Голубая цыпочка

4 Years you think for sure [Ты думал, придется] Thatʼs all youʼve got to endure [Терпеть еще 4 года] All the (total dicks) [Всех этих полных идиотов,] All the Stuck-up Chicks [Всех этих высокомерных дамочек,] So superficial, so immature [Таких беспечных, таких молодых!] Then When you graduate, [Но, оканчивая школу,] Ya take a look around and you say «Hey Wait!» [Ты посмотрел вокруг и воскликнул: «Эй, погодите-ка!»] This is the same as where I just came from, [Все так же, как и когда я только пришел!] I thought it was over, Aw thatʼs just great. [Теперь уж все кончено. Ну и круто!] Музыка: Bowling For Soup — High School Never Ends

Все началось довольно безобидно — Альфред поступил в престижный колледж, попутно утянув туда друга детства Мэтта, не особо интересуясь его мнением. Мэтт для порядка слабо трепыхнулся и по привычке стал плыть по течению имени А. Ф. Джонса. Если учась в старшей школе задрипанного маленького городка, Ал чувствовал себя крутым, будучи участником команды по лакроссу (да он был почти капитаном!), нося обтягивающие футболки и флиртуя с девочками-черлидершами, то для уровня колледжа его крутизна как-то не дотягивала. Здесь был совершенно другой мир и царили жестокие законы джунглей — половина студентов-старшекурсников вылитые макаки! — поэтому Ал решил, что надо найти самых крутых ребят и поскорее подружиться с ними, иначе вход в закрытый клуб «Альфа-дельта» был ему заказан. Собственно поэтому Альфред и оказался на этой студенческой вечеринке, куда его сопроводила милейшая Лиза Хедервари. Честно сказать, Джонс слушал ее вполуха, каждый раз невольно сползая взглядом на впечатляющий вырез декольте. То, что Лиза одна из местных «богинь», было понятно сразу, но за поглазеть ведь в нос не дадут? — …в общем, Гил любит так проверять новичков, так что будь готов. Готов? К чему? Какой Гил? Походу, Альфред все-таки прослушал что-то важное, но в свойственной ему беспечной манере решил, что разберется на месте. На месте разобраться не получилось. В большой общей гостиной собралось довольно много народа. Большая часть которых разбилась на группки и о чем-то шушукалась. Альфред издалека увидел длинные каштановые волосы Лизы и подошел к ней. Она облокотилась на маленький столик, за которым уже восседал строгий брюнет в очках, парень, выглядящий как Лиза в мужском варианте, и… — Пф, Феликс, ты, кажется, его напугал, — хихикнула венгерка, толкнув локтем нечто розовое и блондинчатое, явно мужского пола, судя по обращению. Оно сидело в жвачно-розовой короткой юбке, которая едва прикрывала голые небритые ноги, при этом личико у Феликса было девичье, с аккуратно накрашенными перламутровой помадой губами. Альфред моргнул. Потом моргнул еще раз. Видение никуда не исчезло. Видимо, надо просто сделать вид, что все ок. Толерантность же. И тут Джонс почувствовал сладковатый дымок, от которого запершило в горле. — Здесь ведь нельзя курить? — смущенно сказал Альфред и тут же стушевался под насмешливым взглядом Лизы. — Ну, так в уставе колледжа написано… Феликс, кажется, хрюкнул от смеха. — Ахренеть… кто-то реально читает эту херню. Ты, парень, тотально как с дуба рухнул. — Устав запрещает курить в кампусе сигареты. А это не сигареты, — Лиза подмигнула, и Альфред ощутил, как его внутренний борец за справедливость бьется в истерике. Отлично, все курят травку, вон, судя по пьяному хихиканью, в бутылках от лимонада чего покрепче налито, а он только что выставил себя кретином. От самобичевания Альфреда отвлекла внезапно оживившаяся толпа. В комнату вальяжно зашел самого бандитского вида парень, с ежиком белых, как кокаиновая дорожка, волос (откуда такие ассоциации, але, Джонс? — вопил внутренний Супермен), с глазами темными и будто отливающими чем-то красным. И без подсказок понятно было, кто тут главный петух в курятнике. Лиза тут же коршуном вцепилась в него и потащила знакомиться. Гилберт принял его подозрительно радушно, панибратски похлопал по спине, спросил, понравилась ли ему выпивка (Ал, который все это время хлебал Бонакву, активно закивал), и наконец вкрадчиво спросил, не желает ли Джонс вписаться в их теплый и дружный коллектив. Ал проследил взглядом, как кто-то из теплого и дружного коллектива отмудохивает чем-то им не приглянувшегося парня, таща его в сторону туалетов, и белозубо улыбнулся. Конечно хочет. — В общем, народ любит бухло и зрелища… Как ты видишь, бухла тут хватает, — Гилберт выдержал драматическую паузу, многозначительно смотря на Джонса. Тот немного поежился. Абсурдная мысль встать на табурет и прочитать стишок явно принадлежала его внутренней совести в красно-синем трико. Мысль же сбежать куда подальше была отвергнута как недостойная героя, поэтому Алу ничего не осталось кроме как кивнуть с самым понимающим видом. За что он после и поплатился. — Эй, народ, сейчас начнется игра! — крикнул Байлшмидт, и люди тут же стали сдвигаться к центру комнаты, образуя