Становление Дарта Вейдера: логика или маразм?

      Уже одиннадцать лет с момента выхода эпизода «Месть ситхов» среди фанатов ДДГ идет спор о том, насколько логичны события приквелов, приведших нас к истории, развернувшейся в ОТ. Многие откровенно называют их маразмом. Дескать, не мог такой хороший Энакин стать в одночасье таким плохим Вейдером. Попробуем разобраться в хитросплетениях джедайской психологии и вывертах режиссерской мысли Лукаса. Для этого целенаправленно рассмотрим следующие вопросы/пункты, ибо истина кроется в мелочах:       1. Расставание с матерью и смерть Квай-Гон Джина, как первый переломный момент в становлении личности героя.       Итак, начнем сначала, то есть — с первого Эпизода. В самом дальнем конце галактики живет с матерью необычайно талантливый мальчик-раб. В его круг знакомств входят контрабандисты, нечистые на руку коммерсанты, откровенно бандиты и гонщики, зарабатывающие на криминальном тотализаторе. Согласитесь, прекрасная компания для девятилетнего ребенка? Кроме того, мальчик растет без отца, что не способствует развитию чувства самодисциплины. Однако воспитывающую его мать любит нежно и преданно.       В общем, имеем следующую личность: практически уличный пацан с зачатками уважения ко взрослым (не ко всем, а только к близким), разбирающийся в технике и живущий с осознанием своей несвободы, что изначально откладывает отпечаток на формирование характера и поведения. Дело в том, что сущность человека такова: мы не обращаем внимания на какие-либо ограничения, пока кто-то явно не ставит нас перед фактом этих ограничений. Пример: все знают, что после еды необходимо мыть посуду, и мы, не задумываясь, это делаем. Но если повесить над раковиной объявление: «Вы должны мыть посуду после каждого приема пищи!» — это будет раздражать. Так и здесь: у Энакина была крыша над головой, занятие, и в его возрасте он не мог просто взять и уйти, куда глаза глядят, улететь с планеты и пр. Но осознание, что это не его решение, а решение другого существа, которому они с матерью принадлежат, как вещи, которые можно сломать, выкинуть или продать, наложили свой отпечаток. Лишь благодаря мягкой и мудрой матери он не превратился в неуправляемого мальчишку, получив некую цель — быть для мамы мужчиной и опорой. И вместе с любовью к ней жила в нем ненависть к несвободе, правилам и рабству. Таким образом, мы изначально имеем эмоционально нестабильную личность с парой комплексов, что не способствуют становлению уравновешенного и отрешенного джедая.       Когда появляется Квай-Гон, Энакин видит в нем отца, которого у него никогда не было (еще один комплекс, парню нужна «мужская рука»), и потому быстро привязывается. Как и любого мальчишку, его восхищает ореол «героя-джедая, рыцаря, борца за свободу», как веками позиционировал себя Орден. И то, что он может быть полезен такому герою, не только дает ему возможность полетать на гонках в удовольствие, но и греет зарождающееся «эго», ведь Квай-Гон уже тогда осторожно говорит ему, что он особенный и может стать джедаем. Мальчик начинает чувствовать превосходство: еще бы, самый юный пилот дальних колоний, да еще и потенциально-одаренный. Но в конечном счете мудрый Джинн своими разговорами и поведением завоевывает у мальчика авторитет: как более мудрый, старший, храбрый, понимающий. Любой ребенок мечтает о таком отце. И Энакин идет за ним, как любой мальчишка пойдет за отцом.       Но ради того, чтобы увидеть галактику, необходимо отказаться от очень значительной части его жизни — матери. То, что происходит с ним, можно сравнить с ситуацией, когда родители отдают своих детей в школы-интернаты и забирают лишь на каникулы. Любой ребенок в сознательном возрасте очень тяжело переживает отсутствие близких. Родители — это стена, защищающая ребенка от мира, и Энакин такой стены лишился. И это породило страх. Вселенная показалась ему огромной и холодной (он мерз, но не только в прямом смысле), а еще враждебной. На них напали по дороге, потом он оказался среди абсолютно чужих людей, которые не были к мальчику так благодушны (вспомним «милые лица» Йоды и Винду, которые в лоб заявили ребенку, что учить его нельзя). А потом погиб и Квай-Гон. Причем, мальчик в свои девять лет увидел столько смертей и жестокости, сколько не видел за всю жизнь на Татуине. Кроме того, он сам убил впервые в девять лет, ведь на станции, сбитой им, были не только дройды, но и вполне себе состоящие из плоти и крови неймодианцы (представители Торговой Федерации).       