.Собирайся.

- Собирайся, - топот ног, - и прямо сейчас едем на дачу, - воодушевлённо воскликнул Сева, вваливаясь в комнату. - Уря! - воскликнул я, чувствуя, как в попе засвербило и защекотало кончики ушей. - Дача! - прям весной по сердцу, запахом травы, цветов и шашлыка в ноздри, как удар ниже пояса, но пр-риятно. Лапы сами понесли вперёд, по кругу, по комнате. Когтями вспарываю крупный ворс ковра, в голове шумит, классно-то как. Дача. - Тим, - окликает меня Сев. И футболка-то на нём - красная - моя любимая, и кеды эти здоровские, и шнурочки на них беленькие. А лицо-то, лицо чуть не бритое, красивое, с острыми скулами и тонкими губами - обожаю их. - На дачу! - восторг визгом из горла. - Прямо щас, - аж в глазах двоится. - Едем. Всё! Едем, - пищу, скулю, ношусь кругами-квадратами по квартире. - Я готов, - убегая от Сева, запыхавшись, прокричал я. - Я почти всё, да, всё, только вещи, - носясь по мягкому, думая, соображая, прикидывая... - Так! - резко тормознул. - Стоп! А ты не обманываешь? - подлетел я к Севу, преданно заглядывая в глаза, пытая его взглядом. А то мало ли. - Да нет, Тим, не обманываю, - фыркая, рукой взбивая ёжик чёрных волос с платиновыми висками. Не обманывает. Он. Не. Обманывает. Да у меня сейчас сердце встанет. Колом! - Ну тогда я щас, щас... Я щас! Я сумку соберу, мне две секунды, - снова квадратами по комнате, чуть ли не сшибая журнальный и низкие полки с безвкусными (любимыми Севы) вазами. Нахер их. Мы на дачу едем! - Так, где тапки мои, где удочка, блесна, крем от загара, чесалка для спины, для ушей, щётка для хвоста, поводок, ножовка (там у крыльца досочку отпилить нужно)?! - шок, не понимаю, где чего есть и как это найти, а главное понимаю, что времени мало. А я хочу-хочу-хочу. - Так, слушай, а наши будут? - резко торможу перед Севой, лапами врезаясь в носки его кед. Поджилки дрожат. В горле пересохло. Рёбра ходуном. Ну, ну, что с ответом? - Будут, - с улыбкой кивает Сев. Божественно. Круто. Да! Йи-ху! - Коля? - резко голову на бок, всматриваясь в Сева. - Да, - кивает вновь. - Викусик? - голову в другую сторону, тряхнув ушами до громкого шлепка. - Да, - соглашается, закатывая глаза. Обалдеть. Викусик не даст скучать. - Все едут? - с придыханием, подаваясь вперёд, носом тыкаясь в горячую коленку Севы. Мне важно знать. - Да, - рычит-шипит, отпихивая меня от себя. Топчусь на месте, лапами, лапами меся пол, потому что нет сил терпеть, ждать, думать. Хочу туда, на природу, с друзьями, затусить. - Вообще, все едут? - не веря своим ушам и голосу Севы, опять переспрашиваю, зная, что довожу этим парня до бешенства. - Да! - на удивление спокойное. А сам ладонью хлопает по лицу, с силой, с нажимом проводя рукой по коже, пальцами массируя глаза. Знаю, что бешу. Знаю. Но должен же я быть уверен в том, на что подписываюсь. Одному-то среди пчёлок\бабочек\комариков не комильфо. Стоп! Мышца из груди хрюкнулась вниз, вывалившись в брюшину сквозь щели в рёбрах. Кровь в жилах повело холодком. Как это в-все? - И даже Виктор Степаныч?! - в ужасе восклицаю, задушено сиплю, понимая, что эта убл... невероятная Мальтийская болонка в конверсах каким-то макаром умудрилась подмять под себя всех наших, да ещё и командует всеми нами только в путь, тоже будет. И как мы умудряемся его уважать? Ума не приложу (хотя он мужик-то дельный!). В итоге стая из Овчарки, Ротвейлера, Колли, Лайки, Сенбернара и Чау-чау стоически и преданно склоняет морды лица перед авторитетом пуфика с... бантиком-бабочкой на шее. Эпичное существо. - Да. Тим, - то ли насмехаясь, то ли смиряясь с моим внутренним мандражом, отвечает Сев, умилённо рассматривая меня и ожидая, когда-же-я-соберусь. Блять! Виктор Степаныч. Уши зашевелились и шерсть дыбом на куцем хвосте. - Виктор Степаныч, Виктор Степаныч, Виктор Степаныч! - задыхаясь от эмоций и жажды действий. - Это же мне надо... Срочно надо коньяку купить! Пять звёзд. Пиздец срочно! Мысли вихрем в голове. Крутятся, вертятся, атакуют деятельностью синапсов. И тик-такает в висках - часовым механизмом разрывной. - Ти... Бегу, запинаюсь в своих же ногах, осекаюсь, падаю мордой в пол, проезжаясь по ковру, но даже не отдупляю этого. Вновь вскакиваю и несусь на всех парах, лапами, лапами перебирая по бежевому мягкому покрытию. - Виктор Степаныч! - слепо