Ты любишь ее?

«Джиллан. Ты любишь ее? Нет, я имею в виду, действительно любишь ее?» Вопрос дочери до сих пор звенел в голове Кэла Лайтмана. Он ведь и правда не осознавал, насколько ему дорога Джиллиан, пока Эмили не спросила его напрямую. А еще он понятия не имел, что намеревается сделать. Кэл сомневался, что Джилл ответит ему взаимностью. По крайней мере, в романтическом смысле. Лайтман прошел в гостиную и по привычке включил новости, не обращая на них внимания. Он размышлял об их с Джилл отношениях. Они были знакомы в течение многих лет. Оба прошли через разводы, несколько раз чуть не расстались с жизнью, при этом работая бок о бок. И Кэл отрицал свои более глубокие — чем он сам был готов признавать — чувства к Джилл в течение всех этих лет, потому что не хотел быть «лучшим вариантом» для других ее влюбленностей. А еще их научные способности в области правды могли стать серьезной помехой, потому что лишали обоих необходимого личного пространства. «И что ты будешь теперь делать?» И теперь Кэл узнал ответ на этот вопрос. Он собирался повзрослеть, наконец, и взглянуть своим чувствам в лицо; он намеревался стать полной противоположностью себя прежнего. Быстро схватив ключи от машины и выбежав из дома, пока неожиданная решимость не растворилась в воздухе, Кэл бросился к машине. В последний раз он был в доме Фостер после нападения в Лайтман-Групп. Он до сих пор помнит ее взгляд, когда ему, Кэлу, угрожали пистолетом. Она боялась. Боялась, как никогда в жизни… Он, наконец, остановился возле нужного дома. Выйдя из машины, Кэл направился к двери. Немного поколебавшись, он все же постучал. «Кэлвин Лайтман, сейчас не лучшее время», — шептал он про себя в то время, как пальцы стучали по деревянной поверхности. Спустя несколько минут Джилл появилась в дверном проеме. Ее внешний вид говорил о том, что Фостер уже готовилась ко сну после тяжелого рабочего дня: на ней были пижамные штаны и майка с незатейливым принтом. — Кэл? — удивилась она. — Привет. Могу я войти? — нерешительно поинтересовался Лайтман. — Конечно, — сказав это, она отошла в сторону, пропуская гостя внутрь. — Хочешь чего-нибудь? Воды или вина? — Нет, спасибо, Джилл, — немного нервно ответил он, жестом приглашая присесть на диван в гостиной. Кэл понятия не имел, с чего начать. — Слушай, Джилл, мы через многое прошли вместе… — И ты ехал сюда поздно вечером, чтобы высказать мне очевидный факт? — удивленно улыбнулась Фостер, пригубив вино. Ее улыбка. Ее смех. Лайтман начинал осознавать, как сильно любил все это в ней. Нужно было прекратить скрывать свои чувства. Нужно было признаться. Сейчас же. — Я люблю тебя, Джиллиан Фостер. Сказать, что Джилл удивилась, ровным счетом не сказать ничего. Она ошеломленно поставила бокал на журнальный столик. Конечно, Джиллиан догадывалась о чувствах Лайтмана, но не смела доверять этим предположениям. Не доверяла настолько, что успела за несколько секунд убедить себя, что ей все это послышалось мгновением ранее. Попытавшись взять себя в руки, она сделала глубокий вдох. — И как долго? — голос звучал глухо, Фостер не узнавала его. — С тех пор, как я знаю тебя. Но я не мог признаться даже самому себе в этом, — Кэл резко поднялся на ноги и стал нервно расхаживать по комнате. — Я все спрашивал себя, чего я опасаюсь? Я пытался строить отношения со столькими женщинами, чтобы приглушить свои чувства к тебе. Но это ни черта не работает. Потому что все, чего я хочу, это ты. Я люблю тебя, Джиллиан. Кэл снова опустился рядом с Фостер и мягко накрыл ее ладони своими. В серо-голубых глазах застыли слезы. Вся напряженность, надежды, опасения — все это теперь перестало иметь значение. Теперь она собирается сделать тот шаг, о котором так давно мечтала, но боялась, что ее действия разрушат многолетнюю дружбу. Сердце бешено забилось. Джиллиан медленно наклонилась к столь желанным губам и мягко накрыла их в нежном поцелуе. Единение двух одиноких душ, воплощение далеких надежд — вот, чем был для них этот поцелуй. Постепенно он превращался в страстное признание, и, лишь когда легкие стало жечь от недостатка воздуха, Джилл отстранилась. Кэл прижался лбом к ней, не желая отпускать наконец приобретенное счастье. И Джиллан прошептала в ответ: — Я тоже люблю тебя.