Маленькое чудо

— Ты видишь мир таким же прекрасным, каким вижу я? — необычный вопрос от обычного ребёнка прозвучал странно и немного дико. Никогда раньше я не думал, что когда-то смогу услышать нечто подобное. Не от ребёнка. Обыкновенная детская площадка, серый дом, пожухлая от слишком греющего солнца трава. Меня ждёт работа, а я сажусь на корточки перед малышкой в жёлтом платье и в упор смотрю на неё. Она не смущается, как это делают все дети её возраста, нет. Она смотрит, ждёт. Она открыта и не боится порицания за безобидный вопрос. Ей невдомёк, насколько сильно она поразила меня своими мыслями. Девочка улыбается. Её мягкие пушистые кудри развевает лёгкий ветерок. Он дёргает её прядки, заигрывая, как мелкий хулиган. — Как тебя зовут? — интересуюсь я. Мне действительно хочется запомнить её. Её лучистые глаза, большие и яркие. Их цвет. Голубой. Снежно-голубой, как будто февральский грязный снег покрылся новым белоснежным слоем мягких резных снежинок и слился с безоблачным небом. Должно быть холодно. Но в её глазах лишь тепло, лучики ослепительного летнего солнца тают в них и заполняют бликами, заставляют восхищаться. Она продолжает глазеть на меня с наивным любопытством, которое присуще многим детям. Но в то же время она не такая, другая. Её любопытство не резкое и задорное, оно уютное и спокойное, терпящее все преграды, которые ставят ему взрослые. Всё же смутившись под таким пристальным моим взглядом, она опускает голову, но взамен дарит мне ещё более широкую улыбку и смеющийся быстрый взгляд, мгновенно исчезающий и возвращающийся снова. Ей весело. Она смеётся надо мной. — Ну так что? Ты расскажешь мне самое сокровенное? — лукаво спрашиваю я. Она уже знает, что я не сделаю ей ничего плохого. Почему-то дети очень чувствительны к этому. Многие сразу понимают, какой человек добрый, а какого стоит опасаться. И неясно, в чём причина. Что такого они видят в людях, чего не замечают взрослые, ошибаясь и ошибаясь в выборе тех, кому стоит доверять? Забавно. Теперь смешно и мне, а девчушка всё продолжает комкать своё лёгкое платьице и посматривать на меня. — Варя, — немного картаво произносит она, всё же поднимая свои волшебные глаза на меня. Я улыбаюсь, и от этой улыбки, кажется, ей становится легче. Будто бы она волновалась, что за собственное имя её могут поругать. — Варвара, да? — Она кивает. — Прекрасное имя. — Улыбка не сходит с моего лица. Эта девочка настолько мягкая и укутывающая, что с ней можно забыть обо всех проблемах. Очарование ли? Открытость? Всё в ней завораживает и дарит лёгкость. — Что значит «прекрасное» для тебя? — чуть наклоняя голову, задаёт вопрос она, смеясь. Она рада, хотя и не понимает, что именно я имел в виду. Но видя мою улыбку, она даже не сомневается, что я чем-то расстроен или недоволен. Она ждёт, а я думаю, как бы объяснить. Она не торопит, лишь начинает кружиться на месте, а потом и вокруг меня, резво подпрыгивая и ещё совсем неумело размахивая руками. Возможно, она где-то видела красивые движения, которые в своей голове и повторяет, но пока её попытки нельзя было назвать прекрасными, скорее забавными и задорными. Они разжигали веселье, хотелось присоединиться, несмотря на возраст и общественное мнение. — Прекрасное означает что-то особенное, не такое, как все, — отвечаю я, смотря на неё в упор. Я специально подождал, когда она закончит носиться кругами и снова предстанет передо мной. Похоже, мои слова заставили её задуматься. Она перестала улыбаться, вертеться и закрыла глаза, будто вспоминая что-то давно забытое и похороненное в глубине памяти и сердца. Но такого же не могло быть, ведь она ещё совсем ребёнок. Ребёнок, который, как и она сейчас, просто веселится и играет, наслаждается своим детством, мечтая поскорее вырасти и не зная, что на самом деле детство, в котором она пребывает сейчас, даётся нам только раз и его стоит ценить как маленькое сокровище, оберегая от страшного мира и не давая взрослым неосторожно разрушать волшебный мир. Сейчас её щёки разрумянились, отчего детские черты стали только милее в своей простоте. Сейчас они ещё полненькие, однако, когда она вырастет, эти ребяческие щёчки пропадут и станут суше, напоминая, что время никого не ждёт. Ямочки, что сияют сейчас открыто и искренне, почти навсегда исчезнут с лица, уступая место пусть по-прежнему доброй и честной, но уже совершенно другой улыбке — улыбке мудрой, уставшей и иногда дежурной. Наконец она подняла глаза. Выразительные, взрослые, совсем другие. В них теплилась забытая когда-то нежность и таял лёд. Взгляд совершенно не ребяческий поразил меня ещё больше, нежели та яркость детского отражения. И вместе с этим изменилась и атмосфера вокруг неё. Теперь было тяжело. Она всё ещё улыбалась, застенчиво и мягко, но открытость исчезла, как и резкость движений. Они стали более плавными и эфемерными. Видимо, она заметила, что что-то изменилось. Наверное, улыбка начала постепенно исчезать с моего лица, заставляя и её немного беспокоиться. Вскоре и её улыбка начала таять, однако глаза, глаза ещё выражали детскую привязанность, тёплое чувство доверия. Совсем тихо, почти бесшумно, она подошла ко мне и аккуратно обняла за шею, прижавшись как можно сильнее, как будто ища поддержки и защиты, как будто желая привязать себя ко мне. Растерявшись, я не сразу решился обнять в ответ, но потом, когда её маленькие ручки сжали мою шею ещё крепче, цепляясь мелкими пальчиками за кожу на плечах, сомнения исчезли, и я прижал девочку к себе. Она тут же расслабилась. Так мы и просидели минуты две, но потом она мягко отстранилась и отошла, задорно попросив закрыть глаза, что я и сделал. Я прождал несколько минут, пока она не скажет их открыть. Не стал подглядывать, решив не портить сюрприз и не обижать её, но когда ничего не изменилось, я всё же приоткрыл один глаз, чтобы подсмотреть. Исчезла. Её не было нигде. Ноги затекли и потяжелели, странно, что пока она была тут, я не ощущал этой боли, которая появилась сейчас. Теперь же на меня будто свалилась усталость, ногами было не пошевелить, а во рту першило. Чтобы встать, пришлось упасть сначала на землю и несколько минут разрабатывать ноги. Сколько же я так просидел? Я решил ждать. Однако после десяти минут ожидания её так и не было. И после получаса. Через час я почти потерял надежду, но всё равно остался сидеть на скамейке, прикрыв глаза. Когда я снова их отрыл, рядом со мной лежал маленький листик с корявым спасибо на нём и мятная конфетка на случай, если ветер захочет украсть послание. На душе было горько. Девочка исчезла, а я так и не понял, была ли она на самом деле. И хотя каждый раз, как проходил мимо этого двора, я высматривал маленькую фигурку со светлыми волосами, больше я не видел её ни разу в жизни, но запомнил навсегда. Маленькая девочка Варя до конца осталась в моём сердце, как частичка чего-то невероятного. Как маленькое чудо.