Мой сладкий дурачок

      Маручо гулял по нифианском лесу. В лесу было тихо и спокойно. Пока он шёл, вдруг в лесной тишине услышал знакомый голос. — Мой дурачок. — сладко произнес голос. Маручо отправился на голос, который тихо прозвучал. Он повторял одни и те же слова, словно гипнотизируя и приманивая к себе. — Дурачок. — дразнил кто-то Маручо. Блондин всё ещё шёл по голосу, а он в свою очередь продолжал дразнить его. Но в конце концов ему надоел голос. Марикура остановился и надеялся, что зов оставит его в покое. Но тот всё ещё повторялся, словно заевшая пластинка граммофона. Маручо в ярости. Он думал, что источник этой "речи" оставит его в покое, но вдруг раздался шелест листьев. Мальчик стал настороженно идти в сторону неизвестных звуков. Пока он словно скрытный охотник шел вперед, перед ним промелькнула чёрная куртка с фиолетовой отделкой на руковах и с оранжевой меховой отделкой. Несомненно, это был Рен в истинной ганделианской форме. Он внимательно посмотрел на Маручо и сказал: — Дурачок любимый. — Так это ты дразнил меня, обзывая меня дураком?! — в ярости догадался Маручо, — может ты уйдёшь? — Пф. Конечно, нет. — фыркнул Рен. Маручо хотел идти дальше, но тогда Кроллер будет продолжать дразнить, обзывая дураком. Марикуро приуныл и сел на ближайшее бревно. А пепельноволосый, чтобы не видеть этого зрелища, отвернулся. — Дурак неотёсанный... — бормочет Рен. Его голос от приторного перешёл на грубый. Блондин от слов Рена обиделся. Маручо даже не думал о том, что когда-нибудь он будет его обзывать, ладно, пусть не уступит дорогу, но обзываться не будет. Рен повернул голову и увидел, что Маручо обиженно сидит на бревне. У Кроллера заела совесть, ему стало жалко мальчика. Он подошёл к Марикуро, обнял и сказал: — Дурачок, ты, дурачок... Маручо услышав знакомый сладкий голос, тот час же вернулся в реальность из воображаемых обид и осознал, что оказался в объятиях Рена. — Ну, на этот раз что? — спросил Маручо. — Ничего, мой любимый дурачок. — ласкового ответил Рен и поцеловал Маручо в лоб. Блондин почувствовал поцелуй Кроллера. Он точно в этот момент обхватил Рена за талию и прижался к нему. — Что ты делаешь, дурак? — в удивлении спросил Рен. — Ты же тоже обнимал меня. — ответил ему Маручо. — Мой сладкий дурачок. — облегчённо выдал Кроллер. Он взял его за подбородок и поцеловал... Марикура не сопротивлялся. Поцелуй был долгим и нежным, таким затягивающим, что не хотелось прекращать. Рен гладил Маручо по его светлым волосам. И своими коготками игриво прошёлся по спине Марикуры. — Ай! Мне же больно... — стонал Маручо. — Терпи мой дурачок. Терпи. — успокаивал Кроллер. — Хватит уже обзывать дурачком, Рен... — сказал Маручо.- я же совсем не глупый. — Для меня ты — дурачок, а для отчаянных бойцов — мозг команды. — сказал Рен, вновь поцеловав в губы. — Ой, лучше не надо... — дрожа, сказал Маручо. — Почему, сладенький дурачок? — ласково спросил Рен. — Ты же в истинном облике — ганделианской форме. Когда я с тобой целуюсь, то у меня кладывается ощущение, что я целуюсь с гуманоидом... — ответил Маручо и огляделся, — мне пора возвращаться. Прощай, Рен... — Прощай, мой дурачок, — ласково попрощался ганделианец. Маручо отправился к отчаянным бойцам, когда Кроллер его "отпустил". — Мой сладкий дурачок, — нежно шептал Рен в след уходящей в даль фигуры, которую уже нельзя было отчетливо разглядеть.