ношусь по помещению, ища чёртову дверь. Да где, ипать, она? А, точно, она же прямо по коридору! - Так, я за коньяком, - горланю, убегаю, чуть ли не забираясь лапами на стены на поворотах. Тороплюсь. Спешу, блин. Портмоне в зубы. Нет, карточкой расплачусь. И телефон, нужно взять сотовый, вдруг чего. И... - Тим, - громкой выдох из соседнего помещения, уставший такой, но игривый. - Куда я побежал? - картавлю в одышке, в голосе шок, таращусь на себя в зеркало в прихожей. - Мне ж не продадут, - соображаю туго, но всё-таки соображаю. Да блин же! - Тим, дыши, - по-доброму смеётся Сев. Ага, ему-то легко говорить. Какое дыши? Мы же на д-а-ч-у едем. Все! Уматываю за угол, несусь в комнату, туда, чтобы носом под кровать, чтобы схватить зубами сумку и быстро-быстро в неё покидать... Блять. Метеором назад. И резко выпрыгиваю раскорякой из-за угла, остро-прищуренно глядя на Сева. - А мяч можно взять? - хрипло-подло уточняю, замирая дыханием, сердцем, атомами организма. И даже клетки серого вещества скрипнули на стоп-кране. - Да можно, - устало отвечает "хозяин". Снова в комнату. И тут же назад. Лёгкие горят, но торопливо бегу вперёд, боками собирая углы - сука, синяки будут. Прыг из-за угла лягушкой, щуря глазищи и раздувая чёрные ноздри: - А два мошно? - быстро, скороговоркой, спотыкаясь на буквах. Вновь не дышу, тупо смотрю на Сева, чувствуя, как от ожидания ответа под шкурой прокатывается испарина. И чешется. Лапа. Задняя. Где-то в районе пятки. - Можно, бери, - тряхнув головой, громко выдыхая. Он так и стоит посреди гостиной. Что ж я такой нерасторопный-то? Убегаю в комнату, но в двух шагах от двери воротаюсь назад. Бля. - А три? - наступая на Сева, уточняю, прижимая уши к голове в парадной стойке, как на выставке для жюри. Аж чуть присел на всех конечностях, будто угрожаю жестокой расправой. - Бери уже, - выстанывает со смехом. - А четыре? - вдох. - А пять? - выдох. - А зелёный? - эмоции круговертью, узлом в животе. - А те, с полосочками, все восемь? - задыхаясь, потому что это жизненно важно. Необходимо. Вот просто вообще! - На, - громкий слог, и Сева ткнул мне под нос магазинную оранжевую сетку с этикеткой "Бегемот", полную мячиков. Хвост. Хвост задрожал. Шерсть зашевелилась. Глаза на лоб вылезли. И слюна, много слюны затопило пасть с чёрным нёбом и острыми зубами. Кажется, я громко гавкнул-взвыл. - Господи, счастье-то какое! - воскликнул, рыча-мыча от удовольствия. - Спасибо, - и прыгнул на Севу, на ногу, обняв её передними лапами. Это моральное блаженство. В спине, в самом низу, около задницы - защекотала нега, разливаясь, расплёскиваясь в теле брызгами упоения. Лапы сами схватили конечность Севы в замок, грудиной потёрся о колено, ощущая исступлённую блажь. - Опять?! - визгливо уточнил Сев, вылупившись на меня тетраэдровыми глазами. И челюсть отвисла. Венка на виске задёргалась, как и глаз. Правый. Дерзким тиком. Надеюсь, не "навсегда". - Йа-а-а... прос-с-сто благода-а-арен, - прижал уши к вискам, дёргая бровками-домиками (эротично), а сам смотрю невинными глазами, преданно так. С нажимом, яро алча. Распинаю Сева гляделками, не в силах остановиться, прекратить. Упоительно дышу, с надрывом, а в теле горит, всё переворачивается и трепещет. А-а-ах. - У! Тебя! Встал! - шипяще выдохнул Сев, голосовыми подчёркивая значимость каждого слова и взмахнул руками для поимки равновесия. Я же ещё тот лось. - В-воз...можно... - ох, терпеть сил нет. Сев с ума сводит. И мячики, мячики... Тело предаёт, я так счастлив, так счастлив, что бёдрами подаюсь вперёд, проходясь членом по ноге "хозяина". В мозгу восторженный радужный фестиваль хлопушек и бенгальских огней. Нос пересох. Язык скатался в трубочку в пасти от невероятных ощущений. - Ти-и-им, - предупреждающе-рычаще. - Да-а-а, - отвечаю, откровенно завывая. Закатываю глаза и продолжаю трахать ногу Сева, быстро-быстро проезжаясь головкой по его небритой конечности. Кайф же. Люблю его ноги, такие сильные, натренированные, сейчас с налётом загара, и коленка, коленка так вкусно пахнет мускусом, а от бедра тянет возбуждением, что сползает, вниз, оседает хлопьями аромата от паха, где в ширинку до чёрта узких мужских шорт тычется его восставший орган, явно принося дискомфорт. Как же мне хорошо... Чистый насыщенный трип. - Тим. Дача, - громкий