The Adventure of the Dancing Men

"Ещё одно ужасающее дело, заставившее весь Лондон вздрогнуть, было разгадано при содействии таинственного детектива Шерлока Холмса..."

В газете не было фотографии, но имя «Шерлок Холмс» упоминалось несколько раз и явственно бросалось в глаза. Теперь мужчина рассеянно потянулся за горячей чашкой чая, стоящей на маленьком столике у его величественного кресла. Дело, упомянутое в новостях, не выходило у него из головы: он не мог прекратить спрашивать себя, почему ему потребовалось так много времени, чтобы с ним разобраться. Старость, усталость? А может он отвлекся на что-то или на кого-то? В то время, как его мысли уходили всё глубже, а взгляд затуманился из-за горячего пара из его чашки, стройная фигура стремительно вошла в его квартиру. Менее чем за секунду, его разум опять был чист, как день, и Шерлок изменил положение тела, чтобы его друг не заметил этого ухода в глубину. "Я вижу, дорогой Ватсон, что причиной вашей спешки является неудавшееся свидание с той говорливой дамой. Не смотря на это, я не могу сказать, почему вышеупомянутый ужин был полным провалом. Я считал вас идеальным английским джентльменом, старый друг", - с издёвкой сказал он, наперёд зная, что Ватсона этим не задеть. "И ещё раз я удивлен невероятной силой вашей дедукции и «очаровательным» обыкновением разбираться с моими проблемами без моего разрешения. Что вас подтолкнуло к мысли, что мой ужин с Элизабет был ошибкой?" - Джон слегка оскалился, пытаясь скрыть прорывающуюся улыбку. Но он не мог остановить предательское покачивание головы. "Ваши руки мелко дрожат, но я делаю вывод, что причина этому – не решение совершить пробежку в две мили от Роял до Бэйкер Стрит. Кто-то пристыдил вас, и по этой причине вы теперь очень злы. К тому же, я чувствую запах красного вина... Мэрлот, смею предположить. Но видя большое алое пятно на вашей белой рубашке, которое вы безуспешно пытаетесь скрыть своим военным жакетом, я не думаю, что источник запаха - ваш рот, более этого, им является упомянутая рубашка. И, прошу простить меня, если эта теория прозвучит глупо, но ваши глаза полны печали либо из-за того, что вы потеряли кого-то очень близкого, либо потому что женщина разбила вам сердце". Карие глаза Шерлока сфокусировались на Ватсоне, который уже не мог сдержать улыбку. Это была грустная улыбка, но она не исказила то же удивлённое и очаровательное лицо, которое не менялось с первого дня их встречи. "Я не злюсь, Холмс, но я должен согласиться: мне немного стыдно за себя. Элизабет хотела станцевать со мной сегодня, а я отказал ей. Она стала упрашивать меня, как много раз до этого, но я был непреклонен. Она фыркнула и пролила вино мне на рубашку. В тот момент она казалась так глубоко задетой, что даже не заметила, как оскорбила меня. Мне кажется, если бы она знала, почему я не хотел танцевать с ней, она бы простила меня. Но я не мог сказать ей", - попытался объяснить Джон. "Что не умеете танцевать, вы имеете в виду? " - закончил за него Холмс. "И какая часть моего тела сказала вам об этом? " - поставленный вопрос - несерьезен и слегка приправлен иронией, но взгляд Холмса был холоден. "Всё ваши жесты, Ватсон... всегда ваши жесты! Язык тела может много рассказать о человеке. Я считал, что научил вас этому", - проигнорировав фырканье Джона, он продолжил. «Вы, возможно, не заметили, но вы заламываете свои руки прямо сейчас. Не постоянно, но время от времени. Ваша верхняя губа дрожит, на лбу проступил пот, ваш голос изменился после упоминания о вечере с Элизабет... и, исходя из того, что я был свидетелем ваших исключительных танцевальных способностей, я могу судить о том, что вы были слишком опозорены, чтобы объясниться с ней". На этом пришло время Холмса сдерживать улыбку. На время в плохо освещённой комнате воцарилось молчание, и только дым из зажженной курительной трубки Холмса подавал признаки жизни. Шерлок спрашивал себя, какое счастливое стечение обстоятельств спасло его от взбешённого Ватсона, пытающегося защитить свою гордость, называя своего друга дураком. Но Джон не закричал. Даже не двинулся. Его лицо осталось непроницаемым. Либо его друг ушёл глубоко в себя, либо... был сильно задет. Недостаток его ума был в том, что он не всегда мог оценить состояние души. Холмсу было проще восстановить разорванную цепь событий. Он мог сложить кусочки криминальной мозаики, но некоторые аспекты были ему неизвестны. Несмотря на это, он не был человеком без каких-либо эмоций. Ему было важно знать, о чем думал его друг и что он чувствовал. "Знаете, Ватсон, я мог бы вам в этом помочь", - пробубнил он, зажигая трубку во второй раз. Молодой человек напротив, похоже, даже не заметил новые облака дыма, клубящиеся у его носа, словно он был в трансе. "Я когда-то сказал вам, что я прекрасный танцор. Я мог бы вас научить". Не говоря ни слова, Джон удивлённо раскрыл глаза и посмотрел на мужчину, сидящего в кресле, забросившего ногу на ногу и таинственно улыбающегося. "Знаете что, Холмс? Я