Та самая рыжеволосая приманка

В то же самое мгновение, когда по всему периметру школы начали развешивать плакаты с надписями «Голосуйте за тематику Выпускного Бала!», Тобио начал обедать в тени своих любимых торговых автоматов, где его никто не смог бы найти. Он знал, что многие девчонки хотели пригласить его на бал, но, если честно, Тобио совершенно не хотел иметь с ними никакого общего дела. Старшеклассницам Карасуно нравилось только то, что он был высоким, голубоглазым парнем, который никогда не полезет за словом в карман. Ведь пока рядом с ними был собеседник, с которым можно просто болтать сутки напролет — не важно, отвечал бы Тобио или нет, — девушкам было просто все равно. Единственный раз, когда Тобио на самом деле решил обдумать чужое признание в любви, произошел на его последнем году средней школы. Та девушка была его подругой, и, как оказалось, она совершенно не возражала против того, что Тобио стремился стать лучшим. Она сказала парню, что его желание превзойти остальных было невероятно очаровательным. После этого в голове недоумевающего четырнадцатилетнего Кагеямы Тобио осталась только одна мысль: почему он сказал ей, что подумает над своим ответом? Неужели это была жалость? Может, потому что она была его подругой? Тобио никогда не хотел действительно встречаться с девушками. Ведь все они только и хотели целиком и полностью украсть его время, заставляя напрочь забыть о волейболе. Кагеяма только потом понял, что она была первой девушкой, которая на самом деле хоть как-то упоминала его характер в своем признании. На следующий день он вежливо отказал ей, как этому учила его мама, и продолжил жить дальше, как ни в чем ни бывало. Ведь не то чтобы он мог так запросто проболтаться: «О, прости, Камаки-чан, я — гей, так что я совсем не смогу с тобой встречаться, да и ты вряд ли понравишься мне в этом плане. Хотя я очень ценю то, что ты настолько искренне восхищаешься моим характером!» Теперь, в свои шестнадцать, уже заканчивая первый год обучения в Карасуно, Тобио был почти уверен, что в старшей школе парня у него никогда не появится. Он, наверное, являлся единственным человеком во всей школе, который был парнем и, вместе с тем, любил все тех же парней. Или, по крайней мере, единственным свободным человеком, так как он не мог включить в этот список Даичи и Сугу, которые почти все время скрывали свои чувства, ровно до тех пор, пока один из их дражайших кохаев случайно не заставал их обоих целующимися в раздевалке. Тобио был единственным человеком, кто вообще знал об этом. Поэтому он, одинокий гомосексуалист, который был словно медом обмазан для девчонок, хотя совершенно не разделял их чувств, и сидел теперь, зажавшись в укромном уголке, потягивая из своего пакетика молоко, в ожидании, когда уже, наконец, закончится ланч. Какая жалость, не так ли? Как только, в конце концов, прозвенел спасительный звонок, Тобио, как обычно, продолжил отбывать свои уроки, пытаясь избегать девчонок и одновременно делать пометки в тетрадке. К концу его школьного дня листок бумаги был просто беспорядочно разрисован разнообразными набросками волейбольных мячей. Как только прозвенел звонок и своры учеников начали покидать их классные комнаты, Тобио последовал за толпой, пробираясь к шкафчикам с обувью. Он быстро спустился вниз по лестнице, готовый уже забрать свою сумку и обувь, прежде чем отправиться на долгожданную тренировку. Но в ту же секунду, когда темноволосый сеттер открыл свой шкафчик, на него посыпалось свыше сотни небольших бумажных звездочек. — Что за чертовщина? — в сердцах пробормотал Тобио, когда оригами упали к его ногам, замусорив собой пол. Он и сам знал, что иногда забывал проверять, закрыл ли на замок свой шкафчик, но как туда вообще кто-то смог засунуть все эти звездочки-оригами? Кагеяма наклонился вниз, чтобы подобрать бумажки и, тем самым, убрать весь этот беспорядок, но решил, что такими темпами он точно опоздает на тренировку, если и дальше так продолжит. Он только и смог удрученно простонать от такого нелепого розыгрыша. И кого ему только не посчастливилось разозлить на прошлой неделе, если этот неизвестный субъект решил заставить его опоздать на тренировку, убирая целую сотню желтых бумажных звезд? И, на самом деле, он действительно опоздал на тренировку. Хината только посмеялся над ним и назвал Тобио идиотом. Следующий раз, когда это вновь произошло, наступил ровно двадцать четыре часа спустя. На этот раз бумажные звезды были синими. Казалось, будто