talk me down

Все неправильно. Джослин Фэйрчайлд, наконец, очнулась, но Алек не чувствует радости, потому что Джейс ушел, родители его ненавидят, Ходж их предал, а Чаша Смерти у Валентина. И потому что он смертельно устал и вообще ничего не чувствует. Устал так, как никогда еще не уставал. Усталость просачивается сквозь кожу и кости, проникая в саму душу. Сложно представить, что всего лишь меньше суток назад в нем бурлил адреналин и возбуждение от поцелуя с Магнусом у всех на виду. Голова шла кругом от облегчения, что, в конечном счете, он выбрал именно его. И пусть родители не одобряли этот выбор, он держал Магнуса в своих объятьях, зная, что Иззи с Джейсом его поддерживают. Но теперь мир вокруг катится к черту, а Джейс ушел. Его лучший друг, его парабатай, его брат оставил его, и острое чувство неправильности отравляет каждый вдох с тех пор, как он перехватил Клэри у закрывающегося портала. Алек не помнит, когда в последний раз спал, не знает, как заглушить ноющую пустоту, что оставил после себя Джейс, он слишком вымотан и эмоционально истощен, чтобы даже попытаться. На него уже начинают смотреть, словно именно он знает, как остановить Валентина и вернуть Джейса и Чашу. Родители все еще здесь и Лидия все еще формально глава Института, но, не смотря на устроенный им на церемонии своей несостоявшейся свадьбы спектакль, большая часть членов Института по-прежнему считает его лидером. Для него все это слишком. Слишком много, слишком быстро. Алек хочет быть сильным ради этих людей, знает, что несет ответственность за них и за свою семью, что должен вести их за собой, но просто не в состоянии понять, как это сделать, когда сам он распадается на части изнутри. Алек не отдает себе отчета в том, что решает уйти, просто отталкивается от стены, у которой наблюдал за воссоединением матери с дочерью, и стремительно вылетает из комнаты. Ноги сами несут его в его комнату. — Алек! Сердце обрывается, и каждая мышца напрягается в ожидании. Он неохотно поворачивается, чтобы увидеть быстро приближающуюся мать, на ее лице сложная смесь гнева, боли, неверия и чего-то, что Алек не способен распознать, рот вытянут в суровую линию. — Что, черт возьми, у вас там произошло? — рявкает она. Алеку кажется, что вдалеке мелькает бордовый шарф Магнуса, но стоит вглядеться за плечо матери, на другом конце холла никого нет. — АЛЕК! Его внимание тут же возвращается к матери, замечая в выражении ее лица едва контролируемую ярость. — Я не… Мы… — он вздыхает, пытаясь собраться с мыслями, чтобы покончить с этим как можно скорее. Нельзя показывать ей слабость. — Нам нужна была книга, чтобы разбудить мать Клэри. Джейс пытался предупредить Клэри, но не успел, Валентин устроил нам засаду. Он заставил Джейса пойти с ним. Мы ничего не смогли сделать, чтобы остановить его. Глаза Маризы темнеют. Алек выпрямляется, стараясь демонстрировать спокойствие, которого на самом деле не испытывает. — Он устроил вам засаду? — возмущается она. — После стольких тренировок вы с Изабель просто позволили ему застать вас врасплох?! Алек стискивает зубы и предпочитает не заикаться о том, что, вообще-то, в тот момент был наедине с Магнусом. “Не показывать слабость”, — напоминает он себе. Он и так уже разочаровал ее, и признаться сейчас в своей ошибке — значит еще больше упасть в ее глазах. — Это твоя вина, что Джейс у Валентина! Не думала, что мой сын вырастет таким слабаком. Его словно бьют под дых, вышибая воздух из легких, не давая что-либо возразить, пока она разворачивается и уносится прочь. Это твоя вина. Слова отдаются эхом в голове, и внезапно все вокруг начинает раскачиваться. Алека ведет назад, он слишком потрясен и шокирован, чтобы