Бог и наркотики

Зажимая между зубами сигарету, подношу зажженное пламя от зажигалки к фитилю, делая одну долгую затяжку. Красный огонек вспыхивает на конце длинной толстой палочки, а воздух смешивается с густым серо-белым дымом. Облокачиваюсь локтями на, кем-то небрежно выкрашенные в синий, перила балкона. Опускаю голову, занавешивая лицо волосами, словно шторами. Вовремя вспоминая про зажёванную во рту сигарету, дергаюсь, забирая волосы растопыренной пятерней назад. Внизу, словно муравьи, снуют туда-сюда люди, будто рябь, мельтеша перед глазами… А я, как неприкаянный, слоняюсь без дела. Иззи покинул квартиру еще утром, не предупредив меня о том, куда и зачем он отправился, хотя бы для того, чтобы я мог знать, следует мне его ждать или я могу воспользоваться запасным комплектом ключей, что остались на тумбочке в прихожей, и куда-нибудь сходить. Например, в магазин, потому что в холодильнике парня жрать было нечего. Вспоминая о том, что бумажник, ровным счетом, как и телефон с ключами я где-то оставил, вдыхаю полной грудью никотиновый дым, заправляя им свои легкие, закрываю глаза, оставив желание прогуляться глубоко внутри себя. Выкидывая непотушенный бычок с балкона, провожаю взглядом тлеющий огонек, что упав в мокрую после небольшого дождя траву, стремительно гаснет. Возвращаясь в комнату, закрывая за собой дверь на щеколду, падаю на ярко-красный диван, что еще пару минут назад был в расправленном состоянии. Место, куда можно было бы сложить постельное белье, я так и не нашел, поэтому пришлось оставить его в сложенном виде на одном из кресел, что стояли по бокам. Пульт от телевизора совершенно удачно нашелся прямо под ногой. Подтянув его носком, надежно ухватив руками, я включил ящик и стал быстро листать один канал за другим в поисках чего-то интересного. *** За окном уже сумерки. Свет фар проезжающих машин начинает частыми периодами освещать темную комнату. Телевизор давно выключен. Настроения смотреть какие-то непонятные передачи о смысле жизни совершенно нет, а ни одного подходящего фильма я так и не смог найти. Полдня проспав в одной позе на диване, я даже ни разу не заглянул по привычке на кухню, понимая, что ничего нового я там не обнаружу. Есть хотелось адово. Живот каждые пять минут настойчиво напоминал о себе, издавая различной тональности звуки. И, когда, казалось бы, я совершенно смирился с той мыслью, что умру от голода, и мой труп найдут через пару недель на этом диване, когда до соседей сверху или снизу начнет доходить едкий и противный запашок гнили, в прихожей послышался спасительный звон связки ключей. Словно на новом баллоне откуда-то взявшейся энергии, я подскочил на ноги и понесся в прихожую. Наверное, в этот момент мое лицо просто излучало паническую радость, что не осталась незаметной для Иззи, который держа в одной руке пакет, стоял в прихожей. — Привет, — тут же поздоровался я с ним, забирая у него доверху наполненную продуктами желтую полиэтиленовую маечку. — Привет, — как ни в чем не бывало ответил Иззи, скидывая с себя обувь и проходя на кухню, тут же хватаясь за дверцу холодильника. — Голоден? — спросил он, параллельно раскладывая продукты по полочкам. — Еще бы, спрашиваешь, — хмыкнул я, вытряхивая со дна пакета мелочь, которую Иззи скинул туда. — Будем думать, что я спросил для справки, — усмехнулся он, доставая из нижнего шкафчика большую сковородку. — Сейчас будет плов, — обнадежил он меня. — Могу, если хочешь, помочь, — нехотя предложил я свою помощь, наблюдая за тем, как парень промывает рис, чтобы забросить к уже нарезанной курице, что с минут пять тушилась на огне. — Обойдусь, — лениво отвечает он, а я, не найдя ничего лучше, решаю продолжить разговор. — А куда ты с самого утра ушел? — пытаясь выглядеть ненавязчивым, начал я. — Я уже должен отчитываться? — поглядывая на меня из-за плеча, хитро улыбается он. — Нет, но мне кажется или именно я остался в неведенье между четырех стен с полным отсутствием в них еды на целый день… — недовольно пробурчал я. — Ну, не на день, а на пару часов. Не преувеличивай. К тому же ключи от квартиры лежали на самом видном месте, выбор у тебя был, — ответил парень, помешивая золотисто-коричневую массу. — А вот и не было. Ты же знаешь, что у меня