшийся, совершивший жестокую ошибку человек, от которого отвернулась даже судьба, оставив с тем, что он заработал.        — Ты… что сделал? — переспросил Эш.        — Я хотел бессмертия, но не только для себя, а для всей семьи. Мы же самые выдающиеся химики в истории…        — ЭТО ВСЕ, ЧТО ТЕБЯ ИНТЕРЕСОВАЛО! ТЫ ПОЖЕРТВОВАЛ ВСЕМИ НАМИ, И РАДИ ЧЕГО? РАДИ БЕССМЕРТИЯ? ТЫ УБИЛ МЕНЯ, УБИЛ МАМУ, УБИЛ МОЮ СЕСТРУ! И КАК ТЫ ЖИЛ ПОСЛЕ ЭТОГО? ЧУДОВИЩЕ! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!        — Я не ищу оправдания, поверь мне. Но я хочу все исправить! Ты жив, и я понимаю, что не все потерял из-за своей ошибки!        — Все 17 лет, что я называл тебя отцом, я не мог тебе доверять! Как ты ожидаешь, что я поверю тебе сейчас?! — произнес Эшли таким тоном, словно не верил, что отец еще смеет такое говорить. — Ты ограничивал меня всю мою жизнь, ты не давал мне выбора! И ты думаешь, что не все потерял? Нет, отец, ты потерял ВСЕ! Я был мертв, но ожил благодаря моей новой семье, моему любимому! Да, отец, ты не ослышался. Я полюбил парня, который и вытащил меня из этого Ада. Я погиб в тот же день, что и мама, и Авис, но благодаря нему вернулся к жизни. Ты все потерял, отец, и тебе этого уже не вернуть.        — Эшли…        — Не хочу прерывать семейные разборки, но я требую свое! Эдвард, твой сын дал понять, что ты для него — ничто, и только. Он не уважает твой труд, проделанный ради семьи. Такой же эгоистичный, как и был в те годы? Разве ты позволишь ему все разрушить своими пустыми словами? — нашептывал Кирди стоящему в ступоре Эдварду.        Слова передают истину тем, кто ей внимает!        Речь Эша в тот самый день, когда я впервые его встретил… Именно смысл Эшли передавал в своих словах. Если его отец согласится с Кирди, то все его раскаяние окажется пустым звуком, доказательством, что на самом деле, он так и не понял своей ошибки.        — Нет, я отказываюсь дальше помогать тебе! Достаточно я навредил ни в чем неповинным людям, и в особенности своему сыну! — крикнул Эдвард.        — Нет, значит? — усмехнулся Кирди, словно ожидал от него такого ответа. — А, это ты, Руби, — сказал старик, увидев красноглазую воительницу. — Возьмите вон ту девку с красно-белыми волосами! Посмотрим, как ты заговоришь, слушая ее крики!        Двое солдат бросились к Райчел. Мы теснее обступили девушку. Когда солдаты поравнялись с Эшли с обеих сторон, то крылатый схватил обоих за лицо. Подняв их над землей, он посмотрел в лицо своему мучителю с глубокой яростью.        — Ты не тронешь мою семью!        Мы все переглянулись и улыбнулись друг другу. Ведь почти все из нас, сперва считали Эша психопатом, говорили о нем гадости, а оказалось, что он считает нас своей семьей. Всех нас просто распирало от нежности и благодарности к этому человеку, сделавшего нам много добра.        — А если тронешь, — продолжил Эшли, — то тогда…        Крылатый сжал лица солдат, которые уже во всю вопили и просили пощады. Но Эшу было все равно на них. Они убили много невинных, они сами их не щадили, так почему мы должны их щадить? В следующее мгновение, Эш раздавил им лица. Тела солдат упали на пол, заливая его своей кровью. Изо рта Эша потекла кровь, темная и густая. Эдвард в шоке смотрел на сына. Могу поклясться, что он одними губами сказал: «Что же я наделал!».        — Непокорен до самого конца. Ты не заплачешь, как он, — Кирди презрительно кивнул на мертвого канцлера. — Ты не боишься смерти. Похож на меня.        — С тобой мы сходны лишь в одном, Кирди — в скорой смерти, — сплюнув кровь, ответил Эшли.        — Хм, — хмыкнул старик. — Как ты представляешь себе мою смерть?        — Мы сломаем вам шею, — ухмыльнулся Эш.        — Чепуха! Что ты можешь сделать? У тебя ничего нет, только твой смешной нож и боевые навыки. Смогут ли они уберечь тебя от пуль? — да, дедуля явно не в курсе необычных способностей Эша.        — У вас есть только пули и надежда, что когда опустеют обоймы, я уже не буду стоять на ногах, потому что если я устою, вы умрете, не успев перезарядить оружие.        — Это невозможно! Огонь!        — НЕТ! — закричали я, Райчел, Эдвард, Крис, Джинкс, Джейк, Мира и близнецы одновременно.        Эшли молниеносно махнул рукой, и нас отбросило в сторону. Мы приземлились и тут же приподнялись на локте, а кто-то даже уселся. Мы с ужасом наблюдали, как Эша пробивают насквозь скоростные пули. Я хотел было броситься любимому на помощь, но парни схватили меня и не дали сделать опрометчивый поступок. Солдаты атаковали только Эша, на нас пули не тратили, видать думали, что мы не особо опасные. Эдвард кричал старику, веля ему остановиться, но его никто не слушал. И тут обоймы пулеметов опустели…        Эшли тяжело дышал, хотя как дышать от такого, я вообще не понимал. Эш полностью выровнялся и посмотрел на Кирди с вызовом. Его окровавленные губы тронула улыбка. Выражение лица Эша сменилось на безумное. Он буквально обезумел от боли, что вынужден был сейчас терпеть. Парню стало еще хуже, его сразила не только болезнь, а еще и предательство отца. Мы были готовы достать свое оружие, как вдруг раздался насмешливое хмыканье. Кирди смотрел на него со страхом.        — Моя очередь… — прошептал Эш.        Кирди стал посылать на Эша всех бойцов по очереди. Но солдаты стояли как парализованные. Раздался странный звук. Эшли сложил руки на груди крест-накрест. Под кожей Эша показались какие-то выступы. И тут он резко расправил руки. Из-под кожи вылетели пули, насмерть поражая солдат в самые разные места. Одним движением, кареглазый уничтожил всех солдат, оставив в живых только отца и Кирди. Дырки в коже тут же затянулись. Старик взял пистолет и, крикнув: «Сдохни!», выстрелил Эшу в голову. Мы закричали. Крылатый откинул голову назад от сильного давления, засмеялся, и голова приняла вертикальное положение. Затем он посмотрел на Кирди.        — И это все?        Эшли поднес ко рту руку и на нее выпала немаленькая пуля. Рана на лбу заросла в один момент, даже следа не осталось.        — Хотел разнести мне голову? — безумно прошептал Эшли.        Он швырнул пулю прямо Кирди в руку. Старик закричал, прижав руку к одежде, пропитанной кровью.        — Сделаешь резкое движение и твоей руке конец! — засмеялся Эш.        — Ах ты… — а сморчок понял, во что влип.        — Почувствуй себя в моей шкуре, — просто ответил крылатый.        — Что же ты за такое? — проговорил ошарашенный старик.        — Я — идея, Кирди, и ей пули не страшны, — ответил Эшли.        — Вижу, что ты не справляешься, Кирди, — раздался голос с той же двери, через которую вошел Эдвард.        К нам вышла девушка-блондинка с зелеными глазами, одетая в темно-зеленое платье с глубоким вырезом на ноге и таким же декольте. Руки облачены в длинные зеленые перчатки. Да, смахивала на гадюку. Хотя, гадюкой она и была. Мария… Вот же ж гадина! Мы все недоумевали, почему она сюда пришла, а вот Эш, походу, вообще не удивился.        — Мария… Я так и думал… — безэмоционально сказал кареглазый.        — Наставник, я так и думала, что вы жалко закончите свою жизнь! — презрительно сказала Мария.        — Моя жизнь закончится здесь, но твоей судьбе я не завидую, — подметил крылатый.        — Ха, у меня отличная судьба! Кирди, где мой мутаген? — важно обратилась к старику блондинка. Так это она предатель!        — Ты его не получишь, шмара! — злобно прорычал Кирди, презрительно глядя на нее.        — ЧТО? Да как ты смеешь? Я тебе выдавала информацию, я убрала часовых, я открыла переборки, из-за чего вода проникла в коридоры Дистрикта! Ты обещал мне мутаген! Я по твоему приказу требовала от Наставника разных действий и пыталась узнать у него информацию! — визжала Мария, оглушая нас своей звуковой волной. Фак! Господи, вот нахрена ей такой голос, если она орет как взбесившаяся сигнализация?        — Обещал?        — Да, обещал! Мне нужен мутаген, мне нужны деньги, мне нужна власть! — верещала она, переходя на ультразвук. Еще немного, и ее будут различать только летучие мыши. Кажется, я понял, чьи капризы вывели из себя Эша. Я-то дурак, думал, что это он обо мне.        — Ты все это получишь!        Он достал пистолет-транквилизатор и выстрелил в нее. Из пистолета вылетел штамп со странным содержимым. Штамп впился в шею Марии. Содержимое моментально попало в организм девушки. Она вытянула его, схватилась за шею, и с жуткими воплями, стала биться в судорогах. Мы наблюдали за этим с ужасом на лицах.        — Вы имеете честь увидеть, как появляется Хаос! Еще один результат нашего эксперимента! Любой человек, не зависимо от пола, под воздействием нашего мутагена, мутирует в Хаос! — восторженно орал Кирди, указывая на Марию.        — Господи, это же опасно, — прошептала Мираджейн, все это время стоявшая рядом с нами.        — Опасно для вас! Конечно, результат еще не слишком хорош, и пока что, зараженный человек становиться лишь маленькой частью Хаоса, но все изменится, когда я получу тебя, Эшли! Тогда, с помощью нашего нового образца и тебя, Эшли, из этой слизи будет появляться тот, от руки кого ты сегодня падешь!        А процесс мутации уже начался. Из-под кожи у Марии начала обильно вытекать какая-то темная слизь, глаза провалились, волосы выпали. От одежды не осталось и следа. Слизь обволокла все ее тело, но крики доносились до сих пор. И вдруг все стихло, фигура Марии в этом коконе замерла. Кокон отвалился по кускам. Субстанция упала на землю. Из нее иногда появлялось жуткое лицо.        — Введите Хаос!        Из-под пола образовался люк. Кирди гадко усмехнулся и отошел подальше к двери. Из люка вытолкнули камеру, в которой находился… Эшли… или же существо, очень похожее на него. Он открыл глаза. Взгляд его упал на Эша. Он разбил камеру, вырываясь из нее с жутким ревом. Он явно не человек. Глаза у него ярко-желтые с вертикальным зрачком, а склера полностью черная. На голове красовались два слегка закрученных рога, почти как у барана, но немного ввернутые в стороны и опущенные вниз. А так полная копия Эша. Именно его я видел в своем кошмаре. Мы все находились в недоумении, впрочем, как и сам Эш.        — Как? — прошептал я в шоке, хотя ни к кому конкретно не обращался.        — У них все это время были клетки Эша до мутации и после, — объяснил Эдвард, стоящий недалеко от нас и Эша. — Они использовали полученный материал для того, чтобы создать Хаос, но этого оказалось недостаточно. Хаос уступает Эшли по силе, он в принципе сложен как человек, но он почти не имеет нервных окончаний, только в рогах и в грудной клетке, там так называемое сердце. Если сломать рога, то можно его серьезно ранить, а значит и ослабить. А если вырвать сердце или повредить его, то рано или поздно произойдет остановка. Кожный покров у него сильный, он может выдержать пожар, наводнение, удар электричеством, но в то же время очень хрупкий. Ему не выдержать, если на него обрушиться здание. Думаю, у Эшли хватит сил разбить его, но не с первого раза. Также, Хаос может впитывать тела поверженных противником, дабы восстанавливать свои силы. Он очень опасен…        Хаос встал и громко зарычал, из-за чего стекла полопались, лампы на потолке электризовались, стены покрылись небольшими трещинами. По краям комнаты все загорелось. И тут я понял, что мы в ловушке. Из тела Хаоса появились щупальца. Он хватал ими тела солдат и впитывал их жизненную энергию, становясь тем самым сильнее. То, что осталось от Марии, он тоже впитал.        — Эшли, что нам делать?        Эшли не отвечал. Он резко выпрямил руку по направлению к отцу. Того парализовало, и он не мог двигаться. Он, наверное, думал, что сын его сейчас убьет. Но вместо этого Эш перенес его к нам. Эдвард тяжело поднимался на ноги, в чем мы ему помогли. Отец посмотрел в глаза своему сыну, но Эшли уже потерял интерес к нему, или просто не мог на него смотреть вообще.        — Кирди, мы разберемся с этим или по-плохому, или по-моему! — крикнул Эш старику.        Хаос злобно зарычал в ответ, словно понимал человеческую речь, и что-то мне подсказывало, что так оно и есть.        — Что, в общем-то, одно и тоже, — закончил Эшли.        Хаос смотрел на Эша очень агрессивно, он хотел на него напасть. Крылатый стал медленно двигаться к монстру. Я вспомнил свой сон и тут же понял, что Эшли будет с ним сражаться. Он же погибнет!        — Эшли! Не надо!        Я хотел было броситься к нему, но Эшли среагировал быстрее. Возможно, он уже давно продумал это. В его руке образовалась ярко-голубая сфера. Он быстро швырнул ее в нас. Сфера резко увеличилась в размерах. Она попала в меня и снесла к ребятам. Когда мы все в ней оказались, то сфера замерла, такая же большая. В ней было уютно, мы не наступали друг другу на головы, в ней было все прекрасно слышно, но все же я готов был биться в истерике. Я и Райчел бешено колотили сферу, намереваясь выбраться, но я знал, что это напрасно. Джинкс, Джейк, Кома, близнецы, Мира и Эдвард не отставали. Во сне мне не удалось разбить ее, так вряд ли и здесь получится. Я делаю это просто для того, чтобы занять свою страдающую душу.        Эшли бросился на тварь первый. Он двигался невероятно быстро, но и Хаос тоже был не плох. Эшли нанес ему точный удар в… морду. Хаос перевернулся и грохнулся на пол. Но тут же поднялся. Любимый наносил ему удары в живот. Хаос ревел и махал кулаками, пытаясь задеть Эша, но пока что не удавалось. Крылатый ловко уворачивался от ударов. Мы подбадривали Эша, сражающего не на жизнь, а на смерть.        — Зря стараешься, Парди, тебе не победить! — крикнул Кирди, наслаждаясь боем. Старик отошел куда подальше к стене, но не выходил из комнаты.        Темная кровь уже свидетельствовала о предстоящем приступе, но Эшли сдаваться не собирался. Он усмехнулся и запел:        And as the sun rises, Iʼm faced with these choices, And itʼs always up to me, They wonʼt destroy my dreams        — Думаешь, песни тебе помогут? Они ничто, по сравнению с Хаосом! — крикнул ему старик.        