Алиса

Дер Тод сидел за столом и скучал. В последнее время так называемая "жизнь" потеряла все краски. Люди стали похожи друг на друга и, каждый новый поцелуй приобретал все более механический характер. То ли дело раньше! Раньше каждая смерть была произведением искусства. А теперь? Тьфу – одним словом, скука смертная. Дер Тод крутил в руках лист пергамента, исписанный мелким и аккуратным почерком его Первого Секретаря. Шесть имен и фамилий. Шесть адресов. Шесть, приговоренных уйти на покой. Мужчина вышел из кабинета и направился по стандартному маршруту. Пятнадцать шагов вверх по коридору, поворот налево и еще шесть с половиной до лифта. Кнопка с цифрой «4». Лязг закрывающихся дверей и размеренное покачивание кабины. Путь длинной в 17,3 секунды. Ни долей больше, ни долей меньше. Но в этот раз лифт опустился до нужной отметки всего за 17 секунд. - Не к добру, - подумал мужчина, шагая к нужной зале. Шесть дверей. Шесть «клиентов». С кого начать? Если жить становиться скучно – необходимо что-то менять. Так почему не начать с нюансов в привычной работе? И уверенным шагом дер Тод направился к двери номер три, читая на ходу: Кони Шааф, ул. Kaufingerstrasse, 17; 85 лет. Тяжелый, спертый воздух, пыльные портьеры, занавешивающие огромные окна. Громоздкая кровать и тяжелое прерывистое дыхание человека, спящего глубоким сном. Дер Тод склонился над пожилой женщиной, заботливо убрал выбившуюся прядь волос с ее лица и едва коснулся приоткрытых губ поцелуем. Очередная жизнь оборвала свою нить навсегда. - Первый готов, - ухмыльнулся мужчина, уже направляясь к двери. Через мгновение он снова был в жертвенном зале. Холодные глаза вновь заглянули в список. Артур Салливан, ул. Schildergasse, 25; 73 года. Толкнув дверь №6, дер Тод очутился в довольно тесной комнатушке, насквозь пропитанной едким табачным дымом. Приговоренный весело играл с друзьями в покер. Глаза блестели, жизнь била ключом. Но закончить партию, ему было не суждено. Едва заметное касание губ Смерти и еще один человек, покинул бренный мир. Дер Тод же вновь внимательно изучал список, выбирая следующего «счастливчика». Дверь №2. Ян Бриджес, ул. Mönckebergstrasse, 62; 83 года. С ясными голубыми глазами, с прямой спиной, мужчина сидел на качелях перед домом. На его коленях мирно посапывал белый кот. Но стоило дер Тоду приблизиться на пару шагов, как два огромных желтых глаза уставились на него в упор. Смерть давно посещал своих «клиентов», оставаясь невидимым, что могло оградить его от лишних сцен, которые раньше забавляли, сейчас же просто раздражали. Слезы, мучения, боль, страх… Невыносимо видеть это день за днем на протяжении веков. А вот то, что животные его скорее чувствовали, чем видели – до сих пор вызывало внутри легкое содрогание. - Чего уставилась? – спросил он с кривой усмешкой. – Это всего лишь работа. И очередным невесомым поцелуем, он забрал третью жизнь за утро. Быстро пробежав считалкой по оставшимся в списке, дер Тод уверенно толкнул дверь №4. Дин Маркс, ул. Westenhellweg, 13; 62 года. Очередная ничего неподозревающая жертва мирно дремала в кресле перед телевизором. Даже не осмотревшись, дер Тод сделал стремительный шаг ему навстречу. - Покойтесь с миром, - прошептал он, забирая очередную жизнь в свою копилку. Дер Тод размеренно вышагивал по жертвенному залу, уставившись в список. Пятая и первая дверь еще не были открыты. К кому идти? - Как интересно, - пробормотал он, обращаясь к самому себе. – Так пусть сегодня приговоренный первым, уйдет последним. И Смерть уверенным шагом двинулась к двери №5. «Дебби Браун, ул. Bahnhofstrasse, 4; 109 лет», - прочитал дер Тод в своей «подсказке». В кресле-качалке у камина сидела старушка и вязала носок. - О, Господи! – воскликнул дер Тод, взглянув на нее. – Мне кажется, что срок вашей годности истек еще в прошлом веке... В списке оставалось всего одно имя. Алиса Харпер. И не читая дальше, дер Тод скомкал список, пряча его в карман. Мужчина лениво толкнул последнюю дверь и оказался в довольно просторной гостиной, казавшейся на первый взгляд абсолютно пустой. Он бесшумно пересек зал и остановился в самом центре комнаты. - Кто здесь? – услышал он тихий голос и резко обернулся. Прямо за его спиной в тени огромного фикуса стояло кресло. В нем сидела очень худенькая