К концу первого эпизода мы получили ребенка, который успел потерять двух самых близких людей, повоевать и измучиться вопросом: «А что же со мной будет»?       Кроме того, уже тут на парня положил глаз канцлер, он же владыка-ситх: «Мы будем наблюдать за вашими успехами, юный Скайуокер». На мой взгляд, эта фраза не оставила парню шанса. Палпатин его заметил и взял в оборот, что мы увидим во Втором Эпизоде.       И тут Йода, до этого, метавший сопли по поводу одолевающего мальчика страха, стукнулся лбом о трость свою и неожиданно решил, что «Скайуокера учить я разрешаю тебе». Нафига, если он не был идеальным юнлингом?       2. Насколько логичным решением было в конце первого Эпизода «Скрытая Угроза» учить потенциально-опасного форсьюзера? Чем оно было вызвано?       Итак, что же изменило решение Совета по поводу Энакина?       а. Уважение к памяти Квай-Гона? Чушь. Квай-Гон был своего рода «мятежным рыцарем», о чем говорил еще сам Оби-Ван: «Если бы вы чаще следовали правилам, Учитель, давно вошли бы в Совет». Так что вряд ли смерть рядового не самого дисциплинированного рыцаря могла стукнуть Йоде и Винду в голову. Все-таки рыцарей, по разным данным, было много (до десяти тысяч), а Джинн не был даже магистром.       б. Свалившийся на голову джедаям ситх. Во-о-о-от! Вот тут, как мне кажется, есть здравая мысль. Джедаи уж очень напряглись, когда появился Дарт Мол. Они поняли, что еще один ситх (ученик или учитель) гуляет на свободе. И не смогли оставить талантливого, но эмоционально-неустойчивого ребенка «бесхозным», ведь тогда он попал бы в руки ситха с большой долей вероятности. И джедаи выбрали меньшее из двух зол: оставили Энакина под контролем Совета. Этим же объясняется выбор наставника. Посудите сами, чему мог научить двадцатилетний мальчишка? Кеноби еще вчера был падаваном, сам переживал смерть учителя, и тут на него спихнули мальчика, в котором он, как и Совет чувствовал угрозу и обучать взялся лишь потому, что Джинн перед смертью уболтал. Та еще компашка, верно?       Что мы имеем: Совет, решивший, что мальчика надо учить, но так, чтоб не очень-то много и умел, учитель, который в силу неопытности не смог сразу заслужить авторитет (что мы увидим во Втором Эпизоде) и крутящийся рядом ситх, который попытался стать Энакину тем, кем не стал убитый Джинн. И преуспел.       3. Правила Ордена Джедаев. Соответствие Энакина Скайуокера этим правилам на момент второго Эпизода «Атака Клонов». Взаимоотношения с учителем.       Итак, в первом-втором Эпизодах нам рисуют образ идеального джедая. Яркий пример — Кеноби.       Кеноби у нас:       а) Любит весь мир и в то же время никого конкретного. Даже смерть герцогини Сатин не поколебала его боевой дух (Войны Клонов — прим.) Ученик ему, конечно, дорог, как и полагается, все-таки десять лет вместе провели, но в то же время является острым шилом в его идеальной жопе, ибо непослушный.       б) Фанат кодекса и правил. В свои тридцать — уже Магистр, а нелояльные (вспомним Джинна) это кресло не получают. Следовательно, все прошлые десять лет исправно угождал Совету.       в) Сдержан и невозмутим, ибо не имеет страстей и привязанностей.       г) Опирается на чувства, но следует логике.       А что же Энакин?       а) Любит мать, но не очень — несправедливый мир, о чем часто высказывается в присутствии Кеноби, Амидалы и Палпатина. Любит Падме — сначала той самой детской влюбленностью, а потом «попадает» всерьез. Готов поставить чувства выше долга, тогда как для джедая это неприемлемо. Привязан к учителю, говорит, что он ему «как отец». Готов рисковать ради него даже несмотря на их разногласия, тогда как тот не всякий раз спешил ему на помощь (Войны Клонов — прим.). Привязан к канцлеру. Слишком много привязанностей для джедая. Как он так долго продержался вдали от Темной стороны?       