Абулия

POV Яши Это справедливо, что именно я заканчиваю эту историю. Йо-хо! Я самый счастливый дракон в целом свете. Пусть не самый могущественный и не самый большой (если на то пошло, даже не очень крупный). Но зато самый удачливый из всего драконьего племени. И пусть мои мертвые родичи скрипят зубами и честят меня в тысячи голосов, мне плевать (по-правде, все это они делают с недавних пор про себя — Аглаечка пообещала вообще упокоить их навеки, если будут подглядывать). Теперь я могу жить, не оглядываясь на папочку: делать то, что считаю нужным, оставаясь при этом настоящим драконом без всяких сомнений и прочей маеты, от которой портится аппетит. А главное, я уверен, что Аглаечка любит меня, и гаденыш тоже любит, конечно. Потому что она создала целый мир, в котором, хе-хе, живут одни драконы, такие как я, а Кэсси сумел отрастить себе крылья и хвост. Все мне и все для меня! Да — я теперь правильный дракон, наглый, коварный, самовлюбленный, но ужасно милый. Вы скажете, драконы не такие, но в моем мире — я эталон красоты, ума… — И скромности, — буркнул Кэсси через плечо, проглядывая мои заметки для потомков (вдруг предки все-таки довыделываются и Аглаечка их окончательно прогонит, надо же как-то передавать опыт молодым дракончикам). — И что тут у нас? — Кэсси сам скромностью не страдает, а такт драконам не положен. — «Дракон может иметь друзей». «Иметь» перечеркнуто, надписано «заводить», — Кэсси хихикнул: «Дракон не обязан трахать еду и трахать потенциальную еду» — глубокомысленное замечание, а что, случаи были? Я ухмыльнулся. Кэсси такой миленький голубенький дракончик, так бы и съел. Шучу я, шучу! А то предки уже обрадовались, тьфу на них. — И с кем ты тут дружить собрался? Кроме нас здесь никого нет, — ехидно заметил гаденыш. В отместку я не стал рассказывать, как, облетая свои владения, заметил каких-то чудиков. Они стирали бельишко возле речки и гремели сковородками. Аглаечка объяснила, что это эма… эманации. То есть последствия нашей божественной любви. Короче, сами завелись оттого, что мы часто трахаемся. Пусть будет сюрприз. А то Аглаечка думает, что я не знаю о двух яичках в гнездышке далеко в горах. Да я уже имена придумал нашим детям! Но — я огромный и коварный дракон. И никому ничего не скажу. Поэтому Антея и ее мужья вынуждены делать страшные лица, когда Аглаечка заявляет, что с детьми торопиться не будет. Знал бы, что из них такие никудышние конспираторы, быть им в неведении до первого полета близнецов. Когда мы вернулись к жалким останкам Аглаечкиного замка, там уже был Артурчик. Он азартно переругивался с какой-то дамочкой. Конечно, мы прихватили с собой того противного мага, надо же было кого-то предъявить Аглаечкиному папочке, как виновника катастрофы. Тем более маг чувствовал себя неуютно в нашем замечательном мире. Кэсси шепнул, что техномаги вообще плохо переносят природу. Тогда жаль бурундучка, которого мы спугнули — похоже, маг ему очень понравился — зверек не сводил с него преданного взгляда. От Артурчика точно любви не дождешься. Он еще полчаса орал о безответственных колдунишках, которые сами ничего не умеют, только ломать горазды. Дамочка сюсюкалась с магом, который оказался ее драгоценным сыночком, и строила глазки Аглаечке. «Хватит в стрелялки играть и под землей норы рыть, посмотри какая девушка, какой у нее чудесный зеленый мир…» Маг мучительно краснел: «Мамаша, ну что же вы… я же цензор, при исполнении». Я пообещал ему взглядом скорую смерть и бурундучка в любимый бункер запустить. В общем, им пришлось свалить несолоно хлебавши. На прощанье он буркнул, что-то наподобие: «Можно еще приду? В гости?». Но, наверное, мне показалось. Артур, услышав об очередной подлости Агатки, захотел немедленно ее видеть, но Кэсси отговорил. Мол, у нее сейчас ужасно неприятная и, говорят, очень заразная болезнь, минимум на две недели. «Упадок сил, болячки разные, чешется все, жуть». Думаю, Артурчик оценил месть по достоинству и Кэсси немного реабилитировался в его глазах. А может еще больше напугал. Да, совсем забыл. Дамочка, увидев Красавчика, так восхитилась, что мы еле вырвали орущего кота из ее загребущих ручек. Тогда я вспомнил об Андрюше и шепнул ей, что есть один мир, где таких Красавчиков пруд пруди, и совсем без присмотра. Как бы эти Красавчики там не захирели. Дама задумалась. Так что, возможно, Андрюшин мир не безнадежен. Красавчик живет с нами, только часто требует кошку, а лучше нескольких. Вот что, лучше я отвезу бурундучка в бункер, то-то маг обрадуется. А что? Любовь зла. Нет, я что-то перепутал. А! «Мы в ответе за тех, кого приручили», — вот так правильно. Я — дракон, рожденный обыкновенной ящеркой, можно сказать — наполовину домашнее животное. Но быть хорошим ездовым ящером — не моя судьба. Как не судьба стать грозой миров и пожирателем сущего, гордостью своих предков. Как-нибудь обойдусь. Может, наш мир неправильный, но он наш — мой, Аглаечкин, и Кэсси, и наших детей. Только я — правильный дракон и откушу голову любому, кто вздумает посягнуть на мое. Кстати, эта мысль даже предкам пришлась по вкусу.