Преступление и наказание

      Бабские ссоры в Бесстрашии обладают невероятной жестокостью: мало того, что оппонентки плюются ядом в виде отборной ругани, так еще и разукрашивают лица друг друга в кровь поставленными годами тренировок грубыми, хлесткими ударами. Подобные инциденты случаются часто в лихой фракции, и, следуя данной неприятной статистике, наш Лидер Эрик выдвигает такое умозаключение: «Когда леди начинает осознавать свою эмоциональную и физическую силу, тогда она чувствует свое превосходство над окружающими и, соответственно, вступает в конфликты со своими обидчиками».       Да, Эрик, ты все-таки прав, как всегда прав. Твое суждение работает: в данный момент тихая, как мышка, хрупкая, некогда дружелюбная Миа кроет меня трехэтажным матом, готовясь, судя по ее воинственному виду, к смертельной схватке за противно зудящую, как занозу в заднице, досаду от того упрямого факта, что должность главного дознавателя досталась именно мне, а не ей. Эта дама, кидаясь грубыми словечками, словно маленькая, гавкающая собачонка, наворачивает круги вокруг меня в затхлом спортивном зале, когда-то предназначенном для тренировок неофитов, но сейчас неэксплуатируемом в силу своей ветхости: спортинвентарь пришел в негодность; сгнило половое покрытие из-за дождевой воды, до сих пор стекающей с прохудившейся со временем крыши; а на стенах облупилась краска из-за вечной сырости, такой привычной для фракции воинов.       Ну зачем, зачем, пошла десятью минутами ранее в это прогнившее место, опасное для жизни? Черт явно дернул, шепнув на ухо: «Ступай, утешь свою соотечественницу, мечты которой разбились, как корабль о скалы в виде беспрекословного выбора Эрика о назначении на должность не ее». И я побежала за расстроенной, как казалось, Мией, чтобы выразить свое искреннее сочувствие, а также предложить какую-либо помощь, на которую славная девчушка могла бы рассчитывать в дальнейшем. В общем, зря это сделала, видимо, забыла, что «благими намерениями вымощена дорога в Ад»: «бедняжка» как будто знала, что изъявлю желание вытереть слезки с ее некрасивой мордашки, заманила в заброшенное помещение, заперев тяжелую дверь на замок, с недвусмысленным намерением избить меня.       И сейчас, стоя лицом к лицу со злобной коротышкой, ожидаю предстоящий бой, выслушивая о себе неприятные, а главное, неправдивые высказывания бывшей дружелюбной. — Кира, а в каких позах поимел тебя Эрик перед тем, как назначить? — скалится подобно карликовому пинчеру невысокая девочка, громко топая, нарочито подстраивая ритм своих шагов под монотонно стучащие с одинаковой частотой по полу капельки, зная, как меня нервирует их звучание. — Наверное, ты позволила гораздо больше, чем просто миссионерскую позу. Возможно, чуть ли его член вместе с яйцами не проглотила, дав излиться в глотку. Или он кончил тебе на грудь, а может, на живот? Ан нет, все-таки ртом довела до оргазма, так как я видела, как он мечтательно, даже похотливо смотрел на твои губы, видимо, представляя, как ими обхватываешь его хер, — пискляво произносит малышка, на что опять ничего не отвечаю, просчитывая возможные ходы соперницы.       Миа пытается постоянно зайти мне за спину, чтобы совершить, вероятнее всего, удушающий прием, но это сделать не позволяю: слежу за ее перемещением. Не ускользает от внимательной меня и то, как девушка оглядывает мои голени, паховую область, — это означает, что собирается долбить со всей дури по этим местам. — А как называла его в постели? Эрик? Мой Лидер? — чуть ли не захлебывается от такого злорадства слюной эта шавка, пододвигаясь поближе, неотрывно смотря на меня своими маленькими глазками-бусинками, заставляя сжать покрепче кулаки. — Нет, ты называла его Папочка. Конечно, он же так похож на твоего умершего родителя. И твой тиран-папик… — не даю закончить девке предложение, так как она приводит меня в бешенство, как брошенная граната с вырванной чекой к взрыву: никакая гребаная тварь не смеет осквернять подобными фразами светлый, святой образ отца.       Моя крепкая рука сама ломает нос дряни, даже не дрогнувшей от нанесенного увечья и вида алой крови, окрашивающей несвойственную для фракции белую майку. Сучка же в ответ валит меня на пол, нанося перед этим неразборчивые болезненные удары по туловищу. Она хочет сесть сверху, но я оказываюсь проворнее: бью по ее коленям, заставляя упасть возле меня; и из лежачего положения делаю «треугольный замок»: ногами хватаюсь за шею противницы. Адреналин, выброшенный в кровь, в совокупности с неведомой для меня злостью вызывает острое желание уничтожить задыхающуюся худышку, стирая последние разумные мысли в моей светлой голове.       