б) И в фильмах, и в мультфильмах правила нарушает с азартом, любовью и вдохновением. Выкручивается, как может, конечно, но сам факт уже не делает его «кодексопослушным фанатиком».       в) Часто излишне эмоционален, что неоднократно ставило его не в очень хорошее положение. К примеру, бросился в стан врага искать своего дроида, упокоил тускенов… Он часто проявлял агрессию и безрассудство задолго до Третьего Эпизода.       г) Когда у него чувства включаются — логика выключается, и он прет напролом.       Не очень-то джедайский психологический портрет, верно? И как его сразу из Ордена не выперли? Ответ, на мой взгляд, один — боялись, что он попадет в лапы Темной Стороны. Пусть косячит, так хоть под присмотром. Но Энакин не был идиотом, в этом-то его беда. Он понимал, что джедаи его ограничивают… И шел с этим к кому? Правильно, к нашему Владыке Ситху.       4. Отношения Энакина и Палпатина во втором-третьем эпизодах. Влияние авторитета канцлера на амбиции и эмоциональное состояние героя. Диалоги об этом с Амидалой во втором эпизоде.       Как мы видим из Второго Эпизода, отношения канцлера и падавана очень и очень теплые. Даже Йода и Винду говорят с Палпатином в присутствии охраны (вспомните начало Второго Эпизода), и тут же даже еще не рыцарь приватно, так сказать, общается с Главой Республики! Сила подсказывает мне, что не с каждым падаваном Палпатин так любезничал. Интересен и их разговор. Несколько фраз, но они выдают суть их отношений. Не буду приводить цитату, но ясно, что Энакин регулярно жалуется канцлеру на то, что джедаи недооценивают и сдерживают его мастерство, а канцлер, как добрый дедушка, уговаривает юношу не горячиться, в то же время не забывая греть его эго высказываниями типа «джедаи боятся твоих высоких способностей, но скоро не смогут их игнорировать», «твое терпение было вознаграждено, ты получил свое первое собственное задание». Возможно также, что канцлер знал о чувствах Энакина к Падме, именно он ведь настоял на том, чтобы в охрану Амидале приставили Кеноби и его падавана. Именно он настоял, чтобы джедаи взялись за расследование, и Скайуокер остался с Падме наедине на некоторое время.       Примечательны также три диалога с Амидалой. Не тот, про песок, за который все стебут несчастного Кристенсена, а диалоги при отлете из Корусканта, на корабле по пути на Набу и непосредственно на Набу после катания на шааках.       Итак, диалог первый об учителе. Именно там Энакин открыто говорит, что его тревожит: джедаи все еще видят в нем мальчишку и не доверяют серьезной работы. Учитель сдерживает его и ограничивает, не дает свободы. Нотки раздражения звучат очень явно и не по-джедайски. С одной стороны, Кеноби и Совет перестраховываются, чтобы амбициозный ученик не натворил дел, но с другой — он ведь действительно вырос, и тот факт, что Кеноби относится к нему как к несмышленышу, задевает и обижает, особенно после песен канцлера о его истинных способностях, который был не так уж и не прав. Его амбициям не дают выхода вместо того, чтобы просто направить их «в мирное русло».       Второй диалог о любви и привязанностях. Энакин опять упоминает, мол, видел бы его Учитель. Он ведет себя как влюбленный в конкретного человека, а не во всю Вселенную. Он прямо нарушает Кодекс, стремясь не созерцать, но обладать.       Третий диалог. Одна фраза: «Значит, их надо заставить». Они говорили о политическом устройстве, и Энакин высказался о необходимости более «эффективного» политического строя. Не от того ли он так комфортно чувствовал себя имперским главнокомандующем впоследствии? От того, что видел ущербность Республики? И со временем эта точка зрения лишь крепла во время войны, когда говорильня сенаторов тормозила действия войск и вела к потерям?       