Не сомневайся во мне

Прошло двадцать минут урока. Всё это время Плетнёва не могла найти себе места. Она кожей чувствовала взгляды одноклассников, которые сейчас устремлены именно на неё, а гадкая улыбка Завьялова никак не сходила с его лица. Ребята один за другим наклонялись к нему, и он каждому шептал что-то на ушко. — Плетнёва, — раздался голос преподавателя. — Оглохла что-ли? К доске. — Она в уши долбится, — подал голос какой-то умник с задней парты, когда Полина выходила к доске. Брюнетка тут же повернулась лицом к обидчику, но узнать, кто это, не удалось, весь класс дружно ржал над неудачной шуткой. Девушка испытала отвращение к каждому. Полина взяла со стола преподавателя карточку с номером варианта и приступила к заданию. Обычно девушка писала красиво, старательно выводила каждую букву, но сейчас её почерк больше напоминал каракули семилетнего ребенка. Виной всему была злость, которая уже в достаточном количестве накопилась в брюнетке. Полина резко двинула рукой, вырисовывая кривую линию, когда в классе прозвучал очередной прикол: — Руки тебе явно не для письма нужны, да, Плетнёва? И снова класс впал в истерический смех. Тамара Николаевна — учительница по русскому, была в меру строгой, поэтому сказанные слова не остались без ответа. Пригрозив самому болтливому двойкой по её предмету, ребята вроде бы успокоились. Когда предложение было записано, Полина нехотя повернулась лицом к одноклассникам. — Итак, ребята, что скажите насчет работы Плетнёвой? — женщина обратилась к классу. — Ртом она так себе работает, Тамара Николаевна, — вставил свою реплику Завьялов. Парень развалился на задней парте в расслабленной позе, положив одну руку позади своей новой соседки. Серые глаза пристально уставились на Полину в ожидании ответа. В классе прокатилась новая волна смеха. — Уроды, — прошипела брюнетка. Девушка кинула мел куда-то в пол и поспешила скорее выбежать из класса, предоставив возможность одноклассникам дальше сотрясаться от смеха. Уже оказавшись около двери, она услышала грозное:«Плетнёва, стой, куда пошла?» и мерзкое покашливание: «Кхм, шлюха». Так паршиво Полине ещё никогда не было. Девушка была вне себя от злости и обиды. «Чертовы ублюдки, мерзкие твари», — шептала она, пока выбегала за пределы школы. Осталось ещё четыре урока, но после произошедшего было не до занятий. Остановившись около ворот, брюнетка обернулась — все её вещи остались там, и вряд ли кто-то из одноклассников захочет вернуть ей принадлежности. Но, вспомнив, с каким шумом её выпроводили из класса, брюнетка не особо была рада возвращаться обратно. Софочки сегодня в школе не было и не будет ещё недели две. Девушка с родителями укатила к родственникам в другой город, поэтому занятия не посещала. Единственным вариантом было дождаться конца урока и забрать сумку. Полина решила скоротать время на стадионе школы. На улице недавно прошел дождь, поэтому физруки не выгоняли детей заниматься на свежем воздухе, а заперли их в душные спортзалы. Когда брюнетка, наконец, нашла более-менее сухую лавочку, она с грохотом приземлилась на неё и закрыла лицо руками. Слезы предательски текли из глаз, но возвращаться в школу в ужасном виде не хотелось, поэтому Полина растирала глаза, стараясь не задеть веки. Она уже чувствовала боль и жжение, но продолжала старательно тереть их. Дышать с каждым разом становилось всё труднее, истерика подкатывала к горлу. Руки стали трястись, словно у наркомана со стажем, а температура тела резко взлетела. Казалось, она горит изнутри. Неожиданный шум заставил Плетнёву подскочить на месте и обернуться. Рядом лежала её сумка, а напротив стоял Кирилл Шевченко собственной персоной. Парень без капли ненависти смотрел на одноклассницу, пока та вытирала рукавом остатки макияжа. Брюнет слегка скривился в улыбке, а потом достал пачку и присел рядом. — Затянись — полегчает, — протягивая зажженную сигарету девушке, предложил Кирилл. Полина никогда не курила и не собиралась начинать. Курение вообще было привычкой для людей со слабым характером, так считала девушка. Но сейчас предложение Шевченко не казалось ей абсурдом, наоборот, она хотела почувствовать то, что чувствуют другие, вдыхая никотиновый дым в свои легкие. Может, чувство эйфории всё-таки успокоит её? Хватаясь за фильтр трясущимися руками, девушка поднесла сигарету к губам и сделала первую затяжку. В следующую секунду дым повалил изо рта брюнетки, и она сотряслась в диком кашле, вызывая приступ смеха у парня. — Убери эту гадость, Шевченко, — Плетнёва с силой впихнула остатки сигареты обратно в руки одноклассника. На стадионе вновь воцарилась тишина. Брюнет молча курил, а Полина изредка кидала на него взгляды. Девушка перевела взгляд на небо, которое уже затягивалось тучами. Как бы не пошел дождь. Бежать до ближайшего убежища было не близко, а промокнуть и заболеть — никак не входило в планы. — Кого-кого, Полиша, но точно не тебя я представлял подстилкой Завьялова, — Кирилл, наконец, подал голос. — Я надеюсь, он был не первым у тебя. А то обидно бы было. Неужели вам всем так нравится раздвигать ноги перед ним? Или в местную школьную «Элиту» захотелось? — Что ты несешь, Шевченко? Ты же ничего не знаешь, — слышать подобное от одноклассника было крайне неприятно. Противный ком снова подкатил к горлу. — Мне достаточно того, что я слышал от Завьялова. Пока, Полина. Брюнет, не поднимая глаз, выбросил сигарету и взял свои вещи. В следующую минуту Полина уже со слезами на глазах наблюдала за удаляющейся фигурой парня.

