Самые серьёзные

Всё сложно. Жизнь — череда сложных решений, каждое из которых может казаться незначительным, но на самом деле меняет твою жизнь в какую-то сторону. Жизнь — очень сложный механизм, в котором невозможно до конца разобраться, и если ты начинаешь хоть немного к нему привыкать, осваиваться, то он спешит быстрее измениться, чтобы снова оставить тебя ни с чем, в догадках, снова ставит тебя перед выбором. Я стоял в чужой квартире как вкопанный. В моём сознании, точно лазером по металлу, выжигался миг, который я пережил минуту назад. Какой-то парень прошёл мимо меня по людному коридору и случайно задел плечом, а когда обернулся и в извиняющемся жесте поднял руки, его взгляд встретился с моим, и я забыл, куда направлялся. Он слабо улыбнулся, что-то сказал, кивнул и пошёл пробиваться сквозь толпу дальше, а я остался на месте. Его глаза мне запомнились настолько хорошо, что даже сейчас, не прилагая особых усилий, я могу их вспомнить. Большие, тёмно-карие, отражающие свет лампы, висящей в коридоре за моей спиной. Красивые. Но я увидел в них нечто большее, чем просто красоту, потому что именно в этот миг внутри меня что-то ухнуло, заглохло, остановилось, оборвалось, и это «что-то» невозможно было вернуть на место или восстановить. Это «что-то» не регенерировало. Да, жизнь очень сложная штука. Понять, что она вообще «штука» — большое достижение. Я мог бы побежать за ним, обнять, ударить или предложить ему выйти за меня замуж; мог пойти на кухню и спокойно выпить воды, мог выброситься из окна или позвонить маме, мог молча уйти с вечеринки или ни с того ни с сего закричать. Но я просто стоял, глядя ему вслед, прокручивая все эти варианты в голове, пока он не исчез из вида. Нечто внутри меня трепыхалось, прося «сделай же что-нибудь!», а я стоял, и это нечто задыхаясь внутри меня, словно я всё-таки решил прыгнуть и уже летел с балкона. Это был тот самый момент выбора, где я выбрал плыть по течению — будь, что будет. Особенно не веря в судьбу, я отчего-то знал, что мы ещё увидимся. Судьба и предназначение — это всё чушь, говоришь ты. Ты с ухмылкой заявляешь, что мы хоть сейчас можем сорваться и уехать в глушь, где нас никто никогда не отыщет, или сесть на самолёт и улететь в другой город, в другую страну, не взяв с собой вообще ничего. Ты сидишь напротив меня на диване в прокуренном, душном помещении, выдыхаешь в сторону сигаретный дым, говоришь, что мы сами хозяева своей судьбы, сами себе судьи, сами себе боги. Ты говоришь это с юношеским запалом, уверенностью и воодушевлением, и мне не хочется возражать или перебивать тебя. Да, киваю я, да, ты прав. Пусть в этот вечер ты будешь прав. Ты низко смеёшься, говоря, что удивлён моей компании, моему вниманию и тому, что я так долго молчу. Я пытаюсь изогнуть брови, сказать какую-нибудь остроту, если получится в рифму, то молча похвалю сам себя. Вроде бы получается и я хвалю, но «что-то» так некстати покинувшее меня несколько часов назад, своим отсутствием колко намекает, что ничего больше не будет, как прежде. Сюда. Здесь нас никто не увидит… Молчи. Не надо слов. Темнота в комнате не темнее, чем темнота в твоих глазах. Мне хочется просто молча смотреть на тебя, прикасаться к лицу, к волосам, крепко-крепко обнимать, чтобы ты был близко, ещё ближе... Честно, сейчас я настолько не в себе от этой близости, что мог бы убить тебя и утащить в свой дом, лишь бы просто часами любоваться, как паук, поймавший в сети муху. Ты всё опошляешь — твои горячие губы соединяются с моими. Граница не просто пересечена — она перечёркнута, навсегда забыта. Зачем мы проводим границы, если жизнь сама часто запирает нас в клетку, приказывает, говорит, что можно, а что нельзя? Зачем мы сами себе создаём дополнительные преграды, если обстоятельства и так научат нас что к чему? Этим вечером, так быстро перешедшим в ночь, можно всё. Давай отрежем друг другу пальцы, подожжём деревянную кровать, на которой лежим, или смешаем все эти крема и мази и выпьем залпом? Господи, рядом с тобой я просто схожу с ума. Ты говоришь, если бы в жизни не было горя, человек не смог бы различить счастье, и если бы мы постоянно были счастливыми, счастье стало бы рутиной, постепенно превратившись в горе. Я говорю, что люблю тебя. Тихо, про себя. Так тихо, что сам еле слышу это. Мы идём вместе по городу, ты отражаешься в витринах; подвижный, прыгучий, как новый мячик, в то же время воздушный и лёгкий, как воздушный шарик. Как я выгляжу, я не знаю — я не смотрю на себя в отражениях, я даже не уверен, что вообще отражаюсь. Мы поворачиваем, переходим улицы, делая выбор за выбором, и все они нас куда-то ведут, и это определённо нечто куда более масштабное, чем просто спортивный магазин. Ты говоришь про расстояния, а я молча качаю головой — нет, никаких расстояний. При виде тебя внутри меня что-то оборвалось, и если ты, сволочь, перестанешь мне это заменять собой, то я сопьюсь и сдохну, если раньше не выброшусь с балкона. Прямо как тот шкаф, что мы столкнули с седьмого этажа, просто потому, что нам захотелось. Нет, говоришь ты, это никуда не годится. Господи, это ужасно. Это блядский стыд, возмущаешься ты, а не песня! Надеешься, я не собираюсь её записывать? Ужасно. Потом ты слушаешь её снова — отвратительно. Потом снова и снова, ты слушаешь её бесконечно, на повторе, а потом, несколько дней спустя, вскользь цитируешь оттуда строчку. Я знал, что тебе понравится. Может, ты тоже этим заболеешь, может, почувствуешь мою волну, мой огонь, мою страсть; может, ты поймёшь меня целиком, тогда объяснишь мне, потому что в последнее время мне кажется, что я себя совсем не знаю. Рядом с тобой мир кажется не таким сложным: нас двое, а два человека это уже сила, вдвоем мы сможем создать клуб или секту, можем отправиться в кругосветное путешествие или разыграть мою любимую сцену из «Общества мёртвых поэтов». Рядом с тобой я чувствую движение жизни, ощущаю, что живу, а не просто существую. Самые незначительные поступки не кажутся мне бессмысленными, слова — пустыми, а любовь перестаёт быть просто химией или инстинктом. Обещай мне, что ты другой, что с тобой всё будет по-другому. Или нет, молчи, не обещай ничего, просто пошли, меня уже заждались. Сцена, слепящий свет в глаза, крики, визги, я опоздал, извините, были причины. Какие причины? Самые серьёзные.