В итоге мы имеем талантливого юношу, высокомерного, гордого своими способностями, амбициозного, обиженного на учителя и Совет за то, что сдерживают его способности, влюбленного в женщину, с которой быть не может из-за клятвы Ордену. А внутренние конфликты всегда ведут к эмоциональной нестабильности, верно? И это усугубляется последующими страшными событиями в жизни героя.       5. Кошмары Второго Эпизода и смерть матери, как второй переломный момент в становлении личности героя.       Когда Энакин говорит о своих кошмарах учителю, тот лишь отмахивается: «Ты слишком привязан к матери», даже не допуская мысли, что с Шми действительно что-то может случиться. Он не отпускает ученика на Татуин, и его кошмары усиливаются, мешая спать и думать здраво. «Я плохо сплю», — говорит он Кеноби, а мы знаем, что отсутствие сна — одна из средневековых пыток. Чтобы мыслить ясно и незамутненно, человеку надо спать и высыпаться, причем так, чтобы при слове «высыпаться» не задавать вопрос: «Куда высыпаться?» Таким образом, во втором Эпизоде мы видим двадцатилетнего юношу, переживающего первую влюбленность, разногласия с наставником и в довесок измученного кошмарами. Его выкрутасы при поимке охотника за головами — лишь попытка отвлечься от тревог, на которые Кеноби не желает реагировать. И на Татуине юноша появляется уже доведенным до точки эмоционально, так как чувствует свою ответственность за Падме, которую за собой притащил, и за мать, которую, возможно, не уберег от боли. Осознание, что Уотто ее продал, злит еще больше, и на пороге Ларсов уже стоит парень, готовый всех порвать на британский флаг. Но Ларсы оказываются неплохими, что, впрочем, не успокаивает героя. Из их рассказа он понимает, что его сны — не плод воображения, и все два месяца, что его кошмарило, мать подвергалась пыткам. Многие ругают игру Кристенсена, но когда Энакин сказал на вопрос Клига Ларса, куда он: «Искать мать!» — ему уже было ясно, что он найдет и что потом сделает. Это читалось во взгляде.       Смерть матери, с которой он успел лишь попрощаться, впервые бросила его на Темную Сторону. В его глазах на миг мелькнуло «желтое пламя». Йода даже на Корусанте ощутил колебания Силы и взывал к юноше, но безрезультатно. И лишь близость Падме вытянула его из этого состояния, любовь к ней. Однако он не раскаялся в том, что убил. Лишь в том, что поступил не как джедай. Это должно было стать поводом изгнания его из Ордена, но не стало. Почему? Возможно, истина в мысли выше: джедаи боялись утратить над ним контроль.       6. Война Клонов и тайная женитьба. Потеря падавана.       Я не буду писать три страницы о том, как война меняет личность человека. Скажу лишь, что на протяжении всего мультфильма «Войны Клонов» все герои — в том числе и Энакин, задавались вопросами, а правильно ли они поступают. Не раз звучали мысли, что стало слишком много падших джедаев (это ясно показано в одном из эпизодов четвертого сезона сериала, где джедай предает своих клонов). Война меняла и подтачивала Орден, сделала солдат из миротворцев, и многих эти события ломали. Они становились гордыми либо алчными. И эти изменения не могли не отразиться на личности героя. Война сделала его пусть и более сдержанным, но и более жестким. Общаясь с политиками, он не мог не видеть, что Республику раздирают противоречия изнутри, и он не раз задавался вопросами, а за что они, собственно, воюют? Особенно сильно это прослеживалось в еще одном значимом для него событии: обвинении в предательстве Асоки Тано, его падавана. Мало того, что ему практически в одиночку пришлось докапываться до правды, так в итоге его ученица покинула Орден, практически воплотив его собственные мысли. А он тогда сказал: «Я понимаю… гораздо лучше, чем кажется. Мне близко желание уйти подальше от Ордена»       Как гласит вукипедия: «Война формировала в Скайуокере, позже прозванном „Героем без страха“, мужчину и оттачивала его боевые способности, но она также питала его эгоизм. Скайуокер не боялся за свою жизнь, но он очень беспокоился за жизнь своего учителя, Верховного Канцлера Палпатина, своего