ни гроша нет, куда бы я пошел? — Это уже другой вопрос, — развел он руками. — Кстати, — задумавшись, воскликнул он, затем, передав мне деревянную ложку, кинул единственное «помешай» и скрылся за поворотом из кухни. Назад он вернулся, держа в руке связку ключей, с очень веселым и радостным видом на лице, он впихнул мне ее в руки со словами: — Найти их было не трудно, — вид у него был, как у человека, который в метро подкинул старушке в стаканчик мелочь. Я посмотрел на связку, с возмущенно поднятой бровью, тут же заявил, разочаровывая бедного парня: — Это не те ключи. Мою дверь ими точно не открыть, — пасуя связку обратно в руки Иззи, я уселся за стол, пододвигая к себе пластмассовую дощечку, начал резать огурцы и помидоры в салат. — Уверен? — как-то недоверчиво спросил он, на что я лишь кивнул. — Ладно, тогда завтра съезжу опять к Клеменсу, может, он что напутал. — Уж будь так добр, — лживо усмехнулся я, уже вновь вскруженный воспоминаниями минувшего сна: всю ночь снилась одна и та же картина, в которой я все еще сидел в компании Ли и Тиса, в очередной раз втягивая в себя всю ту гадость, что там продается. Самым радостным по окончанию сна для меня было то, что никаких побочных эффектов на утро, как это обычно бывало, я не испытывал. Сон оставался всего лишь сном. *** — Что посмотрим? Уже поздней ночью, после того, как мы поели, спросил я, усаживаясь на пол перед телевизором и доставая из ящика, который мне показал Иззи, диски с разными фильмами. На удивление, название многих мне были даже не знакомы. — Что хочешь, я не настроен особо, — устало ответил парень, усаживаясь на диван и, складывая руки у себя на груди, прикрыл веки. — Какой ты аморфный, тебе еще тридцати нет, а уже корчишь из себя пенсионера. — В отличие от тебя, молодого, я целыми днями работаю, — безэмоционально ответил Иззи. — Разве ты не в отпуске? — Уже неделю как вышел. — Вот как значит, — ухмыльнулся я, продолжая перебирать диски, пытаясь определиться, какой же фильм мне хочется посмотреть больше. — Нашел, — воскликнул я, вознося над головой коробку, на которой были изображены выпотрошенные кишки какого-то животного, лежащего около реки, было видно, как его кровь стекает в воду, смешиваясь с ней. — Ставь тогда, — потирая глаза, отозвался темноволосый, принимая более удобную позу. — А у тебя ничего нет поесть? Просто… — я немного стушевался, кажется, чувствуя стеснение. — Привык смотреть фильмы с набитым ртом. — Можешь взять все, что лежит в холодильнике, ни в чем себе не отказывай, — саркастически отмахнулся он. — Все, что есть там, не подходит. Ничего сухого нет? Иззи нехотя поднялся с дивана, скользя босыми ногами по паркету. Вернулся он через пару минут, держа в руке глубокую тарелку, с горкой наполненную хлопьями. — Подойдет? — поинтересовался он, присаживаясь на свое место. — Да, спасибо, — перехватив посудину, я запустил руку в хлопья, с явной радостью поглощая их. Сюжет фильма оказался весьма предсказуемым, я не смог найти в нем какой-то изюминки, но, тем не менее, у меня не появилось желания нажать на «стоп». Добрую часть времени я действительно вникал в картину, пытаясь найти в ней более глубинный смысл, чем просто резня, происходящая в небольшой деревушке, однако так и не смог отыскать чего-то необычного, того, что заставило бы рассуждать над фильмом после его завершения. Титры были более эпичными. Режиссер решил включить в них неудачные или смешные моменты на съемках. — Слушай, — впервые за долгое время подал голос Иззи, дождавшись, когда экран телевизора станет синим. — Ты думал, что будешь делать со своей учебой? Его вопрос не поставил меня в тупик, но, если быть откровенным, за это время я совсем потерял нить событий, совершенно забыв о том, что случилось на днях. Заметно поникнув, став более серьезным, я пожал плечами, начиная отвечать: — Я не знаю, хотел воспользоваться шансом, который предоставляют студентам в очень редких случаях… — Тебе такой не подвернется, — сразу же перебил меня Иззи. — Извини, конечно, но ты не подходишь ни под один пункт. Тебя даже не выслушают на заседании, если ты явишься с целью воспользоваться подобным исключением. — Но… — я попытался возразить, но резко замолчал, понимая, что мне нечего