почувствовать, как ударяется спиной о стену. Потому что это его вина, разве нет? Если бы их не поймали, если бы он делал то, что собирался и осматривал периметр, Джейсу не пришлось бы выбирать между семьей и свободой. Он сам толкнул своего парабатая в руки Валентина. Барьеры, которые он так отчаянно пытался сохранить, рушатся. Алек не осознает, куда идет, пока не врезается в дверь своей комнаты, вваливаясь внутрь и падая на колени у кровати. Плотина прорвана, и он тонет в отчаянии, чувстве вины и отвращении к себе. Может ты недостаточно старался. Раньше Алек готов был не согласиться с Джейсом, возразить, что не его вина в том, что никто не хочет принимать его защиту, что все отворачиваются от него и творят за его спиной, что хотят. Но теперь он понимает, это была всего лишь отговорка, способ обманывать себя. Потому что на самом деле он недостаточно хорош, никогда не может сделать все правильно, даже если от этого зависят судьбы важных для него людей. Слабый, жалкий, недостойный. Все обвинения, что он раньше слышал в свой адрес, и те, что предъявлял себе сам. Он подводил стольких людей бесчисленное количество раз, и нет возможности спрятаться от этой правды, нет лекарства, чтобы успокоить агонию его некомпетентности. Его дыхание рваное и неглубокое, тело сотрясает дрожь, взгляд обращен в пустоту, пальцы судорожно сжимаются и разжимаются на коленях. Моя вина, моя вина, моявинамоямоямоя Как он собирается руководить другими людьми и защищать их, если потерпел столь грандиозную неудачу со своим собственным парабатаем? Крохотная часть его сознания понимает, это всего лишь нервный срыв, он просто впадает в истерику. И от этого только хуже, потому что Джейс — единственный, кто способен успокоить его, не дать ему уйти за грань. Иззи каждый раз изо всех сил старается не позволять ему себя накручивать, но именно Джейс всегда замечает, если Алек слишком глубоко проваливается в себя, точно знает, что нужно сказать, чтобы вытащить его оттуда. Но сейчас Джейса нет рядом, и виноват в этом Алек. В ушах ревет буря неуверенности и ненависти к самому себе, заглушая все, кроме наполненных самобичеванием, роящихся в голове мыслей. Он устал, он отвратителен, к горлу подступает желчь, тьма надвигается со всех сторон, он задыхается и… — Александр, приди в себя. Александр! Алек смутно чувствует, как чужие руки легонько трясут его за плечи. Голос, словно эхо вдалеке, теряется в какофонии терзающих его мыслей. “Уходите, — хочет сказать он. — Уходите, иначе я подведу и вас”. Одна только мысль об этом вырывает из горла задушенный всхлип, звук обдирает голосовые связки. Он крепко зажмуривает невидящие из-за разрастающегося в грудной клетке давления глаза. — Александр, пожалуйста. Это же я, Магнус. Магнус? На мгновение ему кажется, что он снова может дышать. Руки покидают его плечи, одна бережно обнимает за талию, другая мягко гладит по спине. Но, как только до Алека доходит, что тот, кто пытается успокоить его, — это Магнус, все, о чем он может думать — их последний разговор. Осознание, что и ему тоже он рано или поздно причинит боль, накрывает новой волной паники. Сердце снова начинает колотиться, кожа становится липкой, дыхание прерывистым. — Александр? Прости меня. Прости меня, пожалуйста. Простименяпрости… — Шшш… Тебе не за что извиняться, — выдыхает Магнус. Алек даже не замечает, что говорит вслух. — Шш, милый. Просто дыши. Дыши вместе со мной. Алек пытается сосредоточиться на чужом дыхании, которое ощущает на затылке, когда Магнус наклоняется. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Они сидят так, кажется, целую вечность. Алек на полу своей спальни, Магнус обнимает его, словно заслоняя от всего мира, продолжая успокаивающе гладить по спине. Когда его дыхание более-менее выравнивается и темнота отступает, Алек слышит, как Магнус тихонько напевает ему на ухо протяжную лиричную мелодию. Она красивая и печальная, и Алек позволяет ее звучанию омывать себя. Постепенно он перестает дрожать, мускулы расслабляются, усталость захлестывает его, когда эмоциональная разноголосица этого дня из нестерпимых воплей превращается в низкий гул. — Ты снова со мной? — ласково спрашивает Магнус. Алек едва заметно кивает, не находя в себе сил на что-либо большее. Он слышит, как Магнус вздыхает, холодный воздух посылает дрожь по спине, когда маг отпускает его талию и осторожно перемещается, оказываясь перед Алеком на коленях. Он не может заставить себя встретиться с Магнусом взглядом, боясь увидеть там жалость и разочарование. Однако Магнус не собирается мириться с таким положением дел, он робко берет в ладони лицо Алека, вытирая большим пальцем его слезы — Алек даже не осознает, что плачет — и заставляет поднять опущенные глаза, чтобы встретиться со своими. Алек издает удивленный всхлип. Магнус смотрит на него с такой заботой, теплый открытый взгляд — совсем не то, что он ожидал увидеть. Так много всего таится в его глубине, но Алек легко может прочесть адресованное ему послание. “Положись на меня.” — Магнус, я… — он не знает, как озвучить то, что бурлит внутри, не может понять, как ему рассказать о совершенной беспомощности и ничтожности, что он чувствует. По щекам снова текут слезы. — Я не могу… не знаю… Выражение лица Магнуса еще больше смягчается. — Все в порядке, Алек. Ты ни в чем не виноват, слышишь меня? — он останавливает мгновенно вспыхнувший протест со стороны Алека, прикасаясь пальцем к его губам и качая головой, глаза умоляют поверить ему. — Мариза была неправа во всем. Ты не можешь винить себя за выбор, который делают другие люди. В этом не было. Твоей. Вины. — Я мог бы что-нибудь сделать, — голос Алека звучит хрипло от переполняющих его эмоций. — Я должен был защищать их, и я не справился. Магнус лишь качает головой, ничего не отвечая. Вместо этого он встает и тянет Алека следом, подталкивая к кровати. Алек неохотно соглашается, слишком обессиленный, чтобы возражать, когда Магнус усаживает его на край постели. Щелкнув пальцами, маг избавляет парня от обуви и переодевает в мягкую серую футболку и черные штаны. Алек краснеет, но все же благодарен, тело словно налито свинцом от усталости. — Спасибо, — мямлит он, и Магнус отвечает ему легкой улыбкой. На мгновение они застывают в неопределенности. Даже в своем разбитом состоянии Алек способен различить на лице Магнуса неуверенность. Магнус хочет протянуть ему руку помощи, но боится перегнуть палку. Грудь Алека снова сдавливает, но на этот раз от внезапного приступа симпатии. Магнус — маг, который живет уже сотни лет, он может быть где угодно и с кем угодно. И, тем не менее, он здесь, окружен людьми, которые презирают и унижают его, помогает бороться с Валентином. Он здесь, в комнате Алека, заботится о нем и утешает, не дает ему скатиться в пропасть. Брат и сестра всегда пеклись о нем, поддерживали насколько могли, но он никогда не позволял им заходить так далеко. Он не хотел обременять их. Но Магнус… Магнус другой. Алек делает свой выбор, укладываясь на кровать и протягивая Магнусу руку в молчаливом приглашении. Темные глаза распахиваются от удивления. Алек не может сдержать смущенную улыбку. Магнус переодевает себя в нечто более удобное и делает нерешительный шаг вперед. — Алек… — Пожалуйста? — мягко просит Алек. — Я просто… останься, пожалуйста? После недолгого колебания Магнус кивает. Им приходится немного повозиться, чтобы