Муравей на листе Мебиуса

24. - Экспелиармус! – гаркнул кто-то за ее спиной, и курчавая девушка только и успела уследить за своей улетающей прочь палочкой. В тени, рядом с вешалкой у двери, стоял ухмыляющийся Рональд Уизли. А у него за спиной хмуро поглядывал на нее Снейп. Профессор Снейп, мысленно поправилась она, словно в ее ситуации имело хоть какое-то значение, как звать эту сальноволосую сволочь. - Петрификус тоталус! – продолжил рыжий, и подошел на пару шагов к замершей статуей девушке. – А, ну! Говори, подруга, где вы с очкариком шлялись? Где он? – Гермиона только беспомощно вращала глазами, намекая бывшему другу, чтобы он освободил ее, но тот не обратил на это внимания. - Я сижу здесь два дня, почти не евши, в ожидании вас ... Даже, вот, директора Хогвартса втянул в это ... А вас все нет, и нет. На лице шестого Уизли читалось непередаваемое словами выражение обиды вперемешку с превосходством. Слегка повернувшись, он достал из-за спины длинный меч в ножнах и протянул его вперед. - Смотри, что я нашел, пока вы тут читали заумные книжки и сочиняли невыполнимые планы. Меч Гриффиндора! Сам его нашел. И достал со дна озера. Ждал, когда вы соизволите вернуться, чтобы уничтожить хоркрукс вместе, слышишь? Мисс Грейнджер не могла ответить. Она лишь моргала, пытаясь успокоиться и сбросить с себя Петрификус Рона, но пока все, что ей удалось это вернуть контроль над шеей; девушка повертела ею в знак того, чтобы он освободил ее, и до Рона, наконец, дошло, что она пыталась ему сказать. - Фините! – Крикнул он, только сейчас оглядев ее с ног до головы. – Во что ты вырядилась, Герм? Что это за хламида, где ты ее откопала? – и он некультурно ткнул пальцем в направлении девушки. - Рон, отдай мне мою палочку! – командным тоном начала та, не ответив на вопрос рыжика, и тот, машинально, подчинился, протянув ей схваченную в полете после Экспелиармуса палочку. Снейп прошелестел мантией, привлекая к себе внимание подростков, и те синхронно повернулись к нему. - Мисс Грейнджер, хватит тратить мое время, доставайте медальон Салазара Слизерина и давайте поскорее покончим с этим. У меня есть дела поважнее, в школе, чем потакать вашим жалким попыткам, изображать из себя всезнайку, - полуобернувшись, брезгливо сказал он и приготовился аппарировать отсюда, как только эти придурочные гриффиндорцы предоставят ему хоркрукс. - Но ... но ... – промямлила Гермиона и покраснела. – Медальон не у меня ... - Что? – крикнул Снейп и в ярости сжал свободную от палочки руку в кулак. - Говорю, что Медальона больше нет. - Как это нет, я же видел его на Гриммо? – продолжал бушевать зельевар. - Да, да! – включился и Рональд Уизли. – Я даже носил его у себя на шее. Гермиона, доставай свою бездонную сумочку и поищи! - Да нет со мной этой сумочки, я ее оставила ... Девушка осеклась, почувствовав, что переборщила, но было уже поздно, - она все-таки проговорилась. - Герми, что ты сказала? – нехорошо сузил глаза рыжий. - Нууу, за нами гонялся Вол ... - Замолчите! – крикнул Снейп, и девушка снова осеклась, вспомнив про запрет на произношение имени Змеелицого во время первой войны с ним. Но Рон, похоже, о таком запрете даже не помнил. Или вовсе знать не знал о нем, хотя – вряд ли. - Какого Волдеморта, Герм? ... – подражая новому директору Хогвартса, начал он, но прежде чем она успела сделать ему замечание, чтобы не сокращал ее имя, рыжик вдруг замолчал и насторожился. Гермиона быстро поняла почему: вредноскоп, забытый недавними путешественниками по зимней Англии на столе, внезапно засветился красным светом и стал бешено вращаться. Снаружи, всё ближе и ближе слышались мужские голоса – грубые и злые. Рон выхватил из кармана делюминатор и щёлкнул, в палатке тотчас же погас свет одинокого светильника, но было слишком поздно. Кто-то сорвал входное полотнище, внутрь палатки ворвался холод и из темноты раздался скрежещущий голос: - Руки вверх, выходите по одному! Мы знаем, что вы там! На вас нацелено с полдюжины волшебных палочек. Колдуем без предупреждения! Прозвучал хлопок аппарации, и Рон почувствовал у