Biology

Единственное, чего я прямо сейчас хочу — попасть домой. В аудитории невыносимо душно, и витает запах неприкрытой похоти со стороны моих одноклассниц. Никогда не думала, что начну ненавидеть некогда самый любимый предмет. Все дело в том, что наша замечательная учительница переехала в другой город, а на замену ей пришел молодой и прогрессивный преподаватель. Как только он переступил порог аудитории, все мои одноклассницы будто сговорились. Они то и дело норовили подлизаться к нему, показать, какие они умные, постоянно подходили с какими-то очевидными вопросами и гаденько улыбались. Со стороны за этим было жутко противно наблюдать, ведь он с таким же успехом отвечал им! Да, препод действительно хорош: высокий, широкоплечий, стильный, всегда идеально одет от подошвы ботинок до манжет рубашки. Главное было то, что он знал и доносил предмет не хуже предыдущей учительницы, но за своим брезгливым отношением к самой персоне нового учителя и ярым внутренним протестом к поведению одноклассниц я совсем перестала обращать внимание на сам предмет. Из-за этого мои оценки стали гораздо ниже. Не то чтобы я забила на учебу. Я все прекрасно улавливала и могла ответить на вопросы, просто мне было, опять же, противно. Биология. Когда я слышала это слово, меня начинало передергивать, ведь первое, что приходило на ум это приторные голосочки других девочек, когда они в очередной раз подлизывались к учителю. Самое интересное шоу начиналось тогда, когда приходило время для каких-нибудь практических занятий, как сегодня. Девочки практически пищали, когда он спросил, или кто-то хочет помочь ему. А самое ужасное было в том, что ему приятно было мурлыканье этих дурочек. «— Учитель…  — Зовите меня Сехун, — и такая наигранно-миленькая улыбочка». И так каждый гребанный раз. Почему-то я была уверена, что за этой слащавой и милой мордашкой скрывалась совершенно противоположная сущность. Он меня стал настолько раздражать, что я даже пыталась найти на него какой-то компромат, чтобы его выперли со школы, но тщетно. Я почувствовала, как кто-то ткнул меня в бок, и непонимающе глянула на этого кого-то. — Ты, случайно, не уснула? — учитель махал рукой прямо у меня перед лицом. — Даже если бы я и уснула, не думаю, что это огромная проблема, учитель. — Тогда расскажи про типы кровотечений и как их остановить. Он поправил очки. И это еще одна вещь, которая меня напрягала в учителе О Сехуне. Очки были или с простыми стеклами, или вовсе без них. Он носил их просто «для прикола». Лично я не понимаю, зачем такое делать. Казаться умнее? Как по мне, это наоборот показатель не особо значимых интеллектуальных способностей. — Я, кажется, что-то у тебя спросил. Ой-ой-ой, мы становимся грозными. Честно говоря, я просто пыталась выбесить его, чтобы посмотреть, действительно ли он не такой милый, как строит из себя. — Есть внешние и внутренние кровотечения. Внешние делятся на капиллярные, венозные и артериальные. А вообще это все очень долго рассказывать, потому что там до хрена нюансов, поэтому если будете видеть, что кровь прям хлещет, мой Вам совет, вызовите «скорую». Девочки, все как одна, уставились на меня, одним взглядом говоря мне: «Ты что, с ума сошла?!». Я уже ждала какой-нибудь гневной речи со стороны учителя, но он смотрел на меня так же спокойно, как и до этого. — Что ж, в этом ты отчасти права. Слушай, пожалуйста, что я говорю. Он отошел обратно к своему столу. И это все? Вот так просто? Мое внутреннее недовольство прервал звонок. Он был таким долгожданным и нужным. Я облегченно вздохнула и схватила сумку, направляясь к выходу. Учитель снова стоял, окруженный девочками, которые в очередной раз просили его показать «как правильно накладывать жгут». Я презрительно закатила глаза и шагнула за порог, когда меня окликнули. — Ты! Задержись, пожалуйста. А вы, девочки, бегите по домам, на улице холодно, еще простудитесь. Толпа из тошнотворно улыбающихся одноклассниц единым табуном покинула помещение, и учитель закрыл за ними дверь. Я села за первую парту напротив его стола. Учитель подошел к столу и сел прямо на него напротив меня. Он как-то изменился в лице: милая улыбка исчезла, темные брови слегка нахмурились, а руки были угрожающе скрещены на груди. Именно сейчас, оставшись с ним наедине, меня почему-то начало слегка пробирать дрожью вдоль позвоночника. — Почему