Не трогай меня изнутри

Снег и ветер. Так начался очередной день жизни Моли Белик. Она тщетно пыталась спрятать лицо в объемном вязанном ею же самой шарфике, но снежинки все равно нещадно обжигали ее щеки. А свитер и дешевая куртка не спасали ее от злого холода. Правда в рюкзаке лежала еще одна кофта, не ее, а того незнакомца из дождливого дня. Она носила ее в универ почти каждый день то ли в надежде отдать, то ли как жест защиты или даже как собственный талисман. Да и важно ли это? Ведь в следующее мгновение произошло несколько событий: Моли подошла к воротам универа, в плейлисте сменилась песня, а ее тушку погребли в сугробе. И скажем так, близкое знакомство лица со снегом, утренняя раздраженность и около 80-ти кило живого веса на спине не добавили этой девушке настроения. Еще и незнакомец оказался на удивление несообразительным и перед тем как встать, успел отдавить ей пару выпуклостей.  — Я, конечно, глубоко извиняюсь, — он осторожно поднял девушку и стал вытрушивать налипший снег. Сначала с ее ног, потом с куртки, а когда очередь дошла до лица парень посмотрел девушке в глаза и замер, но лишь для того чтоб тут же рассмеяться: растрепанная прическа, удивленный вид и раскрасневшееся лицо. На его смех подбежала и остальная компания, и Моли их узнала: это были ее одногруппники и, одновременно, самые «знаменитые» ребята на всем курсе, к слову, они тоже узнали ее: -Ого, серая моль, а тебе идет потрепанный вид, я даже не против взять номерок. — А я не против просто взять, — они рассмеялись. А Молик зло топнула ногой, развернулась так, что ее волосы хлестнули парней по лицу и быстро пошла к корпусу. Где-то на половине пути ее догнал тот самый незадачливый парень: — Не злись на них, они просто идиоты. Думаю, они хотели передать, что ты выглядишь мило без своей постной рожи, — он неловко улыбнулся, хотя понял, что и сам выразился не намного лучше них. Моли фыркнула и попыталась идти быстрее, но куда там. Так они и зашли в аудиторию, зло пыхтящая Белик и как всегда улыбающийся Некит. Он предвкушал интересную пару. И так и было. Не успел он положить свой рыжий рюкзак на задний ряд, как в аудиторию ввалился препод. Любитель выпивки и внезапных опросов. Вот и сейчас, явно злой, он смотрел из-под бровей на студентов и искал себе жертву. Например, парочку из дальнего угла: — Белик, Чистоплюй — встать! Они нехотя поднялись, а Павел Валентинович продолжил: — Дамы вперед, Моль, то есть, Моли назовите мне известных писателей постмодернизма. Это была не предыдущая тема и даже не пред-предыдущая. Они повторяли это в начале года, то есть около трех месяцев назад. Белик про себя застонала. Кто ж вспомнит такой бред. Спасение пришло неожиданно — слева. — Я не джентльмен, так что позвольте мне первым отмучаться, — парень подмигнул девушке и не дожидаясь разрешения начал тарабанить ответ. За это время Моли успела незаметно открыть и пролистать конспект. Так что ее ответ получился вполне достойным одобрительного ворчания препода. Она опустилась на место и облегченно выдохнула. Некит же с улыбкой шепнул: — Разве я не заслужил благодарности за спасение прекрасной леди? — По-моему, с утра вы эту прекрасную леди чуть не убили. — Я просто был сражен вашей красотой, — пауза, — в прямом смысле слова, прямо на вас. Она тихо рассмеялась. Для нее это было внове, вот так сидеть на паре и шептаться ни о чем, она даже пыталась шутить. Но парень сказал сквозь смех, что лучше не надо и это слишком нелепо, Моли сделала вид, что обиделась. В такой шутливой манере для них и прошла первая пара, потом вторая. Некит даже вызвался проводить ее домой. Но, увы, у Моли уже был человек с которым она хотела провести сегодняшнее время после школы. Владислав Романович… В последнее время он вел себя странно, часто витал в облаках, на парах был невнимателен и, казалось, забыл о существовании подопечной. Последнее их занятие было недели две-три назад. Если быть точнее, то 18 дней и 6 часов с их последнего разговора. Девушка вздохнула, отчего-то эти дни тянулись медленно и в каком-то ожидании. Моли ловила себя на том, что каждый день в универе она пытается найти его взглядом в толпе и ждет, когда он посмотрит на нее на парах, и как неприятно оказывается, когда заметив ее он даже не улыбается. В конце концов, после ночных раздумий она пообещала себе подойти к нему после уроков и потребовать объяснений, Почему он отменил их занятия. Наверное, из-за своей врожденной женской глупости она и забыла, как вначале проклинала эти занятия и рада была б их бросить. Аудитория была открыта, Моли знала что по вторникам у него свободное время, которое он любил проводить именно здесь с книгой или за ноутбуком. Но в помещении было пусто. Моли растерялась. Из открытого окна подуло холодом. Она осталась ждать. Прошел час, она начала задумываться, что же именно ее сюда привело скука или что-то большое. Последние мысли ее озадачили. Наверное, прийти сюда было не самой лучшей идеей, но только девушка собралась уходить — раздался скрип. И вместо того чтобы встретиться с вошедшим, она нырнула в кладовую и затаилась. Все таки правду говорят, что существует чутье. Это был Владислав, но он был не один: сквозь приоткрытую дверь Моли различила радостное щебетание. Натали… Еще одной девушки, которая ходила к нему на дополнительные. Отчего-то сердце кольнуло и не просто так. Белик, как бывшая музыкантша, имела отменный слух, который сейчас сыграл с ней злую шутку. Звуки. Учащенное дыхание, обрывки фраз: «Натали вы знаете, что роль девушки в постели заключается в подчинении» «Знаю и повинуюсь». А дальше начался маленький ад. Моли не хотела слушать, но звуки все равно проникали сквозь закрытые ладошки. Она не знала сколько прошло — час, два, больше или меньше, но все закончилось и девушка расслабилась, как оказалось зря. Уверенные шаги, скрип двери и свет тонкой полоской лег у ее ног. Вошедший ее пока не видел. Секунда, вторая… И он откидывает халат который скрывал девушку. Они смотрят друг другу в глаза, одни удивленные, вторые испуганные. Она краснеет и пытается что-то сказать, но Влад не сильно, но уверенно накрывает ее рот ладонью и отрицательно машет головой. Потом он берет с вешалки куртку и выходит за дверь. Возня в аудитории заканчивается щелчком дверного замка давая понять, что Моли может выходить. Но она не могла подняться, ее накрыло чувство опустошенности. Ей было противно не от того что ее застукали, не от того что она подглядывала, не от того что это учитель и ученица, а от того что это был Влад с другой девушкой. И самое страшное, у нее было только одно объяснение этому: она ревновала. Та, которая не знала даже, что такое симпатия — ревновала. Ее пробило на истерический смешок. Неужели она влюблена в этого Донжуана? Или это просто собственнические чувства?