Степень порочности

Душа, истерзанная временем. Потерянные минуты, истлевшие часы. Всё это яростно и неприступно отбирала моя молодость, моя юная душа. Я просиживала кроткие вечности за старым, обшарпанным роялем в поисках мелодии моего сердца. Не те ноты соскальзывали с моих тонких пальцев, а он стоял в ожидании окончания этого остервенелого расследования. Сколько бы ни пыталась, я не могла понять, о чем он думает, что скажет через минуту. Однако когда игра несмело вступала в дело, он вдруг замолкал и немного приоткрывал, будто обложку книги, своё подсознание. Я вглядывалась, замирала, с силой приковывала кисти к мягким клавишам, лишь бы не прекратить игру. Игру, что разглаживала складки на его помятой душе. Готовая сдувать с нее пылинки, я по обыкновению чрезмерно увлеклась курсом лечения. Его широкая ладонь коснулась моего обнаженного плеча. Легко вздрогнув, я окончила гневную тираду лирики. Не в силах поднять на него свои опьянённые глаза, поджала губы. – Довольно, – блаженно произнес он. Голос звучал так, будто он только что принял расслабляющую ванну и в изнеможении вот-вот хотел бы рухнуть на волшебную перину, провалившись в сон. Мне казалось, что мои глаза заблестели от ядовитых слез, но я не шелохнулась: не хотела спугнуть его, ведь уже очень давно я хотела ощутить его прикосновения на себе. Прямо сейчас его теплая рука покоилась на моем бледном плече. Меня пугало его присутствие – близкий контакт жег кожу подобно огню, но вместе с тем робко топил ее будто воск. – Думаю, мне пора, – я ощутила, как он несмело тряхнул головой, готовый выкинуть из нее какую-то дурную мысль. Меня охватил холод, когда его рука соскользнула с оголенной части моего тела. Торопливые шаги неприятно откладывались в моей голове, я уловила легкий шлейф его аромата. – Саске-сан, – мой негромкий крик заполнил просторную комнату, когда я, замешкавшись, соскочила на ноги. Моя душа затрепетала, сердце неумолимо колотилось, в горле пересохло. Учиха не обернулся, лишь остановился. Надо же, не удостоит такого внимания, что ж, вполне ожидаемо. Он буравил стену взглядом, видимо, выжидая мои дальнейшие слова, но я молчала. – Я, – на секунду мою голову покинули все мысли, но я наша в себе силы собрать их воедино, – я бы хотела, чтобы вы ещё немного побыли со мной, – дрожащими губами произнесла я. Мой голос прозвучал негромко, и чем больше уверенности я хотела ему придать, тем тише он становился. Брюнет аккуратно повернулся ко мне и замер с явным оскалом. Он, будто хищник, ухмылялся своей добыче, загнанной в угол. Что-то внутри меня неприятно дрогнуло, я испуганно глядела на него, но чуть погодя, вновь взяла себя в руки. Как истинная леди, я обязана была проявлять стойкость характера. Он медленно двигался в мою сторону. Нас разделял лишь один жалкий метр пугающего расстояния. Учиха провел пальцами по роялю, следя за своими движениями. – Нужно быть осторожнее со своими желаниями, не находишь? – его брови скользнули вверх, когда он поднял на меня взгляд, полный насмехательства. Похоже, он лишь играл со мной – не более. Однако эта игра неприятно душила меня и пропихивала в горло противный ком, который мешал даже дышать, нежели говорить. По всей видимости, его забавляло молчание, коим я его одаривала последующие минуты. Я не находила верных слов, чтобы ответить, а потому лишь стыдливо опустила глаза, не выдерживая натиска с его стороны. – Прошу простить мне мою наглость, – на выдохе произнесла я, поклонившись. Щеки жутко пылали от неловкости. Как нахально с моей стороны было просить его остаться, не смея даже узнать, не занят ли он. Учиха же вновь усмехнулся, обнажая белоснежные зубы. – Так уж и быть, – он облокотился о музыкальный инструмент, расплываясь в довольной улыбке, – я останусь, если ты хочешь, – черные глаза под светом луны и зажженных свеч недобро сверкнули, но я не придала этому значения. – Только вот, не пожалей об этом, – его взгляд скользнул по моему платью: от груди до самого подола. Я нервно сжала мягкую ткань пышной юбки, стараясь не встречаться с его таинственными очами. Его слова оставили неприятный осадок в голове – я поспешила подробнее разузнать о скрытом подтексте, которого, мне казалось, будет тяжело добиться. – Что вы имеете ввиду? – я строго глянула на него, стараясь максимально долго удерживаться на его глазах, чтобы заставить его разговориться, но Учиха лишь слегка вскинул голову и скрестил руки на груди. Он хранил молчание