Сон

В его сне она всегда приходила в платье, в простом белом платье. Садилась на край кровати и чуть улыбалась. Её волосы, цвета вороного крыла, были распущенны, и когда она нагибалась над ним, то они щекотали его лицо. Легкий смех, такой невесомый, что казался перезвоном колокольчиков, врывался в его голову и задерживался там навсегда. Она касалась прохладной ладонью его лба, щеки, чуть задерживалась на груди, когда Кира немного опираясь на него, вставала и отступала на шаг. В глазах Дерека вспыхивали синие всполохи, когда он смотрел на то, как она раздевается. Как молочно белая кожа, словно соперничающая с белизной ткани, показывается на глаза. Как она, приподнимая ноги, выходит из кокона валяющегося платья, словно поднимается по невидимым ступенькам. И как чуть отводит глаза в сторону, когда он оказывается рядом с ней. Её улыбка, всегда обращенная вовнутрь, вспыхивала и терялась где-то в уголках губ. Дерек нагибался и ловил её взгляд. Это был первый шаг в его личный ад. Кира касалась тонкими пальчиками его плеч и вставала на цыпочки. Он тонул в удивительных ярко-рыжих радужках и сам себе казался ничтожно маленьким, по сравнению с той силой, которая плескалась в глубине этих удивительных глаз. Дерек знал наперед каждый её жест, словно читал раскрытую книгу. Кира касалась губами его губ, обхватывала за шею, требовала ласки. Он впивался пальцами в её бедра, до синяков, подхватывал и прижимал к себе, нес на кровать. Дерек нависал над ней и удивительной четкостью осознавал, что полностью и безоговорочно в её власти. Их поцелуи становились жарче, мужская одежда горкой оставалась валяться у края кровати и когда он, в очередной раз, прикусывал шею девушки, чуть вбирая в себя тонкую кожу, пахнущую мятой и еще чем-то терпким, Кира приоткрывала губы и стонала. Глухой звук, не менее отчетливый, чем смех, заставлял его сначала замереть на секунду, а потом с остервенелостью голодающего наброситься на нее. Его руки продолжали касаться её тела, раз за разом вызывая в ней волны удовольствия, проходящие электрическим током где-то внутри. Дерек разводил её ноги в стороны и ловил замутненный страстью взгляд Киры. Словно дожидаясь молчаливого согласия. И едва только рыжие глаза встречались с голубыми, едва только лисица внутри Киры овладевала всем её существом, а в душе Дерека появлялось смирение перед происходящим, он входил в неё. Всегда замирая, давая ей привыкнуть, а может оттолкнуть. А впрочем, она никогда не отталкивала, а наоборот подавалась навстречу. Раскрываясь только для него. Утро приносило с собой горький привкус разочарования на языке. Не помогал крепкий кофе, не спасал виски. Еда казалось безвкусной. Ему отчего-то казалось, что подушка насквозь пропахла Кирой, мята и что-то терпкое, название чего он либо не знал, а может, позабыл, и этот запах преследовал его изо дня в день. Словно молчаливое напоминание об адском пламени её глаз, так часто появляющихся перед его взором. И так давно запланированная встреча со Скоттом выбивала его из колеи, ведь он явно придет не один. С ним придет лисица. Кира. Она будет смотреть на Дерека, и он не будет знать, о чем она думает, чего она хочет. Это только во сне — её мысли открытая книга, написанная специально для него, и он не будет чувствовать её кожу, и не сможет остаться с ней наедине. И они приходят. Рука об руку. Скотт немного на взводе, Кира немного опечалена. Это доставляет Дереку извращенное удовлетворение. Истинный альфа склоняется над его рабочим столом, изучая схемы старого завода, где видели остатки чужой стаи и Дерек краем глаза ловит движение: Кира тоже тянется посмотреть. Её атласно-белая шея оказывается прямо у него перед глазами и в душе мужчины раздается взрыв. Ведь на безупречно матовой коже темно-фиолетовый след. След его губ.