Часть 1
9 июля 2016 г. в 16:39
Винсент милый, нежный, ласковый и гуманный. Джереми нервозный, тухлый, испорченный и гниющий изнутри.
Они идеально подходят друг другу.
Винсент слишком наивный, но это не мешает быть ему отличным вруном.
Джереми выбегает на улицу под покров ночи, забыв даже взять с собой ключи, после очередной ссоры с Майком. Заебался немножко. Достаёт с куртки тонкую сигарету Мальборо, закурил под предлогом: я в магазин за газировкой.
И в этот момент змеёныш Винсент выходит следом за зеленоглазым, и говорит, мол он видел как Шмидт в ванной с кем-то из общежития. И вот сейчас в Фитцджеральде бушует тайфун злости вперемешку с ревностью, когда он смотрит с улицы прямо в их окно.
Ну и хуй с ним, думает Джереми, впиваясь в чужие губы. Целует напористо, кусает до крови, до металлического привкуса двадцати центовой монетки во рту, и вот именно сейчас, бойфренд, а точнее — бывший бойфренд выходит за курящим парнем, начиная истерику.
И как выясняется, что да, он был в ванной с тем парнем, а остальное надумал сам ревнующий. Мелкий уходит в общежитие под громкое, шатеновское:
— Чтоб тебя, Винсент ОʼНин!
И кажется, что маленькому дьяволёнку стоит лишь поманить пальчиком, и зеленоглазый пойдёт за ним.
Прямиком в ад.
И вот, прямо в этот момент их дружба катится по пизде, когда Фиолетового приспичило попить во время фильма, и он, открывая крышку от бутылки, облизывает свои тонкие пальцы, на которые попала капля лимонада.
Джереми не хочет смотреть, а точнее даже сдерживается, и если по честному, то у него получается это хуёво. Парень жалеет, что вообще позвал этого говнюка к себе домой, ведь после расставания с Майком этот гадёныш уж слишком стал подозрительным.
Сосёт ручку во рту? Намёк! Вверх-вниз мешает банку в руках? Намёк! Одевает более откровенную одежду (даже если открытую футболку)? Чёртов, сука, намёк!
И Фицджеральда буквально выворачивает, поворачивается к мелкому, нахмурившись.
— И что ты, блять, делаешь? — от чего Фиол вздрагивает, по глупому хлопая чёрными ресницами, держа во рту горлышко от бутылки, и когда он её убирает, с блядским хлюпаньем, что прозрачная ниточка слюны обрывается.
— О чём ты, Джерри?
Вроде бы всё нормально, обычно даже, но когда шатен спрашивает «хочешь ли ты заменить бутылку кое-чем другим», всё реально катится по пизде.
Костяшки в кровь. Удары в стену. Нахуй всё это.
— Это не правильно. Так нельзя, вы оба омеги, как так можно? — презрительно спрашивает Фритц. Чёрта с два. Джереми — гамма.
Вот это и есть само блядство.
Скотт был прав — Пёрпла хотят только трахать, но никак не любить. И зеленоглазый с этим полностью согласен.
Пересчитывает рёбра, медленным танцем доходя до затвердевших сосков, идёт вниз к тёплому паху, трепетно целует прямо в жилку. Охуенно.
У парня взрываются вселенные перед глазами, каждый раз видя Пурпурного, и его хочется раздевать, кусать до крови, чтобы знали — это я с ним ебусь. Хочется плавить под шоколадом, вдалбливаться в его податливое тело, слушая сладостные и шлюханские стоны, что возбуждают ещё больше.
И, наверное, всё как всегда. Но мгновенно, совершенно неожиданно, мир Джереми рушится хрусталём, ноги подкашиваются от одной лишь фразы ОʼНина:
— Я люблю тебя.
И вот он — настоящий пиздец.