Не знал, что это взаимно.

Нику всегда нравился Луи Томлинсон. Сколько он помнит себя за время существования One Direction, ему всегда нравился Луи, даже восемнадцатилетний, даже с его нелепой прической и колкой щетиной, даже с небольшим животиком, слегка обтянутым плотной футболкой, и острыми выпирающими ребрами, даже с пухлыми щечками и острыми скулами. Об ответных чувствах, впрочем, он даже и думать не мог. Они виделись не так часто, чтобы заводить длинные разговоры и поддерживать хотя бы дружеские отношения, только диалоги по работе и короткие улыбки в студии радио, но даже этого Нику вполне хватало. Не то чтобы он следил за Луи, нет, но Ник частенько находил себя в компании ноутбука с открытыми вкладками с интервью парней и прислушивающимся к каждому слову Луи. Он помнит, как однажды говорил кому-то из своих друзей, что Томлинсон ему крайне симпатичен, но это было так давно, что, он надеется, все это забыли. Однако Гарри все-таки подлавливает Ника на его тайне. С Гарри, к слову, они видятся часто: он хоть и любит Лос-Анджелес, но времени там проводит почему-то меньше, чем Луи, который придерживается климата Лондона (Ник не будет признаваться в любви к «городу ангелов», но бывает он там еще реже из-за работы). Поэтому, когда Ник и Гарри зависают вместе, Стайлсу по крупицам удается вытянуть из него нужную ему информацию. — Так как там остальные участники группы? Луи? — спрашивает Ник в один из вечеров, когда Гарри наливает ему третий бокал дорогого испанского вина. Гарри в ответ хитро прищуривается и сжимает губы. — Что? Я просто интересуюсь. — Интересуешься, — повторяет Гарри, протягивая бокал, и устраивается рядом с Ником. — У парней все хорошо. Найл днями пропадает на стадионах, играя в гольф. Лиам наслаждается отпуском с семьей. Зейн потерялся где-то во Франции, говорят, ищет вдохновения. — Гарри замолкает, делая глоток вина, и не смотрит на Ника. Гримшоу же готов ногти грызть от нетерпения. Но Гарри молчит, а Ник не может не выдохнуть от возмущения. — Ну? — наконец, говорит он, и Гарри медленно поворачивает к нему голову. На его губах хитрая ухмылка. — Что «ну»? — Ник хочет его ударить. Ник бьет его подушкой по голове, так, что бокал с остатками алкоголя оказывается на новом паркете. — Эй! — Гарри футболкой старается накрыть пятно на полу (Безрассудный, — думает Ник и закатывает глаза). — У Луи тоже все в порядке, он сейчас как раз… Погоди-ка, — Гарри останавливается вытирать пол и пристально смотрит Нику в глаза. — Это то, о чем я… — Стайлс. — Ты раньше никогда не слушал Tame Impala, после того интервью, где Луи сказал, что они ему нравятся, ты добавил несколько песен в плейлист и стал включать их на радио. — Гарольд… — То же самое с The Fray. — Гарри… — Ты никогда не носил Adidas, но я видел у тебя одежду из коллекции, которую рекламировал Луи. — Гар… — Ты пересматривал «Бриолин» три раза. — Га… — Тебе что, нравится Луи? — Его большие зеленые глаза смотрят на Ника, щеки розоватые от тепла квартиры, и лицо серьезное-серьезное, это все заставляет Ника сглотнуть как смущающуюся шестнадцатилетку (ему, между прочим, уже тридцать!) и прикусить язык. — Не то чтобы… — Точно, — кивает Гарри, — тебе нравится Луи. Но почему вы не общаетесь тогда? — Гарри… — Где твои первые шаги, самец, — почти кричит от негодования он, и Нику приходится закрыть его рот рукой. — Спокойно, кудрявый, — выдыхает он, пока Гарри облизывает его сухую ладонь. — Мне не нравится Луи… ну если только немного. — Гарри делает несколько попыток говорить и пинает Ника, но он непоколебим. — Я отпущу тебя, только если ты будешь молчать. — Гарри закатывает глаза. — Ни звука, Стайлс. — Он кивает, и Ник отсаживается, невозмутимо делая глоток вина. Гарри лишь хитро улыбается, но Ник старается не обращать на это внимание. Всю неделю Гарри не делает никаких