Песни всегда мне помогали бороться…        Да пусть же мои песни, что излучает мое сердце, помогут тебе одержать победу и выжить, любимый! Я верил, верю, и буду верить! Я мысленно передал ему, чтобы он сломал ему рога, а также все, что мне передал его отец. Эшли кивнул, показывая, что услышал меня.        Монстр воспользовался заминкой парня. Эшли уклонился от удара Хаоса, но не смог вовремя отскочить. Чудовище нанесло точный удар в живот. Изо рта Эша по-новому полилась темная кровь, а рот застыл в немом крике. Мы все вскрикнули. Даже на мгновение, мне показалось, что мой живот заболел в ту же секунду. Хаос повалил Эша на спину и занес над ним кулак. Эшли скрестил руки над лицом, дабы защитить его. Хаос бил по рукам с огромной силой так, что пол потрескался от такой силы. Любимый мужественно выдерживал все эти удары. И тут он ногами схватил монстра и повалил его. Хаос жутко зарычал. Но перед тем как упасть, он ударил парня по лицу, заставив того проехаться по земле, оставив там большой и длинный след.        — Надо же, а наша змея мутировала в такое… — шокировано пробормотал Кристиан.        — Я не чувствую в Хаосе Марию. Она мертва. Это ее тело мутировало в субстанцию, впитав которую, Хаос увеличил жизненную энергию за счет жертвы, самой Марии я там уже не чувствую, — доложила Райчел.        Эш тяжело поднялся на ноги. Его глаза ярко засияли. Крылатый уверенно бросился на монстра. Эшли увернулся от удара, подпрыгнул, схватился за рога, перевернулся в воздухе и запрыгнул Хаосу за спину. Чудовище брыкалось, махало руками, но при всем своем желании не могло достать любимого. Эшли уперся ему ногами в спину и начал тянуть рога на себя. Чудище уже просто стояло и жутко рычало. Да, силен, даже очень. Раздался треск и Эшли оторвал ему рог. Двойник упал на колени, продолжая рычать. Эшли приземлился недалеко, откинул то, что осталось от рога, и бросился атаковать монстра. Но Хаос от боли просто озверел. Резко развернувшись, он сильно ударил Эшли. Мой темный ангел врезался в сферу спиной. Парень вскрикнул от боли и сполз по сфере, оставляя за собой кровавый след.        — Эшли, держись, любимый! — крикнул я ему, молотя по сфере, не замечая слез, бешено стекающих по щекам. Эдвард странно на меня посмотрел, но мне было все равно.        Эшли поднялся на ноги. Ему было больно, очень, но он не мог оступиться, не мог отойти в сторону. Эш посмотрел на меня и в моей голове зазвучал его голос:        I will never let you fall Iʼll stand up with you forever Iʼll be there for you through it all Even if saving you sends me to heaven        Я знаю, любимый… Эти строки заставили мое сердце биться сильнее. Живи, любимый, борись, я буду верить в тебя! Я знаю… ты победишь…        Там, где был рог у Хаоса, уже во всю текла мерзкая черная кровь, если можно так ее назвать. Эшли нанес чудовищу удар в лицо с ноги. Точнее, он махнул ногой, и образовалась какая-то волна, которая на большой скорости угодила в монстра. Хаос не удержался и упал на спину, подняв клуб пыли. Эшли запрыгнул сверху и начал наносить ему страшные удары по голове. Земля вздрагивала при каждом ударе, трещины распространялись даже сюда. Раздался страшный рев, брызнула кровь, и ближе к нам отлетел последний рог. Чудовище тоже в долгу не осталось. Оно нанесло удар в подбородок с такой силой, что Эша подбросило вверх. Хаос быстро поднялся, и начал бить крылатого прямо в воздухе, не давая упасть на землю.        — Ты не сможешь одолеть меня, жалкий человечишка! Что может человек против мутировавшего демона, названого в честь великого Темного Рыцаря, пришедшего в наш мир давным-давно, но переродившегося во мне? Ты всего лишь Прототип Темного Рыцаря, а вот я — оригинал, — рычал Хаос, пока бил Эша.        Эшли грохнулся на землю. Хаос схватил его за одежду и, раскрутив, подбросил вверх. Любимый пробил потолок, ненадолго исчез из виду, и снова пробил потолок, но уже в другом месте, и приземлился недалеко от сферы. Парни начали крыть матом и угрозами чудовище. Эдвард просто молча смотрел на бой, но в его глазах было такое сильное раскаяние, он понимал, что все это по его вине. Райчел, Хеавен и я подбадривали Эша, умоляли его не сдаваться. Любимый поднялся на ноги, но не атаковал чудовище.        — Знаешь, я никогда не воспринимал легенду о Демонах, Ангелах, Хаосе и людях буквально, но я знаю, что у Хаоса было сердце. Сердце, которое могло любить его жену, детей, других людей. Из-за этой любви, он и пожертвовал своим статусом и жизнью ради тех, кого он любил. ВОТ чего тебе не хватает! — и он яростно указал прямо на чудовище.        Противники резко бросились друг на друга. Оба сцепились и не желали сдаваться, вот только цели у них были разные. Это те, кто мы есть, и мы сами выбираем, во что верить, и что защищать. И они сделали свой выбор. Мы продолжали орать в барьере, подбадривая Эша.        — Давай, Эшли! — потряс над головой кулаком Кома.        — Мы с тобой, дружище! — заорал Джейк.        — Надери ему задницу, Эш! — ругнулся Джинкс        — Мы верим в тебя, отец! — подбодрила Райчел.        — Сделай это ради нас всех, любимый, — не остался в долгу я.        — Ты сможешь! — крикнула Мираджейн.        — Вперед, Наставник! — заорали близнецы.        Эдвард с гордостью посмотрел на сына. Сын тоже посмотрел на отца, удерживая позицию. Эдвард улыбнулся и пробормотал:        — Вперед, сынок, я горжусь тобой! — и что-то мне подсказывало, что Эшли это услышал.        Любимый усмехнулся и посмотрел на Хаос. Я начал замечать появляющиеся трещины на руках монстра. Эшли так сильно сжал его руки, что они начали трескаться. Хаос рычал, пытался вырваться, но крылатый держал его крепко.        Удар… Брызги крови… Душераздирающий крик…        — ЭШЛИ-И-И-И-И-И-И-И! — заорал я, колотя сферу        Хаос пробил ему грудную клетку насквозь одним из своих щупалец. Эшли широко раскрыл глаза, из которых лились кровавые слезы, губы шептали мое имя, чувствуя приближение конца. Сфера была уже не такой яркой, а постепенно затухала, иногда мерцала. В тот момент, как Хаос пробил Эшли грудь, верхушка сферы резко покрылась трещинами с весьма громким звуком. Прошу, любимый, держись…        — НЕТ! — кричали парни.        — СЫНОК! — Эдвард, казалось, постарел на несколько лет.        — ОТЕЦ! — заорала красноглазая, находясь в объятиях Комы, который так же еле сдерживал слезы. Ее волосы были серого цвета.        Эдвард смотрел на нас. Его глаза были полны слез, он понимал, что каждый из нас очень дорог Эшу, что каждый из нас занял определенное место в сердце его сына.        — ДЕРЖИСЬ, СЫНОК! — крикнул Эдвард.        Эшли схватил Хаоса за щупальце, которым он пробил ему грудь. Хаос посмотрел на него своими страшными глазами.        — Что ты можешь сделать? Ты уже почти мертв!        Эшли закашлял, и кровь полилась на пол. Эшли вытащил щупальце монстра из своей груди. Но Хаос хоть и позволил Эшу освободиться, но не решил упускать возможность причинить ему еще больше боли. Спрятав щупальце, Хаос вывернул крылатому руку, заставив повернуться к нему спиной, и схватил за длинные волосы, поставив его на колени. Эшли закричал от боли, продолжая вырываться, бросая краем глаза на нас взгляды. Хаос это заметил и хмыкнул:        — Продолжаешь защищать этих неудачников? Когда я убью тебя, я займусь этими помоями, а еще тем слабаком. Они умрут, так же, как и ты.        Крылатый посмотрел прямо в глаза чудовищу. Захлебываясь в собственной крови, он улыбнулся ему своей прекрасной улыбкой, не потухающей даже в такую минуту. Хаос стал недоумевать. И тут Эшли отвернулся, вытащил кинжал и, запинаясь, сказал:        — Не могу я… умереть тут… Не… могу… То, ради чего жили мы с Энди… Я не могу позволить… чтоб все было напрасно… чтобы наша любовь умерла здесь… Я должен создать настоящий мир… И показать… каков он, настоящий Ангел революции! Я… отказываюсь умирать! Умру я только… когда одолею тебя… и только на руках моего Ди…        — И ты думаешь, что эта фиговина поможет тебе? Она меня даже не поцарапает!        Эшли усмехнулся и хмыкнул. Хаос сильно удивился. Любимый повернулся к нему настолько, насколько позволяла хватка на волосах, и улыбнулся:        — А это не для тебя… Для тебя я припас кое-что получше…        Эшли одним быстрым движением… отрезал себе волосы, за которые его держал его двойник. Противник был шокирован таким действием, и почему-то, сильно разозлился.        Монстр отшвырнул волосы, поднял Эша над землей и швырнул к нам. Эшли врезался в сферу и упал на землю, заливая ее своей кровью. Мы все тут же уперлись в барьер. Парень тяжело дышал, он был почти весь в крови, но жив. Кирди засмеялся и начал восхвалять свое творение, называя Эша «непослушным образцом, имеющим свою волю». Кареглазый смотрел на потолок, создавалось впечатление, что он погиб. Но я заметил слабый красный туман в районе раны. Он все сильнее сгущался, уже его заметили и парни, и девушки, и Эдвард. И тут Эшли перевернулся на бок. На запястье у него что-то сияло, что-то похожее на маленькую звездочку. Я-то думал, что это татуировка. Там буквально были полосы света. Эшли поднялся на ноги с помощью крыльев. Они вонзились в землю и подняли Эша, который помогал себе держаться на ногах опираясь на сферу. Любимый дотронулся до своих окровавленных губ, взяв немного крови. Дрожащей рукой, он вывел на барьере слово «Защита». Кровь впиталась в сферу, отчего она засияла с прежней силой, но трещины не исчезли. Затем, он дотронулся до шеи, где была намотана шелковая повязка.        — Черт, запачкалась повязка, которую мне подарил Ди, — огорчился Эш.        — Ты уже при смерти, а беспокоишься за какую-то тряпку, которую тебе подарил какой-то слабак, — рявкнул насмешливо двойник.        — В отличие от тебя, у меня есть дорогие сердцу вещи, — усмехнулся Эшли, борясь с чудовищной болью.        Хаос рассвирепел на такие слова. Эшли посмотрел на нас и улыбнулся. Все мы слабо улыбнулись в ответ. Эшли резко завертелся на месте и исчез в облаке пыли. Монстр заревел, и пыль на том месте тут же рассеялась. А вот крылатого видно не было. Хаос рычал и начал высматривать его. Тут Джейк тихонько шепнул нам:        — Вон он, за тем обломком! — и мы все обернулись туда, но так, чтобы монстр этого не заметил.        Действительно, возле большого обломка, который образовался после того, как Эшли проехался по полу, а так же после падения из потолка, я увидел моего темного ангела. Он держался за окровавленную дыру в груди. Используя большой осколок, он внимательно следил за тем, что происходило за его спиной. Когда Хаос повернулся спиной, любимый выскочил и побежал на него с такой скоростью, что мы с ребятами так и не поняли, когда Эшли оказался над головой Хаоса.        — Что? Как? — начали вопить парни.        — Что-то с ним не так… — пробормотал я, глядя на Эша. Все вопросительно посмотрели на меня. Я покачал головой.        Монстр держал парня над головой, ломая ему кости, надавливая на тело. Крылатый кричал и вырывался. В следующее мгновение, чудовище разорвало Эша на две части в районе бедер… Мы снова заорали, не веря в происходящее. После такого Эшли не сможет выжить! Хаос швырнул части подальше. Однако верхняя часть успела схватить чудище за руки. Эта часть начала мгновенно каменеть, закатав руки монстра в прочный камень. Хаос пытался разорвать камень, но тот был слишком крепкий. Нижняя часть распалась на камешки.        — Какого черта?        И тут выпрыгнул Эш. Мы конкретно сбились с толку. И тут я вспомнил кое-какие интересные факты, которые и заставили меня напрячься. Во-первых, на том Эше было слишком мало крови. Во-вторых, он слишком легко двигался и дышал после таких ран. В-третьих, на его губах не было темной крови. В-четвертых, я ничего не чувствовал к этому Эшу. Я всегда что-то ощущаю, когда любимый рядом или я его вижу, чувствую, ощущаю, осязаю. А в этот раз ничего этого не было.        Приземлившись, парень со всей дури долбанул по земле. Вырвавшаяся волна сбила с ног Хаос, засыпав его с головой. Эшли, настоящий Эшли, еле стоял на ногах, но был доволен своим достижением… POV Эшли        Я смог ненадолго вывеси из строя Хаоса, создав свой двойник из камня. За это время у меня получилось немного исцелить рану, остановив кровотечение. Опасный противник мне попался. Кинжалы против него использовать глупо, это все равно, что тыкать в него зубочисткой. Хаос настолько одержим мыслью меня уничтожить, что впитал всех мертвых. Как только он ослабеет от долгой и жестокой драки, я смогу выполнить свой план. Но какой ценой? Я не знаю, переживу ли я этот удар. Это рискованно. Я не знаю последствий своего поступка. Я давно не применял эту силу. Точнее, я просто не мог рисковать и активировать эту способность.        Я чувствую, как моя любовь плачет, там, в сфере. Мне больно слышать плач моего мальчика. Он боится за меня. Я тоже боюсь. Но не за себя, а за вас всех. Я люблю вас… POV Энди        — Ну что, сдаваться будем или как? — насмешливо спросил Эшли. Я вообще удивился, как он может разговаривать с такими ранами.        — Да что надо, чтобы ты наконец заткнулся? — рассвирепел Кирди.        — Смерть, я полагаю! — сплюнул кровь любимый.        Эшли тяжело дышал, ему становилось хуже. Выпрямившись, парень начал расстегивать косуху. На ней почти не было дыр от пуль. Неужели, он просто впитывал эти пули?        — Похоже, придется воспользоваться этим…        Эшли скинул косуху и отшвырнул ее подальше. Его правое запястье так же сияло. Он поднял руку повыше. И тут раздался всхлип. Райчел закричала, облокотившись на мое плечо:        — ОТЕЦ, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! ПОЗВОЛЬ МНЕ ЗАЛЕЧИТЬ ТВОЮ РАНУ! ПРОШУ ТЕБЯ, НЕ ЛОМАЙ ПЕЧАТЬ, ОНА ЖЕ…        Эшли резко провел окровавленным пальцем по воздуху. Кровь буквально замерла в воздухе, переливаясь как капельки жидкого серебра. Любимый вытянул правую руку вперед. Она начала постепенно чернеть. Она оказалась как будто в рукаве средневекового пальто с вырезом наверху и перчатке одновременно, с легкими, но острыми коготками. Кое-где виднелись красные узоры, а на тыльной стороне было фиолетовое тату. Кровь слилась воедино, превратившись в большой рубин. Драгоценный камень лег на тыльную сторону ладони, прямо посередине фиолетовой татуировки и врос в нее.        