Потеряй контроль

Кэссиди много раз терял контроль в своей жизни. Особенно когда еще только знакомился с вампирским образом жизни. Он убивал ради еды множество людей, лица которых уже и не вспомнит, да и не важно. Он представал перед людьми в самых разных образах, пикантных и не очень ситуациях и так далее и тому подобное по ебанному списку. Но сидеть ночью в церкви, внимательно слушая проповедника, одетого во все черное в блядскую жару, которая стоит даже в темное время суток, кто в перерывах то затягивал сигарету, то отхлебывал виски - мда, такое у Кэссиди впервые. От всего этого вида у вампира чесались руки, а в мыслях то и дело крутилось: "Схвати. Возьми. Подчини". Но нет. И дело не в том, что он в мать ее церкви, которые на дух не переносит, не в том, верит он в кого-то там невъебически сильного и всевидящего, даже не в том, что он застрял на одном месте в болоте под названием Техас или в неимении рабочего кондиционера в этой дыре. Его это совершенно не колыхало. Дело было в Джесси, мать его, Кастере. Этот блядский проповедник. Лучшее, отличный чувак, но не все те ублюдки, которые тоже живут в этом болоте. Было что-то такое, что привлекало вампира сюда. В церковь. К Джесси. И все это сносило крышу. Тембр голоса пастора менялся с каждой секундой. И то ли дело было в приличном количестве алкоголя в его крови, то ли просто потому что так оно всегда у него. Поэтому Кэссиди никогда бы не смог оторваться от этого грозного, но медленно переходящего в хриплый шепот голоса и обратно. Он сидел почти рядом на узкой деревянной скамье, внимательно слушал, иногда отвечал на задаваемые вопросы и хлебал из той же бутылки, что и Джэсси. Вампир просто наслаждался компанией, так приятно составившей ему, пастора. И терять контроль из-за недотраха ему сейчас не очень-то и хотелось. Мало ли что подумает на него Джэсси, накинься Кэсс на того. Потому держал дистанцию. Но твою мать, когда этот блядский Джэсс втягивает сигаретный наркотик в свои легкие, как обхватывает губами фильтр и горлышко бутылки дешевого виски, как при этом дергается кадык на шее пастыря - вампир готов смотреть на все это вечно. И вечно сидеть с херовым стояком. - Может теперь расскажешь что-нибудь из своей жизни? - спрашивает Кастер, вглядываясь опьяненным взглядом в темные глаза Кэссиди. И Кэссиди не может ему отказать. Он рассказывает странные, порой и пугающие ситуации из своей долгой вампирской жизни, иногда отпуская похабные шуточки. Тянется губами к фильтру сигареты каждый раз, когда воздух в легких заканчивается, потому что Кэсс тараторит каждую историю так, что не всегда понятно, что он говорит, а Кастеру приходится переспрашивать. Рассказывая очередную историю, вновь загоняя сигаретный дым в легкие и выдыхая куда-то вверх, Кэссиди не сразу понимает как к его губам примкнули чужие, вовлекая в трепетный поцелуй. - Хватит. Потеряй контроль, - внезапно проговаривает Кастер тем САМЫМ голосом, отстраняясь, прямо в чужие губы. Тогда Кэссиди тянется свободной рукой к затылку проповедника, тянет на себя и снова целует. Более властно и жарче, проходясь по небу языком и сплетаясь с другим. Вот теперь мысль потерять контроль имела свое место. Джэсси, не отрываясь от чужих губ, перебирается ближе, садясь Кэссиди на колени. Тот в свою очередь медленно, почти мученический сильно проводит руками по спине пастора, заставляя его выгнуться и прильнуть ближе. Кэссиди отстраняется, чувствуя как Кастер начинает задыхаться. Он вновь проводит руками по спине проповедника, снова заставляя выгнуться, прильнуть ближе, затаить дыхание от явного стона. Вампир целует шею, иногда прикусывая кожу, а Джэсси громко дышит прямо ему в ухо. Вся верхняя одежда летит к чертям. Кэссиди проводит руками по талии пастора, чуть сильнее давя на торс большими пальцами, выцеловывает плечи, проводит языком по соскам. А Кастер стонет, словно развязная шлюха, прижимается ближе, водит руками по плечам вампира. Когда же они встречаются взглядами: страсть, желание, похоть. Это все, что есть в них. Они тонут все больше в друг друге, теряют контроль. Кэссиди резко встает, держа Джэсси за задницу, к которой так мечтал прикоснуться, и тут же отпускает, заставляя того встать на ноги. Опустившись, вампир медленно проводит языком по торсу, в тоже время растегивая ремень проповедника. Он со звоном падает вместе с брюками. Кэссиди легко давит на ноги Джэсси, заставляя того отшатываться назад, пока его завораживающая задница (как окрестил ее Кэсс) не шлепнулась на ближайшую лавку. Вампир на коленях стоял между его разведенных ног, в глазах горел азартный огонек, а язык то и дело облизывал пересохшие губы. Картина выходит весьма соблазнительная, от чего проповедник с вожделением вновь примыкает к манящим губам. Сердце снова не на месте, колотясь, совершая разные сумасшедшие кульбиты. А когда же поцелуй прекращается, оно замирает, как и дыхание, потому что: - Блядь, Кэсс. Ты... И это все, что в состоянии произнести Кастер. Кэссиди проводит языком по члену пастора, медленно, мученически. С тем же медленным ритмом водит языком по головке и опускается, почти до конца, отстраняясь, лукаво улыбаясь и смотря прямо на Джэсси. Он повторяет эти движения вплоть до того момента, пока Кастер сам не зарывается пальцами обеих рук в волосы Кэссиди и не начинает задавать собственный ритм. Быстрый, сильный, грубый. Не скрывая рыков и стонов, когда свободными руками Кэссиди мог провести посильнее по бедрам и талии проповедника. Кастер кончил, сильнее сжав руки на голове вампира, не давая ему вырваться. Но тот и не собирался. Не за чем. Тишину заглушали рваные вдохи и выдохи, слишком сильное сердцебиение обоих. На следующее утро оба не станут говорить о случившемся, как будто этого и не было. Забудут, словно сон. Но через несколько ночей это повторится. И это они знают уже точно. Они вновь потеряют весь контроль...