К здравому смыслу не возвращает ни звук выбитых дверей, ни последующий предупредительный залп от крупнокалиберного оружия в воздух. Единственная назойливая, как муха, идея, жужжит в мозгу, приказывая: «Убей». Но планам по уничтожению Мии не удается исполниться: кто-то сильный оттаскивает от противницы, находящейся уже без сознания.       Нежданным гостем, остановившим разборки, оказывается Фор, держащий «Глок». Совершенно не думая, будучи разъяренной, как уязвленная тигрица, вырываю из рук мужчины пистолет и, взводя курок, направляю на девушку; но молодой человек бьет меня по кисти, отчего оружие, бухаясь на пол, случайно выстреливает в бедро парня.       Факт того, что орущий мужчина ранен по моей вине, отрезвляет, как вылитое на голову ведро холодной воды. На громкие крики, вызванные болью от полученного огнестрела, в секунды прибегают четыре бесстрашных, включая самого Лидера Эрика. Двое высоких парней, не мешкая, уводят за собой Фора; другой молодой человек по приказу начальства взваливает на себя тело Мии и уходит прочь, оставляя нас наедине, как всегда, со спокойным Эриком.       Правитель фракции, призванной защищать жителей послевоенного мира, оглядывает большую комнату, переводит взгляд на тот самый злополучный «Глок», так и лежащий на разбухших от влаги досках; и только потом поднимает свои серые глаза на трепещущую то ли от холода, то ли от испытываемых эмоций меня. Не говоря ни слова, Эрик снимает с себя черную кожаную косуху и любезно накидывает на мои плечи для того, чтобы унять озноб, бьющий тельце. И буквально через пару мгновений согретая теплой, приятно пахнущей курткой перестаю дрожать, будучи готовой услышать обвинения за совершенный проступок от Лидера в свою сторону. — Ты выстрелила в Фора? — строго спрашивает Эрик, прерывая затянувшееся молчание. — Можно и так сказать. Он пострадал из-за моего желания прикончить Мию, — тихо говорю правду мужчине, покорно ожидая заслуженного наказания. — Что же, пойдем, — кладет Лидер свою ручищу на мою спину, и мы покидаем место моего непланируемого преступления, идя практически в обнимку.       Вскоре оказываемся в знакомой душной коморке, не оснащенной окнами, в которой наказуемый считает минуты до предстоящей расплаты за нарушение закона. В жаркой комнатушке снимаю кожанку, дабы не спариться, и, аккуратно свернув, передаю мужчине. — Может, все-таки в косухе останешься? — задает вдруг вопрос Эрик, на что ему отрицательно качаю головой, как бы говоря, что она мне больше не нужна. — Хм, как хочешь, предлагать второй раз не буду. Теперь вернемся к нашим баранам: сиди здесь, через десять минут за тобой придут для исполнения приговора, — надевает на себя вещь, вновь вернувшуюся к нему, не без удовольствия втягивая носом пропитавший ее мой запах; и, круто развернувшись, Лидер удаляется из тесного кабинета.       Мне кажется, что сижу на холодной бетонной поверхности абсолютно пустой «темницы» вечность, как будто время застыло. За эти проведенные долгие минуты успеваю поразмыслить над одним выражением, произнесенным папой: «Над нами имеет власть то, во что мы верим». Абсолютно согласна с родителем: я знала, что прямо или косвенно когда-то пострадаю от Фора, и это действительно произошло, причем как-то глупо — из-за неосторожного обращения с оружием и «бешенства матки». И, как следствие, из-за собственной тупости должна понести суровое наказание, ибо нарушила основные пункты регламента Бесстрашия: вступила в конфликт, покусилась на жизнь члена фракции, нанесла тяжкий вред здоровью сослуживца. Вот это «букет нарвала»! Интересно, какую кару понесу за свои грехи?       От потока депрессивных мыслей отвлекают двое людей Эрика, наконец-то являющихся по мою душу, знаком велящих следовать за ними, что послушно выполняю, лишний раз не переча. Мужчины заводят, как и предполагалось, в изолированную комнату, выкрашенную полностью в белый цвет, слепящий глаза, имеющую в наличии только две двери и затемненное стекло в стене, предназначенное для наблюдения за преступником. Один из высоких парней отдает мне охотничий нож, ободряюще хлопая по плечу, другой же, исчезнувший из нашего поле зрения до этого на две минуты, выводит в комнату три мерзких, ненавистных для меня собаки породы Стаффордширский терьер.       Вот так Эрик, удивил! Всегда знала, что у него хорошая фантазия и он придумает что-то такое необычное, с изюминкой, но даже и предположить не могла, что Лидер решит испытать подсудимого его реальной фобией.       