теперь даже увеличилось и без того огромное количество этих оригами, или, может быть, Тобио это просто показалось на почве дикой ярости. Он вздохнул и разгреб весь бардак, после чего снова убежал на тренировку. Но и на следующий день все снова повторилось с точностью до мельчайших деталей. Тобио настолько разозлился на этот раз, что даже растоптал парочку розовых звезд прежде, чем выбросить их в мусорное ведро. После того, как он пристально осмотрел свой шкафчик на наличие еще каких-либо оставшихся бумажек, он заметил одну желтую и одну синюю звездочку в самом дальнем углу, оставшихся, наверное, еще с прошлого раза. Он убедился, что точно оставил одну розовую поделку рядом с ними, выстроив их в сплошную аккуратную линию. В четверг звездочки были оранжевыми. В пятницу — белыми. В субботу он уговорил Тсукишиму пойти вместе с ним и воочию увидеть, как он открывает свой шкафчик, чтобы показать, что он явно не сошел с ума, и да, кто-то действительно его разыгрывал, доверху забивая шкафчик для обуви разноцветными бумажными звездами. Тсукишима вместо этого взял одну красную поделку и в голос рассмеялся, после чего снова забросил ее обратно в шкафчик Тобио. Но даже когда наступил понедельник, в его шкафчике не перестали появляться звезды. В этот день они были коричневыми. У его сокомандников даже появилась традиция поддразнивать Тобио, как только тот снова опаздывал в спортзал, спрашивая, какого цвета теперь были его оригами. Сегодня, признавшись, что звездочки оказались коричневыми, Кагеяма заметил, что они чем-то напоминали глаза Хинаты. — Да здесь почти у каждого есть карие глаза, Бакагеяма! — захихикал Хината. — Нет же, они были, ну, прям золотисто-коричневыми! — А откуда ты вообще знаешь, какого именно оттенка глаза у Хинаты-куна? — поинтересовался Суга, изогнув бровь. Тобио пришлось сдержаться изо всех сил, чтобы не испепелить своим взглядом семпая-третьегодку. Во вторник — серые звезды. В среду — серебряные. С металлическим отливом. В четверг звездочки были зелеными. В тот же день девчонки каким-то чудом прознали о его тихом секретном пристанище. Тобио трижды признались в любви и столько же раз пригласили на бал. Этим же вечером тренировка волейбольного клуба затянулась допоздна, и Хината вместе с Тобио решили остаться еще ненадолго, чтобы больше попрактиковаться в их быстрой атаке. Они продолжали идти по дороге к городку Хинаты, совершенно не разделяясь, вплоть до восьми тридцати вечера. В пятницу оригами были черными. Но в этот день их, почему-то, оказалось значительно меньше. Кагеяме тогда еще помогла их считать Ячи. Только семнадцать звезд на этот раз. У команды Карасуно в этот день также немного позже был назначен тренировочный матч. В субботу — фиолетовые. Теперь уже размеры этих звездочек были гораздо больше предыдущих, словно их делали в явной спешке. В понедельник его шкафчик был переполнен золотистыми звездами. Еще больше старшеклассниц предложили ему стать для них парой. Выпускной бал был назначен на воскресенье. Во вторник, вместо обычной кипы звезд, Тобио получил какую-то записку. Остальные его друзья-первогодки немало удивились, когда парень пришел на тренировку непривычно вовремя, даже значительно раньше назначенного времени, вихрем вбежав в общую раздевалку и держа, при этом, белоснежный листок бумаги. — Сегодня мне подложили записку! — воскликнул он, запыхавшись от бега. — Неужели? Это даже как-то слишком странно, — хмыкнул Ямагучи, посмотрев на белый листок. — Что там написано? — спросил его из другого конца комнаты Тсукишима, пытаясь выглядеть максимально незаинтересованно, даже при том, что это и без того было крайне очевидно. — Это — цветовой шифр. Очевидно, все цвета, которые тебе присылали, были тайным посланием, — заявил Ямагучи, вручив записку Хинате, который состроил недоуменное выражение на лице, прежде чем передать ее дальше Тсукишиме. Когда листок снова вернулся в руки сеттера, парень заново перечитал его содержимое, чтобы убедиться, что это на самом деле был цветовой шифр. Серебряный = А Красный = Д Зеленый = Л Оранжевый = Ь Черный = Х Синий = O Серый = И Коричневый = Н Розовый = T Желтый = Б Фиолетовый = Ш Золотой = Ё Белый =? Весь текст был отпечатан на принтере, так что Тобио не имел ни малейшего понятия о том, как же по почерку вычислить личность таинственного автора его шифра. — Если это и правда был чей-то розыгрыш, тогда там стопудово будет написано что-то вроде «подавись гуано, Бакагеяма!» — рассмеялся