устроиться удобно. Алек ни с кем не делил свою постель с тех пор, как Иззи ребенком приходила к нему после кошмаров. Он с удивлением обнаруживает, что не боится, не сомневается в себе и не переживает о последствиях. Он хочет этого, хочет насладиться покоем, который предлагает ему Магнус. Наконец, они укладываются: Магнус с краю, слегка опираясь на подушки. Алек более чем счастлив лежать рядом с ним, обнимая за талию и пряча лицо на его облаченном в шелк плече. Рука Магнуса нежно ерошит его волосы, маг легонько целует его в лоб, вызывая у Алека тихий вздох. — Алек, я хочу, чтобы ты меня послушал, — говорит Магнус серьезно. — Ты ни в чем не виноват. Я еще никогда не встречал кого-то, настолько же отчаянно преданного и любящего, как ты. Если бы что-то можно было сделать, я знаю, ты бы это сделал. Алек молчит, передвигается немного так, чтобы слышать ровное сердцебиение Магнуса. Этот ритм смягчает боль в его собственном сердце и убеждает в том, что Магнус говорит все это не для того, чтобы его успокоить, он на самом деле в это верит. — Ты не должен нести на своих плечах бремя всего мира, Александр, — продолжает Магнус. — Я знаю, ты чувствуешь ответственность за всех остальных, но невозможно постоянно быть сильным. Если я что и усвоил за прошедшие века, так это то, что иногда настоящая сила означает умение полагаться на других. Он и хочет. О, Ангел, как он хочет. Но Алек всегда боялся показывать другим свою слабость. Всегда изо всех сил старался угодить родителям и защитить братьев и сестру, у него никогда не было человека, которому он бы мог доверять настолько, чтобы показать ему свою уязвимость. Но разве сейчас он не именно это делает? Здесь, в своей спальне, лежа в теплых объятиях Магнуса, он полностью уязвим. Прямо сейчас он по-настоящему слаб. Как ни странно, эта мысль не пугает его. Алек отстраняется, чтобы заглянуть Магнусу в глаза. — Я верю тебе, — в его голосе небывалая твердость. В этот раз руку протягивает Алек, убирает волосы Магнуса с лица и проводит костяшками пальцев вдоль скулы. Магнус издает дрожащий вздох, глаза на мгновение вспыхивают золотом, затем снова становятся карими, не переставая излучать любовь. — Ты даже не представляешь, что для меня значат твои слова, — отвечает Магнус. Он сияет улыбкой, и Алек не в силах сопротивляться желанию поцеловать его. Их поцелуй неторопливый и нежный, выражение благодарности и взаимного доверия. Алек осознает, что им обоим это нужно, подтверждение того, что в охватившем их хаосе есть кто-то, кто готов быть рядом и предложить передышку от возложенных на них ожиданий и ответственности. В объятиях друг друга они могут укрыться от всего мира и вздохнуть полной грудью. Они медленно отстраняются, соприкасаясь лбами и сталкиваясь носами, крадут друг у друга легкие поцелуи. Они разделяют между собой невероятно интимный момент, и Алек желает, чтобы он никогда не заканчивался. События последних сорока восьми часов, наконец, берут свое, и Алек больше не в силах держать глаза открытыми. Магнус смеется. — Поспи немного, Александр, — он устраивается так, чтобы Алек мог положить голову ему на грудь. Вопреки всему, у Алека еще никогда не было так спокойно на душе, как сейчас. — Магнус, спасибо, — шепчет он, оставляя невесомый поцелуй на выступающей ключице. Он знает, что рядом с Магнусом не должен казаться сильным, знает, что может позволить себе быть уязвимым и что Магнус никогда не воспользуется его слабостью. Для него это имеет огромное значение. — Просто… спасибо тебе. Он слышит нежность в голосе Магнуса, когда тот говорит ему в ответ: — Всегда рад помочь, Александр. Ты не одинок. Мы найдем способ все исправить. И Алек ему верит.