сказать. — Знаешь, я, конечно, могу попытаться тебе помочь, но не уверен, что в этом есть хоть какой-то смысл, — чуть тише произнес он, закрывая лицо руками и откидываясь на спинку дивана. — Почему ты так считаешь? В твоих глазах я все еще безнадежен! — сам сделал я вывод. — Но это не так… У меня есть причины, чтобы исправиться. — Говоришь, как школьник. Не забывай, ты в другом заведении, здесь не смотрят на твою жалкую физиономию, здесь редко обращают внимание на авторитет, которого у тебя и без того нет, — слушая недолгую речь парня, вспомнил себя на его месте. Я тогда точно так же убеждал Тайлера в его неправоте. Неужели в этот момент я не мог рассуждать так же, как и тогда, при парне. Почему все мысли, словно вода, вытекали из головы. Объяснения этому я не мог найти. — Не следует меня учить. Я и без того знаю, в какую ситуацию попал, с какими людьми имею дело. Пусть декан у нас не подарок. Пусть преподавательский состав не лоялен к нам. Но я попробую… — Блефуешь, — тут же отозвался Иззи, устало потирая виски. Его глаза действительно говорили сами за себя. Взгляд выдавал с потрохами. Сейчас он делал мне одолжение, выслушивая. В таком состоянии единственное, что было нужно Иззи — скорейшая возможность лечь в постель. Я не стал ему мешать, ничего не ответив, я поднялся с дивана, уже у двери произнеся: — Тогда я найду другой способ, какой угодно. Но в институте меня восстановят, — без хлопка, не нервируя парня, я закрыл за собой дверь, отправившись спать на диван в другой комнате. *** Наутро я проснулся от невыносимой, даже дикой боли в голове. Стоя под душем, я практически не мог избавиться от ощущения, что виски будто изнутри высверливают дрелью. Набрав в рот холодной воды, я немного погонял ее от одной стенки к другой, все это время держа веки закрытыми, словно концентрируясь на этой, выносящей мозг, боли. К полудню мне пришлось воспользоваться домашним телефоном, по которому я набрал Иззи. Вспомнить его номер, как я не пытался, у меня так и не получилось. Пришлось подключать гудящую голову и искать в ящичках какие-либо намеки на контакт с ним. Спустя долгое время поисков я все же смог найти старую анкету, в которой Иззи указал свой номер сотового телефона. Набирая его на домашнем, я мог лишь надеяться на то, что он был еще рабочим, ведь за это время парень мог сменить оператора. — Слушаю, — послышался важный голос в трубке, такой, каким он обычно разговаривал на рабочем месте. Сочащийся деликатностью и напыщенностью. — Это я, Гир, — тут же отозвался я, пытаясь хотя бы сейчас не кривиться от невыносимой боли. На фоне что-то хлопнуло, послышалось какое-то копошение. — Говори, только быстро. У тебя пять минут, — четко заявил он, но уже более мягким тоном. — Я надеюсь, что у тебя в доме есть аптечка. Еще более я рассчитываю на то, что когда ты скажешь, где она находится, я смогу найти там что-нибудь от головной боли, — быстро отчеканил я, слыша в ответ: — Это все, что тебе нужно? — создавалось впечатление, что такой повод был недостойным, чтобы отвлекать его от работы. — Что б тебя леший, — сорвался я, чувствуя, как ноги подкашиваются. — Иди на хуй, в общем, — трубка была сброшена мною моментально, я даже не проверил, попала ли она в штыки. Уже отойдя на пару метров от телефона, я услышал противное пиканье. Можно было даже не пытаться гадать, кто это мог звонить. Вернувшись обратно, я поднес трубку к уху, вальяжно отвечаю: — Вас слушают. — Здравствуйте. По ту сторону телефона послышался женский голос, из-за чего я буквально подавился собственной слюной. Сглотнув, я более вежливым тоном добавил. — Чем могу помочь? — Квартира Браина Иззи? — спросила девушка, по голосу напоминающая особу возраста хозяина квартиры. — Да, у телефона его друг. Браина сейчас нет дома, ему что-то передать? — поинтересовался я, сминая в руках листочек с его номером. — Это его однокурсница, мы учились вместе. Вы не могли бы передать ему мой телефон или же сказать мне его, — совершенно доброжелательно озвучила она свою просьбу. И как после такого можно было отказать? — Да, конечно. Я продиктую, Вы запишите. *** Вода совершенно не спасала. Не приносила спокойствия, как раньше. Я уже полчаса стоял под теплыми струями, а лучше не становилось. Решив, что