Преграда, которую тебе не преодолеть

Я неохотно закинула в рот картошку фри и запила её кофе. В наших редких встречах больше не было того очарования, что присутствовало всегда. - Ник, ты меня вообще слушаешь? - опять этот вопрос. Она задает его уже третий раз за вечер. - Да, конечно, Аманда, я слушаю, - ответила я, стараясь придать своему голосу бодрый оттенок, хотя мне хотелось блевать от её рассказов. - Так вот, - продолжила она, но я снова погрузилась в свои мысли, не давая ей даже шанса заинтересовать меня. Я уставилась куда-то на стену, и мое выражение лица приняло скучающий вид. Я ужасно скучаю по тому времени, когда нам с Амандой было о чем поговорить, что или кого обсудить, а сейчас... Сейчас всё изменилось. - Чёрт, Ник, скажи мне, что не так, - грозно сказала Аманда, и я медленно перевела на неё взгляд. - Просто всё изменилось, Эмс, - ответила я, пожав плечами. - Что-то изменилось. - Знаешь, я скажу тебе, что изменилось, - она начала быстро закидывать вещи в свою сумочку. - Все осталось прежним, Ник, только ты изменилась. Я не хочу больше знать тебя. Она резко поднялась с места, едва не опрокинув стул. - Аманда, - окликнула я её. Она обернулась и показала мне средний палец. - Ты достала меня, Ник, - крикнула она. - Меня достало твоё равнодушие! Она громко хлопнула дверью, как это делают все подростки в американских фильмах и, громко отстукивая каблуками ритм моего сердцебиения по асфальту, удалилась. Я вздохнула и запустила руки в волосы. Я допила остатки своего холодного кофе и уже собиралась уходить, но меня привлекла доска с записками от людей, который были в этом кафе однажды. Я подошла поближе, чтобы прочитать их все. В основном, там было написано про то, какое это кафе невероятное и какой персонал невероятный или про то, как сильно Джереми любит Синди. Но одна записка грустно выделялась среди остальных. На ней было написано: "Мне одиноко в Лондоне : (". Я взяла с маленького столика цветную бумажку небольшого размера, написала на ней: "Мне тоже одиноко здесь" и прикрепила её к той записке кнопками. Еще несколько секунд я смотрела на доску, но потом, подхватив сумку, направилась к выходу. Этот город... Он давит на меня. Два года назад я приехала сюда со своим хорошим другом, который не дожил до этого дня. Нам было весело, но только поначалу. Его звали Фредди, и у него обнаружили рак. До самого конца я была рядом с ним, а потом... Потом просто тишина, одиночество и однотипные серые будни. Он был моим единственным другом здесь, и с его уходом гранитная плита радости моего пребывания в Лондоне окончательно развалилась. Я устроилась на работу ассистентом в какую-то нефтедобывающую компанию и познакомилась с Амандой. Она стала моим утешением, жилеткой, в которую можно было поплакать. Но моя депрессия навалилась с новой силой, и я оттолкнула её от себя. Я остановилась возле зеркального прилавка какого-то магазина одежды и стала разглядывать своё отражение, как попугайчик. На меня смотрела пара моих же серых глаз. Я видела сутулую темноволосую девушку с отсутствующим выражением лица. Мимо проходили незнакомые люди, но в их взглядах я видела только осуждение и то, что я чужая здесь. Этот город никогда не станет мне родным. Даже небо здесь было темнее, чем там, откуда я пришла. Я вздохнула и продолжила путь. Этот каждодневный унылый путь до офисного здания, где я работала. На площадке перед входом стояла лавочка, где я любила курить. Вот и сейчас я присела на лавку и достала пачку сигарет. Помню, как моя мать говорила, что когда-нибудь курение убьёт меня. Как же она была не права... Мамочка, меня убьёт не никотин, а одиночество. - Эй, - я услышала мягкий знакомый голос и подняла голову. - Я купил тебе кофе. Подумал, ты захочешь выпить его. Я уже заранее знала, что это американо. Светловолосый парень по имени Лайл протянул мне мой кофе и сел рядом, мило улыбаясь. Лайл, Лайл, как же я хочу, чтобы ты был моим другом. - Спасибо, Лайл, - ответила я глухо и жадно припала губами к картонному стаканчику. - Трудный день? - спросил он, отпивая свой кофе. - Да, - ответила я, вздохнув. - Джессика требует отчёт за полгода, Аманда сказала, что не хочет знать меня. - Аманда - это вторая ассистентка? - спросил он. - Аманда - это единственная подруга здесь, - ответила я. Он кивнул и глотнул кофе. Поправил свой безупречный, как всегда, серый костюм и взъерошил волосы. На протяжении двух недель мы пьем здесь кофе в обеденный перерыв и на протяжении двух недель он всегда проделывает одно и то же. - Знаешь, Лайл, я пойду, - произнесла я, поднимаясь с лавочки. - Спасибо за кофе. - Пока, Ник, - ответил он и поднялся вслед за мной. Я пошла в одну сторону, он - в другую. Наши пути разошлись так же, как разошлись мои пути с Амандой и другими друзьями, которых я отпугнула. Внутри высотного здания люди носились из стороны в сторону с самого утра. Уверенной походкой я направилась к своему рабочему месту, но всю мою уверенность как рукой сняло, когда мой взгляд пересёкся с взглядом Аманды. Мы смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, но, клянусь, эти секунды показались мне годами или даже веками. - И даже ничего не скажешь мне? - этот её тон напомнил мне о том, как она ушла, и всякое желание что-либо говорить мгновенно улетучилось. Я