Хаос вырвался из земли. Но стоило ему глянуть на Эша, как он дернулся и замер.        — Ты считаешь людей слабаками, — проговорил звучным голосом Эшли. — Да, их тела физически слабее наших с тобой. Но есть у людей то, что, например, тебе не доступно!        — И что же это? — дрогнувшим голосом поинтересовался Хаос.        — Чувства, — ответил Эш.        — Ты думаешь, Прототип, что эти глупые человечьи морали так важны? Нет ничего важнее силы!        — Прототип как раз ты, — спокойно сказал Эш.        — Да как ты смеешь?! Я настоящий Эшли Парди! — монстр мгновенно вскипел как чайник.        — А ничего, что ты создан с моих данных? Ничего, что ты моя копия? Мне жаль тебя расстраивать, но ты не более чем дешевая подделка.        — Неправда! — взревел Хаос, отказываясь в это верить.        Они с Эшли снова сцепились в середине пути, где мы могли их слышать, а вот Кирди не мог.        — Тебе внушили, что ты что-то особенное, но ты всего лишь подопытный кролик. Как и я в свое время. Ты просто повторяешь мою судьбу. Если бы твоя ненависть была бы направлена на Кирди и Норслайф, то я бы тебе помог, — печально вздохнул Эшли.        — Что ты несешь? Помог бы мне? Ты все врешь! Я живой! Я хочу жить! Разве я не имею на это право?! Я хочу свободы! — прорычал Хаос, но хватку уменьшил.        — И ты думаешь, что Кирди тебе это даст? Да он обманывает тебя! Ему главное иметь оружие, которым он сможет воспользоваться, а на чувства и желания остальных ему плевать с высокой колокольни.        — П-прекрати… — Из глаз Хаоса потекли вполне реальные слезы. Его выражение лица поменялось. — Почему тебе так важно выжить? Какая у тебя мечта?        Эшли посмотрел на сферу, где находились все дорогие ему люди. Хаос тоже обратил свой взор именно туда. Его взгляд остановился на мне, но в нем не было ненависти, в нем было недоумение.        — Я люблю их больше своей жизни, — ответил Эшли на недоуменный взгляд Хаоса. — Именно поэтому, я готов отдать за них свою жизнь, если потребуется. Я хочу взорвать Парламент и жить в созданном мной мире с любимым и моей новой семьей. С ними. И даже смерть не уничтожит мои мечты! А ты?..        — Я не пустая оболочка… Я тоже живой… я хочу жить… я хочу жить… Я ХОЧУ ЖИТЬ! — заорал Хаос.        Хаос замахнулся, Эшли тоже. Их кулаки столкнулись, создав волну, которая отбросила их подальше друг от друга. Хаос вздрагивал, его глаза залили непритворные слезы. Эшли закрыл глаза и тут началось что-то странное. Волосы Эша стали удлиняться и белеть. Скоро они были уже по пояс. Его кожа стала приятного серого оттенка, на переносице показалась татуировка большой, пятиконечной, перевернутой черной звезды, крылья стали больше. Он открыл глаза, которые стали фиолетовыми. Я не знал, что мой темный ангел может такое.        — Невероятно… Он и вправду необычный… — проговорила благоговейно Мираджейн.        — Что ты имеешь ввиду? — спросил я, обратив внимание на нее, но краем глаза наблюдал за боем.        — Ему вкололи не мутаген, а вирус. И он единственный, кто подчинил себе вирус в своем теле, — объяснила Мира.        — Что ты хочешь этим сказать?        — Из его крови был сделан другой вирус, которым в свое время атаковали школу Сент-Мэри, водоочистной комплекс и станцию метро. И только ему удалось не то, что выжить после введения вируса, который изменил его, а и подчинить его благодаря клеточным аномалиям в его крови.        — Так мой брат и столько людей погибло по вине Норслайф? А Эшли об этом всем знает?        Громко закричав, противники снова бросились друг на друга. Хаос и Эшли яростно наносили удары по телам и внутренним органам. Удары становились четче, сильнее, быстрее и опасней. Эшли сделал сальто назад, ударив двойника ногами по подбородку, подбросив его вверх. Эшли не приземлился на ноги, а остался в воздухе. Когда Хаос оказался немного выше его по уровню, то Эш начал быстро долбить его ногами по лицу и грудной клетке. Затем, взяв его ногами за бедра, крылатый снова сделал кувырок и долбанул Хаоса об землю. Хаос приземлился прямо на шею.        Я и наблюдал за боем, и ждал ответа от Миры, которая направила прямой взгляд на Эша.        — Да, знал. Поэтому и хотел все исправить. Он многое сделал, дабы искупить свою вину. Хотя его вины здесь и нет, — миролюбиво сказала ученая со слезами на глазах.        — А что это с Эшли?        — После того, как он подчинил себе вирус, чтобы сдержать его, Эш запечатал его в правой руке. Сейчас он дал силе выйти наружу. Но сила, запечатанная в руке, слишком велика. Он впервые использовал ее с тех пор. В таком количестве, в каком он выпустил ее, она очень опасна, и я не знаю, как она повлияет на него, и что будет после десинхронизации. Так как он запечатал вирус, в его организме мог произойти конфликт. Силы было слишком много и ее мощь огромна, ей нужно место и контроль. Организм нуждался в вирусе, но в тоже время отвергал его, в крови образовались антитела, пытающиеся уничтожить вирус. Это могло спровоцировать кровавый кашель. Может, теперь у него не будет проблем, и приступы отступят.        — А откуда вы знаете о приступах? — удивился я.        — Я ученая и доктор, мне свойственно знать о таких вещах, — ответила она.        — Как думаешь, ему удастся победить Хаоса? — спросил Джейк, держа Джереми за руку.        — Боюсь, что нет, — пустым голосом сказала Мира.        — Что? Ты не веришь в его победу? — взревел Эдвард, Райчел расплакалась, а остальные замолчали.        — Дело не в том, что я не верю, а в том, что я предчувствую. Эшли не пережить этот бой. Но и Хаосу не одержать победу, — таким же пустым голосом ответила девушка.        Крис нахмурился и потом, после небольшой паузы, сказал:        — Ребят, что-то с ней не так.        — В смысле? — спросила Хеавен.        — Она говорит каким-то странным голосом, без эмоций и с пустыми глазами. Как будто под гипнозом… — задумчиво ответил Кома.        — Да, я тоже за… — начал было Джинкс, но раздавшийся шум заставил нас снова вернуться к реальности.        Пока мы болтали, бой видимо был жарким. Почти весь пол был разрушен, но потолок и стены более-менее целы. Ничего не изменилось во внешности противников. Эшли тяжело дышал, вытирая губы рукой, а Хаос смотрел на него со смешанными чувствами. Видимо, между ними был разговор, который мы, к сожалению, не услышали. Когда мы наконец смогли лучше их рассмотреть в пыли, то увидели, что они внимательно смотрят друг другу в глаза. И тут Хаос дернулся и сказал Эшу:        — Да ты вообще долбанулся!..        — Пока еще нет, — усмехнулся Эш, поглаживая демоническую руку. Рубин загадочно сверкнул.        — Ты уверен?.. — начал было монстр, но замолчал. Продолжать он явно не собирался.        — Мы все играем свои роли… Мне не долго осталось… Так что, если ты умеешь играть…        — Хорошо, сделаю, — ответил Хаос. — Покончим с этим раз и навсегда. Надеюсь, ты знаешь, что ты делаешь, — не вопрос, а утверждение какого-то факта. Что за нахер произошел, пока мы не слышали их диалог? А был ли он? Может, они общались телепатически?        — О чем это они? — задал вопрос Джейк.        — Ничего не понятно! — пробубнил Джинкс.        — Что они задумали? С чем покончить? — обеспокоенно пробормотала Райчел.        — Старикашка тоже не может понять, что они имеют ввиду, — обратил внимание Тод на стоящего в ступоре Кирди.        — Мне уже страшно, — прошептал я.        Хаос нанес Эшу точный удар прямо в сердце. Но в следующую секунду, Эшли не оказалось перед ним, а он стоял за спиной монстра, хотя я могу поклясться, что видел, как рука коснулась его. Эшли смотрел в землю, его лица за волосами не было видно. Из дыр в потолке появились яркие перья. Они буквально сияли как снег. Ангельские перья, я бы сказал. Хаос отмахивался от них, если они пролетали мимо него. Перья ложились на крылья Эша и сделали их сияющими как снег, они казались больше и сильнее. Монстр хотел ударить Эша в бок, но любимый перехватил его руку. Он поднял лицо.        — Бесполезно… Ты ничего не сможешь мне сделать! Теперь я в тысячу раз сильнее тебя!        Демоническая рука Эша залилась темно-красным светом. Крылатый ударил монстра в щеку. Тот повалился на бок, ударившись о землю с глухим стуком.        — Это тебе за то, что называл меня жалким человечишкой.        Хаос с трудом поднялся на ноги. Видать, удар и вправда был очень силен.        — А это, — Эшли нанес еще один удар сильнее прежнего, — за то, что обозвал моих друзей помоями, а моего любимого слабаком.        Монстр попытался атаковать, но любимый легко блокировал его удар. Крылатый сделал кувырок, заведя руку чудовища ему за спину, а за тем раскрутил и долбанул по животу. Двойник едва удержал равновесие, в страхе смотря на крылатого. Эшли поднял руку, согнув ее в локте. Рука засияла сильнее, в ней было больше силы. Эшли с ненавистью сказал:        — А это удар тебе будет за то, что угрожал убить моего любимого и мою семью. Это в сто раз хуже, чем назвать меня жалким человечишкой. Это в тысячу раз хуже, чем угрожать убить меня. И я надеюсь, что этот удар будет стоить тебе жизни, ведь я вложил в него много вируса и энергии.        — Нет… не надо… ПРОШУ ТЕБЯ!        Эшли, закричав, взмахнул рукой и ударил его прямо в сердце, припечатав к стене. Полыхнул красный свет, камни поднялись в воздух, лицо Хаоса застыло в немом крике. Так продолжалось минуту, показавшейся нам вечностью. Враг осел на пол, его глаза были широко открыты, в них читался ужас. Камни снова упали, и время будто бы вернулось. Сияние руки Эша прекратилось, но нормальный вид она себе не вернула. Крылья погасли, но не исчезли. Любимый отступил от поверженного и принял свой обычный вид. Волосы почернели, так и не вернув себе прежней длинны, а оставшись такими же неровно отрезанными, кожа снова стала бледной, рука тоже не изменилась. Он, тяжело дыша, повернулся к нам, полностью игнорируя Кирди, который едва переваривал произошедшее. Старик бросился с ножом на ослабевшего Эша, надеясь убить таким подлым способом. Любимый нанес резкий удар по лицу старика, выдрав ему глаз. И тут же его руку разнесло мелким взрывом. Кирди начал истерически вопить, хватаясь за оторванную руку, упал на землю и медленно отползал. Эшли утратил к нему интерес. Глаза любимого стали нормального ярко-карего оттенка, как горячий шоколад, татуировка перевернутой звезды на переносице исчезла. Он схватился за бок, и его стошнило кровью. Сфера и так была покрыта трещинами, так их стало еще больше, а вдобавок, сфера начала мерцать. Эшли посмотрел мне в глаза и тяжелым шагом отправился к нам. Мы его подбадривали, хвалили, кричали, в общем, выражали эмоции после произошедшего. Парень едва на ногах держался, он был на грани отключки, но в сознании оставался лишь чудом. И вдруг…        — Эшли, берегись! — закричал я, указывая ему за спину.        А дело в том, что я заметил, как двойник дернулся и начал подниматься. Ребята тоже заметили неожиданный сюрприз, и начали орать Эшу. Эшли испуганно обернулся. Но было поздно. Хаос ухватил его за горло.        — Ах ты… — хрипел двойник, дергаясь в конвульсиях, — задел мне сердце… Мне уже не выжить с такими ранами, но я прихвачу тебя с собой, а если повезет, то и твою так называемую семью.        Эшли пытался вырваться из его рук, но он слишком ослаб, и у него ничего не получалось.        — НЕ ТРОНЬ ЕГО, ЧУДОВИЩЕ! — заорал я, бешено колотя по сфере.        Ребята пытались меня удержать, но мне было на это плевать. Я боялся за любимого.        — Энди, не надо, — всхлипнула Райчел, хотя ей тоже хотелось расколотить эту хрень к чертовой бабушке и броситься на помощь отцу.        — Ты все равно ничего не можешь сделать, — сказал Джейк с таким выражением лица, будто был готов прибить себя за такие слова.        — Я не могу смотреть, как дорогого мне человека, которого я люблю всем сердцем, который сделал нам так много добра и не раз спасал нам жизнь, убивают на моих глазах, а я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему! — проорал я со слезами. Я не мог их сдержать. У меня нет на это сил. Всю мою речь все ребята, и в особенности Эдвард, смотрели на меня со смесью самых разных чувств.        Раздался дикий крик боли. Хаос так сильно сдавил горло Эша, что тот уже ничего не соображал от боли. Затем, раздался звук удара, и Эшли врезался в стену. Съехав по ней, он оставил на стене кровавый след. Сфера замерцала еще сильнее, трещины появлялись уже и по бокам, а не только наверху. Монстр посмотрел на нас и, сильно шатаясь и хромая, двинулся к нам.        — Не тронь их!        Эш сильно ударил двумя руками по стене. Большая трещина переросла в десяток маленьких. Они молниеносно прошли по потолку. Хаос посмотрел наверх, но в этот момент было уже поздно. Камни тяжелыми ядрами упали на него, приковав к полу. В один момент он попытался поднять верхнюю часть тела. Наши с ним взгляды встретились, он улыбнулся удивительно мягко, расслабился, замер и больше не двигался. Несколько больших глыб рухнули на сферу, и среди нас началась паника. Мы боялись, что она не выдержит. Однако, камни разбились, не причинив вреда сфере и нам. Как только камни перестали падать, сфера замерцала, исчезла пару раз и распалась, как мелко битое стекло. Как и во сне. Впереди был только дым, сквозь него я не мог ничего разглядеть. Джереми подошел к Хаосу и ткнул его ногой, резко отскочив в сторону. Противник не двигался. Джереми ткнул еще раз. Хаос даже не дернулся.        — Похоже, и вправду сдох! — крикнул Джинкс.        — А где Эшли?        Из-за дыма ничего не было видно, камни продолжали падать, скоро рухнет и потолок, и верхние этажи, и само здание. Благодаря огромному количеству больших дыр в потолке и стенах, появившийся ветер быстро улучшал видимость. Куча пар глаз высматривала нашего спасителя. И я его нашел…        — ЭШЛИ!        