Три оси времени

Следующие два месяца жизнь была монотонной и на редкость скучной. Каждый день начинался одинаково — Ичиго вставал, делал зарядку, быстро забегал в душ и вместе с Айзеном шёл в Академию, завтракать. После этого парни разделялись — Соуске уходил на занятия, а Куросаки оставался в Административном Корпусе на замеры для меча. Этих извергов интересовало всё, совершенно всё, и парень только немыслимым усилием держал себя в руках и ещё никого не избил. Он мог понять, зачем Королю Мечей нужны образцы его реацу в разном эмоциональном состоянии, с трудом, но принимал то, что для меча нужно измерить буквально каждую клеточку его тела, но зачем, зачем понадобились его слюна, слёзы и прочие жидкости?! Помнится, когда этот извращенец чинил Зангетсу, ничего такого от него не требовалось! Хорошо хоть забирали не всё сразу, и можно было морально подготовиться. После этой пытки Куросаки шёл обедать, а потом двигал на лекции. В данный момент ничего нового и полезного для бывшего в.и.о. шинигами им не рассказывали — речь шла о душах и о пустых, о том, как важно чтить равновесие, и о великой миссии шинигами в этом мире. Так как эти темы поднимались на лекциях по кидо, им также рассказывали немного о реацу. Опять-таки, ничего нового — всё это Ичиго уже знал от Рукии, Урахары или Кукаку Шибы. На лекциях по медитации парень откровенно спал — он отлично умел входить в своё подсознание, и теоретические фигуры, включающие в себя инь-ян, казались ему бессмысленной ловушкой, призванной запутать потенциальных шинигами. Неудивительно, что у них такой низкий процент тех, кто хотя бы узнаёт имя своего меча! Ичиго, вон, хватило одной тренировки на грани возможного, чтобы во всём разобраться. Впрочем, Куросаки прекрасно понимал, что большая часть людей, испытывавших на себе такой метод обучения, обычно погибали, и его мысли о плохой системе образования в Академии не были серьёзными. Тем более, подобные лекции давали возможность внимательнее рассмотреть лекторов и однокурсников. Как оказалось, в Ину-ни их было всего человек десять, среди них не было ни одной девушки, и все студенты выглядели старше двадцати. Ину-ичи на их направлении был самым малочисленным, там учеников было пятеро, и больше всего, ожидаемо, поступили на Ину-сан — Ичиго насчитал не менее тридцати будущих шинигами. На путь Кицунэ в их набор никто не пошёл, и сейчас на направлении была всего одна студентка — вот уже третий год там активно постигала кидо Кирио Хикифуне, Ичиго чуть в обморок не упал, когда узнал — так что на путь Тануки увязались все остальные. После нудной теории парень пересекался с Айзеном, они брали еду на вынос и ужинали уже у себя в комнате или перед ней, разглядывая небольшой сад или соседей. Вообще, с Айзеном у них сложились довольно неплохие отношения. Хотя, наверное, если бы не нужда, ничего такого бы точно не произошло. Их свело одиночество. У Куросаки совершенно не ладилось общение с однокурсниками, а уж после того, как парень подрался с местными задирами и приобрёл дурную репутацию, все стали обходить его стороной. Причём конфликт произошёл из-за, чёрт подери, рыжего цвета его волос! Ичиго даже предположил, что в его прошлом эти души отправились на реинкарнацию и переродились каракурским хулиганьём. Как бы то ни было, с вечно хмурым парнем никто не хотел иметь дел. Довольно забавно, что Айзен также был одинок. Он был максимально вежлив, дружелюбен, всегда приходил на помощь и мог выполнить чужую работу. Им восхищались и ставили в пример, в ответ на что он обычно краснел и отвечал что-то в духе «Нет-нет, я вовсе не так хорош». С ним здоровались, называли «Соуске-кун» и всегда радовались его приходу, но ближе, чем на пару метров, никто никогда не подходил. Вокруг Айзена словно высилась стена из отчуждения, и никто, вольно или невольно, не решался нарушить линию этой невидимой границы. А вот Куросаки Ичиго на такие вещи было глубоко плевать. К удивлению, им действительно было уютно в обществе друг друга — во многом потому, что оба не хотели говорить о своём прошлом. Ичиго не хотелось врать, а Соуске делал вид, что он всегда был студентом Академии. Так, большую часть времени они обсуждали теорию кидо, спорили о душах и их перемещении из одного мира в другой или просто молчали, погружённые в свои мысли. Свой занпакто Айзен показал соседу буквально на второй день, гордо сообщив, что его имя «Кьёка Суйгецу», и что он управляет иллюзиями. Ичиго, мысленно проклиная себя и собственное везение, максимально вежливо выслушал восторженную речь и похвалил за такой прогресс. Когда Айзен говорил, что только одарённые узнают имя своего меча, он ничуть не кривил душой — большая часть студентов вообще никогда не видела материализованного воплощения своей силы. То