до тех пор, пока я не отвела от него глаз. Его забавляла вся эта ситуация и мое поведение. Не сумев ничего поделать со своей застенчивостью, я лишь покорно опустила очи, но продолжала бросать на него короткие беглые взгляды. – Ты слишком плохо меня знаешь, Хьюга, я бы даже сказал, не знаешь вообще, – его серьезное лицо и холодный тон насторожили меня и заставили покрыться мурашками. Я поежилась от его надменного взгляда, но не отступила ни на шаг. – Я демон, и, боюсь, скоро ты в этом сама убедишься, – уголки его губ приподнялись, а сам он двинулся в наступление. Подойдя ко мне почти вплотную, он вынудил меня смотреть на него снизу-вверх, отчего я выглядела ещё более жалкой и беспомощной. Не умея показать строгость взгляда, решительность своих намерений, я вряд ли могла постоять за себя и свои принципы. Они обращались в прах: Учиха Саске просто выжигал их одним своим взглядом, а я, проглотив язык, дрожащими руками соскребала с пола пепел и рыдала взахлеб. На деле я просто стояла перед ним, смиренно поджав пухлые губы, а он предстал предо мной во всем своем великолепии. Ослеплял своим величием и давил неоспоримыми аргументами. Я же была слаба, и это единственная мысль за этот вечер, которая не покидала мою голову ни на минуту. – Похоже, вы неправильно меня поняли, – не своим голосом начала я, сильнее сжимая платье цвета бледной сакуры. – Я предпочла бы золотую середину в общении с вами… – Нет золотой середины при определении степени порочности, Хи-на-та, – едва ли я успела закончить свою фразу, как меня перебили. Совершенно бестактно. Так, как не принято в высшем обществе, но человека, стоящего прямо передо мной, это заботило меньше всего. Он проговорил мое имя по слогам, непривычно комкая его своим влажным языком, проводя по каждому изгибу буквы. Отчего-то чужая неприязнь подкатила к пересохшему горлу, и я замерла, забыв дышать, когда его холодные пальцы приподняли мой острый подбородок. Теперь тьма его глаз медленно поглощала серость моих туманных очей, и я в конец обессилела в его сильных руках. – Мой порок это ты, поэтому я получу тебя всю, полностью, – он буквально выдохнул эти слова мне в губы, и меня будто обдало кипятком. Я отшатнулась от него, неуверенно хлестнув по руке. Он довольно улыбнулся, наблюдая за моей реакцией. От таких резких фраз мои глаза налились ядовитой ртутью, и я могла плеснуть ей в своего недоброжелателя. – Вы смели вообразить себе, что можете помыкать мной, но это не так, – я решилась твердо стоять на своем, отстаивать собственную точку зрения, а не трусливо прогибаться под Учихой, который позволял себе слишком многое, и это многое я с трудном смогла бы ему простить. – Не обольщайтесь моим словам, ведь я могу и закричать. – А я могу заткнуть тебе рот, – и снова это невежество, наглое поведение. Меня выводили из себя его уверенные слова, от них звенело в ушах. Вот так просто? Да как он смеет бросаться такими ярыми заявлениями без щепотки стыда, глядя мне прямо в глаза! Неужели, Учиху все это не заботит? Ведет себя так, будто ему дозволено такое поведение! Я бы раскрыла глаза от удивления и набрала бы в легкие больше воздуха, если бы не грубый напор с его стороны. Он превращал меня в жалкую букашку одним лишь взором своих ониксовых глаз. Во мне бурлила злость и негодование. Слова Саске словно кипяток ошпаривали мое нутро раз за разом. И с каждой фразой это чувство становилось труднее переносить. Я потеряла счет во времени, да и мне было плевать на утекающие минуты. Главным было то, что за все время общения с этим молодым человеком, я ничего о нем не узнала. Правда прямо сейчас обнажает передо мной свое тело, показывая все, что доселе утаивалось под мешковатой одеждой. С трудом я верила в происходящее, хотя верила ли вообще? Эталон красоты, что стоял прямо напротив меня, оскалился, ожидая моих решений. Я же просто стояла, отказываясь здраво оценивать ситуацию. Отрешенным взглядом я бегала по его пиджаку. Нерешительно вскинув голову, я осмелилась взглянуть в черные омуты. – Вы не... – и в подтверждение своих слов, он молниеносно впился в мои губы. Притянув к себе за талию, Саске жадно сминал мои губы. Он не пробовал их на вкус – лишь стремился узаконить свою собственность. Мне не понравилось подобное поведение, а потому я уперлась ему в грудь руками, но тут же пьянела от его страстных действий. Брюнет сжимал меня с такой силой, будто пытаясь вдавить в себя, словно хотел приблизить максимально