Эшли облокотился на стену, его ноги завалило камнями и обломками опор, голова наклонена вниз. Мое сердце болезненно сжалось. Мы все бросились к нему, маневрируя мимо обломков и избегая встречи с бешеными камешками. Подбежав к любимому, я взял его за щеку и аккуратно поднял его личико. Оно было все в крови. И тут раздался стук сердца. Его сердца… Эшли открыл глаза, слабо повернув голову ко мне. Его рука, подрагивая в конвульсиях, вытирала мои слезы, свои ему были сейчас до фени.        — Эшли, держись, сейчас мы тебя вытащим, — шептал я, надеясь отвлечь его от боли.        — Нет… мне конец… — задыхаясь, возразил Эш.        — Не говори так! Ты выживешь, ты дал мне слово!        — Жаль, что я не могу его сдержать…        — Нет, Эшли… Прошу, не покидай меня…        — Держись, дружище, — взмолились парни.        — Отец… не умирай… — взмолилась Райчел.        Слезы уже капали на пол с наших глаз. Все искали способ помочь Эшу, но в глубине души понимали, что это бесполезно.        — Райчел… моя нежная девочка… спасибо тебе за правду…        — За какую правду? — удивилась девушка.        — Ту, которую ты рассказала Ди… — ответил Эш.        Стоп, он что, знал, что Райчел рассказала мне о его обмане? Он знал и молчал? В его лице и голосе не было злости или негодования из-за непослушания дочери, наоборот, он смотрел на нее с любовью и гордостью.        — Ты… знал?        — Да, знал… — ответил крылатый. — Хоть ты и поставила блок, чтобы я не прочитал твоих мыслей… он был слабым… я с легкостью его… пробил…        — Отец, прости, я просто… — пыталась подобрать слова красноглазая.        — Я не сержусь… — улыбнулся Эш, — я даже рад… у меня не хватило духу признаться в своем обмане… Может быть… именно поэтому я тебе и рассказал… надеялся на… тебя…        — Отец…        — Крис… — обратился к Коме Эш.        — Что? — посмотрел на Эша Крис, явно понимая, о чем его попросят.        — Обещай мне… заботиться о Райчел… единственное, что я хочу… чтобы она была счастлива…        — Я обещаю, Эшли, — кивнул Крис, вздрагивая от слез.        — Райчел… — из-за крови он едва мог говорить, — я не был хорошим отцом… из-за своей травмы, я не мог подарить тебе столько любви, сколько ты заслуживала… И сейчас я снова вгоняю тебя в то состояние, из которого вытащил…        — Ты самый любящий отец из всех отцов, которых я знаю, — уверенно воскликнула Райчел, взяв его за левую руку. — Ты сделал меня такой счастливой! С тобой, я чувствовала себя нужной, любимой, окруженной заботой. Ты дал мне все, что я хотела. Ты стал для меня всем, я равнялась на тебя, хотела сделать тебя счастливым, дарить тебе улыбку!        Эшли улыбнулся и коснулся рукой раны на животе Райчел. Девушка вскрикнула от боли и в шоке уставилась на Эша. Тот убрал руку и сказал:        — Будь счастлива, Руби!        — Это… — прошептала красноглазая.        — Твое настоящее имя, дочка… — закончил за нее парень. — Я люблю тебя, девочка моя…        — Я тоже тебя люблю, отец… — в конце девушка не выдержала и разрыдалась.        Плачущий Кристиан сильнее прижал к себе плачущую Райчел… или Руби… Эшли же обратил внимание на близнецов.        — Тод… Хеавен… вы столько сделали для меня и Братства… Хоть путь и короток… он полон счастья… будьте всегда друг с другом…        Близнецы выглядели печальными, едва успевали смахивать слезы, но кивнули и прижались друг к другу.        — Джейк… Джереми… — обратился к парням крылатый, — не спорьте по пустякам… не давайте мелочам быть причинами скандалов… и перестаньте валять дурака… иначе потеряете друг друга…        Парни посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись. Обнявшись, они поблагодарили Эша за все. Тот кивнул. Сын взглянул в глаза отцу. На лице Эдварда дрогнула губа.        — Отец… В детстве… я столько раз пытался… но все в пустую… Я не знаю… за что ты так со мной… Не смотря на все… что ты делал… я любил тебя и маму… и даже сейчас продолжаю любить…        — Эшли, если бы я мог, я бы исправил все, что натворил. Я бы так хотел повернуть время вспять, чтобы быть таким отцом, которым должен был быть. Исправить все ошибки… Вернуть Дебору и Авис… Чтобы мы были счастливой семьей… как ты и хотел… Только не умирай… Я все наверстаю! Господи… — закрыл глаза мужчина, — прости меня, придурка. Я отдам все что угодно, Эшли, только живи…        Эдвард погладил сына по щеке и разрыдался.        — Прости меня… Эшли…        Эшли мягко улыбнулся и прошептал:        — Я прощаю тебя… отец… и очень люблю…        — Я тоже люблю тебя, сынок… — прошептал в ответ Эдвард.        Эшли повернул голову к Мираджейн и сказал ей:        — Вы храбрая женщина… спасибо и вам за все… — Мира кивнула со слезами.        Эшли повернулся ко мне, и его демоническая рука потянулась к моему лицу. Я взял ее и прижал к своей щеке. Кровь мгновенно отпечаталась на нее.        — Ди…        — Эш…        — Наверно… мне уже ничем не искупить свой обман… Я причинил тебе столько боли и не ищу оправданий. Я лишь… хотел тебя защитить… тебя и наших малышей… Да, Ди, я знал… — кивнул он, увидев мое лицо.        — Почему не сказал?        — Боялся сам взглянуть на последствия своего обмана… Я всеми силами старался его исправить…        — Я не злюсь, и никогда не злился. Это ты меня прости, идиота, я наорал на тебя… пожелал смерти… Я не хотел такое говорить…        — Я знаю… Мы оба прощены…        Я прижал его к себе. Он слабо обнял меня, насколько позволяли силы.        — Тридцать лет… тридцать лет я мечтал об этом дне… столько сделал… и столько отдал…        — Ты еще увидишь свою победу, Эш, только продержись еще немного. Мы вытащим тебя на крышу и… — даже сейчас я продолжал в это верить.        — Ди… Помни: смерть — это лишь начало жизни… Даже после смерти, я всегда буду с тобой… Никогда не покину… Жаль, что я обрекаю тебя на такую жизнь… но я хочу, чтобы ты был счастлив… пусть и не со мной… — едва проговорил Эшли.        — Не говори так! Ты же понимаешь, что после того, что ты сделал для меня, я не смогу полюбить кого-то другого! Никто мне не подарит того, что подарил ты! Никто и ничто не заменит мне тебя! Я потерял родителей, потерял брата, и не хочу потерять еще и тебя! — закричал я, глотая слезы.        — Прости меня… Ди… — прошептал Эш.        — Если бы я мог что-то для тебя сделать, — с горечью сказал я.        — Ты и так многое для меня сделал! Ты дал мне любовь, жизнь, и наших прелестных детишек… которых я, к сожалению, не увижу, и которые не увидят меня. Но вы все всегда будете под моей защитой, — грустно пообещал Эшли.        — Я не хочу, чтобы ты умирал!        — Когда я встретил тебя, я думал, что уже смертельно отравлен ненавистью и жаждой мести. Я знал только, как… убивать, как причинять боль, и только. Я запер все хорошее внутри себя, почти уничтожив свою душу. Для меня… больше ничего не существовало, пока я не увидел тебя. Тогда все изменилось. Я полюбил тебя, Энди, хотя… был уверен, что уже не способен на это. И тогда, я начал открывать для себя новые чувства, новые цели, новые мечты. Это самое лучшее, что ты подарил мне. Все, что со мной произошло… я благодарен тебе за это… Твоя вера в меня, твои молитвы, твои песни дают мне силы, несут мне спокойствие… Если бы тебя убили… умер бы и я… ты единственный, кто мог… все это время меня убить…        — Эшли, ты научил меня жить без страха. Твой голос всегда звучит во мне! Ты изменил мою жизнь навсегда! И с твоей смертью, много исчезнет не только для меня, а и для всех нас.        Я обвел руками команду. Все закивали и утирали слезы. Дыхание любимого почти сходило на нет. К сожалению, освободить его ноги мы не могли. Слишком тяжелый оказался завал. Да и если бы смогли, он бы умер от обширной кровопотери и таких травм. Или болезнь бы его добила. В моей голове раздалось пение любимого. Строки утекавшей жизни…        В темноте… Я увижу тебя во сне, Помни, что в твоих руках я дышал. Мое сердце сохранить прошу тебя, Моя жизнь теперь твоя!        Твоя жизнь теперь моя…        — Я всегда буду со всеми вами, клянусь, — сказал любимый.        — Ты столько сделал для нас, Эшли, — сказал Джейк.        — Мы не представляем своей жизни без тебя! — воскликнул Кристиан.        — Нам всей жизни не хватит, чтобы тебя отблагодарить! — вздохнул Джинкс.        — Если бы могли что-то сделать… — опечалились близнецы.        — То, что вы сейчас со мной, уже облегчает мне боль…        Тряска тем временем продолжалась. Раздался скрип и жуткий треск. Опора прямо над нами медленно и уверенно сползала, а значит, потолок обрушится! Надо выбираться, но я не могу и шелохнуться. Мне не хочется бросать моего темного ангела. Я заплакал еще сильнее. Прижавшись плотнее к Эшу, я поглаживал его по отрезанным волосам, а он в ответ ласково поцеловал меня в губы. В последний раз…        — Энди… я люблю тебя… и всегда буду любить…        — Эшли… я тоже люблю тебя… и всегда буду любить, пока не умру…        — Это то, чего бы я хотел на последнем вздохе… Отдать жизнь, борясь за то, во что я верю… Быть с вами до конца, как и вы со мной… Мои мечты сбылись… Сейчас, я мечтаю лишь об одном… это важно для меня… Я хочу, чтобы вы все спаслись… я надеюсь на это… Спасибо вам за все…        Опора заскрипела еще страшнее. По щеке Эша скатилась… кристально чистая слеза, оставив чистую от крови дорожку. Она даже блеснула при свете луны, пробившегося через пробоины. Все мы ахнули, не понимая, что это означает.        — Уходите… — прохрипел любимый.        — Нет, мы не уйдем!        Опора рухнула… Лишь несколько секунд…        — УХОДИТЕ!        Эшли резко направил руку вперед, и мы вылетели из-под зоны поражения. Когда мне удалось привстать, я увидел как тяжелые камни со страшным грохотом придавливают любимого. Его демоническая рука, с помощью которой он нас и вытолкнул, выглядывала из камней, зависла в воздухе на несколько секунд, словно любимый тянулся ко мне, а потом резко упала и больше не двигалась. Раздались крики друзей и их рыдания. Я не мог поверить… Балки и камни упали на мою любовь и забрали ее жизнь. Они убили моего Эша. Его нет… Он отдал свою жизнь за меня… за нас… Роз больше не будет… ни для кого…        — ЭШЛИ! — заорал я.        Мощная волна вырвалась и раздолбала многое к чертям, оставив лишь стены и груду камней не тронутыми. Лежащие после жестокого боя осколки, булыжники и балки разнесло на еще более мелкие кусочки. Мое сердце разбито на более мелкие, растерто в порошок. Хотя, от моего сердца уже ничего не осталось.        — Ди, успокойся, все будет хорошо!        Ко мне подлетели Джереми и Джейк, обняв меня с двух сторон и удерживая от необдуманного действия, хотя сами были на грани. Близнецы рыдали во всю. Крис сидел на коленях, обнимая Райчел-Руби, прижавшуюся к парню, поливая горькими слезами его футболку. Мира прижала руку к груди и тихонько всхлипывала. Эдвард сотрясался от рыданий.        — ЗА ЧТО?! ЭШЛИ, ВЕРНИСЬ КО МНЕ! НЕ ПОКИДАЙ МЕНЯ, АНГЕЛ МОЙ!        — Энди, нам надо уходить отсюда!        Я смотрел не отрываясь на груду камней, похоронившую моего Эшли, и не мог шелохнуться. Джинкс и Питтс помогли мне подняться на ноги. Мы все поспешно отправились к выходу. Я бросил последний взгляд на то самое место и парни выволокли меня в коридор. Он был полностью белый с разными дверьми.        — Сюда, скорее, пока не пришла охрана!        — А где Кирди? — удивилась Хеавен.        — Может, залег в вентиляцию или кабинет и сдох, но пока что надеяться не смею. Хотелось бы прикончить его собственными руками, — сжал кулаки Джереми.        Кое-кто хмыкнул, и если бы не обстоятельства, то секундный смех был бы обеспечен. Мы передвигались проходами. Райчел и Мираджейн проработали здесь немало времени, а потому руководили нашим передвижением, да и близнецы неплохо помогали. Впереди показалось что-то типа перекрестка. Мы надеялись выбраться отсюда без боя, но, похоже, не судьба. Нам преградили дорогу солдаты. Все были уже готовы вытащить свое оружие, но я им не дал. Однажды, я пытался остановить Эша, когда на нас напали копы, но он меня не послушал. Теперь, я понимаю…        — УБЛЮДКИ!        Я бросился вперед с такой скоростью, что парни не успели меня удержать. Мимо меня пролетел какой-то шарик. Он раскрылся и выпустил по нам какие-то мини-шприцы, впрыскивающие содержимое с помощью давления. Такой же какой вкололи Марии, только из пистолета. Несколько вонзились мне в ноги и шею. Почти по всем попали эти штуки. Я даже испугался, что мы мутируем, как Мария. Но когда вытащил иглы, то увидел…        — Это снотворное!        Команда начала их вытягивать. Крис защитил Райчел, не дав инъекции добраться к девушке. Эдварда спас его толстый плащ, игла не могла добраться к коже, зато он и Мираджейн спас. Она ведь не была защищена таблеткой. Я еще раз глянул на мини-шприц. Охренеть, доза слона свалит, не то, что нас. Эшли… сколько же ты еще предусмотрел? От воспоминаний о погибшем возлюбленном, слезы брызнули из глаз. Я отомщу им за его смерть.        — СДОХНИТЕ!        Я в ярости бросился на солдат. Они были в ступоре, не ожидая, что мы будем на ногах. Я наносил бешеные удары по ним, не заботясь о последствиях. Военные отлетали к стене, проезжались по полу, взлетали к потолку и так далее. В пять минут я разделался со всеми. Команда нагнала меня возле их тел. Мы стояли на перекрестке, думали, куда нам идти, как вдруг на нас чуть было не обрушился потолок. Мы отскочили в разные стороны. Упав на землю, я прикрыл голову руками и замер. Я чувствовал, как камни бьют меня по спине и затылку, но пока все за спиной не утихло, я не поднимался. Глаза защипало от пыли. Я осмотрелся: рядом лежал Эдвард, так же закрыв голову руками.        — Ребята!        С правой стороны послышались голоса Райчел, Кристиана и Тода. С левой услышал Хеавен, Джейка, Джинкса и Мираджейн. Нас разделило обвалом. Надеюсь, мы еще сможем воссоединиться, я не уйду отсюда без друзей.        — Мы в порядке! Встретимся позже!        