взрык, прямо над ухом. Экзальтированными мурашками, по шкуре, прострелом в лапы, прямо в подушечки, желанием под хвост, заводя сильнее и ярче, острее и больше, удерживая на грани невероятного. - Точ-чно, дач-ча, - хриплю, отскакиваю от Сева, мотнув лобастой башкой, и бегу в комнату за сумкой. - Нога! - ору из-за угла, несусь к "хозяину", подхватывая зубами на всех порах сетку с мячиками для меня и моих друзей, и с налёту напрыгиваю на его недотраханную ногу, чтобы снова, опять, с силой, бёдрами вперёд, до упора, до визга, до скрученного желанием тела. Членом - всеми сантиметрами - по коже, размазывая предэякулят, до искр перед глазами и глухого воя в плотно сжатые зубы. Дыша рвано, чтобы чувствовать, как дрожь от кончика носа стрелой огня и восхищения под хвост, провокационно опьяняя чувствами и запахом его тела. Азартным волнением щиплет мошонку и бухает, раздувает, волнует эрекцию сильнее. А мячики трепыхаются в упаковке от каждого моего жеста, шуршат, бьют круглыми резиновыми боками по морде, снова и снова, качаясь в сетке, как в колыбели. Это взвинчивает ражем до предела. Передними лапами сильнее обхватываю ногу, стискиваю, лобзаю, дрожу, вою в нос, дёргаю конечность "хозяина" на себя и быстро-быстро, увеличивая амплитуду движений, откровенно трахаю ногу Сева. - Тим, блять! Обожаю, когда он ругается. От него пахнет агрессией и страстью, голос хрипит интонацией, а Сев тоже хочет, хочет, но молчит. Какая, к чёрту, дача? Когда нам и так отлично. И мы хмельны в исступлении. - Рррр... - Тим, я... - глотая кислород, а голос-то совсем сел. Скулю. Вою. Рычу. Задницу сводит. Лапы дрожат. Пыхчу, пытаясь дышать. Быстрее и сильнее. Ведёт - подаюсь корпусом, телом, лапами, лапами упираюсь, давлю, хватаюсь. И горит под шерстью, сводит с ума. Угольками нирваны жжёт каждый нерв, вызывая почти горячку от искушения продолжать и продолжать. Сева над головой стонет, то ли в разочаровании, то ли в смирении, а может, потому что он в восторге (но в этом Сев не признается). Мячики! Как же они заводят, так и просят поиграть с ними. Но я хочу играть с Севом, проецирую желания, накладывая одно на другое, и совсем смело, выпуская чёртову сетку из зубов, широким мазком языка прохожусь по бедру Севы, утыкаясь острым носом ему в пах. Божественно! - С-сука, - сдаётся "хозяин", громко сглатывая, еле держась на подкашивающихся ногах. - Да-а-а... Накрывает. Кончаю бурно, сильно, громко, всё ещё коцая ногтями по ламинату, и мне кажется, что это звук лопающихся пузыриков удовольствия у меня внутри, там, за грудиной. Отхожу вялой походкой - тремор лап, мягко опускаясь телом на пол - разгорячён, доволен, рад. Теперь бы отдышаться. - Тим, ты... - Я-а-а-а, - отвечаю лениво, одновременно зевая. - Дача-а-а... - вновь зевая-скуля, произношу я, растягивая гласные. Охренеть, лафа. - Тим, - наступает на меня Сев, - нас через час Георгий Витальевич, - сдвигая брови в линию на переносице, - мой босс, - выплёвывая словосочетание, - ждёт у Ашана с твоим боссом, - рык в нос, хрустя шейными, - Виктором Степанычем, - приседая передо мной на корточки и прожигая взглядом. - Времени. Мало. И или ты, морда, - резкий выдох носом, - немедленно примешь человеческий облик, - шипение, - или я трахну тебя в виде добермана! - рявкает Сев, нависая. И это не право выбора, нет. Это приказ. А меня кроет, тащит, возбуждает вновь, заставляя член твердеть, а яйца поджиматься от экстаза от звука голоса "хозяина". Аж передёргивает нирваной по нервным, переворачиваюсь на спину, подставляя под якобы ласку беззащитный живот, и так преданно, ликуя от ощущений и фантазий, щурю наглые глаза. - А... - вывалив язык, громко дышу, представляя, - мячики с с-собой взять мож-жно? Хвост сам виляет. - Да хоть уточку из ванной! - срывается Сев, стаскивая с себя вещи. - Ура, и уточку можно! - кричу я, подхватывая мячики и убегая в спальню. А Сев без ума от счастья, что я такой игривый и непосредственный. Гены оборотня-домашнего-животного во мне часто играют весьма забавными мотивами. Он приобрёл меня в питомнике для дружбы, потому что жить одному невыносимо, потому что это модно, потому что оборотни есть у всех и стадность, как принцип никто не отменял. А мы зацепились друг за друга, застопорились, стали неделимы. И нам это нравится.