ты позволяешь себе так со мной разговаривать? — на сей раз его голос звучал не так спокойно, как до этого. — А что не так? Вам нужно, чтобы я подлизывалась так же, как другие? — С чего ты взяла, что они ко мне подлизываются, — учитель пожал плечами. — В отличие от тебя, никто не пытается мне нагрубить. — Да Вам нравится то, как они бегают возле Вас! Такое ощущение, что Вы только и ждете какого-нибудь непристойного предложения от одной из них! Мне вообще кажется, что Вы готовы трахнуть любую из них под предлогом «позаниматься дополнительно»! Смотреть противно, фу! Я одумалась и тут же закрыла рот. У меня есть одна ужасная черта. Вернее, их много, но одна из них вообще мешает мне жить. Я могу внезапно начать говорить то, что думаю. Не просто вещи типа «твое платье ужасно», а именно то, что действительно стоит держать при себе. — Это ты зря, девочка. Учитель вскочил с места и буквально за секунду оказался рядом со мной. Он выглядел разъяренно, будто вот-вот ударит меня. Я начала жалеть о том, не заткнулась раньше, а еще лучше — следовало просто извиниться и уйти. Учитель резко и больно схватил меня за руку и поднял с места. — Что Вы себе позволяете?! — Ничего особенного, — он толкнул меня прямо на его стол. Я ударилась животом, зашипев от резкой боли. — Я же видел, что ты пытаешься вывести меня из себя, малолетняя дура, — учитель схватил меня за волосы, больно оттягивая назад. — Поздравляю, ты меня взбесила! Хочешь увидеть, что из этого вышло? Мне впервые в жизни стало страшно. Стоять прижатой к столу, когда кто-то крепко держит тебя за волосы, было не особо радужно. Внезапно, я почувствовала его свободную руку у себя на бедре. Он вел ей выше, приподнимая юбку и открывая на обозрение мои милые розовые трусики. Я попыталась ударить его ногой, но он лишь сильнее сжал волосы на затылке. — Так не пойдет, ты же сама этого захотела! — учитель потянул меня на себя, заставляя запрокинуть голову, чтобы избежать еще большей боли. — Нет… — в таком положении говорить было трудно. — Простите, пожалуйста. — Поздно! Я уже в бешенстве, — он нагнулся ниже, оказываясь прямо рядом с моим ухом. — Но я могу тебя простить, — горячее дыхание обожгло кожу, — если ты будешь хорошей девочкой. Меня просто передернуло от этих слов, и я невольно поежилась. — Знаешь, почему все равно, если те малолетние шлюшки пытаются ко мне пристать? — учитель провел рукой по моей спине, заставляя прогнуться. — Они все легкодоступные, им только скажи — они тут же прыгнут ко мне в койку. Ты — нет. — Так отпустите меня и найдите вариант попроще! — Ты сама себя подставила сегодня. Мне жутко не нравится, когда со мной говорят в таком тоне, поэтому мне придется преподать тебе небольшой урок вежливости. Он с силой сжал мое бедро, от чего я вскрикнула. — Кричи, не кричи — никого в школе уже нет, никто не поможет. Я дернулась в очередной попытке освободиться, но он стоял сзади вплотную. Учитель недовольно фыркнул и крепко схватил меня за запястья. Я все еще пыталась брыкаться, но он ловко стянул мои руки тем самым жгутом, которым ранее показывал, как нужно останавливать артериальное кровотечение. Затем он с силой надавил мне на спину, заставляя нагнуться, и зацепил узел от жгута за один из ящиков. Получилось, что я стояла, нагнувшись к столу и оттопырив задницу. Руки уже начинали неприятно затекать. — Если планируешь и сейчас высвободиться — удачи. Только в этот момент ко мне пришло осознание того, что происходит на самом деле. Я стою практически раком, привязанная к учительскому столу. Его руки снова оказались под моей юбкой, проходясь по кромке белья, слегка оттопыривая его. Я инстинктивно попыталась отодвинуться, но учитель крепко удерживал меня на месте. Я почувствовала, как по щеке скатилась одинокая слезинка, а затем я всхлипнула в голос. — Ну-ну, чего ты, сама же виновата, — учитель нагнулся ко мне, прижимаясь еще ближе. — Отпустите… Пожалуйста… Я больше не буду Вам хамить… — Ну уж нет, я уже приступил к делу, — он переместил руки на мою рубашку и начал медленно расстегивать пуговицы. — Пожалуйста, не надо… Мне прилетел сильный шлепок по бедру. Место удара начало жутко саднить. — Ты меня плохо поняла? Ох, видит Бог, я хотел по-хорошему с тобой, ведь ты способная ученица. Что ж, придется начать немного не так, как я хотел. Из-за спины послышался звук