больше никакого смысла напрасно тратить воду нет, я вылез из душевой. Не успел я натянуть на себя рубашку, что одолжил мне Иззи, как в доме раздался звонок, непохожий на звук при звонящем телефоне. Выйдя из ванной, я направился к двери. Было странно, что она не предполагала наличия глазка, поэтому пришлось открывать, чтобы посмотреть, кто был гостем этого дома. Открыв дверь, я увидел невысокого мальчишку в ярко-фиолетовой форме. Я узнал логотип, что был на его футболке — фирма, занимающаяся различными доставками. Курьерами у них обычно подрабатывают студенты или школьники, которые нуждаются в небольшом заработке. — Здравствуйте, — улыбаясь во все тридцать два зуба, доброжелательно поприветствовал меня юноша. — Распишитесь, пожалуйста, вот здесь, — он показал на место в небольшой анкете. — И примите Ваш заказ. — Но я ничего не заказывал? — Как же? — удивленно произнес парень. — Это Ваш адрес? — спросил он, суя мне перед носом листочек, на нем неровным подчерком были выведены пару слов и цифр. — Мой, — убедительно ответил я. — Заказ уже оплачен, Вам нужно только расписаться, — удостоверил меня юнец, протягивая все тот же бланк. Поставив на нем свою подпись, дабы хоть как-то успокоить парня, я забрал из его рук пакет и закрыл дверь. Заглядывая внутрь, я увидел пару пачек разных таблеток, название которых мне были более чем знакомы. Все эти средства хорошо помогали при головных болях. В этом можно было даже не сомневаться. — Что же это получается? — я оперся о косяк, продолжая пялиться на содержимое пакета. — Я ему теперь «спасибо» сказать должен. *** Вечером меня вновь растормошил звон ключей в замочной скважине. Удержать себя на месте я не смог, поднимаясь с дивана, чтобы встретить в прихожей вернувшегося Иззи. На этот раз пришел он с пустыми руками, наверное, оттого, что в холодильнике оставались плов и суп, сваренный соседкой — одинокая женщина, что решила помочь, когда узнала о двух одиноких парнях, живущих по соседству. — Как рабочий день? — зачем-то спросил я Иззи, дождавшись, когда тот разуется и пройдет в комнату, чтобы сменить одежду на домашнюю. — Как обычно, без происшествий, — улыбаясь, ответил парень. Почему-то, когда я глядел на его такое по-доброму довольное лицо, на душе становилось гораздо легче. — Это хорошо, — слова сами выпадали из головы. — А твой как? Голова прошла? — поинтересовался он, ожидая, видимо, услышать слова благодарности, но я почему-то не смог пересилить себя и выказать ее, просто ответив: — Прошла, больше не беспокоит. — Вот и славно, — вновь улыбнулся он, скрываясь в ванной. *** Уже ночью, почему-то теряя сон и всякую нить мыслей, которая бы позволила времени пронестись, словно колесница с лошадьми, я поднялся с постели, проходя на кухню, налил себе стакан воды из графина, понимая, что жажда совершенно не мучает. Целенаправленно на обратном пути заглянув в комнату Иззи, подойдя к его кровати, в полумраке присаживаясь на край постели, я шепотом спросил: — Спишь? — Как видишь, — мгновенно отозвался он, однако в голосе парня не было ноток сарказма. — Извини, просто хотел поговорить… И нашел такой неподходящий момент, — я встал, желая уйти, но голос за спиной продолжил. — Раз уж разбудил, то теперь обязан рассказать о том, что хотел от меня, а потом заодно и опять спать уложить, иначе завтрашний рабочий день из-за тебя пойдет прахом… Я не люблю не высыпаться. — Ладно, — я вернулся обратно. Слова Иззи звучали более чем убедительно. — Я тут думал насчет твоих слов по поводу института. И понял, что совершенно запутался. — И? — Откровенно говоря, мне просто больше ничего не остается, как попросить тебя о помощи. Ты ведь работаешь там, разве нет налаженных связей с коллективом? — кажется, я стал перегибать палку своим ярым напором, и Иззи это не понравилось, о чем он мне тут же заявил. — Нет. Исправлять чьи-то огрехи я не намерен. Хоть он и отказал мне, почему-то обиды на него за это я не держал. Мне нравилась эта своеобразная жесткость парня, с которой он подходил ко всему. — Спасибо, — почему-то ответил ему я, думая в этот момент совершенно о другом, вызывая одновременно у парня недоумение. — За что? — За лекарства! — А… — будто бы опомнившись, произнес он. — Не проблема. Рука сама