Хината. Тобио только закатил в ответ глаза. — Плевать. Хотя, все-таки, мне даже жаль, что я каждый день не записывал все эти цвета по порядку. Может, тогда у меня точно получилось бы его расшифровать. Тсукишима пожал плечами. — Почему ты вообще хочешь расшифровывать какую-то записку с чужими проклятиями? — А может, эта записка вовсе не с проклятием, — Ямагучи повернулся, чтобы одарить Тобио знающей ухмылкой. — Может, это — любовное признание. — Абсолютно нет! — вскрикнул Хината, а затем заметил, как на него тут же уставилось несколько пар удивленных глаз. — То есть, я имел в виду, кто вообще захочет написать любовное признание такому тупице, как Кагеяма, если оно еще и такое умное и нереально сложное? — А ведь коротышка в чем-то может оказаться и прав, — ухмыльнулся Тсукишима. — Эй! — протестующе в один голос выкрикнул дуэт первогодок, после чего парни смущенно развернулись по сторонам, решая сохранять молчание вплоть до того самого момента, когда они все окончательно переоделись. На следующий день Тобио получил еще одну записку. В которой, на этот раз, писалось о точной последовательности всех цветов. — Серый, красный, золотой, фиолетовый, оранжевый, коричневый, серебряный, желтый, серебряный, зеленый, белый, — пробормотал сеттер, записывая на листке соответствующие цвету буквы. — Черный, серый, коричневый, серый, розовый, серебряный, фиолетовый, синий, золотой. Тобио взглянул на записку в полнейшем неверии. Пока он декодировал цветовой шифр, парень даже не обращал внимания на получившиеся слова. Но теперь они буквально врезались в его глаза. «Идёшь на бал? Хината Шоё» — Что за… — Я и правда удивлен, что ты смог его разгадать, — знакомый голос той самой назойливой приманки прозвучал с другого конца его скамьи. Тобио подскочил от неожиданности и, подняв вверх взгляд, увидел рыжеволосого Хинату, во весь свой маленький рост прислонившегося к шкафчикам, с небольшим румянцем на лице. Тобио поднялся с места, продолжая держать записку в руках. — Так это был ты? Спустя мгновение Хината кивнул, опуская вниз глаза. — Я, эм, не знал, как пригласить тебя. Я даже не знал, нравятся ли тебе вообще парни, хотя, скорее всего, нет, поэтому я подумал, что если ты и не сможешь расшифровать мою записку, то я все равно ничего от этого не потеряю. Плюс, однажды Натсу пришла домой из детского сада и похвасталась тем, как ее научили делать звездочки-оригами, так что я решил, что таким странным и необычным способом я смог бы пригласить тебя стать моей парой на выпускной бал. И если бы ты не смог ничего понять, я бы все равно не расстроился, и вообще… Тобио перебил Шоё на полуслове, наклонившись вниз и прижав свои губы к щеке главной приманки Карасуно. — Да, — Тобио отступил назад, краснея с головы до пят. — То есть, да, я с огромной радостью пойду вместе с тобой на выпускной бал. — Стоп, что? — Хината пораженно посмотрел на сеттера, прижимая ладонь к тому месту, куда его только что поцеловал Кагеяма. — Ты что, правда хочешь пойти? Со мной? С парнем? — Да. Рыжеволосый парень опустил вниз глаза, не сдерживая расползающуюся на его лице улыбку. — Оу, — выдохнул он. — Это потрясно. Такого я точно не ожидал. Затем без какого-либо предупреждения Хината встал на цыпочки, схватил сеттера за воротник и поцеловал его прямо в губы. Очевидно, у них обоих было совершенно мало опыта в поцелуйном деле, так как парни не знали, кто же именно из них должен сохранять инициативу или с каким именно напором им нужно прижиматься к чужим губам. Но как только Хината разорвал поцелуй и отстранился назад, ослабив свою хватку, Тобио осознал, что обернул свои руки вокруг талии Шоё, прижимая его ближе к себе. — Эм, да, если ты все еще не заметил, мне нравятся парни, — смущенно прокашлялся Кагеяма. Хотя Хината все-таки рассмеялся ему в ответ, и они одновременно вышли из раздевалки, шагая вровень, плечом к плечу. И только когда они прошли мимо теннисных кортов, Хината обхватил ладонь Тобио, переплетая вместе с сеттером пальцы. Тот самый момент, когда они оба опоздали на тренировку, а точнее Энношита невинно спросил, какой же цвет подбросили Кагеяме сегодня, оказался для парня одним из самых неловких в его жизни. Тобио быстро пробормотал: «Звезды уже перестали появляться, это было приглашение на выпускной бал», — после чего мгновенно присоединился к оттачиванию приемов вместе с Танакой и Ноей. Тобио, даже находясь в противоположном конце зала, не смог не заметить хитрую ухмылку от той самой рыжеволосой приманки.