Хроники одной церкви

Никогда прежде Кэсс не задумывался над тем, что будет завтра. Когда ты одновременно упорот в хлам и таскаешься по миру на попутках, да еще при этом умудряешься успешно отбиваться от желающих открутить тебе голову, о подобных мелочах не задумываешься. Он бежит всю жизнь от самого себя. Прежде он успешно выигрывал сей занимательный марафон, но теперь… В Техасе душно настолько, что кажется, что тебе в глотку насыпали пригоршню песка, горячего от палящих лучей солнца. Если зажмурится, тебе все равно видится оно же — проклятое светило, завоевавшее себе небо на большую часть суток. «Завтра» настойчиво и тяжело дышит в затылок, и Кэсс с сожалением понимает, что дальше скрываться не выйдет. Жизни не нравится когда из ее законов кто-то вдруг выпадает. Был такой человек Прэнсис Кэссиди век назад, должен был сдохнуть в канаве, но что-то пошло не так. С ним вечно (в полном смысле этого слова) что-то идет не так. Оглядываясь на заходящее солнце, вампир вздыхает. «Завтра» еще на шаг ближе. — Кэссиди, ты ничего не забыл? — голос проповедника заставляет его вздрогнуть. — А? — глубокомысленно выдает Кэсс. — Ты о чем? — Кто-то обещал починить кондей. — Так детали пиздец какие дорогие, — быстро ориентируется Кэсс. — Но знаете, падре, я пожалуй могу искупить грехи… Джесси скептически косится на руку,  закинутую на его плечо и потом широкую ухмылку. Так и хочется сказать, что скоро он такими темпами помрет от жары и искупать грехи Кэссу будет не с кем. Анафему на него наложить, что ли? В церкви точно нельзя так бесстыдно стонать от поцелуев со священником. — Завтра почини обязательно, — неразборчиво повторяет Кастер. Кэссиди, всегда ненасытный в плане поцелуев, вдруг замирает, подозрительно глядя в глаза Джесси. — Что? — А ты… ну, завтра… — Кэсс неловко ерзает у него на коленях, а в глазах проповедника точно темнеет. — Будешь здесь? Со мной? — Куда ж я денусь? С какой-то странной улыбкой вампир целует его, прикусываю нижнюю губу проповедника до крови. — До конца времен, — обещает Джесси.