есть, серьёзно — на занятиях по медитации они бегали по своему внутреннему миру и искали меч! Видимо, они не понимали, что занпакто это не просто бездушный кусок железа, и что он вряд ли будет похож на катану, лежащую где-нибудь под кустом. Впрочем, не Ичиго Куросаки их осуждать. Он, помнится, вообще махал стариком направо и налево, даже не понимая, что именно держит в руке. Лучше всего в эти два месяца парню было в выходные. Тогда открывались ворота в Руконгай, и он сбегал к своей мелкой, чтобы у неё, сидя за чашечкой чая, захлёбываясь, рассказывать о событиях этой недели. Помянуть недобрым словом Айзена, пожаловаться на садистов в Административном Корпусе… девочка терпеливо слушала, иногда что-то отвечала даже, не переставая улыбаться. Скучала, наверное. Иногда мелкая сама начинала говорить — о стихийном бедствии, повредившем поля, или о новой душе по соседству, пришедшей из мира живых и всё ещё не до конца осознавшей собственное положение. Около мелкой было тепло и спокойно. Напряжённая неделя в обществе будущего бывшего врага выматывала, и только в этом уютном доме парень мог немного расслабиться. Пожалуй, он уверенно мог назвать это место своим домом. НедоБог, кстати, пределов Сейрейтея не покидал, вообще. В первый день третьего месяца обучения Ичиго встал на два часа раньше, чем обычно. Парень пребывал в превосходном настроении — сегодня начнутся тренировки! Пожалуй, от распевания гимна и боевого танца Иккаку Куросаки сдерживал только спящий сосед — у Айзена вчера была практика по уничтожению Пустых, и он вернулся поздно, весь бледный и уставший. Выглядел при этом Соуске настолько несчастным, что Ичиго испытал непреодолимое желание его как-то поддержать и помочь. Неужели он даже сейчас притворяется? За те два месяца, что парни провели в обществе друг друга, Куросаки окончательно запутался. Айзен Соуске казался ему почти святым — из недостатков у него разве что были нелюбовь к уборке и патологическая стеснительность. НедоБог вёл себя одинаково двадцать четыре часа в сутки, и его поведение идеально вписывалось в образ мягкого, доброго, отзывчивого, прилежного человека. Так что, притворяется или действительно такой? Ответа не было, а решать что-то надо — Ичиго чувствовал, что Айзен потихоньку очаровывает его. На днях парень ввязался в драку из-за того, что какие-то старшекурсники плохо говорили о его друге. Такие перемены немного пугали. Неужели он действительно считает Айзена своим другом? Взаимно ли это чувство? Кто из них двоих больше притворяется? И эту проблему надо было как-то решать — впрочем, будущий шинигами уже справился с этим. Куросаки Ичиго принял решение никогда не верить ни единому слову Айзена Соуске. Тихо выскользнув из шкафа, парень отправился уже знакомым маршрутом — в душ. В такое время там было не очень многолюдно, так что Ичиго даже немного задержался, дабы рассмотреть себя в зеркале. Видеть себя в бело-голубой форме ученика было до сих пор непривычно, но, в принципе, терпимо — в одежде главное удобство, а не общий стиль. И вообще, Куросаки интересовало собственное лицо, а не что-либо иное. После недолгого изучения парень убедился — он стал выглядеть старше. Теперь ему можно было дать лет двадцать — двадцать пять, и он явно казался старше Айзена. Над этим стоило подумать позже. Ичиго не стал откладывать дела в долгий ящик и сразу выдвинулся в сторону Академии — он всегда приходил на занятия заранее, так что настолько ранний визит никого не удивит. В столовой было довольно пустынно, и парень спокойно поел и двинулся в сторону Корпуса Меча. В расписании было сказано явиться к центральному входу в Корпус Меча — раньше новичкам не было хода в это здание. Ичиго, ожидаемо, пришёл первым, но их куратор тоже был на месте — в нём парень узнал того экзаменатора, что следил за уровнем фехтования при поступлении. Куросаки, очевидно, тоже был узнан — шинигами улыбнулся и приветливо махнул рукой. — Как и ожидалось, ты прошёл. Какой класс? — Ину-ни. Они немного помолчали, но потом мужчина решительно повернулся к Куросаки — очевидно, он с самого начала хотел ему что-то сказать. — Знаешь, парень, то, что ты во втором потоке, почти полностью освободит тебя от уроков по владению мечом. Фактически, в Ину-ни идёт только ежедневная разминка и повторение основных стоек. Никто не напрягается, если короче, и я не согласен с этим. Ты приглянулся мне ещё на экзамене, так что хочу предложить активные тренировки со старшекурсниками из Ину-ичи и Ину-сан. Предупреждаю сразу, никаких поблажек, ритм будет жёстким, тебя могут ранить и серьёзно покалечить. Что скажешь? Ичиго широко ухмыльнулся — постоянные драки с противниками, которые потенциально сильнее тебя, и бой на грани возможностей? Да кто вообще от такого отказывается?