намеков на тот разговор, хотя живет все это время у Ника (он знает, что это не к добру, но ему, на самом деле, немного все равно, потому что завалы на работе заставляют его приходить домой и просто ложиться спать, пока Гарри делает что-то там на кухне). Во вторник он просыпается в пять утра, как и обычно, и находит рядом с подушкой записку: «надень ту зеленую толстовку, адидасовскую» (из коллекции Луи). Ладно, Нику в пять утра думать категорически запрещается, поэтому он просто делает то, что ему сказали, и идет на работу, желая, чтобы этот день и бесконечные отчеты (кто бы мог подумать, ведь работа на радио предполагает болтать весь день и слушать музыку) закончились поскорее. Что ж, Ник должен признать, что эта толстовка его любимая, хоть и не совсем соответствует его повседневному стилю (особенно когда он целых полгода работал с дизайнерами для собственной коллекции от «Topman»), но она мягкая и комфортная, и Нику удается пережить этот день гораздо легче с уютом этой кофты. Зачем Гарри попросил его надеть эту толстовку, он по-прежнему не знает. В среду Ник снова надевает ее, потому что его будильник почему-то не сработал, и зеленая толстовка — это первое, что он видит своими огромными от страха глазами. Опаздывать на работу не входит в топ-10 любимых занятий, поэтому он несется по улицам города и даже не опаздывает (если только чуть-чуть, поскольку Адель, привыкшая к его визитам за полчаса и веселой болтовне перед тем, как передать ему управление, недовольно цокает и игнорирует все попытки извиниться). Все идет нормально. Ровнехонько до десяти утра. Когда в его студии появляется Луи Томлинсон, которого, на секундочку, он не видел уже несколько месяцев. Он выглядит немного уставшим, растрепанным, будто только проснулся, и останавливается около дверей, взглядом явно ища кого-то. Луи приподнимает брови от удивления, пока его взгляд скользит по телу Ника, и слабо улыбается. — Привет, — говорит он, подойдя к Нику, который прикрывает наушники, потому что как раз минуту назад он поставил одну из любимых песен Луи от Tame Impala. — Гарри сказал, что будет здесь, но, полагаю, его тут нет. Так что, может, он передал ключи от моего дома тебе? — Ник инстинктивно засовывает руки в карман толстовки и нащупывает что-то железное и бумажное (хотя точно помнит, что ничего туда не клал). Он достает это и видит крохотную записочку: «не благодари ;)» И ключи, за которыми, очевидно, пришел Луи. На секунду Ник уверен, что Томлинсон не заметил его одежду, но все его молитвы рушатся, когда Луи, поблагодарив за ключи, говорит: — Не знал, что ты носишь "Адидас" и любишь зеленый, — тихо говорит он, закусывая губу. — Всегда думал, что твой любимый цвет — красный. — Ха, неловко вышло, — Ник чешет затылок и прищуривается от неловкости ситуации, когда Луи наклоняется к нему так близко, что их кончики носов почти соприкасаются, и шепчет: — Не думай, что я не слушаю твои эфиры, Николас. Что ж. Вау. У Ника нет слов, поэтому он всего лишь смотрит на спину Луи, пока тот уходит, и делает несколько выводов: 1. Гарри — козел. 2. Луи знает любимый цвет Ника. 3. Луи слушает шоу Ника. 4. На Луи был надет жакет из линии одежды, созданной Ником. Это, определенно, хорошая среда. «ты козел», — так и пишет Ник Стайлсу, на что он отправляет скрин их с Луи переписки, где последнее сообщение от Томлинсона: «Я ТЕБЕ ОТОМЩУ, СВОЛОЧЬ!!!!!!!!!» и добавляет: «и это вся ваша благодарность? : (» В следующий раз Ник и Луи встречаются через неделю совершенно случайно на вечеринке в доме Гарри, и Ник просто подходит к чуть смущенному Луи, кладет ладони на его талию и нежно целует его в губы. — Не знал, что это взаимно, — шепчет он, пока Луи обнимает его за шею. Томлинсон широко улыбается, притягивая его к себе, и тихонько отвечает: — Я тоже, — прежде чем снова поцеловать Ника.