болезненного вида девочка, на первый взгляд лет десяти. Дер Тод осмотрел комнату снова, кроме них здесь никого не было. – Кто здесь? – повторила она, чуть тверже, хотя все так же тихо. – Если я Вас не вижу, это не значит, что я Вас не чувствую! Назовитесь! Не понимая зачем, но дер Тод решил скинуть свою невидимую маску и уверено шагнул вперед, слегка ухмыльнувшись. - Это уже не смешно! – девочка ударила своим маленьким кулачком по подлокотнику кресла и слегка закашлялась. В этот момент свет упал на ее бледное личико так, что Смерть смог основательно ее рассмотреть. Светло-каштановые волосы, слегка спутавшись, спадали на плечи. Курносый носик и невероятно голубые, даже синие глаза… Они манили и гипнотизировали, приковывая взгляд, но смотрели мимо незваного гостя, словно сквозь него. Только в этот момент дер Тод понял, что девочка слепа. - Кто здесь? – повторила она свой вопрос. – У меня чутье, как у кошки! - Не люблю кошек… - слегка лениво, растягивая слова отозвался дер Тод, глядя в эти пронзительно синие глаза. - Кто Вы? – лицо девочки нахмурилось сильнее. - Дер Тод. - Смерть… Какое странное имя! - Какое есть. Но можешь называть меня просто… Тод, - он слегка ухмыльнулся. Он не говорил с «клиентами» уже несколько столетий, с тех самых пор, как пришел за Элизабет. Но, то давняя история. – А тебя зовут?.. - Алиса… - Очень приятно, Алиса, - мужчина присел напротив нее. Так вот значит кто его последняя жертва. Он совсем не любил приходить за детьми. И чем быстрее с этим покончить, тем будет проще. Но вместо этого он спросил, – Сколько тебе лет? - Двенадцать! - Ты выглядишь младше… - Я знаю. Это все из-за болезни. - Болезни? - У меня рак… Но это же не приговор, верно? - едва заметно улыбнулась девочка. - Да… - чуть слышно отозвался визитер. – Не приговор. - Врачи говорят, что есть надежда… Вы пришли к маме? Она еще не вернулась. - Не совсем, - уклончиво ответил дер Тод. – Давно ты… потеряла зрение? - Да… после первой химии было осложнение и я начала хуже видеть. Полгода назад мое зрение ушло окончательно. Но это же не конец света! – Алиса ободряюще улыбнулась. И что-то шевельнулось в груди дер Тода там, где у людей находится сердце. - И чем ты занимаешься, Алиса? - Я пою. И играю на фортепиано и скрипке! Хотите я Вам сыграю? – и прежде чем дер Тод успел ответить, девочка уже поднялась на ноги. Да так резво, что едва не упала, покачнувшись. Мужчина хотел подхватить ее под руку. Это было скорее инстинктивный порыв. - Не надо! – остановила его девочка, гордо выпрямив спину. – Я сама. Дер Тод отступил на шаг назад, наблюдая, как Алиса двинулась через гостиную к белоснежному фортепиано. Еще через несколько секунд комнату наполнила тихая и очень грустная мелодия. Девочка играла от всего сердца, вкладывая в игру свою душу. Мужчина невольно залюбовался этой сценой, ловя себя на мысли, что сегодняшний день полон сюрпризов. И некоторые из них были весьма приятные. Ему нравился этот ребенок и чем дольше он смотрел на нее, слушая ее фантастическую игру, тем меньше ему хотелось выполнять свою работу. Музыка стихла. Улыбнувшись, девочка обернулась в его сторону. - Очень красиво, - похвалил он, приближаясь к фортепиано. - Спасибо! Я сама ее написала. - Правда? – мужчина был слегка удивлен. - Да… Бабушка говорит, что если я буду заниматься усердно, то возможно из меня получится хороший композитор. Она очень любит говорить о моем будущем… Но я всего лишь ребенок! У меня вся жизнь впереди, - девочка снова улыбнулась и потянулась к скрипке, лежащей на крышке фортепиано. – Но я люблю музыку, - тихо произнесла она, поглаживая отлакированное до блеска дерево. - Будущее… - задумчиво протянул дер Тод, опускаясь рядом с Алисой за фортепиано и начиная играть «Нежность» Шопена. – Оно такое неопределенное. - Верно… - отозвалась девочка, присоединяясь к его игре. На скрипке она играла ничуть не хуже, чем на клавишах. Они оба замолчали, наслаждаясь мелодией. Их дуэт был потрясающе слажен. - Вы боитесь смерти? – вдруг спросила Алиса, повернувшись к дер Тоду. - Прости?.. – он даже подскочил на месте, столь неожиданным показался этот вопрос. – Почему ты спрашиваешь? - Просто… - Алиса снова закашлялась и после виновато улыбнулась. – Моя бабушка говорит, что скоро умрет. Говорит, что ее ждет