взглянула на неё и, мотнув головой, села за свой рабочий стол. - Какая же ты эгоистка, Николь Брукс, - прошипела Аманда и громко шлёпнула на стол папку с документами. Я включила компьютер и принялась за отчёт. Не знаю, сколько времени прошло, потому что эта работа здорово помогала мне отвлечься, но когда Джессика подошла к моему столу и напомнила о конференции, часы показывали уже четверть четвёртого. И теперь я уже разливала чай по чашкам, насыпала сахар в сахарницы и относила это всё в конференц-зал. Джессика попросила меня остаться здесь на случай, если я понадоблюсь. Я встала рядом с дверью, наблюдая за тем, как эти люди распивали чаи после удачных выступлений со своими проектами. В основном, здесь были полные мужчины за сорок, но встретилась также парочка совсем молодых. "Птенцы-юнцы", - так звала их Джессика. Вскоре все начали расходится, но я должна была остаться, чтобы убрать здесь всё. Джессика улыбнулась мне. Её улыбки значили всегда только одно: этой ночью у неё будет секс с одним из этих "кому за сорок". Самым последним из зала вышел представитель "птенцов-юнцов". Я смахивала крошки со стола, когда поняла, что он всё ещё стоит в дверях. Я вопросительно взглянула на него. - Как тебя зовут? - спросил он, наконец, бархатным голосом. - Ник, - ответила я. - Ты варишь отличный кофе, Ник, - произнёс он. - Я даже думаю пригласить тебя в свой офис на работу. - Всё было бы ничего, - начала я, - но сегодня все пили чай, а не кофе, но спасибо за попытку. - Ох, вот как, - он усмехнулся и провёл рукой по своей тёмной щетине, которая так прекрасно сочеталась с его зелёными глазами. - Но я хотя бы попытался, верно? Я кивнула и составила все кружки на поднос. Он всё ещё стоял в дверях. - Вы хотели что-то ещё? - спросила я. - Ник, не нужно обращаться ко мне на "вы", - произнёс он. - Я не один из тех стариков, что сидят здесь в мягких креслах. И вообще зови меня Райли, да. Это моё имя. - Да, я поняла, - усмехнулась я. - Не желаешь сходить туда, где варят отличный кофе сегодня, скажем, в семь? - спросил он, и я заметила отблеск надежды в уголках его глазах. - Мне жаль, Райли, но у меня нет часов, чтобы прийти вовремя, - ответила я и, взяв в руки поднос, направилась к двери. - Отойди, пожалуйста, - попросила я его. Он сжал губы и отошёл в сторону. Я оставила поднос рядом с раковиной, чтобы потом его забрал персонал. Мыть чашки не входило в мои обязанности. Я спустилась вниз и продолжила работу над отчётом. Как я уже сказала, это помогает мне отвлечься. Уже довольно скоро помещение вокруг опустело, потому что сотрудники закончили свой рабочий день. Я внесла пару штрихов в свою работу и сохранила документ. Откинувшись на спинку стула, я ждала, пока компьютер выключится. Похоже, я здесь совсем одна. Я сняла с вешалки своё пальто и сумку и вышла из здания. Вечерний Лондон встретил меня тусклыми огнями и громкими звуками. Казалось, этот город только оживал вечером и ночью. Город - да, но я - нет. На метро я добралась до своего общежития, где кроме меня жили еще наркоманы и пьяницы. Хороших людей за такие деньги здесь не встретишь. Остаток вечера я провела в воспоминаниях о лучших днях моей жизни. Пару раз я пыталась набрать номер отца, но на другом конце провода была тишина, только автоответчик вторил: "Это Джон Брукс. Я сейчас не могу ответить. В общем, скажите что-нибудь". В итоге я просто уснула на мокрой от моих же слёз подушке, думая о том, как все могло бы быть, если бы не моя глупость. И как бы всё обернулось, если бы я не согласилась на авантюру Фредди и не поехала бы с ним в Лондон. Во всяком случае, уснуть мне удалось часа на два, потому что телефонный звонок матери разбудил меня посреди ночи. - Алло, - ответила я, пытаясь раскрыть глаза и осознать, что происходит. После недолгой тишины в трубке я услышала детский голосок: - Ник? - произнесла Сильвия, растягивая моё имя. - Да, милая, что случилось? - Мама опять ушла, - ответила она, всхлипывая. - Послушай, Сильви, мама вернётся. Она всегда возвращается. Просто успокойся и ложись спать, хорошо? В трубке послышался шорох, и спустя некоторое время я услышала пьяный голос матери. - Не звони сюда больше, понятно? - её язык заплетался, и мне впервые стало противно, что именно эта женщина досталась мне в матери. Я сбросила вызов, пытаясь не заплакать, но у меня не вышло, потому что никогда не выходило. Каждый чёртов раз, когда что-то расстраивало меня, я ударялась в слёзы. Наверно, со слезами из меня вышло 90% процентов воды всего тела. Моя мать после смерти отца начала пить. Почти каждый вечер она уходила в неизвестном направлении, но ночью таким же неизвестным образом возвращалась обратно. Я устала от такой жизни, отчасти именно поэтому я и согласилась поехать с Фредди. Мне хотелось забыть все это, но я просто сбежала от своих чувств и желаний. Над нашей семьёй нависла чёрная, как смоль, туча, которая положила конец счастливой жизни. Я не знаю, куда деться от этих чувств. Мне страшно подумать, во что превратится наша семья с годами. У детей Сильвии не будет бабушки или дедушки. У самой Сильвии не будет родителей. Это ужасно, если честно. Меня заботит будущее женщины, которая только что сказала мне больше не звонить, потому что моё будущее зависит от неё тоже. И это меня жутко достало.