себя за спиной пустоту, это Снейп удрал от своих «товарищей». Полыхнул луч красного цвета, и рыжий парень рухнул на пол, скрючившись от боли. Совсем рядом протопали тяжелые шаги. - Встань, отродье! Чьи-то руки грубо подняли его с пола, и не успел он опомниться, как кто-то обшарил его карманы, забрав оттуда палочку. Он пытался что-то сказать, когда его выволакивали из палатки, а сквозь приоткрытые веки Рон смог различить силуэты четырех или пяти человек, которые внаглую разглядывали девушку. А потом раздались ее крики ... *** Все утро, пока Гарри улаживал свои дела в Гринготтсе, его не отпускало чувство надвигающейся и неотвратимой катастрофы. Он загонял эти чувства вглубь, на задворки сознания, уверяя себя, что с мисс Грейнджер все будет в порядке и ему не о чем беспокоиться. Но сердце так и щемило, а тревога не отпускала. И он, гонимый беспокойством, торопил серокожего гоблина – поверенного своей семьи, чтобы тот поменьше вдавался в подробности и поскорее отдал ему учетную бухгалтерию для самостоятельного изучения. Но список задач в волшебном банке все нарастал и нарастал, начиная начиная от фамильного хроноворота, который нужно было забрать из сейфа и заканчивая утомительным разговором насчет Чаши Хельги Хаффлпафф с директором Гринготтса, Рагнорком. Конечно же гоблины не поверили на слово Гарри Поттеру и всячески отрицали, что в Чаше основательницы находится хоркрукс Темного лорда Волдеморта; они клялись, что защита банка не допустила бы за ее стены и, более того, в подземелье – где стоит Защита первого уровня, настолько омерзительную вещь. Но Поттер предвидел подобный исход событий и заранее выяснил вероятное объяснение такому феномену: это возможно, если ритуал создания нового хоркрукса провели внутри банка, прямо в хранилище Лестрейнджей. И Рагнорку пришлось признать такую возможность, поэтому он приказал принести книгу посещений хранилища Лестренджей. Действительно, нужная запись о подозрительных посетителях нашлась – еще со времен Первой магической войны. Однажды, в ячейку Лестренджей вошла большая группа волшебников, которых пригласила сама чета Лестренджей. И разумеется это встревожило гоблинов, но нарушать конфиденциальность клиентов не допустимо, по крайней мере, без особого разрешения директора банка. Чашу с хоркруксом нашли там, где подсказал им молодой Гарри Поттер, и директор Гринготтса тут же организовал ритуал по извлечению частицы души Волдеморта с последующим немедленным уничтожением оного путем переноса в легковоспламеняемый предмет. Поттер хотел было смыться под шумок, но бдительные гоблины-ритуалисты не отпустили его, так как в шраме на лбу парня тоже имелся хоркрукс, и они сразу это заметили. По поводу шрама между национальным героем волшебного мира и гоблинами разгорелась жаркая полемика, во время которой те настаивали на немедленном извлечении этого хоркрукса, но Поттер всячески отказывался от этого предложения по одной только ему известной, но очень важной, причине. На все это ушло около пяти часов и, наконец, молодой Глава рода Поттер, закончив все дела, аппарировал домой, в Годриковую Лощину. *** Появившись в прихожей, он бросил на вешалку надоевшую ему тяжелую зимнюю мантию и устало позвал свою невесту: - Герми, где ты? Я уже вернулся! Ответом ему была лишь тишина. Даже огонь в камине давно погас и в доме было холодно. Предчувствие беды нахлынуло на него с новой силой, и в груди парня неприятно кольнуло. Не удержавшись, он потер рукой место такой неожиданной и острой боли. Поттер вспомнил, что с утра его беспокоила связанная с Гермионой какая-то тревожная мысль и быстро побежал наверх, на второй этаж дома, где располагались спальные помещения. До последнего, он надеялся, что девушка, уставши ждать его возвращения, могла прилечь отдохнуть. С замиранием сердца он начал открывать двери одну за другой. Все комнаты оказались пусты. Гарри начал нарезать круги по коридору, лихорадочно думая, что же могло здесь случиться и где Гермиона. Вдруг он вспомнил про помещения в подвале, - там была устроена зельеварня с прилежащими к ней