***

— Я дома, — буркнула девушка, попутно снимая с себя обувь. Откинув белые кроссовки в сторону, будто они были виноваты в том, что творится сейчас в школе, брюнетка гневно фыркнула и поплелась в комнату. Как не странно, сегодня мама задерживалась допоздна, и дома находился один папа. Мужчина стоял около плиты и что-то напевал себе под нос. Николай Семеныч всегда вкусно готовил. Он мог похвастаться образованием повара, которое, к слову, ему сейчас не пригодилось, потому что он переучился и теперь работает учителем математики в одной из местных школ. И как же сейчас Полина была рада, что её отец преподает не в её школе. Она бы просто не вынесла такого позора перед ним. — Садись за стол, детка, я приготовил твои любимые сырники, — ставя тарелку перед собой, констатировал Николай. «Детка», - так её называл Завьялов до всей этой истории. Парень считал это слово соблазнительным, страстным и пошлым, а Полине оно не нравилось именно по этим трём пунктам. Но, дабы угодить Косте, она раз за разом натягивала улыбку, когда слышала подобное. Натягивала. Господи, Полиша, кажется, ты только сейчас открываешь глаза на все минусы этого человека. Уже слова его тебе не нравятся. Что же будет дальше? Тебя будет бесить одно только его присутствие? — Спасибо, пап, я не голодная, — брюнетка не хотела сейчас садиться обедать. В животе было шаром покати, но настроение перебивало любой аппетит. — Иди-ка сюда, дочь, — девушке ничего не оставалось, как молча повиноваться. Пройдя на кухню, Полина опустила руки по швам, как бы давая себя рассмотреть, и нервно закатила глаза. Глаза родителя пристально изучали её, стараясь найти причину плохого настроения во внешнем виде, с которым, кстати говоря, было всё в порядке. Девушка заблаговременно позаботилась об этом. В животе неприятно заурчало, что заставило Плетнёву-младшую смутиться, а Николая Семеныча сменить «гнев на милость». Мужчина по-доброму улыбнулся и отодвинул стул дочери. Только уплетая горячие сырники, Полина поняла, как сильно она проголодалась. — Расскажи мне, как прошел твой день? — наливая чай себе и дочери, начал мужчина. Полина слегка подавилась, но снова приняла невозмутимый вид. — Нормально. — Ничего рассказать не хочешь? — казалось, отец проделает в бедной девушке дыру своим взглядом. Он смотрел так, будто знал про всё произошедшее, но откуда? Глубоко вздохнув, брюнетка начала свой рассказ: — Всё плохо пап, всё очень очень плохо. Мой одноклассник - самый настоящий дебил. Растрепал всему классу, что я плохая девочка, и ходит весь день довольный, пока остальные, поверив во всю эту чушь, смеются надо мной. Вот. — Плохая в каком смысле? — Во всех, пап. Тут нечему удивляться. У Полины с отцом всегда были доверительные отношения. Она могла рассказать ему намного больше, чем маме. Что породило такое отношение между отцом и дочерью — до сих пор остается загадкой, но Полина никогда не скрывала от отца даже самое маленькое происшествие. Он, как никто другой, всегда помогал советом или словом. А сейчас девушке нужно было именно это. Даже Софочка, будучи близкой подругой Полине, не знала и половины того, что знал её отец. Мужчина дожевал сырник и наклонился к дочери. — Не позволяй идиотам испортить твой день, солнышко, — потирая её щечку, проговорил он. — Всё наладится, только не опускайся до их уровня. Оставайся сильной, малышка. Ты намного умнее своего дебила-одноклассника. — Спасибо, пап, — слезы непроизвольно покатились из глаз брюнетки, и она кинулась на шею отца.