Раздались шаги и я понял, что они пошли искать путь, который приведет нас в общую точку сбора. Главное, успеть туда прийти, а не то ребята подумают, что мы либо не пришли, либо уже их опередили. Я подошел к отцу Эша.        — Вы можете встать, мистер Парди? — я протянул ему руку.        — Не зови меня так, я больше не мистер Парди. Просто Эдвард, — сказал мужчина, взяв меня за руку и поднявшись на ноги.        — Нам надо идти дальше, главное, найти и ребят, и выход, — ответил я и пошел вперед.        Только бы сейчас обойтись без приключений… POV Джинкс        Нас разделило камнепадом и я не знал, что стало с остальными. Я услышал крики. Слава Богу, никто не пострадал! Мы договорились искать общую точку сбора, чтобы потом не потерять друг друга. Затем шаги стали отдаляться. Я повернулся к Джейку, Хеавен и Мире. Зрелище было, конечно, не из приятных: красные, опухшие от слез глаза, спутанные волосы, одежда вся в пыли и крови Эша. Я выглядел не лучше. Эшли… Поверить не могу, что его нет… Он был таким сильным, крутым, мужественным… Я никогда не мог себе представить его мертвого. Я жалею обо всех плохих словах и мыслях в его сторону. В итоге, он об этом даже не вспомнил, ничего не просил у меня взамен, и не раз спасал мне жизнь. Я сильно привязался к кареглазому, он стал для нас всех кем-то дорогим. Я словно потерял что-то в себе. Он был мне как старший брат, который никогда не злился, какие бы гадости я не наговорил. Мы должны спастись, он бы этого хотел…        Хеавен и Мира уже встали, держась друг за друга, а вот Джейк сидел на полу и смотрел вперед. Я сразу понял, что творится на душе у парня.        — Джейки, нам надо выбираться, нам нельзя отстать от остальных! — крикнул я ему.        Джейк не реагировал. Потеря друга отразилась и на нем. Он не мог поверить, не мог принять, как и я, как и мы. Особенно Энди. Я не представляю, какого ему сейчас. Ему очень больно. Он его сильно любил, простил ему обман, он носит под сердцем его малышей. А Райчел? Она была ему приемной дочерью. Но с ней Кристиан, он ее не бросит. Надеюсь, у всех дела обстоят лучше, чем у нас.        — Джейки, все будет хорошо, я с тобой, — прошептал я ему, заправив непослушную прядь за ухо.        — Он погиб, Джер, его больше нет. Мне очень больно, — проговорил Джейк.        — Помнишь, что он сказал? Его последняя мечта, это его просьба, чтобы мы выбрались живыми. И мы должны выжить, чтобы его смерть не была напрасной.        Я протянул парню руку и помог подняться. Питтс встал, и мы возобновили путь. Девушки не отставали и были наготове. К счастью, с нами была Мира, которая знала все эти проходы, как свои пять пальцев. Она руководила процессией. Хеавен нервно оглядывалась и ее кончики пальцев дрожали. Ей тяжело находится далеко от своего близнеца. Ей тревожно на душе. Да и он был ее Наставником. Он спас ей жизнь, ей и ее брату. Я ее подбодрил:        — Все будет хорошо, Маргаритка, вот увидишь, с Молчуном все будет хорошо! — да, умудрился отмочить шутку. Надеюсь, не обидится.        Хеавен сдавленно кивнула, но не обиделась, а поблагодарила за поддержку. Джейк был подавлен, и ему было плохо. Этим объясняется отсутствие подзатыльника. Парень слишком погружен в произошедшее. Да и я не могу сосредоточиться на пути, но так как я тут самый спокойный, — ага, как же, да я щас разревусь как сучка! — то именно я отвечаю за своих товарищей. Я обязан довести их живыми и невредимыми! Особенно Джейка. Вдруг, я услышал крики. Охрана выбежала и стала палить по нам без всякого предупреждения. Мы вытащили оружие, спрятались за двери кабинетов и другие повороты, чтобы не попасть под шальную пулю. Время от времени, я доставал ножи и кидал их в охрану. Ножи не пули, поднять можно, но достать тяжело. Я ведь не побегу и не скажу: «Парни тайм аут, я щас пособираю ножики, соберу букетик, отойду к стене и начнем по-новой!». Так что, я старался, чтобы больше одного ножа на одного солдата не уходило. Голова и горло — самые лучшие места. Мельком я поглядывал на товарищей. Мира стреляла из пистолета, который хрен знает откуда взялся. Хеавен, понятно, где пистолет успела взять, но и владела им неплохо. Джейк стрелял из винтовки, великолепно попадая по разным местам, убивая с одного выстрела. Парень сидел на корточках под защитой двери, иногда выглядывая, чтобы сделать выстрел. Я продолжил метать ножи. Противников становилось все меньше и меньше. Лишь бы они нас не сильно задержали. Резкий крик и брызги крови отвлекли меня…        — ДЖЕЙК!        Парень лежал на полу. Возле него собиралась лужа крови. Я не мог понять, что произошло, как вдруг увидел пулевое ранение в боку. Его подстрелили. Хеавен и Мира кивнули мне на парня, намекая, что прикроют меня. Хеавен стреляла какими-то золотыми пулями, которые взрывались при попадании в цель. Взрывные пули…        Я быстро оказался рядом с любимым, благо, что ни одна пуля меня не задела. Я приподнял парня, держа его одной рукой под голову, а другую прижал к ране.        — Джейки, очнись, не умирай! Хоть ты не умирай! Я не переживу, если потеряю еще и тебя! — приговаривал я, стараясь найти малейшие признаки жизни. Пульс на лицо, да и судорожные глотки говорили сами за себя.        — Беги… брось меня… я лишь обуза…        — Джейк-мать твою-Питтс, я не брошу тебя!        — Почему? Аптечки у нас нет, а пока мы выберемся… я потеряю слишком много крови…        — Потому что я тебя… люблю, Джейки, — признался я и накрыл его губы своими.        Его мускатно-карие глаза удивленно блеснули, и он ответил мне на поцелуй. Все звуки стрельбы тут же стихли. Слышно было только биение наших сердец.       … не спорьте по пустякам… не давайте мелочам быть причинами скандалов… и перестаньте валять дурака… иначе потеряете друг друга…        Я сделал первый шаг, хотя и в такой странной и напряженной обстановке.        «Спасибо тебе, Эшли!» — со слезами благодарности мысленно произнес я. Я едва заставил себя произнести его имя.        Я не хочу потерять Джейка, он все для меня. Также как и Энди для тебя. Мы с Джейком нехотя оторвались друг от друга, но здравый смысл победил желание. Джейк ранен, здание может в любой момент рухнуть, впереди стрельба, нужно найти ребят. Мое сердце спокойно. Я признался парню в любви и теперь ни о чем не жалею. Питтс посмотрел в мои глаза.        — Я тоже люблю тебя, Джереми Майлз-Фергюсон…        Я обнял его крепче. Я не дам тебе умереть здесь, ни за что не дам. Я обратил внимание на девушек. Слава Богу, они не ранены! Хеавен нажала какую-то кнопочку на пистолете и кинула его в толпу врагов. Пистолет замигал ярким красным светом, заискрился и рванул, когда ударился об землю. Он буквально взорвался и разнес ближайшую группу врагов в мясной фарш. В это же время, оставшиеся бойцы сдались и бросились бежать.        — Мы сделали их!        Сперва мне показалось, что их что-то напугало, но тут же подумал, что они испугались нашей силы, хотя вооружены лучше нас. Девушки подбежали ко мне.        — Он жив? — воскликнула Хеавен. На ее поясе я заметил еще один пистолет, который создал…        — Да, но нам надо торопиться! — я понимал, что медлить нельзя, любая моя ошибка приведет к его смерти. Я разорвал свою футболку внизу и перевязал ему бок, чтобы постараться избежать инфекции и остановить кровотечение.        — Идем, скорее, скоро мы доберемся к еще одному перекрестку, а там будет начало секретного прохода, — серьезно сказала Мира.        — Вы знаете о нем? — удивился я.        — Да, знаю, только не знаю, куда он ведет, — призналась ученая.        — Мы знаем, — сказали Хеавен и я одновременно.        — А как быть с Джейком, он же не может идти? — глянула белокурая на раненого парня.        — Я его понесу.        Я поднял парня на руки, и мы продолжили путь, стараясь быть осторожными, и в то же время не терять драгоценного времени. Надеюсь, что с остальными все хорошо… POV Кристиан        Гигантская груда камней преградила нам путь к друзьям. К счастью, никто не погиб. Мы условились найти друг друга как можно скорее. Райчел и Тод не пострадали. Я помог воительнице встать. Девушка была сильной, стойкой и храброй, но эмоциональные травмы и испытания усугубляли все дело. С ее необычной силой, эмоциональная стабильность необходима. Но я не мог ее успокоить, мне бы самому успокоится. Красноглазая вздрагивала от рыданий, ее волосы были мышиного цвета, иногда чернели. Тод держался более спокойно, но и его глаза опухли от слез. А так бы я не подумал, что он умеет плакать. Я не думал, что мы все когда-то так горько заплачем. Смерть Эшли пришла так неожиданно, а ведь мы до последнего верили, что он выживет. Я не оставлял надежды на это. Мне было больно наблюдать за боем, страшно было видеть, сколько боли ему пришлось вытерпеть ради победы. А Энди? Его горе невозможно описать словами. Он потерял любимого человека. Я потерял нежно любимого друга, который помог всем нам обрести что-то важное внутри себя. У меня никогда не было такого друга. С ним я был уверен, что могу сказать что угодно, и он поймет. Он понимал меня с полу-взгляда. Я благодарен ему за все. Он поддерживал нас, когда мы в этом нуждались, и для этого было достаточно его присутствия. Я помню его смех в ответ на мои шутки. Он смеялся искренне, всегда говорил то, что думает, никогда не лукавил, ничего не требовал взамен. Он спас мне жизнь тогда, а я даже не успел поблагодарить его.        Мой взгляд снова упал на плачущую девушку. В мозгу пролетают последние воспоминания, где мой умирающий друг сказал мне свои последние слова:        Обещай мне… заботиться о Райчел… единственное, что я хочу… чтобы она была счастлива…        Я дал ему слово оберегать Райчел, и я его сдержу. Я хочу, чтобы она была счастлива, ее слово для меня закон. Я хочу быть с ней. Но если она меня не любит, если не хочет быть со мной, если боится, если ненавидит, то пусть лишь скажет, и я уйду, но не перестану ее оберегать. Я буду ее любить, пока сердце не прикажет ее забыть. Я подошел к Райчел и приобнял ее.        — Райчел, нам надо идти дальше, чтобы нагнать ребят!        — Х-хорошо, — шмыгнула носиком девушка.        — Тод?        — Я в порядке, Крис, я готов продолжать путь, — безучастно проговорил хакер.        Хеавен… Она осталась с другой группой ребят. Тод естественно волнуется за свою близняшку, она ему дорога. Они 40 лет росли вместе. Да и смерть Наставника его тоже подкосила. Я не устану повторять, что он сделал для всех нас много добра.        Придерживая воительницу за талию, я помогал ей идти. Тод ковылял сзади, с помощью компьютера пытаясь обнаружить остальных. Райчел знала эти коридоры, а потому диктовала куда идти, чтобы добраться до секретного прохода, о котором он говорил. Там мы и должны встретиться с остальными. С остальными Мираджейн, она тоже знает здесь все закоулки, ведь как-то она выводила отсюда людей. Может, и Эдвард знает это место? Ладно, главное не думать о плохом. Не работает. К нам выбежали военные и преградили дорогу.        — Быстро, руки за голову, лечь лицом на землю, иначе сдохните так же, как и этот чертов террорист!        — Что вы сказали? — прошептала Райчел.        Я почувствовал что-то неладное. Я начал ощущать дуновение ветра, хотя, его не должно быть здесь. Я обратил свой взор на девушку. Ее взгляд был пустой и пронизывающий, развевающиеся волосы стали фиолетовыми, руки слегка дрожали.        — Мужики, я бы на вашем месте не говорил бы такого, а то получите по тыкве! — крикнул я охране, хотя, какой толк, если они меня сейчас пошлют куда подальше…        — Заткнись, террорист! — сказал же…        Один из военных пальнул прямо по мне, но, к счастью, промазал. Вот так повезло! Райчел испугано взглянула на меня своим пустым взглядом, в котором запылал огонь. Охрана увидела, что сдаваться мы не собираемся, и открыла по нам огонь. Пули летели прямо в нас. Я боялся, что мы не успеем уклонится. Со свистом рассекая воздух, они приближались к Райчел, стоящей впереди. Я хотел было броситься и оттолкнуть ее, чтобы она не пострадала… и тут пули замерли в воздухе.        — Как вы назвали моего отца? Да как вы смеете о нем такое говорить? И как вы смеете угрожать моим друзьям? Я вас научу хорошим манерам…        Голос Райчел не повышала, наоборот, говорила тихо, но военные ее услышали. Они были просто парализованы страхом от возможностей девушки. И тут выскочил самый упертый из них и заорал:        — Я узнал эту тварь! Палите по ней, парни!        Они снова открыли огонь по девушке. Красноглазая просто стояла и равнодушно смотрела на это. Пули отскакивали в нескольких сантиметрах от нее, словно бились о невидимую стену. Я испугался за дорогого мне человека, но тут она обернулась ко мне, и ее взгляд оттаял.        — Не бойся, Кома, — улыбнулась она, — со мной все будет хорошо.        Я кивнул ей, улыбнувшись в ответ.        — Вперед, малышка!        Райчел улыбнулась еще шире и повернулась к врагам. Тем временем, обоймы опустели. Военные начали шарить по отделам своих бронежилетов, ища пули и новые обоймы. Воительница двинулась к ним спокойным шагом. Тот самый упертый баран крикнул ей:        — Стой, где стоишь, сучка! Не знаю, как ты выжила, но я это исправлю!        — А-а, я тебя тоже узнала, — присмотревшись к нему, проговорила фиолетоволосая. — Я не держу на тебя зла, но если ты не уйдешь и не заберешь своих людей, я убью вас всех, в отместку за моего отца.        — Ты хочешь отомстить за этого террориста, а не за своих настоящих родителей? — прорычал военный.        — Я их любила, но я их не помню. Сейчас, у меня нет к ним никаких чувств, кроме благодарности за данную жизнь. Отцу я обязана большим.        — Тогда знай, паскуда, что я не сдамся! Я сделаю то, что должен был сделать тогда в больнице.        — Ты сам обрекаешь на смерть своих людей и себя. У тебя ведь семья, которая тебя любит, детишки, которые тебя ждут. И ты готов так поступить, и все ради мести? А за что ты мне мстишь? Что я тебе сделала? Благодаря тебе, я не могу иметь детей.        — Вот и хорошо, что у тебя, ведьмы, не будет марионеток. Я тебе не мщу, я выполняю свой долг. Ты одна, тебе никто не поможет…        — Она не одна! Я с ней! — выступил я вперед, выхватывая пистолет.        — Нет, Крис, — остановила меня моя любимая, — это моя битва. Прошу, не вмешивайся, а просто поверь в меня.        Я опустил пистолет, но не спрятал его, а держал в руке. Райчел двинулась вперед. Командир велел своим подчиненным убить девушку. По одному, он брал своих людей в охапку и швырял вперед. Находясь в безысходной ситуации, они были вынуждены атаковать девушку. Однако, стоило им подойти к ней, как их тела разрывало на куски, то нога отлетит, то голова, то рука, то пополам разрежет, то внутренности выбьет, то еще что-то. Командир видел поразительную силу противницы, но сам вступать в бой не спешил, хотя именно командир должен первый идти в бой, подбадривая бойцов. В скором времени, ни одного бойца не было в живых. Райчел облизала губу и монотонно сказала:        — Я не хотела их убивать. Я дала тебе шанс. Если бы ты им воспользовался, то я бы вас отпустила бы. Отпустила бы и тебя к семье. Ведь я тебя давно простила за рану, которая разрушила мне жизнь. Но раз ты не хочешь уходить, ты не оставишь меня в покое. Значит, у меня нет выбора только как убить тебя.        Командир ничего на это не ответил. Взяв автомат с штыком-ножом, он бросился на нее. Райчел печально вздохнула. Мужчина почти настиг ее, как вдруг, его разрезало пополам. Даже в такой момент воительница не стала губить его интимные органы в отместку за уничтоженные свои. А ведь так обычно и мстят.        — Если бы ты убежал, я не стала бы тебя догонять. Ты сам свершил свою судьбу. Ты выбрал этот путь.        — Блядь… да как… ты смеешь… — хрипел командир, пытаясь дотянуться к ножу.        — Даже сейчас ты не осознал… Прощай!        Райчел пошла вперед. Я и Тод за ней. Тод при этом сглотнул. Да я сам в шоке. Не ожидал такого от Райчел, но даже сейчас я очень люблю ее. Я не чувствую отвращения, что такой ангел и убивает. Она все равно чистая и невинная, как лилия. Умирающий противник пытался метнуть в нее нож, но Райчел телекинетически перехватила его в воздухе и метнула рядом с ним. Она не промахнулась, просто не добила его, а оставила с крошечной порцией времени, дабы он хоть сейчас осознал какой жизнью жил.        Неожиданно, девушка упала на колени. Я бросился к ней, а Тод внимательно смотрел, чтобы к нам не подкрались противники.        — Все хорошо, Райчел? — приобнял я ее.        — Крис… — девушка смутилась от моей близости и пыталась отодвинуться.        — Райчел, — я взял ее за руку и заглянул в ее огненные глазки, — милая, скажи мне хоть слово, все что угодно, я выполню любую просьбу. Скажи, что любишь меня, что ненавидишь, что боишься, что не хочешь видеть, я приму любой твой ответ, но позволь мне вывести тебя отсюда живой и невредимой. Он поручил тебя мне, и я не могу проигнорировать последнюю просьбу друга.        После этих слов волосы Райчел приняли привычные цвета. Девушка расслабилась, и ей стало лучше. Нельзя же все эти эмоции так резко выпускать. Я взял девушку на руки и отправился дальше. Я не могу ее бросить, он мне этого не простит, да и я сам себя не прощу. Тод не отставал, а наоборот вышел вперед, и прикрывал нас. Хотя с Райчел мне ничего не страшно. Поскорей-бы найти остальных. Я волнуюсь. Не хочу потерять еще кого-то. Я потерял моего друга, и больше никого терять не намерен! POV Энди        Мы с Эдвардом уже битые пятнадцать минут ищем секретный проход. Временами раздавались крики и выстрелы. Я надеялся, что никто не пострадал. Я не смогу пережить еще чью-то потерю. Я и так многое потерял.        — Я чувствую, что скоро мы будем на месте, — сказал я отцу моего возлюбленного.        Эдвард сдавленно кивнул. Все его мысли были заняты погибшим сыном. Я попросил его взять себя в руки:        — Мне тоже тяжело, вы не представляете как. Оплакивать будем тогда, когда окажемся в безопасности. Надо найти команду и выбираться отсюда!        — Да… ты прав…        Эдвард подключился к работе. Мы вместе пытались сохранять спокойствие, но пережитое давало о себе знать. Перед моими глазами стояло его окровавленное лицо, его протянутая ко мне рука, кристально чистая слеза, биение любящего сердца. Для меня не было никого ближе, чем он. Он дал мне новую жизнь. Ну почему так случилось? Я верил в наше совместное счастье. Как быстро оно закончилось… Я никогда не смогу забыть этот кошмар. Любимый надеялся, что после его смерти я начну новую жизнь, полюблю кого-то другого, но я не смогу. Он стал для меня всем тем, во что я утратил веру. Никто мне не заменит любимого. И я не обрекаю себя на одиночество. Многие мне скажут, что боль пройдет, я встречу другого, и он вытащит меня из этого омута. Я только посмеюсь. Я чувствую, что мой возлюбленный темный ангел был моей единственной любовью на всю жизнь. Лучше я буду всю оставшуюся жизнь одинок, скорбящий о погибшей любви, но останусь верен своему возлюбленному. Именно с ним я хотел провести оставшуюся жизнь, с ним я ее и проведу. Наши малыши — это частичка моего возлюбленного. Как жаль, что он не успел их увидеть. Он уже не прислониться к моему животу, чтобы послушать, как они толкаются, не будет с любовью выбирать имена деткам, не будет держать меня за руку, когда я дам им появится на свет, не возьмет их на ручки, не отпразднует их первый День рождение. И наши детки не увидят глазки своего папы, смотрящие на них с любовью.        Громкий топот вдали заставил меня напрячь свои силы. Я ощутил, что нас ищет целый отряд. Видать, что-то произошло. Я понимал, что опасно ввязываться в бой, могут задеть живот. Поэтому, я схватил Эдварда за плечо и втащил в ближайший кабинет. Закрыв дверь, я велел мужчине спрятаться, а сам залез щель между ящиками и вешалкой с висящими халатами. Через какой-то время ворвались несколько солдат. Они, видно, очень спешили, так как осмотрели поверхностно, не особо церемонясь. Они хотят спасти свою жизнь, но также у них приказ. Я вылез из щели, ломая голову над тем, как я вообще умудрился в нее втиснуться. Эдвард вылез из ящика с ватой.        — Кажется, повезло, — пропыхтел мужчина.        — Да…        Я сел на пол, поглаживая живот. Эдвард посмотрел на меня. Он как-будто боролся с собой, а потом спросил:        — Скажи, а ты и вправду беременный?        — А что, вы имеете что-то против? — мгновенно рассвирепел я.        Злость просто зашкалила во мне. Я помнил, что многое произошло по вине Эдварда. Да, он и сам жертва при этих обстоятельствах, но боль от потери возлюбленного была слишком сильна, мне надо было выместить на кого-то злость. Я вскочил и начал орать, яростно размахивая руками и глядя на Эдварда.        — Учтите, я не буду делать аборт. Я не знаю, как я забеременел, но хоть я и парень, я выношу этих малышей. Они все, что у меня осталось от моего любимого. И НЕ СМОТРИТЕ НА МЕНЯ ТАК! — заорал я на находящегося в ступоре мужчину. — Я только что потерял самое дорогое, что было у меня. Теперь еще мои друзья в опасности. А вы сами хоть жалеете о смерти сына? Или он был для вас лишь материалом, как вы называли его? Он ведь так написал в письме.        — В каком письме?        — В вот этом!        Я швырнул письмо любимого и его сестры, которое во время прихода Кирди быстро спрятал в косуху, на колени Эдварда. Тот взял его и начал читать. С каждым мгновением, его лицо менялось. Когда он дочитал его полностью, то не смог сдержать слез. Я, конечно, знал, что он уже раскаялся, и что мой ангел его уже простил, но я просто не мог смириться с тем, что моего чуда больше нет. Я продолжал кричать, надеясь протолкнуть эти слова в глубину его души, чтобы он понял, как сильно его любили сын и дочь, на которых он наплевал давным-давно.        — Он продолжал вас любить, не смотря ни на что! И Авис тоже. И что с того, что они не хотели и не могли быть химиками? Вы в корни разрушили их стремления. Их мечты, их чувства, их таланты были для вас пустым звуком. Но они продолжали вас любить. Как вы могли быть таким черствым по отношению к родным детям? Я понимаю, что я не хочу быть таким отцом. Ваш сын был для меня самым дорогим в моей жизни. Вашу дочь я совсем не знал, но с его слов, я узнал о ней многое. Но теперь они мертвы, и их уже ничто не вернет!        — Парень… больше ничего не говори.        Я видел целый град слез, стекающий по его лицу.        — Я не ищу себе оправдания. Я совершил много ошибок. Я убил свою семью и только мой сын выжил, но сейчас нет и его. Знаешь, если бы он меня тогда убил, я был бы только рад. Я не получил бессмертие, а только сохранил былую молодость. Но и мои годы уже не те. Остаток жизни я посвящу искуплению своей вины. И, если ты, конечно, позволишь, я хотел бы иметь возможность общаться со своими внуками…        Он говорил это не для галочки, я это видел. Моя злость поутихла.        — Простите меня, я не хотел так срываться, — сконфуженно пробормотал я.        — Нет, ты все сказал правильно, — покачал головой Эдвард.        Я подошел к двери и прислушался: был слышен грохот разрушающегося здания, а вот отряд никакие звуки не выдавали. Либо мертвы, либо сбежали. Можем идти и мы. Выйдя в коридор, я ощутил чье-то присутствие. И услышал, как кто-то зовет меня. Я решил пойти на эти ощущения и голос. Эдвард ничего не спрашивал, а просто шел за мной. Голос диктовал мне куда идти, я послушно шел. Это друг, не враг, это я мог сказать с уверенностью. И вдруг все исчезло…        — Странно… — пробормотал я растеряно.        Я завернул за угол, и увидел обеспокоенных Райчел, Криса и Тода. Они были живы и невредимы.        — Ребята, как я рад, что вы живы! — воскликнул я и бросился к ним.        — Энди, ты цел! Мы так боялись, что больше не увидим вас! — облегченно вздохнул Кома.        — А где Джинкс, Джейк, Хеавен и Мираджейн? — спросил я оглянувшись.        — Мы их не видели, — признался Тод и поник.        — Мы здесь! — крикнули нам три голоса издалека.        Обернувшись, мы увидели бегущих друзей. Все были почти целы и живы. Хеавен бросилась в объятия Тода. Я увидел, что Джейк находится на руках Джереми, обняв его руками за шею, а бок перевязан куском майки. Мое сердце пропустило удар.        — Джейк, что случилось?        — Его подстрелили, но все хорошо, он жив, — успокоил меня Джинкс, прижав парня покрепче. Его футболка была порвана, и теперь развевалась от приходящего фиг-знает-откуда ветра.        — Положи его на пол, я постараюсь помочь ему, — пробормотала Райчел.        Я и Джинкс осторожно опустили Джейка на пол. Райчел сняла окровавленный кусок материи, прижала руки к его ране. Питтс начал морщится и стонать. Джереми поглаживал его по голове. Райчел отодвинула руки и нашему взору предстала пуля. Девушке удалось ее вытащить, не повредив органы, ткани и вены. Снова прижал руки к груди, она сосредоточилась и начала лечить парня. Джейк мужественно терпел. Спустя несколько секунд, мы увидели покрывшуюся кровавой коркой рану.        — Это все, на что я сейчас способна, — сказал девушка. — Надо снова перевязать рану и двигаться дальше.        — А где проход? — оглянулся Крис.        — Вот он! — Райчел указала на вентиляцию в стене. — Надо пройти по этой вентиляции, а там мы окажемся в знакомом нам проходе, сможем выйти на крышу Галереи, как отец и говорил, но что нам делать дальше, я не знаю.        — Я знаю, — отозвался я. — Пошли.        — Встать можешь? — спросил Джинкс у Джейка.        — Да, — ответил парень.        Но решетка оказалась тугой, и так просто ее было не снять. Руби дала свою любимую катану Крису. Тот подцепил решетку и с небольшим усилием надавил. Решетка тут же поддалась. Тод и Крис стянули решетку с прохода и поставили на пол. Мы по одному залезли в проход. Сперва залезла Райчел, за ней Мираджейн, потом Крис, Джереми с Джейком, потом я, а последними были близнецы. Вентиляция была очень просторна. Мы бежали, выжимая из себя остатки сил. Раздались шаги, ругань и беготня.        — За нами погоня! — крикнул я.        Мы побежали быстрее. К счастью, вскоре показался свет. Там была лестница ведущая наверх. Но я заметил падающие камешки, значит, скоро может рухнуть потолок. Позади раздался женский крик. Я оглянулся назад и увидел, что Хеавен отстала. Впереди было немного темновато, я не мог разглядеть белокурую. И тут заметил лежащую на полу и стонущую от боли программистку.        — Хеавен! — заорал я.        — Энди, ты беги, а я за ней! — крикнул мне Тод, и хотел было бежать, но я его остановил.        — Но Тод…        — Она мой близнец, я не могу ее бросить! Мы вас догоним! — пообещал хакер и убежал.        Я побежал вперед. Я вылез в небольшую комнатушку. На полу была сетчатая решетка, а под нею было видно большое колесо. Потолок действительно был в трещинах, если близнецы не успеют, то они не выберутся. POV Тод        Остальные ушли вперед, а я вернулся к своей сестре. Подбежав к ней, я увидел пробитую насквозь пулей лодыжку. Я в страхе приподнял ее, она повалилась на меня, не имея возможности удержаться на ногах. Мы упали на колени. Я развернул ее и она оперлась спиной на мою грудь.        — Хеавен, милая, держись, — пробормотал я.        — Братик… беги…        — Нет, либо я уйду с тобой, либо мы умрем вместе!        — Я ногу не чувствую… мне не убежать…        Нога кровоточила, я понимал, что за нами погоня, а значит, нам не успеть до лестницы. Ведь мне нужно время, чтобы донести ее туда, потом обвязать веревкой, и забраться в вентиляцию. Может, ребята помогут… Тут же показались военные. Я вытащил пистолет и начал палить в них. К сожалению, нам не победить их. Их слишком много на двоих, тем более, что из-за болевого шока Хеавен не могла поднять пистолет. Военные бежали прямо на нас. Я слышал их крики, что они нас почти поймали. Что-то у них там случилось, так как они едва протискивались. Но мне плевать, что у них произошло. И тут мне показалось, что время замедлилось. Буквально…        Я смотрел в затылок своей любимой сестры. Она тяжело дышала, пот катился по ее лобику. Я стянул резинку с ее волос, распустив их. Повязка слетела, и из-за ветра упорхнула в сторону. Я прижался к ней сильнее. Сестренка выдохнула.        — Тод…        — Хеавен, я не могу тебя здесь бросить, ведь ты — самое дорогое, что есть у меня во всем этом мире. Мы с тобой 40 лет были вместе. Всегда, при любых обстоятельствах. Когда плохо одному из нас, плохо и другому. Мы всегда ощущали эмоции друг друга, не смотря на отсутствие между нами кровного родства. Мы были одним целым. Если бы не Наставник, то кто знает, как закончилась бы наша жизнь…        — Но я рада, что моя жизнь протекала вместе с твоей, братик, — ответила моя сестренка.        — Я тоже. Ты мне очень дорога. Я не представляю своей жизни без тебя, хоть мы и не люди, а просто эксперимент.        — Мы живые, я чувствую.        …вы столько сделали для меня и Братства… Хоть путь и короток… он полон счастья… будьте всегда друг с другом…        — Если наша жизнь должна закончиться именно здесь, то я хочу, чтобы ты знала кое-что…        Я взял пистолет и приготовился нажать на саморазрушитель, дабы активировать гранаты внутри. Хеавен перехватила мою руку, но не чтобы остановить, а чтобы запечатлеть последнее касание любимого брата-близнеца…        — Я люблю тебя, Хеавен… не как сестру, хотя мы не родные друг другу… Я всегда чувствовал что-то к тебе. Я пойму, если ты не… — поник я.        Хеавен выдохнула и замолчала. Наверное, это не взаимно. Я не хочу давить на нее, мне важно ее мнение. Если она не любит меня больше чем как брата, я смирюсь с ее решением, и все равно умру счастливый. Хеавен томно вздохнула и подняла головку. Она сказала:        — Я тоже люблю тебя, Тод… и тоже не как брата. Я всегда ощущала между нами какую-то связь, словно нас связывает невидимая нить. Но я боялась сказать тебе о своих чувствах. Я…        — Думала, что я тебя отвергну? Этого никогда не будет, котенок, — обнял я ее.        Хеавен развернулась и посмотрела мне в глаза. Я ласково поцеловал ее в мягкие губки. Сестренка ответила и приобняла меня рукой. Как же я ждал того момента, когда смогу прикоснуться к ее нежной коже, поцеловать ее сладкие губки, вдохнуть мягкий аромат корицы с ее волос, не вызывая подозрений ни у нее, ни у остальных. Я сжал пистолет еще сильнее. Как ты коварна, судьба! Я всю жизнь потерял, любя свою сестренку отнюдь не братской любовью, но боясь признаться. Недавно, я потерял Наставника, заменившего нам отца, ставшего им. Хоть он нас и не усыновил, как Райчел, но мы тоже считали его за отца. Вот и разница: мы считали, а вот для Райчел он им был. А сейчас я терял любимую. Но я умру вместе с ней. Между нами связь, которую разрушить не способна даже смерть. Умрет она — умру и я. Я не смогу волочить существование без моей возлюбленной сестренки, я буду просто существовать, но не жить.        — Там, на небесах, мы будем вместе навсегда, — прошептал я ей на ушко.        — Вместе навсегда… — кивнула Хеавен.        Я нажал кнопку и бросил пистолет. Время словно возобновилось. Пистолет заискрился и начал мигать красным светом. Военные почти настигли нас. Я крепко обнял любимую и закрыл глаза. Раздался взрыв, стало очень тепло, а потом резко темно. С этого момента, я ничего не помнил, кроме как объятия моей девочки.        Я открыл глаза. Я лежал на воде. Везде был белый свет. Ослепительный белый свет. Я поднялся и увидел любимую, сидящую на коленях. Пальчиками, она перебирала воду, словно играла с ней.        — Милая?        — Ты пришел в себя, братик, — мягко улыбнулась девушка.        Я встал и подошел к ней. Протянув руку, я помог ей встать.        — Ты был прав, когда сказал, что мы будем вместе навсегда, — прощебетала Хеавен.        — Я не мог здесь ошибиться.        Держась за руки, мы отправились вперед в наше будущее, и исчезли вдали… POV Энди        Тод побежал за Хеавен, а мы стали взбираться на лестницу. Сперва залезли Крис и Райчел-Руби и помогали остальным. Джейк залезал с подстраховкой в лице Джинкса внизу, и Криса с воительницей вверху. Так или иначе, скоро и он был на месте. Следом полез Джереми. Эдвард помог забраться Мираджейн. Ученая едва не сорвалась из-за каблуков, но все обошлось. Отец моего парня помогал ей, готовый в любую секунду поймать ее, а вскоре и сам был наверху. Я был последним. Я оглянулся назад. Близнецов не было видно, а вот звуки погони приближались. Я разрывался между необходимостью спасать наши жизни, словом друга, который обещал, что они вернутся, и своим дружеским долгом помочь им.        — Ди, поторопись! — крикнул мне Кома.        — Тод и Хеавен не вернулись, я волнуюсь за них!        — Дай им еще немного времени! — сказала воительница.        Я еще раз оглянулся и полез наверх. Процесс не прервался никакими неприятностями, и скоро я был вместе с остальными. Команда не двигалась дальше, мы дожидались близнецов. Напряжение нарастало с каждой секундой. И тут земля содрогнулась, и из прохода вылетело пламя от взрыва. Мы шарахнулись в страхе. По воздуху пролетела обожженная повязка, принадлежащая при жизни Хеавен. Я ее поймал. До нас дошло, что произошло…        — ТОД! ХЕАВЕН!        Потолок не выдержал такого, и рухнул, окончательно закрыв ход и близнецам, и военным. Я не мог и подумать об их гибели. Я уговаривал себя, убеждал, что они живы, просто немного отстали. Сейчас мы их вытащим и продолжим путь к крыше.        — Нет, этого не может быть, — причитала Райчел.        — Райчел, может… может, они живы?        Руби печально покачала головой.        — Я их не чувствую…        Крис упал на колени. Тода и Хеавен он знал куда лучше, чем мы, они многому его научили. Джейк и Джинкс были в ступоре. Остальные плохо знали близнецов, но тоже были в шоке от потери еще двух членов команды. Я не мог поверить, что это правда произошло. Сначала любимый, а теперь еще и близнецы. Сколько еще друзей мы сегодня потеряем? Почему так произошло? Они были такие оптимистичные, такие счастливые, они оба мечтали о Новом Мире, где смогут жить спокойно. И все рухнуло в одну секунду… Как же жизнь бывает с нами жестока!        — П-почему? Только не они… они же… — бормотал Кома.        — Крис, я с тобой, мы должны идти! — присела рядом с ним Райчел.        — Может, они не погибли? Давайте посмотрим? Может, они живы?        Я не хочу показаться эгоистичным и жестоким, но что-то мне подсказывало, что их уже не вернуть. Но также я его прекрасно понимал. Он пытался, как собственно и я, найти доводы и доказательства, способные дать нам надежду. Но они также нереальны, как мои надежды, что мой любимый все еще жив.        — Крис, их уже не вернуть, они погибли, и они бы не хотели, чтобы погибли еще и мы! — воскликнула со слезами красноглазая. Надеюсь, что они смогли признаться друг другу…        — О чем ты?        — Хеавен и Тод любили друг друга не как неродные брат и сестра, а куда больше и глубже… Я знала это, но не стала встревать в их отношения. Им и так было тяжело… Надеюсь, что сейчас им хорошо, где бы они ни находились…        В конечном итоге, Кристиан был вынужден во всем с нею согласиться. Вот значит как… Еще одна любовь погибла… Но я уверен, что сейчас у них все хорошо.        Мы помогли подняться тем, кто упал, и продолжили путь. Продвигаясь по этому проходу, мы увидели впереди дверь. Она была закрыта. Упершись в нее, мы пытались ее открыть. Рядом с нею была панель. Мы нажимали на кнопку аварийного открытия дверей, но ничего не происходило.        — Почему эта чертова жестянка не открывается? — мгновенно вышел из себя я.        — Видимо, произошли скачки электроэнергии. Надо подать к ним энергию, по-другому их не открыть! — объяснила воительница.        — Но Хеавен мертва, она не может… — у Джереми комок в горле застрял.        — Да, она не может, а вот Крис — может, — указала на парня девушка.        — Что?        Действительно, я и забыл про это!        — Давай, чувак, у тебя получиться! — подбодрил его Джинкс.        — Но если у меня не получиться?        — Обязательно получиться!        — Мы верим в тебя! — улыбнулась ему красноглазая. Она протянула ему прибор, в который складывался ноутбук Хеавен.        — Откуда он у тебя? — в шоке пробормотал Кома.        — Она его обронила во время обвала, а я подобрала, с помощью телекинеза.        Крис взял прибор, и он раскрылся в ноутбук, а потом с помощью проводов подключился к энергосети здания.        — Энергии здесь мало, надеюсь, ее хватит, чтобы открыть дверь, — сообщил парень.        Мы кивнули. Кома продолжил работу. Мы нервно оглядывались назад. И хотя мы были в безопасности, ну, почти, мы все равно были потрясены произошедшим. Все были погружены в свои мысли, когда раздался звук выпуска пара и двери распахнулись, разъехавшись в стороны. Мы похвалили Кристиана и бросились дальше. Не знаю, сколько мы бежали по проходу. Долго. Это точно. Мы просто бежали. Надежда не угасала, но от нее мало что осталось. Это всегда было нашим пределом. Тишину нарушали топот ног, стоны и вдохи новой порции воздуха. Райчел говорила нам куда заворачивать, да и чувства руководили мной. Изредка, мы делали небольшие остановки. Ноги у нас не железные, не могут работать 24 часа в сутки, без перерывов и выходных. Восстановив силы, мы продолжали марафон. Я не знаю, сколько мы уже виляли по разным поворотам, сколько времени прошло, как нашему взору предстали ступеньки. Они вели куда-то вверх. Но ничего не было видно. Я вопросительно посмотрел на красноглазую. Она подошла поближе, отодвинула какой-то люк на колесиках и мы увидели звездное небо. Я увидел вход в Галерею. Я дома… В нашем с ним доме.        Меня едва не задела пуля. На других крышах были военные. Они стреляли в нас из винтовок. Джейк взял свою и, выглядывая из люка, быстро целился, стрелял и прятался. Таким образом, он перебил всех военных и сам не попал под пулю. Он поманил нас рукой и мы вышли. Тогда я не заметил, но крыша на вид была совершенно обычна, чтобы не привлекать ненужное внимание. Могу поспорить, что она была похожа на обычный многоэтажный дом, но никто не знал, что на самом деле, в нем никто не живет. Кроме меня и моего погибшего возлюбленного. Все мы вышли и посмотрели на Парламент. Рядом с ним виднелся дым, а правая башня была разрушена. Видно, там и был бой…        — Норслайф находиться в Парламенте, но основная его часть под землей, — сказала Райчел.        Я подошел к краю крыши. Остальные, как только оказались в безопасном месте, дали волю чувствам. Потеря наших друзей стала для нас серьезным ударом. Я же из-за слез едва видел все вокруг меня.        Возле здания теперь четко виднелись фигуры в черных плащах. На них были маски, а в руках розы. Алый Карсон. Его розы… Все люди вышли из своих домов и пошли смотреть, как мой любимый сдержит свое слово. Они даже не подозревают, что он уже мертв.        — И что теперь? — сквозь слезы спросил Джейк.        Я посмотрел на огромные часы в стене Парламента. До полночи оставалось совсем немного.        — Скоро…        Я достал тот самый пульт, который дал мне любимый.        — Потерпи еще немного, милый, и я исполню твою мечту, — пробормотал я в пустоту. Ветер развевал мне волосы, и мне казалось, что это мой темный ангел гладит меня своими руками. Я коснулся своей щеки. Там так и была кровь любимого.        — Что это? — спросил Джинкс, указывая на пульт.        — То, что запустит поезд с взрывчаткой в метро под Парламентом, — ответил я.        — Стойте, где стоите! — раздался крик совсем рядом.        По боковой лестнице у стены вбежал мужчина. Он был среднего возраста, с черными растрепанными волосами и серыми глазами. Это тот самый инспектор Финч, с которым говорил любимый в последний день своей жизни. Он направил на меня пистолет. Ребята не на шутку испугались, а вот на моем лице не дрогнул ни один мускул.        — Ты Энди Бирсак?        — Да, это я, — кивнул я.        — А где Эшли Парди? — спросил инспектор. Мое сердце пронзило болью при упоминании его имени.        — Он погиб, — проговорил я, и слезы заново покатились по моим щекам.        — Значит, все кончено? — спокойно спросил Финч.        — Да, почти, — я был уже готов нажать на кнопку, но инспектор явно был против.        — Стоп! Брось пульт мне, немедленно, — сказал он, по новой направив на меня ствол.        Я посмотрел ему в глаза. В них была мудрость и понимание. Так почему он меня останавливает? Он же хочет того же, что и все.        — Нет! — решительно крикнул я.        — Почему ты его защищаешь, парень? — спокойно спросил инспектор Финч.        — Потому что люблю его! — смело выкрикнул я, готовый ко всему, что он скажет в ответ.        — Любишь? — Финч совсем не удивился.        — Любил, люблю и буду любить! Но еще и потому что он был прав!        — Прав в чем?        — Что нашей стране нужны не мертвые символы, а надежда! Он всем нам ее дал!        Инспектор опустил оружие. Часы на здании Парламента начали отбивать полночь.        — Пора! — решил я.        Я нажал на кнопку. Ничего не произошло, но был уверен, что поезд уже в пути. Мой ангел ведь все рассчитал на сто шагов вперед.        — Инспектор, скажите, Вы любите музыку?        — Люблю, — кивнул мужчина.        Из громкоговорителей начала слышаться музыка, та же, что и тогда. Скоро все и произойдет…        — Это музыка… она звучала и при взрыве Нью-Бэйли… Увертюра Чайковского 1812 года… — проговорил Финч.        — Он ее выбрал. Его музыка звучит везде.        Ровно по двенадцатому удару часов, по центру здания показалось большое желто-оранжевое пятно. Оно переросло в большой взрыв. Парламент разносило на куски. Все разрушалось на глазах у тысячи довольных граждан. Я увидел, как они стали снимать маски и прижимать розы к себе. Они смотрели на то, как заканчивается их рабство.        Ты победил, мой возлюбленный темный ангел… Я обязательно сохраню твое сердце в своей душе…        — Кто он?        — Он — это я. А еще мой отец… И моя мать. Он мой брат. И наши друзья, и наши с ним дети. Он — это Вы. Он — это Алый Карсон. Он — это песня в моем сердце. Он — мое небо, а я — его звезда. Он мой друг. Моя любовь. Он — это мы все.        