падавана Асоки Тано, войск под его руководством и даже астродроида R2-D2, который сопровождал Скайуокера, как только выдастся шанс. Трудно было сдерживать Скайуокера, когда он все больше и больше пренебрегал строгими правилами Кодекса джедаев. Но прежде всего Скайуокер опасался за свою любимую Падме Амидалу. Он писал ей, как только предоставлялась такая возможность, и много раз пытался с ней встретиться, но из-за своих обязанностей они виделись очень редко, и даже в те моменты, когда они встречались, как правило, Амидала была в опасности, что привело Энакина к постоянному чувству страха за её жизнь».       Поэтому можно думать, что переход Энакина на Темную Сторону начался куда раньше, чем казалось. И удерживал его не Орден, а его внутренний Кодекс Чести, который требовал защищать тех, кого он любит.       7. Убийство Графа Дуку.       Приближаемся к финалу. Итак, Третий Эпизод. Война близится к логическому концу, все герои стянуты к Корусканту, где Палпатин разыгрывает свою хитроумную комбинацию. Приблизить к себе Скайуокера и избавиться его руками от Дуку. Сцена убийства графа показывает нам, что Энакин стал жестким, уже не так высоко ценящим чужую жизнь, пусть и жизнь врага. Показывает его веру канцлеру и в слова канцлера. Тот лишь говорит, что графа было опасно оставлять в живых, и он успокаивает свою совесть. Война его изменила, пошатнула веру в правила Ордена, и это еще один эпизод, доказывающий это.       8. Знание о беременности Падме и новые кошмары.       Весть о беременности Падме сначала пугает его, это видно по глазам. Затем все же радость события перевешивает, и он говорит, что счастлив, хотя не может не тревожиться за их будущее. Идет война, в Совете и Республике не все гладко (как мы знаем из мультфильма, хоть он и позже вышел, но канон же). Да даже без мультфильма мы видим, что в Сенате не все нормально, да и Совет и Сенат вступили в скрытую конфронтацию на фоне всеобщего недоверия друг другу. Героя пока не посвящают в тонкости, но он не дурак, видит, что что-то не так.       И тут новый кошмар и новый страх. Теперь, в отличие от первого раза, он знает, что это не прикол со стороны Силы. Знает, что это будет, если он не поднимет задницу и не начнет действовать. Возможно, видение было предупреждением, возможно — мороком со стороны ситха, но оно почти что окончательно дожало и без того измученного войной и потерей падавана Энакина.       9. Назначение в Совет Джедаев без звания Магистра Ордена.       А дожал его… Совет. Он и так вечно испытывал на себе его давление, что, на мой взгляд, могло вызывать у него ассоциации с рабством на Татуине. Шаг вправо, шаг влево — расстрел. Канцлер знал, что Энакину хотелось бы признания магистров. И знал, что Совет не очень-то хотел видеть в своих рядах «нелояльного правилам» Энакина, который очень уж похож был поведением на ранее усопшего Квай-Гона, что жил своим умом и отбивался от коллектива. У Совета были свои притязания на власть, это видно из заседаний, что проводились без участия Кеноби и Энакина. И лишние глаза и уши им были ни к чему. Канцлер все очень тонко рассчитал. Совет принял назначение Энакина, но не дал звание магистра. Ну глупость же! По итогам войны Энакин был одним из самых умелых и прославленных командиров. С Силой управлялся неслабо, раз Дуку вынес. Чего еще надо? Но нет, прокатили парня по всем пунктам, что вызвало в нем возмущение. Понятно, что ситуация не способствовала доверию и согласию. А уж когда его попросили быть шпионом, парень вообще впал в когнитивный диссонанс. Ну не понимал он, как благородные джедаи могли просить об откровенно подлом поступке. На то и был расчет канцлера. И все дальнейшие разговоры с мужчиной, утратившим веру в свой Орден, были направлены на его искушение. Он не мог искусить его властью, как Дуку. Но он знал его слабое место — жена.       Итог: невыспавшийся, замученный тревогами и кошмарами джедай, не находящий поддержки в Ордене, не признанный Советом, не знающий во что верить, против великого манипулятора Дарта Сидиуса. У парня был вообще шанс?       10. Беседы с канцлером.       