не думаю, что вы в силах мне помочь. Я сомневаюсь", - но он не стал продолжать. Его спутника, похоже, задели слова, судя по резко исчезнувшей ухмылке и появившемуся румянцу на щеках. "И что даёт тебе право суть о том, что я НЕ великолепный танцор, мой дорогой Ватсон? Видели ли вы меня в танце до этого?" - спросил Шерлок, не теряя самообладания. "Я думаю, это только моя проблема. Как... То есть... вы... вы не кажетесь большим фанатом коллектива, или - или людей в целом, общественных мест. Когда вы в последний раз покидали свою комнату? Как я должен был узнать, умеете вы танцевать или нет? Не воспримите меня в штыки, старый друг, но я считаю: хореография никогда не была в списке ваших умений". Возможно, то, как Холмс надул губы или же появившийся интерес узнать, умеет его друг танцевать, повлияло на то, что Ватсон неожиданно понял: пути назад нет. Рано или поздно ему придется научиться танцевать, или же он будет получать вином в лицо до конца своей жизни. "Ладно, если ты действительно умеешь танцевать, научи меня". После того, как последнее слово слетело с его губ, он закрыл свои глаза в попытке защититься, но услышал лишь радость в голосе Холмса и то, как он сорвался с кресла к своему спутнику. "Замечательно, мой друг, замечательно... теперь вам нужно смотреть, иначе мы не сможем начать". Когда Ватсон открыл глаза, Шерлок находился слишком близко к его лицу, но по какой-то причине его это не заботило. Пока Ватсон безуспешно пытался избежать контакта с горящими карими глазами Холмса, последний взял руки Ватсона и положил их себе на бедра, чем спровоцировал у друга легкую дрожь. "Что вы делаете, Холмс?" - спросил он сухим голосом, но не заставил Шерлока убрать руки. "Учу вас танцевать, конечно же! Исходя и того, что вы маловероятно хотите выучить партию леди, я принимаю роль Элизабет на время этого милого и короткого урока, пока вы не привыкните. Правило первое: Вы должны быть в согласии с собой. Оставьте все расчёты мне. Вам всего лишь нужно следовать за мной", - ответил брюнет, оставляя своего друга в ещё большем смятении. Ватсон делал так, как ему было сказано, и скоро отметил про себя, что Холмс действительно знал, что делал: шаги были просты и, к счастью, легко запоминались, но Джон знал, что это не было причиной легкости и правильности их танца. Тёплая рука Холмса легла Ватсону на спину, его длинные пальцы легко опустились на жакет. Лицо Шерлока выражало концентрацию, но его глаза блестели в восхищении, что заставило губы Ватсона изогнуться в улыбке. Всегда расчётлив, - подумал он про себя, пытаясь избавиться от прилившей к щекам крови. Не было никакой музыки, но скоро мужчины начали танцевать немного быстрее, с большим рвением. Рука Холмса скользнула Ватсону на бедро. Напряжение между ними, казалось, можно было потрогать. Рука Джона вскоре стала влажной от пота, а он сам потерял счёт времени. Минуты шли незаметно до момента, пока он не почувствовал дыхание Шерлока на своей коже. Он смотрел в глаза своего друга, в карие глаза, полные желания. Его ноги стали ватными, и он возблагодарил Холмса за сильную хватку. Он начал дышать быстрее, и что-то в его голове подсказало ему, что нужно произнести какие-то слова, своего рода объяснение, но неожиданно Холмс коснулся его губ своими пальцами. "Знаете, есть ещё одно, чему я всегда хотел научить вас", - и прежде чем Ватсон смог спросить, Холмс заменил свои пальцы мягкими и теплыми губами. Он никогда не мог вообразить, что губы Шерлока будут иметь отличный от чая и дыма вкус. Но они напоминали мёд, вино и мяту, и ещё столько всего, что такое сочетание вскружило Ватсону голову. Когда он почувствовал язык Холмса на своих губах, он приоткрыл рот и позволил другу углубить поцелуй, которым наслаждался, закрыв глаза и слушая своё сердце. Всё происходило слишком быстро и, даже зная, что он хочет большего, Ватсон не мог ничего сделать с полной уверенностью. Он хотел увидеть удовлетворённое лицо своего друга, опять увидеть его блестящие глаза, но когда Джон поднял веки, он встретил взгляд Шерлока, полный замешательства. Сам Шерлок сидел в кресле, забросив ногу на ногу и держа зажженную трубку в своей руке. "О, хорошо, что вы очнулись. Я не предполагал, что моё предложение может вызвать у вас сны наяву", - сказал Шерлок, и Джон почувствовал острую боль в груди. Разве всё это было сном? Но чтобы больше не сбивать своего друга с толку, Ватсон попытался вернуть себе самообладание. Стянув свой жакет, Джон улыбнулся. "О чем мы там говорили?" - криво спросил он. "Я могу научить вас танцевать", - покачивая головой, ответил Шерлок. Перед ответом Ватсона в комнате опять повисла тишина. Улыбка ещё раз появилась на лице мужчины. "Я думаю, Элизабет была не той женщиной. Возможно, мне нужно ещё поискать", - сказал он, покидая комнату в спешке. А изумлённый Шерлок должен был сам понять, что же скрывалось за поведением Джона. Возможно, мне нужно ещё поискать. Он сделал правильное решение. Только для этого потребуется время. Конец