Варвара

— Какая же она красивая… — подумал Герасим, не сводя глаз с Вари. — Хоть и Варвар. Зимний вечер второй недели декабря дал о себе знать сильным снегопадом и светом фонарей в окна. Команда отчаянных сидела у Марго. Пили чай. Птичка Божья заблаговременно был усажен в клетку, дабы у Герасима не случился нервный срыв. Ребята, расположившись на диване, обсуждали предстоящий праздник — Новый Год. — Я предлагаю сначала отметить со своими родителями, а потом, после двенадцати махнуть на улицу, — говорила Панова. — Ну, салют посмотреть, в снегу поваляться, бенгальские огни пожечь. Классно же. — Классно то оно классно. Но кто нас отпустит ночью одних? — не очень весело проговорил Луна. — Ну, не нагнетай, — сказал Гера. — Прорвемся. — Это как ты прорываться собрался, Мумушечка? — ехидно спросила Панова. Герасим замолчал, тупо смотря на блондинку, и отвечать колкостью на колкость, кажется, не торопился. Такое поведение было очень необычным для Герасима, поэтому, комната погрузилась в молчание. Ребята уставились на друга. Первой решилась прервать молчание Варя: — Ты что смотришь на меня, как Лев-в-Квадрате на Арчибальда? — спросила девочка. Парень вздохнул, выходя из транса, сфокусировал взгляд на друзьях и потёр переносицу. Встал. — Марго, можно я выйду на балкон? — Можно. Но там холодно. — Ага, — сказал Гера и вышел. Поведение друга не осталось незамеченным. Дождавшись, пока за Герасимом закроется дверь, Марго сказала: — Какой-то он странный в последнее время. — Это очень на него не похоже, — сказал Иван. — Даже ничего не ответил Варьке. Обычно вы двое в глотки друг другу цепляетесь, не оторвешь. Панова лишь пожала плечами, но заметно занервничала. А Луна бросил обеспокоенный взгляд на балкон. Герасим был сам не свой вот уже пару недель. Он стал больше хандрить. Не обращал никакого внимания Птичку Божью, что очень удивляло Марго. На попытки Вари затеять с ним спор отвечал неохотно. Они ругались, конечно, но все чувствовали, что что-то не то. К слову сказать, Баск не присутствовал при сём сборище. Они с отцом устроили себе каникулы на две недели раньше срока и укатили куда-то за границу, так что Команде отчаянных придется отмечать Новый год без Сени. — Марго, а кинь камушки, — предложила Варя. — Точно нет, — отрезала девочка, — я даже не знаю, что у них спросить. Тем более, не легче ли поговорить с самим Герасимом? — Ты же знаешь его, Марго… — сказал Иван. Девочка лишь покачала головой. Герасим, тем временем, заперевшись на балконе, глубоко вдохнул. Марго была права, было холодно. Ему следовало взять куртку, или вообще не выходить. Что подумают ребята. Наверняка, это выглядело странно.Он просто сбежал. Мальчик взъерошил светлые волосы. Ну, каков дурак. Он сам себе удивлялся. Даже ответить ничего ей не смог. Это было на него не похоже, Герасим понимал. И понимал отлично, почему. Он был влюблен. Очень сильно, бесповоротно. Так, как умеют любить только Каменевы. Но почему именно она. Варвара. Панова. Два слова, которые могли привести его в ярость. Шесть слогов, от которых ему становилось тошно. Тринадцать букв, которые он терпеть не мог. Когда-то. Но сейчас, он ничего этого не чувствовал. Он чувствовал только лишь отчаяние. От того, что он знал, в кого влюблен. Он знал, что ничего не сможет сделать. Он знал, что она приведет его в могилу. Наверное, это слишком драматично с его стороны, Герасим горько усмехнулся. Но именно так отзывалась в нем первая любовь. И он не знал что делать. Чего-чего, но влюбляться в начале этого года Каменев не планировал. Он хотел достойно закончить девятый класс и сдать экзамены. Но девочка с волосами цвета пшеницы порушила все его планы. Он привык отвечать колкостью на ее колкость. Он привык спорить с ней до посинения. Он привык дрожать от злости, находясь рядом с ней. А любить ее он не привык. Она встретила его на пороге их подъезда, такая красивая, с цветами в руках. И он понял, в ту же секунду — что-то происходит. Они не виделись все лето. Он — вытянулся, возмужал. Она — все такая же маленькая, совсем немного загорелая, прекрасная. Герасим растерялся. Марго и Ваня, не замечавшие в своем счастье никого и ничего, стояли, обнявшись, чуть в стороне. А Гере не хватало воздуха. — Снова ты опаздываешь, Муму, — раздраженно воскликнула Варя, но все равно подошла обнять. А Гера задыхался от ее близости и этого не понятного, но очень быстро растущего чувства внутри. И это продолжалось вот уже несколько месяцев. Он вдыхал ее яд вот уже несколько месяцев. Непрошенные воспоминания врывались в голову мальчика непрерывным потоком. Он не хотел всего этого, он чувствовал, как тонет. Он больше не хотел с ней спорить, ему не приносили удовольствия их словесные перепалки. Он хотел, чтобы она перестала видеть в нем упрямого ребенка. Хотел, любить ее так, чтобы не было больно. Чтобы ее шипы и пропитанные ядом слова не касались его. Но больно было. И мальчик не мог ни с кем об этом поговорить. Ему было холодно. Положив ладони на заснеженные края балкона, он стоял, напевая давно забытую, неизвестно где услышанную, песню про Варвару. Ребята в комнате, напившись чая и уже давно закончив обсуждать планы на каникулы, и даже успев помечтать, как здорово было бы, будь