Итак, канцлер. Поступил очень мудро. Сначала ткнул Эни мордочкой в то «говнецо», которое представлял собой Высший Совет: миссий особых не доверяют, звание Магистра не дают, шпионить просят, не ценят, не уважают. Нехорошо? Нехорошо. Потом сам Сенат. Разброд и анархия, петиция двух тысяч, опять же, где вовсю зажигает его беременная женушка. В вырезанной сцене отлично видно, как смотрит Энакин на Падме, двигавшую перед канцлером очередную речугу за свободу. В итоге, даже любимой жене особо доверять нельзя. «Все это грустно», — как скажет позднее Оби-Ван. А потом настал черед зародить в Скайуокере сомнения насчет самого Учения Ордена. Что сказал Йода на опасения Энакина, что его видения смерти любимой станут явью? «Отпустить надо то, что потерять страшишься. Радуйся за близких, что в Силу преобразовались!» А тут на тебе — выход. Некий Дарт Плегас додумался с помощью Силы от смерти спасать. Прям руководство к действию для человека, который выбрал уже сторону. Семью он выбрал, тех, кого любит, а не Совет с их двойными стандартами. Но все же долг так просто не выжечь, и он сдает Совету ситха в надежде, что успеет получить ответ, как спасти жену. Но тут Совет действует совсем не так, не по-джедайски. Винду, схватив светошашку, идет мочить официальную власть. Странно, как это будет выглядеть в глазах Сената, которому Совет, выражаясь нашим языком, давал присягу...       11. Убийство Винду.       Когда Энакин понимает, что взыгравшее чувство долга может погубить его жену, он решает действовать, и не позволяет джедаям убить канцлера, невольно помогая ситху достать джедая. Все, дороги назад нет. Он это осознает. Он может сам вступить в бой с Сидиусом, но тогда никогда не узнает, как спасти жену. Совету Энакин и так не особо доверял, терять было нечего. К тому же перед его эго открылись новые перспективы: можно не прятаться, не подстраивать свою жизнь под «хотелку» Совета. Перспектива, чьерд побьери. Конечно, убийство юнлингов — низкий поступок, но ведь это испытание его нового учителя, который дал приказ: «Не щади никого». Он должен был оправдать надежды ситха, чтобы спасти жену. И он сделал это.       12. Мустафар.       Кульминация. Возможно, Энакину можно было помочь. Он стоял и плакал после того, как вырезал сепаратистов. Возможно, совесть мучила, он понимал, что поступает неверно. Но когда от него отвернулась та, ради которой он все это затеял, это был край. Вейдер переворачивает ради жены галактику, чтобы их дети жили в мире (как ни крути, война-то таки закончилась), а ей, видите ли, не надо, не может она такой путь принять, хотя сама бластером с детства размахивала. Да, она не звала с собой Кеноби, но что мог подумать Энакин, когда почувствовал своего учителя на корабле, хотя еще в столице сказал жене, что джедаи предали Республику и пытались свергнуть канцлера. И вдруг Кеноби у жены на борту. Конечно, взыграли злость и ревность. Представьте, что вам приходилось тринадцать лет с огромным трудом держать в себе злость, раздражение и гнев (а все это в нем было, по словам Дуку: «В тебе есть ненависть, есть гнев, но ты их не используешь»), и вдруг можно этого не делать? Конечно, крышу ему рвало, и Падме попала под горячую руку. А уж битва с учителем довершила начатое Сидиусом. Осознание, что самые близкие люди не понимают и не поддерживают, вызвало злость, а клинок Кеноби, отсекший ему руки-ноги, и учитель, оставивший гореть заживо, оставили только боль, ярость и ненависть, выжгли привязанность, что держала его вдали от Тьмы так долго.       Подводя итоги семистраничной «летописи», отмечу, что падение Энакина было не случайностью, а закономерностью, которую можно было проследить. Виной тому его чувства, эго и окружение, в котором одни толкнули его в нужном направлении, а другие довели до конца. Многие называют его «нытиком» в приквелах, а по мне, так человеку нужно не так много, чтобы сломаться. Ему, увы, хватило, и сценаристы это показали тем, кто хотел увидеть.       The end.