складскими помещениями. Учитывая маниакальное стремление подруги к знаниям, вполне вероятно, что она могла заняться варкой какого-нибудь зелья позаковыристей и забыть о времени. Кроме того, там располагались заклинательная зала и полностью оборудованный и защищенный тренировочный зал, – там она тоже могла бы зависнуть надолго. А, может быть, она зарылась в устроенную родителями Гарри склад пищевых продуктов, которая находится под стазисом. Только подумав об этом, он тут же отбросил эту смехотворную догадку – мисс Всезнайка и хозяйственные навыки – две совершенно несовместимые понятия. Кроме того, продукты, которые Лили и Джеймс оставили там, давно испортились, и молодым волшебникам пришлось избавиться от них. Но домовики давно должны были заполнить склад новыми продуктами, чтобы дом под кровной защитой Поттеров мог поддерживать жизнь своих обитателей на долгое время и не нуждался ни в чем извне. Может мисс Грейнджер, внезапно, решила заняться этим? Перепрыгивая через ступеньку по деревянной лестнице вниз, Гарри ворвался в зельеварню, ища глазами свою девушку. Гермионы здесь не было. Ее не было ни в одном из подвальных помещений. Гарри растерялся, не представляя, куда могла Гермиона запропаститься. В доме следов пребывания посторонних он не заметил, а значит - она сама куда-то отправилась. Отправилась одна. Одна... Но, куда? Парень лихорадочно стал просчитывать возможности, куда бы девушка ее склада ума могла отправиться. К себе домой, в Кроули, к родителям? Нет-нет, их она, как сама в этом признавалась, спроводила первым самолетом в Австралию, предварительно стерев им память. Да так, что мистер и миссис Грейнджер начисто забыли о существовании единственной дочери, Гермионы. Гарри попытался вспомнить, о чем они с подругой разговаривали утром, прежде чем он отправился в волшебный банк. Ну-ка, ну-ка?! Кажется, о Дарах Смерти и о золотом снитче Дамблдора ... Возможно ли, что она, устав ждать его возвращения, решила проявить инициативу и самостоятельно отправиться искать снитч в палатке? Да, это вполне в ее духе - погеройствовать, прикрываясь оправданием, что помогает своему парню. - Ээээх, Герми, Герми ... – пробормотал Поттер, вытаскивая из кармана свою мантию-невидимку. Набросив ее на себя, он крутнулся вокруг себя и с хлопком исчез из подвала своего дома, чтобы через секунду появиться внутри палатки. Первое, что он почувствовал, - это противный, свежий запах ... спермы. Зажав рот, чтобы его не вырвало, Гарри огляделся вокруг и заметил царивший в палатке полный разгром. Все было развалено в щепки и валялось на полу: части кроватей, матрасов, походная мебель, полки, тряпки ... все в одной, грязной куче. Картина возможного нападения на ничего не подозревающую девушку пролетела перед внутренним взором и темный ком ненависти стал разгораться изнутри. - Ааааарррггг ... – взревел Гарри, схватившись руками за голову, повыдергав свои подросшие лохматые волосы. – Гермиона, дурочка, что ты наделала? Он вытащил Бузинную палочку и наложил выявляющее заклинание на всю палатку, чтобы разобраться в случившемся здесь. Повсюду были разбрызганы капли свежей крови одного человека, и мужские выделения троих или четверых человек. Среди тряпья нашлись клочья длинных, курчавых волос каштанового цвета, разорванные трусы Гермионы вместе с куском окровавленной прокладки ... Поттер заметался вокруг, потеряв всякий контроль над собой. Заливаясь злыми слезами, он стал лихорадочно рыться в хламе, то и дело бросая некоторые из них за спину, мыча, стоная и ругая все на свете. Под руку подвернулся коричневый кошелек, и он случайно открыл его. Изнутри выкатился блестящий, маленький шарик из золота, с собранными крылышками. Осознав, что это, Гарри возненавидел эту вещь, из-за которой его девушке пришлось пережить весь этот кошмар, и он решил немедленно поломать его единственным пришедшим на ум способом – перекусить зубами. Не раздумывая более ни о чем, парень положил снитч себе в рот и стиснул между зубами чертову вещицу. Вдруг, перед внутренним взором предстал образ Гермионы – обездвиженная, избитая, изнасилованная Грейбеком, мертвая ... Поттер почувствовал, как вся его кровь закипает и приливает к голове, а глаза застилает пелена ярости. Осталось только одно – умереть. Умереть немедленно. Здесь, сейчас и навсегда. „Я. Хочу. Умереть!” – закричал он безмолвно и всем сердцем. И сжал зубы. Что-то внутри золотого шарика щелкнуло, и парень открыл рот шире, чтобы выплюнуть остатки наследства долбанного манипулятора, бывшего директора Хогвартса, Альбуса-черт его возьми-Дамблдора. На ладонь упали две отделившиеся друг от друга половинки снитча, крылышки и какой-то серо-бурый камешек, на котором была хорошо видна небольшая трещинка. „Воскрешающий камень, - прозвучал в голове изнуренного Гарри голос Гермионы. – Владея тремя Дарами одновременно, ты будешь ...” Момент касания частей снитча и неприметного камешка с кожей ладони Поттера, словно, переключил какой-то рычаг внутри него, и в груди вспыхнул свет, который огнем прошелся по нервам, заполнил ядро целым океаном магической энергии. Он зажмурил глаза, чтобы не ослепнуть, но каждая клетка его организма, принявшая на себя магический удар кричала от боли и стремительно менялась. Утонув в шквале противоречивых ощущений, семнадцатилетний парень не заметил, как меняются остатки снитча в его ладони. Золотые обломки расплавились, растеклись, а потом сформировали собой кольцо. Сам камешек тоже перетерпел изменения – из обычного он превратился в кроваво-красный рубин, который сам заполнил выемку для драгоценного камня. Ощутив, как что-то нагрелось в его ладони, Гарри открыл глаза и с интересом проследил за последними превращениями снитча в кольцо и камешка в рубин. Если бы здесь присутствовал кто-то, кто знал прежнего Поттера, он бы поразился, насколько в сидящем на корточках молодом маге мало осталось от знакомого студентам Хогвартса задохлика и очкарика. Его лицо, потеряв юношескую пухлость, заострилось. Брови вразлет, над светящимися изумрудным светом глазами, зло хмурились. Сознание стало кристально чистым и, поднявшись на ноги, он уже знал, что ему делать дальше. Ухмыльнувшись зловещей улыбочкой, которой позавидовал бы даже сам Волдеморт, Гарри схватился за висящий у себя на груди, на длинной цепочке, маховик в виде песочных часов, в котором поблескивал магический золотой порошок. Его подросшая костлявая фигура медленно растаяла и исчезла, оставив царивший в палатке бардак так и не убранным. *** В палатку вошла одетая в теплый, меховой халат мисс Гермиона Грейнджер и, не заметив мерцающую на грани видимости фигуру Поттера в углу, сразу отправилась к полке, где среди мелочей лежал коричневый кошелек. Девушка быстро растянула веревки и посмотрела внутрь, ойкнув от неожиданности – золотого снитча внутри не было. Она стала оглядываться, не выдаст ли себя снитч золотым отблеском. Внезапно в палатку ворвался Рон, а за ним последовал Снейп, мерзко ухмыляясь. Рон оглушил и обезоружил девушку и начал хвастаться мечом Годрика, который он, якобы, собственными силами, нашел и достал со дна озера. Он и сальноволосый ублюдок хотели сразу приступить к уничтожению хоркрукса в медальоне Салазара Слизерина. Пока Гермиона, мямлила, уверяя этих двоих, что у нее нет ни медальона, ни бисерной сумочки, снаружи раздались тяжёлые шаги, и Гермиона нацелила возвращенную ей Рональдом волшебную палочку на вход. - Стоять, отродья! - крикнул грубый голос, и полотнище входа откинули в сторону. Внутрь ворвались незнакомые парню мужчины с палочками наготове. - Сомниус максима! – шепнул невидимый для нападающих парень и нацелил палочку на волшебников, рухнувших на пол, включая Гермиону, Снейпа и Рона. - Экспелиармус максима! - К Поттеру, подлетели все семь палочек спящих. – Инканцерро, Инканцерро ... Всех мужчин обмотало толстыми, черными веревками, и они стали напоминать заготовки для обеда акромантулов. - Фините. Петрификус тоталус максима. На полу, на него вытаращились шесть пар неприятно пораженных глаз. - Нуу, товарищи Пожиранцы, рассказывайте! – оскалился Поттер, и пожиранцы, закаленные круциатусами Волдеморта, вздрогнули от ужаса.