С ужасом взираю на трех сучек, которых еще держит на поводках бесстрашный, осознавая, что являюсь полной идиоткой, добровольно отказавшейся от куртки, которая смогла бы защитить от клыков тварей. В следующее мгновение становится еще страшнее: парни ретируются из белоснежного зала, предварительно сняв ошейники с намордниками со Стаффордов.       От вида освобожденных животных у меня немеют руки; ноги становятся ватными, как будто с большей силой на них начинает действовать земное притяжение; в ушах шумит… — Так-так! Кира, без паники! — говорю сама себе, наблюдая, как «бойцы» подкрадываются ко мне, на уровне инстинктов ощущая, что их боюсь.       Лихорадочно соображаю, вспоминая все инструкции Эрика о том, как надо обороняться в случае нападения стаи «лучших друзей человека». Во-первых, надо дать понять шавкам, что именно ты хозяин положения. Во-вторых, никогда не поворачивайся к животным спиной, так как они сразу начнут атаку. В-третьих, не беги от них: они в несколько раз быстрее: нагонят моментально и растерзают. В-четвертых, не дай завалить себя на лопатки, ибо бойцовские собаки вгрызутся своими мощными челюстями тебе в шею и не отпустят даже после наступления смерти. В-пятых, если осознаешь, что битва с четвероногими неизбежна, то найди доминантную особь и убей ее, а остальные «участники» сами свалят.       Альфа-самку обнаруживаю сразу: она больше по размеру и стоит впереди своих скалящихся «сестренок». Главная девочка виляет хвостом, что говорит о том, что она возбуждена и собирается вступить в схватку. На ее действия покрепче сжимаю клинок, оценивая, куда его воткну.       Достаточно проанализировать ситуацию не успеваю, так как клыкастая скотина прыгает на меня, впиваясь зубами в запястье по дурости выставленной вперед левой руки. Не остается ничего делать, как засадить лезвие одним быстрым сильным рывком в шею зверя, который мгновенно отключается, выпуская меня из «плена».       Дальше все происходит как в тумане: Эрик ликвидирует оставшихся собак, начиняя их головы свинцовыми пулями; поднимает меня осевшую на наливной пол, пытающуюся вынуть нож из горла «бойца», на руки; доносит до медицинского кабинета, расположенного рядом с «пыточной».       В медпункте молодой правитель промывает под проточной водой рваную рану с мылом минут десять, а затем сам же туго забинтовывает мое запястье, попутно разговаривая, чтобы отвлечь от испытываемого невыносимого жжения. — Что тебе говорила Миа в спортзале? — интересуется мужчина, сидя рядом со мной на кушетке, умело ставя обезболивающий укол в вену, чему, видимо, научился у своего отца-хирурга, когда жил в Эрудиции. — Неуважительно отозвалась о моем папе и еще… — не досказываю предложение, думая, как более корректно подобрать слова. — О том, каким образом трахал тебя? И какие же предположения выдвинула? — как-то непривычно по-доброму улыбается мужчина, заставляя меня смутиться, как невинную девушку. — Эрик, как всегда поражаешь своей догадливостью. А что сам думаешь? — задаю наводящий вопрос мужчине. — Сейчас думаю, что тебе надо начать носить лифчик, так как отчетливо вижу грудь, обтянутую полупрозрачной майкой. Конечно, зрелище что надо, но негоже дознавателю своими прелестями на всю фракцию светить, — смеется Лидер, отчего стыдливо прикрываюсь здоровой рукой. — Но не будем отвлекаться. Судя по средне статическому интеллекту Мии, она высказала мнение, что отдал тебе сию специальность за «оральные таланты», — рассуждает Эрик, всматриваясь в мое лицо, желая увидеть подтверждение верности его доводов. — Ты прав, в общем, как всегда. Могу задать вопрос? — осторожно спрашиваю мужчину. — Валяй, — спокойно говорит Эрик. — Когда стояла перед Стаффордами, вспомнила, что не делишься личными вещами с кем-либо. Но ты, нарушив свой принцип, набросил на меня косуху в спортзале. Для чего? — делаю вид, как будто не понимаю, что Эрик хотел сохранить мне жизнь, так как испытывает ко мне симпатию. — Задаешь вопрос, на который сама знаешь ответ. Ну, ладно, приму правила твоей игры: ты ценный кадр с хорошими данными, — ухмыляется Лидер, собираясь уже уходить, но я его останавливаю. — Эрик, Миа еще сказала, что ты часто рассматривал мои губы, что-то представляя. Что же это? — с любопытством наблюдаю, как молодой человек замирает на выходе из процедурной. — То, что и почти вся наша мужская половина фракции… А теперь отдыхай, завтра приступишь к исполнению своих обязанностей, — подмигивает Эрик, покидая в очередной раз за этот изматывающий день меня….