Инспектор Финч был удивлен моим ответом. Но и допрашивать он меня не стал. Ведь все и так понятно без слов.        — Что ты теперь будешь делать, парень?        — Я должен отправиться в деревню, где он родился и вырос. Надо рассказать его тете и дяде о случившемся и сказать, что их племянник мертв.        Если честно, то я не представлял как я им это скажу. Известие о смерти любимого племянника их убьет. Но и врать я тоже не смогу. Во-первых, будет хуже. А во-вторых, я же не смогу вечно им говорить, что он в отпуске или на каникулы уехал. Хоть правда и убийственная, но она единственное правильное решение.        — Мы тоже пойдем! — сказала команда, точнее, то, что от нее осталось.        — И я пойду! — вышел вперед Эдвард.        — Эдвард Парди? — вот это поворот, да, инспектор Финч?        — Это длинная история, инспектор, — сказал я ему, махнув при этом рукой.        — Эдвард, вы уверены, что действительно хотите туда пойти? — спросила Райчел.        — Я не хочу больше врать. Я признаюсь им во всем, ничего не скрою. Даже если они устроят надо мной самосуд, даже если не простят, я ни слова не пикну против.        Я пошел вперед. Я отлично помнил путь. Осторожно спустились по лестнице на тротуар. Но я был слегка рассеянным. Все мои мысли были заняты только им. Я не помню, как мы дошли к дороге. В голове не было того самого тепла, которое почувствовал в первое посещение. Дорогу было отчетливо видно. Туман исчез со смертью того, кто его наложил. Но в нем и так нет необходимости. Опасность грозит лишь со стороны туристов. Я начал идти вперед. Никто не отставал. Эдвард шумно вздохнул. Конечно, он не был здесь очень-очень долго. Я даже не знаю, какую бурю ожидать, когда жители деревни его увидят. Добрались мы без приключений, но вот кое-что меня смущало… Местами, я видел металлические обломки. Трава кое-где была черная, словно ее сожгли.        Из домиков выходили жители деревни и поздравляли нас. На их лицах был испуг и радость. Что же здесь произошло, пока нас не было? К нам выбежали тетушка Кэрол и дядя Сириус. Я печально улыбнулся им. Они бросились нас обнимать. Женщина взглянула на нас и внимательно осмотрелась. Она не обнаружила того, кого искала, и тут же изменилась в лице. Дядя Сириус также был озадачен.        — Энди, в чем дело? Где Эшли? — со страхом спросила у меня женщина.        — Тетушка Кэрол… Эшли погиб… — Я впервые с того момента заставил себя произнести его имя.        — Что…?        Все тут же умолкли. Старики просто были не в состоянии переварить горькую правду. Тетушка Кэрол посмотрела на парней, надеясь, что они опровергнут мои слова. Но те только замотали головой и разрыдались. Супруги тоже не сдержали слез. Вся деревня тут же словно вымерла. Девушки начали плакать, детишки, которые очень сильно любили его, начали реветь, мужчины тоже не сдержали эмоций. Все погрузились в траур.        — Как это произошло? Что случилось?        — Ребята все расскажут, но больше всех в смерти сына виноват я! — раздался голос позади нас.       Тут вперед вышел Эдвард, который все это время был за нашими спинами. На его голове был капюшон, так что понятно, почему супруги его сразу не узнали. Но сейчас он его скинул, позволив всем увидеть его лицо. Никто от шока не мог сказать и слова.        — Э-эдвард? Ч-то? — пробормотала тетушка Кэрол.        — Какого? — дядя Сириус не уступал ей в шоке.        — Кэролайн, Сириус, позвольте мне все объяснить! Я пойму, если вы не пожелаете слушать, — поднял руки Эдвард.        — Эдвард, ты окончательно слетел с катушек, что убил собственного сына? — спросила тетушка, как-будто не исключала такого варианта.        — Не своими руками, но последствиями своего поступка! — Эдвард и вправду ничего не стал скрывать.        — Тетушка Кэрол, дядюшка Сириус, — встрял я, чтобы немного разрядить обстановку, — поверьте мне, Эшли простил его перед смертью. Давайте пройдем в дом, и мы все расскажем? Мы столько всего пережили сегодня, нам надо отдохнуть.        Супруги тут же спохватились, завели меня, Райчел, Кому, Джинкса, Джейка, Миру, Эдварда и Финча в дом и стали расставлять стулья, посуду и готовить еду. Видно, что они не ложились спать. Синяки под глазами, уставший взгляд, все это выдавало какую-то опасность или тревогу. Они же не знали, что сегодня будет взрыв Парламента.        Уже через полчаса, супруги нас накормили, и терпеливо ждали, пока мы расскажем о произошедшем. Но я решил кое-что узнать:        — А что здесь произошло? — спросил я, вспомнив лежавшие в окрестностях обломки.        — Точно не знаем, — пожал плечами дядя. — Нас разбудил шум. Выбежав к окнам, мы заметили летящие на нас ракеты. Когда мы подумали, что все кончено, они были уничтожены в полете… Они врезались в какой-то защитный барьер. Мы так и не поняли, как это все произошло.        Мы кивнули, и я почувствовал, что теперь моя очередь рассказывать правду.        — Энди, прошу, скажи нам: как погиб наш племянник? Что произошло? Расскажите нам все!        Я начал рассказ. Супруги слушали очень внимательно. Финч также навострил уши, ведь его не было там, это его работа, знать о таких вещах. Я подробно рассказал им о нашем приходе в Норслайф, встрече сначала с Мирой, а потом с Кирди, убийстве канцлера Сатлера, попытках Кирди убить любимого, появлении Хаоса. Когда я восстанавливал картины жестокого боя, ребята кинулись мне на выручку. Я не смог… Я постоянно вижу его лицо. Только вставил пару предложений, когда речь зашла о последних словах нашего погибшего друга. Таким образом, мы поведали им всю историю. Мы не скрыли и известие о смерти наших друзей. И хотя супруги не знали Тода и Хеавен, они искренне расплакались, когда узнали историю их жизни и смерти. Еще я отдал им письмо их племянника и племянницы. Читая слова полные теплоты, они поливали слезами белоснежную скатерть. О своей беременности я решил пока что умолчать. Ребята тоже не стали ничего говорить, даже Мира, а ведь она ученая. Может, она и Райчел смогут мне сказать, как получилось, что я забеременел?        Дальше, мы уже молчали, так как в разговор вступили инспектор Финч и Эдвард. Первый поведал нам об их с любимым встрече. Конечно, он признался, что хотел его арестовать за обман, но обдумав все, перешел на его сторону. Эдвард подробно рассказал о его жизни после смерти семьи:        — Моя жена скончалась от рака, а дочь не выдержала эксперимента. Вскоре, я узнал о побеге сына. Не буду скрывать, тогда я был зол на сына, который сорвал эксперимент, зол на слабость дочери и непригодность жены. Я следил за новостями и узнавал о новых нападениях, и был шокирован. Это делал мой сын. Тогда я начал медленно понимать, что натворил. Но все время заставлял совесть молчать. Когда я увидел Эшли сегодня, я не мог вернуться к обману. И теперь, мой сын погиб, теперь уже точно… Если бы я мог все вернуть… Я бы вернул Эшли, Авис и Дебору. Я им всю жизнь испортил и загубил.        — Хоть сам признался, — фыркнула тетушка Кэрол, но злости в ее голосе не было.        — И что теперь делать будешь? — спросил дядюшка Сириус.        — Я сделаю все, чтобы смерть Эшли была не напрасна! Создам что-то полезное, буду работать для народа и для вас всех. В память о моем сыне. Я исправлю все, что натворил. Хоть в последние минуты его жизни, я стал таким отцом, каким он хотел меня видеть.        На этом мы и замолчали. Я тоже позабочусь, чтобы на месте развалин построили лабораторию, или больницу, или фонд, который будет помогать людям. И это все будет носить название, связанное с моим Эшли… В память о нем…        — Смотрите! — крикнула Райчел, указав на окно.        Мы устремили взгляд туда. Сперва я ничего не мог понять, но потом увидел снег. Окно было большое, так что увидели все. Большой компанией мы вышли на улицу. Пушистые белые хлопья падали на землю. Я вытянул руку, и на нее упало пару снежинок. Сегодня 5 декабря… Вот почему любимый хотел идти именно сегодня.        — Эшли, ты что, плачешь? — спросила тетушка Кэрол.        В те годы, когда я был подростком, в моей деревне часто шел снег. Чистый белый снег. Когда я плакал, начинал идти снег. Тетя Кэролайн в такие моменты говорила: «Эшли, ты что, плачешь?».        Да, он плачет…        — Этот парень был чистый как белый снег… — сказал инспектор Финч.        Мы вернулись в помещение. Еще немного поговорили, рассказали друг о друге, вспомнили погибшего добрыми словами, поведали его тете и дяде, что он для нас сделал, чем мы ему обязаны. Тетушка Кэрол поставила его фотографию, перед ней свечку. Мы еще раз поблагодарили его за спасение, попросили прощение за плохие слова и мысли, которые прозвучали, когда мы его еще плохо знали, и сказали, каждый по-своему, как сильно мы его любим и как сильно нам его не хватает. Райчел отыскала у себя фотографию близнецов. Я положил повязку Хуарес перед ней. Их мы также помянули добрыми словами.        В мою голову начали приходить воспоминания о нашей с ним жизни… Как мне теперь жить без любимого? Можно ли сильнее любить, может ли быть чья-то любовь сильнее нашей? Нет слов, которые выразят мое горе, мои слезы, мою скорбь.        Я клялся ему в вечной любви. Я дал ему слово, что у меня никого и никогда кроме него не будет, и я сдержу слово. Я выращу наших детей сам. Мне помогут друзья, им я могу доверить наших крошек. Я обязательно расскажу деткам об их храбром отце. В Галерее есть много фотографий с моим любимым. Именно с них малыши и увидят лицо своего папочки.        Супруги отвели нас в разные комнаты. Джейк устроился с Джинксом, который позаботился о его ране. Кристиан и Райчел заняли отдельную комнату. Мираджейн и Эдвард пошли в другую. Мира объяснила это тем, что Эдварду необходим укол, который должен делать профессионал. Инспектор Финч ушел, сказав, что у него в офисе есть дела. Мне же не было толку занимать двухспальную кровать, ведь я не проснусь не в чьих объятиях. Никто не дал мне слова вернуться утром. Никто больше не поцелует меня с такой же теплотой, никто больше не произнесет мое имя с такой же нежностью.        Тетушка Кэрол открыла дверь в какую-то комнату, и мы с дядей Сириусом вошли в нее, а следом и добрая женщина. В ней сроду никто не спал, это было видно сразу. Но в комнате царил порядок. Рамки с фото стояли на трюмо, и на них были любящие друг друга брат и сестра, а так самые разные фотографии любимого, сделанные в этот год.        — Это его комната. Здесь все, как он любил при жизни. Они с Авис любили спать на этой кровати вместе. Авис из-за слабого здоровья всегда была немного худенькая. Эшли укрывал ее и себя одеялом, они засыпали вместе… Как сейчас помню: а ведь они же вечно сбегали ночью из дома и приходили к нам. Эдвард и Дебора уходили в лабораторию, и порой очень надолго, а потому они могли без страха приходить к нас. Моя сестра и ее муж о детях не особо беспокоились.        — Да, Эшли прибегал с Авис, они болтали с нами, потом шли сюда и засыпали. Не думал я тогда, что вот такое с ними случиться…        Я подошел к рамкам с фото и взял одну. Тетушка сказала, что я могу их взять себе, если захочу, что они теперь мои. Я ничего не ответил. Я сел на кровать и посмотрел на супругов. Они были очень добры. Я должен им сказать. Может, они не останутся равнодушны? Не отвернуться?        — Тетушка Кэрол, дядюшка Сириус, я могу вам кое-что сказать?        — Конечно, дорогой, что угодно!        — Я знаю, это звучит очень странно и почти нереально. Но… в общем… я беременный… от него…        Супруги были, конечно, в шоке. Минуту они ничего не говорили. Мне стало страшно. Кто знает, а вдруг они меня сейчас выгонят из дому или скажут не врать?        — Это очень неожиданно, Энди, но мы понимаем, — уверила меня женщина.        — Вы мне верите?        — Конечно! — ответил ее муж.        — Можешь рассчитывать на нашу помощь! Мы тебе рады будем помочь. Ведь Эшли этого хотел, да и ты нам очень нравишься. А есть тебе куда пойти? И есть ли у тебя родственники?        — У меня есть опекун. Ее зовут Дайяна. Надеюсь, что с ней все хорошо. А жить я планирую в Галерее. В нашей с ним Галерее. Он оставил мне все перед смертью.        — Спи, милый, мы все обдумаем. — Тетушка Кэрол поцеловала меня в лоб, дядя Сириус потрепал по плечу. Их мокрые платочки не укрылись от моего взгляда.        Они хотели уходить, но я решил спросить напоследок:        — А о чем вы с ним разговаривали перед нашим уходом?        — Племянник просил нас, если что, позаботиться о тебе, а также сказал, что, возможно, он не вернется живым. И предупредил нас о какой-то защите. Мы тогда не поняли, но сейчас понимаем…        И супруги вышли…        Я лег на кровать и ощутил ее холод. Я не верил, что обычная кровать может быть такой холодной, такой чужой. Я лег на спину. Одной рукой коснулся кулона, который стал прозрачным, а другую выпятил вперед. Перед глазами снова проплыла окровавленная улыбка любимого и его рука протянутая мне. Тогда, вытянутой рукой, я коснулся своих губ. Они все также хранили его вкус. Я помню каждый. Он был и горьким, и страстным, и сладким. Вкус его губ перед смертью был самым запоминающимся… И его описать словами невозможно.        — Я люблю тебя, Эшли Аброкет Парди, и твоя смерть ничего не изменит! Я всецело принадлежу только тебе!        Обняв животик, я уснул, и лунный свет оберегал меня. Я чувствую защиту твоих крыльев даже сейчас.        Никто никогда не забудет этот день и его значение для страны…        А я никогда не забуду этого человека и его значение для меня… When lies turn into truth Когда ложь становится правдой, I sacrifice for you Я жертвую собой ради тебя. You say that I am frozen Ты говоришь, что я холоден, But what can I do? Но что мне делать? I can feel your sorrow Я чувствую твою печаль (I sacrifice) (я жертвую собой), You wonʼt forgive me Ты не простишь меня, But I know youʼll be alright Но я знаю, что у тебя всё будет хорошо. It tears me apart that you will never know Мне больно при мысли, что ты никогда не узнаешь, But I have to let go Но я должен уйти.