расстегивающегося ремня. Я сжалась, предчувствуя неладное. Учитель резко стянул с меня белье, и оно приземлилось на пол. Сложившаяся ситуация просто загоняла в тупик. С одной стороны, он был прав — мои крики никто не услышит, с другой это было чистое насилие. От моих размышлений меня отвлекла резкая боль в ягодице, сопровождаемая шлепком. Учитель начал наносить шлепок за шлепком. Казалось, я просто чувствовала образовавшиеся красные полосы. Было ощущение, будто пораженная кожа горит огнем. Я протестующе мычала и вскрикивала от боли, но он не прекращал. — Ну что, не будешь мне больше хамить? — Пошел в жопу! — Кажется, это не особо на тебя действует. Следующий удар пришелся точно по промежности. Это было настолько больно, что слезы сами хлынули из глаз. Я услышала, как он отложил ремень на стол. Внизу все горело от ударов, а ноги подкашивались от бессилия. Внезапно, я почувствовала легкое прикосновение в опасной близости от входа. Учитель едва касаясь провел сначала по внутренней стороне бедра, а затем выше. Я попыталась сжать бедра, но он резким движением раздвинул мои ноги в стороны. — Не советую больше так делать. Несмотря на то, что с виду учитель был худощавый, в нем было достаточно сил, чтобы удержать меня на месте. Внезапно, его палец проник дальше, нащупывая чувствительный комок нервов. Учитель слегка надавил, от чего внизу живота приятно стянуло. Я закусила губу, чтобы не дать случайному стону вырваться наружу. Когда его движения ускорились, сдерживаться стало трудно. Он остановился, медленно перемещая пальцы ко входу. Окончательно я не смогла сдержаться, когда в меня медленно проник один палец. — Так-то лучше, малышка. Я уже хотела в очередной раз сказать какую-нибудь грубость, но он резко добавил второй палец, заставляя стонать в голос. Учитель стал медленно двигать пальцами внутри меня, слегка сгибая. Я чувствовала, как мое дыхание предательски сбивается, а стоны срываются сами. Мужчина довольно хмыкал каждый раз, когда я сжималась изнутри. Он ускорил движения рукой и большим пальцем начал поглаживать клитор, приближая разрядку. Но внезапно, учитель остановился. — Так чего ты сейчас хочешь, малышка? — он глубоко двинул пальцами. — П-пожалуйста, перестань издеваться… — Попроси хорошенько, я что-то не расслышал. — Дай мне уже кончить, наконец! — Я сделаю вид, что этого не слышал. Мы же учимся вежливости, верно? — Учитель, пожалуйста, — я глубоко вдохнула и выдохнула, переводя дух, — не окажете ли услугу и перестанете издеваться? Он отстранился, немного освобождая меня. Затем учитель нагнулся и отвязал мне руки. В данный момент, это было даже лучше, чем кончить. Он резко подхватил меня и уложил спиной на стол, нависая сверху. Черт, он действительно был красив. Даже слишком красив, как для обычного учителя. Учитель нагнулся ближе к моему лицу и нежно и практически невесомо поцеловал в губы. То, что он делал сейчас, было огромным контрастом к тому, что он творил до этого. Я и сама не поняла, как начала отвечать на поцелуй и это, мать твою, мне понравилось. Его губы были мягкими, а сам поцелуй умелым и именно таким, какой нужен был в данный момент. Он легко провел руками вдоль моей талии, посылая табуны мурашек вдоль оголенной кожи. Учитель выпрямился, чтобы расстегнуть брюки. Затем он забросил мои ноги себе на талию и подался вперед. Сехун действовал аккуратно, но, дойдя до половины, он резко толкнулся до всей длины. Я протяжно застонала от смеси боли и удовольствия, но неосознанно подалась навстречу. Учитель сходу начал задавать быстрый темп. Он толкался глубоко и грубо, но тут же оставлял нежные поцелуи на моих щеках. — Сехун… Я сейчас… Он ускорился, видимо, чувствуя, что тоже близок к разрядке. Я вцепилась в край его рубашки, беспощадно сминая ее. Мы кончили вместе, протяжно застонав. Еще с несколько минут он стоял, уткнувшись лбом мне прямо в ключицу, переводя дыхание. Затем Сехун поднял голову и потянулся за очередным поцелуем. — Если я не научу тебя отличать эритроциты от тромбоцитов, может, хоть общаться с людьми научишься. — Эритроциты переносят кислород, а тромбоциты отвечают за сворачиваемость крови, знаю и без тебя, — я села на столе, поправляя юбку. — Ты снова мне хамишь? — Нет, я намекаю. Кажется, мне нужен репетитор по этике и биологии по совместительству, — я притянула парня ближе, снова жадно целуя.