лучший мир, что там она будет счастлива. Что будет за мной присматривать и гордиться. Дер Тоду снова стало не по себе от мысли, что он должен забрать с собой эту юную душу. И чем дольше он тянул, тем тяжелее было. Но он оттягивал неизбежный момент, как только мог. - Смерть – это не самое худшее, что может произойти с человеком, - уклончиво отозвался он. - Я знаю… Когда я впервые была на химии… я молилась о том, чтобы меня забрала Смерть. Но она не приходила. А потом папа от нас ушел. Он не выдержал моей болезни. Мама часто плакала и я поняла, что должна взять себя в руки. Что должна бороться, ради нее. Знаете, она у меня очень хорошая! Они долго сидели и разговаривали. О жизни, о смерти, мечтах и планах. Они смеялись, шутили. Дер Тод совершенно забыл о том, кто он и зачем он здесь. Так интересно и весело ему не было долгое время. Но эта идиллия оборвалась, как только Алиса начала кашлять сильнее, чем обычно. Закрыв рот рукой, задыхаясь, девочка сползла на пол. - Воды… - прохрипела она сквозь очередные спазмы. И дер Тод, как завороженный бросился к кувшину, наполняя стакан. Он опустился на колени и сам лично вливал воду в рот, задыхающегося ребенка. Первой мыслью был страх о том, что он не успеет и девочка умрет. Потом он вспомнил, что это просто невозможно без его личного вмешательства. И ему стало еще более грустно. Когда кашель стих, он хотел отодвинуться подальше, но в этот момент хрупкие руки обвили его шею. А голова Алисы опустилась на его плечо. - Я так устала… - прошептала она. – Вы посидите со мной? - Да, конечно… - дер Тод сам удивился своему ответу. И обняв девочку, крепко прижимая к груди, он прислонился спиной к ножке фортепиано. Дыхание Алисы приходило в норму. Сердцебиение нормализовалось. А еще несколько минут спустя, она заснула. Прошло около двух часов, прежде чем Алиса проснулась. Всё это время дер Тод сидел на полу, укачивая ее и поглаживая по волосам. Он дал себе слово, что поцелует ее лишь попрощавшись. Хотя, желание сделать это, пока она спит было сильным… Не видеть этих синих глаз. Не извиняться. Так проще. Но что-то в ней его так зацепило, да так сильно, что внутри боролось множество разных противоречивых чувств. Что-то несправедливое было в том, чтобы лишать ребенка жизни, которому и так от нее сполна досталось. Он не любил приходить за детьми. Старался «спихнуть» эту работу другим. И даже подговорил секретарей, чтобы ему доставались «клиенты» старше 30. Но все системы рано или поздно дают сбой. Впервые он молился о том, чтобы девочка спала, как можно дольше. Он готов был очень долго сидеть вот так, слушая ее размеренное дыхание. Чем дальше был час «Х», тем лучше. Но Алиса открыла глаза и смущенно улыбнулась. - Я заснула? – спросила она виновато. – Простите… - Все хорошо, Алиса. Это я вынужден просить у тебя прощения… Я вынужден с тобой попрощаться. - Вы уже уходите? – девочка расстроено нахмурила брови. - Увы… - Но мы же с Вами еще увидимся? – спросила она с надеждой. - К сожалению… - дер Тод замолчал. В комнате повисла напряженная и тяжелая пауза. Но тянуть дольше было уже невозможно. – Я хочу, чтобы ты обещала мне одну вещь… - Какую? - Что бы сейчас ни случилось… Что бы сейчас я ни сделал, ты не будешь на меня злиться… - А что произойдет? - Просто обещай мне! - Обещаю… - девочка удивленно захлопала глазами. - Итак… - дер Тод сделал глубокий вдох. – Алиса Харпер… - Что-то с бабушкой? - Бабушкой? – переспросил дер Тод удивленно. - Алиса Харпер – моя бабушка. С ней что-то случилось?! - Так ты не Алиса Харпер? - Нет… Я - Алиса Вагнер. Меня назвали в честь бабушки. Дер Тод вытащил из кармана скомканный листок бумаги. Алиса Харпер, бульвар Unter den Linden, 12; 89 лет. И облегченно выдохнул. - Так мы еще увидимся? – снова переспросила девочка. - Да… Однажды я вновь приду к тебе. - А скоро? - Надеюсь, что нет, Алиса… Когда-нибудь ты все поймешь. А сейчас – прощай. Я желаю тебе скорейшего выздоровления. Твоя бабушка права – из тебя получится великий композитор, главное усердно заниматься, - и обняв девочку напоследок, он едва коснулся губами ее лба. – До встречи. И дер Тод поспешил на второй этаж вверх по лестнице, ступая абсолютно бесшумно. Все его желания сейчас сводились к горячему кофе и ванной. Сегодня вечером ему было о чем подумать.