Баск с ними, ждали возвращения друга. Но его все не было. — А он не замерз там случайно? — спросила Марго. — Полчаса уже там стоит. — Да что ему сделается, камню этому, — ответила Варя, но встала и подошла к балкону. Хотела посмотреть, что так долго там делает их друг. Но в этот момент дверь распахнулась, прилетев девушке прямо в лоб. — Муму! Совсем обалдел? Куда дверями размахиваешь? — кричала девочка, потирая растущую шишку на лбу. Герасим опешил, но быстро нашелся: — Нечего было так близко подходить. Я же не знал, что ты тут стоишь. Варвара аж задохнулась от возмущения: — Ты, негодяй, да я же, а ты… — закончить Варваре не дали. — Прости, я не хотел, — сказал Герасим с улыбкой. Паша, Ваня и Марго удивленно ахнули. Варя глупо уставилась на парня, хлопая глазами.  — Марго, закроешь за мной? — Конечно, — еще не оправившись от шока, проговорила Королёва, — а чего так рано уходишь? — Да, Гер, чего так рано уходишь? Восьми даже нет, — сказал Луна. — Так, уроки сделать надо, — ребята переглянулись. — Завтра же суббота. — Это чтобы в выходные не мучится, — все так же улыбаясь, ответил мальчик. Улыбка эта только больше напугала Команду отчаянных. Но давить на друга они не стали. Проводив его до дверей и обняв на прощание, друзья вернулись в зал. Повисло молчание. — И что это было? — очень тихо проговорил Иван. Никто ему не ответил. Каждый думал. — Он улыбался так жутко, он никогда так не улыбался, — спустя время сказала Варя. — Я согласна, никогда не видела его таким, — Марго покачала головой, — я беспокоюсь за него. — Как и мы все. Нам надо с ним поговорить, — решительно сказал Ваня. — Он закрылся, ты же видел. Марго, нам нужно раскинуть камешки, — возразил Паша. Марго думала. Ей почему-то очень не нравилась эта идея. Она казалась ей неправильной. Или просто ей было страшно узнать, что она там прочитает. Но она очень переживала за друга. Девушка кинула взгляд в сторону Пановой. Она выглядела беспокойной. Бегающий взгляд, постоянно меняющееся положение рук. — Варя, вы с Герасимом не ругались в последнее время? — спросила Марго. Мальчики подняли головы. — Да они постоянно ругаются, ты же знаешь, — сказал Луна. А Варя задумалась. — Я не помню, когда мы ругались в последний раз, — ответила девочка. — Это так странно, я не замечала этого раньше. Марго потерла подбородок. Очень странно. Но почему этого не замечали остальные? Почему этого не замечала она? Герасим изменился. С ним что-то происходит. Сейчас это ясно как день. Но что именно, почему он так себя ведет, нужно было выяснить. Ребята сидели в молчании. Кто знал, что обсуждение планов на новый год выльется вот в такой вечер. Мальчики сидели погрузившись в свои мысли. Варя пребывала в легком шоке. Это тоже было странно, Марго не думала, что это все так на ней отразится. Все друзья знали, в каких отношениях находятся Варя и Герасим. Да что там, вся школа знала. Они были как кошка с собакой. Готовые загрызть друг друга, но и за друг друга тоже. Марго всегда удивляло, как эти двое умудрялись сохранять свою дружбу. У Герасима был тяжелый характер, у Вари тоже не сахар, а вместе они могли создать настоящую проблему как для друг друга, так и для окружающих их людей. Марго знала их обоих как облупленных. Все же, сколько всего они вместе пережили. Но сейчас, это что-то новенькое. — Вы знаете, он никогда передо мной не извинялся, — сказала Варя. — Вообще ни разу? — спросил Паша. — Нет, ни разу. — Поэтому так странно было слышать от него это слово, — потер затылок Ваня, — чудеса. Марго знала, что с Герой нужно поговорить. Она не знала что на уме у друга, но хотела убедиться, что все в порядке. — Давайте так, — начала девочка, — мы попытаемся поговорить с ним. А если не получится, то раскинем камушки. — Так и сделаем, — сказал Иван, взяв ее за руку. Паша и Варя согласились с этим. — Ну что, еще по чаю? — спросила Марго со своей фирменной полуулыбкой. — Нет, спасибо, хозяюшка. Нам с Иваном еще маме моей помочь надо, так что мы уходим, — вставая с дивана произнес Паша. Иван поднялся за ним. Марго лишь кивнула. — Ну, а ты, Варвара? — А я не откажусь, — взмахнув кудрями ответила девочка. Проводив мальчиков, подруги отправились на кухню, освободив сначала Птичку Божью. Попугай счастливо летал по квартире, напевая песни, которые услышал по телевизору. — Ну, что думаешь? — спросила Марго, наливая чай. Варя опустила голову. — Я не знаю. Никогда не думала, что буду так беспокоиться. Не пойми меня не правильно, мы друзья и все такое, но все так странно сейчас. Думаю о последних месяцах. Это ведь с начала года все началось. Мы просто не замечали, а сейчас я вспоминаю это все и мне плохо, и я не знаю, что делать. Я никогда такого не чувствовала. Я просто очень сильно переживаю за него. Марго, что происходит? Девочка смотрела на подругу, не зная, что сказать. Это было необычно и для нее тоже. Всегда неотразимая, Варвара казалась людям, не близким с ней, холодной и отстраненной. И только друзья знали, какая она на самом деле. Она никогда не проявляла видимой заботы, всегда пытаясь помочь как-то тайно. Но тут был другой случай. И Марго начала беспокоиться и за нее тоже. — Я не знаю, Варя. Надеюсь, мы скоро разберемся. — Я тоже, Марго, я тоже.