что-то напоминающее мини-Колизей. Сравнение себя с гладиатором Алу не понравилось. Тут Гилберт наклонился к самому уху Альфреда и шепнул: — Выбери какого-нибудь лузера. Лузера? Для чего? Надеюсь, они не ждут, что он будет бить его тут у всех на глазах. Ал запаниковал. Черт-черт-черт. Взгляд зацепился за высокого светловолосого парня, сидящего в самом дальнем углу с совершенно незаинтересованным видом. Он указал на него, и в комнате тут же стало очень тихо. А потом толпа взорвалась свистом и улюлюканьем. Краем глаза Джонс заметил совсем побелевшего от злости Гилберта и подумал, что где-то уже успел накосячить, но парня посадили перед ним. Он оказался на удивление симпатичным, с мягкими чертами лица и сиреневыми глазами. Может, они могли бы даже подружиться, при каких-нибудь других обстоятельствах. Парень качнулся вперед и прошептал: — Они ждут, когда мы начнем целоваться. — Э-э, что?… Глаза парня насмешливо сверкнули. — Ты что, совсем не знаешь, что это за игра такая? Они ждут, что мы начнем тискаться до тех пор, пока у кого-то не снесет предохранитель со словами «это слишком по-гейски». Тогда ты проиграл. Меня, кстати, Иван зовут, — доброжелательно закончил блондин. Альфред застыл в ужасе. Серьезно? Нет, Ал никогда не был гомофобом, да и Иван-то был вполне ничего… так, стоп, не туда мысли, не туда! Просто… Просто Альфред еще не готов был в своих чертогах разума заменить портрет молодой Памелы Андерсон или горячей Майли Сайрус на плакат с Джудом Лоу или Крисом Эвансом. Че-е-р-т! Толпа уже выкрикивала что-то подбадривающие, а они так и сидели, смотря глаза в глаза, как два придурка. Альфред глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и наклонился вперед. И так и застыл, не в силах сделать это. Кто-то уже выкрикивал ставки, кто первый даст деру или же кто первый сделает шаг вперед. Разрешилось все внезапно. Ал почувствовал, как кто-то сжав его волосы просто столкнул их лбами. Поцелуй, если это вообще можно было так назвать, вошел во внутренний хит-парад неловких моментов Альфреда Ф. Джонса. Иван выглядел немного смущенным, а еще почему-то явно развеселившимся. Ал поднял голову, глядя на стоявшего над ними японца с глазами дохлой рыбы. — Можете не благодарить. Я просто хотел, чтоб все это поскорее закончилось, у меня завтра пересдача экзамена, а с этими воплями никак не могу заснуть. Ал неуверенно посмотрел на Ивана. Пора заканчивать этот бред. Парень согласно кивнул. Так, что там от него нужно? Ритуальная фраза? — Это слишком… Договорить ему не дал протиснувшийся к ним злой как черт Гилберт. Он резко схватил Ивана за воротник свитера, втягивая в жадный и грубоватый поцелуй, прямо перед охреневшим Альфредом. — Вот это было слишком по-гейски, — наставительно произнес довольный Гилберт. — Так, все свободны, расходимся, народ! А ты давай-ка идем со мной. Это, конечно, было сказано побледневшему Джонсу. Даже поплакаться было некому — внутренний супермен, все еще не переживший такой шок, молчал. В комнате его ждал давно спящий Мэтт, который будет безусловно очень «рад» приперевшемуся в час ночи другу. Каким-то образом они снова оказались у того самого примечательного стола, за которым сидела неизменная компания — Ал успел порадоваться, что теперь Феликс в штанах. — Было круто! — возвестил Феликс, лопнув огромный пузырь жвачки. — Типа тотально смешно. Ты бы видел свое лицо, Бертик. «Бертик», который Гилберт, злобно зыркнул и пнул Феликса под столом, после чего с оскалом доброжелательно настроенной акулы хлопнул Альфреда по спине так, что у парня звездочки заплясали перед глазами. — Ну и что это там было, умник? — Ну, э-э-э, да, вы… эм, ты… сам же сказал выбрать… — Но не моего же парня, ушлепок. Ой. Мда, ну теперь хотя бы понятно, почему этот альфач смотрит на него так, будто он разбил его байк, покрасив то, что осталось, в розовый цвет. Ну кто же знал, что этот русский окажется его подружкой?! Гилберт, все еще злясь, тем не менее выдал Алу пропуск, с оттиском греческих букв «альфа» и «дельта». Лиза, когда Джонс проходил мимо нее, ободряюще толкнула его в бок локтем. — А у тебя стальные яйца, приятель! Ты мне нравишься. Альфред, нервно улыбнувшись на прощание, поспешил уйти — нет, он вовсе не сбегал! — в коридор, где столкнулся с уже порядком потрепанным японцем, который одарил его сочувствующим взглядом и вдруг выдал: — Знаешь, я учусь на художника-иллюстратора и решил попробовать нарисовать яойную мангу с тентаклями. Если хочешь попозировать, приходи. Что такое яойная манга и тентакли, Альфред узнал благодаря одной девушке еще в средней школе, а потом, улыбаясь и кивая как болванчик, старательно не поворачиваясь к японцу спиной, Джонс начал стратегическое отступление. В комнате его ждал сонный и такой родной Мэтт. — Ну что, хорошо провел время? — Ага. Знаешь, еще не поздно перевестись куда-то еще? Мэтт уткнулся лицом в подушку и вздохнул. Впереди было еще долгих четыре года…