Doomsday

      – Юу, – улыбается Лави побелевшими губами, – ты же передашь деду, что я…       Дальше Канда ничего не слышит. Его трясёт, буквально трясёт от ярости – как как этот тупой кроль посмел… нет, не назвать его по имени и не попросить о чём-то. Как он посмел нарваться на чужой удар, как смеет сейчас истекать кровью?!       – Заткни рот, – рычит Канда, с трудом вспоминая, что остальные слабы, что нельзя встряхнуть этого идиота как следует. Вместо этого он онемевшими руками пытается устроить его поудобнее, если это вообще возможно в дыре, где они оказались, зажимает кровоточащую рану Лави ладонями. Внутри зреет непривычное, липкое чувство. Оно зарождается где-то в животе и расползается по всему телу, парализуя.       – Юу, послушай… – почти шепчет Лави, упорно находя взглядом глаза Канды.       – Захлопнись, или я сам тебя прикончу! – взрывается тот, и Лави кривится от боли. От улыбки не остаётся и следа. Рыжие волосы липнут к взмокшему лбу.       Но младший Книгочей упрям – он произносит слова одними губами. Простые и ясные слова, которые Канда не хочет понимать.       – Только попробуй сдохнуть, только попробуй, – бессильно бормочет он, оглядываясь. Вокруг всё по-прежнему – голые каменные стены небольшой пещеры. За ней шумит стена дождя.       Где, чёрт возьми, этот проклятый отряд?!       – Они не придут, – хрипит Лави, словно читая его мысли.       «И откуда только в нём столько спокойствия?!» – разъярённо думает Канда, едва ли не скрипя зубами.       – Только попробуй сдохнуть, тупой кроль, – наконец повторяет он. – Только рискни помереть, не ответив за эти свои слова, – цедит он сквозь зубы, признавая, что всё понял. – Повторишь мне их, зная, что сбежать тебе, идиот, будет некуда. А сдохнешь щас – с того света вытащу. Ясно тебе?       На дрожащих губах Лави вновь мелькает слабая улыбка. Он едва заметно кивает… и больше не шевелится. Он больше не слышит ни рычания Канды, ни криков наконец добравшихся до них членов Черного Ордена.