близко и ни за что не отпускать. На мои жалкие протесты в виде неощущаемых, по всей видимости, ударов он улыбался сквозь поцелуй. Оторвавшись и дав глотнуть хоть каплю воздуха, он безразлично смотрел на меня и, стало быть, это являлось началом конца. Учиха не расцепил руки - они все также покоились на мне. – Учиха-сан, – я не могла прийти в себя после случившегося. Его поведение вскружило мне голову, и я обмякла в его руках. Ноги подкашивались от неизведанных чувств. Меня разрывало между отвращением и непреодолимым желанием. Я перевела взор с его ехидных глаз на налившиеся соком губы и сглотнула, не желая поддаваться скрытому влечению. – Вам лучше уйти, – прошептала я, никак не приходя в себя. Меня колотило от жара по всем телу, губы пылали огнем, а участки кожи, где его руки касались меня, буквально сгорали заживо. В который раз за вечер Саске усмехнулся моим словам. Льдинки в его глазах растапливало пламя страсти, которое разжигалось сильнее, когда он усерднее вглядывался в черты моего лица. Убрав от меня руки, он принялся расстегивать пиджак, заинтересованно наблюдая за мной. Я прижала руки к груди, ожидая, когда пелена замешательства спадет с моих серых глаз. Медленно и грациозно стянув с себя верхнюю одежду, брюнет плавно бросил ее на рядом стоящий стул. Теперь он стоял передо мной одетый в белоснежную рубашку и подчеркивающий его статную фигуру черный приталенный жилет, который сочетался с его влитыми брюками и начищенными до блеска туфлями. Две верхние пуговицы по обыкновению были расстегнуты, но к ним он решил добавит жилет, который, казалось, с необыкновенной силой сжимает его ребра. – Забавная ты, Хината, - парень тряхнул головой, отчего редкая челка слега приоткрыла высокий лоб, я хотела прийти в себя, что начинало получаться. – То просишь остаться, то выгоняешь. Я тебе не зверушка, которая будет слушать все твои приказы, – он облизнул губы, и это действие заставило сердце биться сильнее. – Хочешь знать, почему я остался? – я пятилась назад, боясь находиться рядом с ним: мозг кричал о непредсказуемости моего собеседника. Учиха смотрел на меня исподлобья, явно недовольный моими действиями, но в ту же секунду он расплылся в самодовольной улыбке и медленно подходил ко мне. – Я сам этого захотел, и, как видишь, – юноша слегка развел руками, – не я оказался твоей игрушкой, – я потеряла равновесие, запутавшись в собственных ногах, но он легко поймал меня, притянув к себе, – а ты моей, – его жаркое дыхание обожгло ухо. Я осознавала, что Саске вновь находится слишком близко, от этого я теряла здравые мысли. Его слова горчили на языке. Завороженная, я наблюдала за его глазами. Толчок – я оказалась на собственной кровати. Туфли с грохотом рухнули на пол, а я не могла угомонить колотящееся в четком ритме сердце. Глаза расширились, я приподнялась на локтях, испуганно глядя на Саске, но он ухмылялся, видя мою растерянность. Стянув жилет, он навис надо мной, а я, опешив, вжалась в мягкую перину, боясь даже шелохнуться. – Я давно хотел сдавить твою тонкую шейку, – он сощурился, пытаясь разглядеть нечто в моих глазах, но, кроме страха и смятения, там вряд ли можно было что-либо прочесть. – Но видеть, как твое прекрасное личико корчится от боли, – брюнет промычал что-то отрицательное. Я чувствовала жар его разгоряченного тела и слегка приоткрыла рот, чтобы впитать в себя всю прохладу, способную остудить этот горячий воздух. Учиха же обнажил свои зубы, сев на мне верхом. Его руки уверенно расправлялись с пуговицами на рубашке. Он втянул носом воздух и шумно выдохнул его, бросив рубашку куда-то на пол. Мой взгляд скользнул от улыбки, вырисовавшейся на его идеальном лице, ниже. Мраморная кожа, широкие плечи, рельефные мышцы, которые показывали, что их хозяин в хорошей форме. – Хината, – я с трудом оторвалась от созерцания его обнаженного тела, – уже давно я ждал, чтобы ты попросила меня остаться с тобой, – он провел рукой по моей щеке, я вздрогнула. Что-то внутри меня перевернулось, я отчаянно искала в его речах правду, но сердце неумолимо кричало, что правда – все, что слетело с его уст. – Но, – он наклонился, – я предпочту остаться навсегда, – едва касаясь моих губ, он желал услышать ответ, но я молчала. Молчала, потому что была опьянена счастьем. Низ живота наполнила приятная тяжесть, я обхватила его голову, жадно впившись в него требовательным поцелуем. Я подумала: мало умереть и миллиард раз, чтобы обрести такое счастье.