Гореть

      Выполняй же наказ, раздувая пламя, моё тело, холодное, словно камень, не отдай ледяному, сожги до пепла, чтобы зло от пожара на миг ослепло, и позволь мне остаться с тобой.       Я стану чем угодно, собой зашивая раны: вечным за́ревом в жилах, огнём во взгляде, и вовеки с тобою никто не сладит, самым точным спасеньем, коль станет худо, верным спутником в снах твоих.       И я буду греть ладони и в сердце останусь и́скрой, если смертью — то только врагам и быстрой, если солнцем — то только неугасимым, охранять твой покой было чтоб по силам, если тенью — то видимой даже ночью, если силой — то рвущей тревоги в клочья, если слабостью — тайной, сокрытой в недрах, если скоростью — только быстрее ветра, если местью — то горше любого яда.       Чем угодно — лишь только с тобою рядом.       Всё равно не удастся вовек стать ближе: поцелован огнём, воскрешённый им же, ты храни меня в сердце одним лишь пеплом, чтобы я, защищая, росла и крепла, чтоб не стёрлась сквозь время та связь меж нами, чтоб в тебе не погасли ни лёд, ни пламя.