коснулась его плеча, когда он вновь положил голову на подушку. Было странно чувствовать эту нежность по отношению к человеку, который с самого появления в моей жизни, должен был меня раздражать. Но на удивление, он оказался самым разумным, с кем мне довелось познакомиться в этом городе. Его действия были четкими, спланированными, рассудительными и никогда не обгоняли события. Наверное, в глубине души я завидовал ему. В потоке собственных мыслей, я не заметил, как шелест ткани буквально оглушил комнату, а на моем запястье сомкнулась ладонь Иззи. Одним резких движением он переместил мое тело из вертикального положения в горизонтальное, буквально втаскивая меня на одну из подушек, подминая под себя и обхватывая в кольцо рук. За что я любил такие моменты. За что наслаждался ими, так за то, что в такие минуты, теряя дар речи, мы могли не обмолвиться ни словом, понимая эмоции друг друга на эмпирическом уровне. Тогда, в подсобке, я видел его злобу. В туалете, во время драки с Тисом, жалость. В парке — желание. В комнате Клеменса я видел ненависть. А сейчас, едва ощутимое кончиками пальцев, теплое чувство, которое в народе называют влечением. И, безусловно, оно было взаимным, иначе бы откуда эти толпы мурашек проходили по телу, вызывая импульс, заставляющий дыхание замирать. В этих отношениях не было место романтическим чувствам, которые словно патока, обволакивали бы нас двоих. Мне это было не нужно. Сейчас, то что я имел, было лучше. Опускаясь на кожу шеи губами, втягивает аромат собственного одеколона, а затем, словно свыкшись, осторожно покусывает место, на котором остановился, тут же зализывая языком, поднимается выше. Больно, до подрагивающих пальцев на ногах, сжимает зубы на подбородке, в этот момент не отрывая хитрого и удовлетворенного взгляда от моего. Хватает одного движения, чтобы немного опустив голову, встретившись нос к носу, обхватить его приоткрытые губы своими. Целуемся лениво, почти не ощутимо. Провожу языком по его губам, чтобы вновь втянуть в себя его язык. Время тянется, словно растаявшая шоколадка, окутывая пальцы, пачкая одежду. Кажемся настолько расслабленными, что в действиях нет никакого намека на скорость… Пьяно, с готовностью облизывая свою ладонь, позволяю ей проскользнуть между наших тел… Сегодня все будет немного иначе. *** Единственное, за что я мог себя винить, так это за то, что все это время ни разу не вспомнил о родителях. Хоть телефон я все ещё не нашел, с домашнего позвонить не являлось проблемой. Склерозом я не страдал, поэтому забыть годами выученный номер просто не мог. Подойдя к телефону, набирая несколько цифр, я приложил телефон к уху, накручивая черный кольцевой провод на указательный палец. — Алло. — Мама, — радостно отозвался я, слушая в ответ ее восклицание: — Сынок, — я, конечно, ожидал, что она начнет пичкать меня своими нравоучениями, по поводу того, что мать вся извелась, и я даже бы ничуть за это на нее не обиделся бы, но случилось совсем обратное. То, чего я совершенно не предвидел. — Как поживаешь? — было спрошено ею совершенно доброжелательно, без всякого укора. Я лишь сглотнул. — Неплохо, звоню сообщить о том, что нашел работу и вынужден на каникулы остаться в городе, — нагло вру я, стоя около зеркала с каменным лицом. — Молодец какой, значит, мы обязательно навестим тебя с отцом, — я чуть телефон не выронил из рук. — Не стоит, — мягко отозвался я. — Сейчас у нас во всем доме проходит замена труб, там жить невозможно. В подъезд не зайти. Сам вот кантуюсь у друга, — не найдя лучшего решения, продолжаю врать я. — Да? — как-то разочарованно произносит она. «Прости, мам». — Ты не волнуйся, как только, так сразу, я и сам, возможно, на последние дни смогу к вам выбраться, — уверяю ее я, продолжая еще долго расспрашивать о том, что происходит в их жизни. *** Боль пронзает руку, словно стрела. Чувствую себя шашлыком, который нанизали на шампур. Вся рука от запястья до локтя просто горит. Кожу, кажется, содрали заживо. Не знаю, куда деваться. Что делать. Обезболивающее, которое я купил в аптеке, на оставленные Иззи деньги, совершенно не помогало. Снаружи, глядя на конечность, я ничего не видел. На днях нигде не ударялся. Возможно отлежал ночью, но таких болей после потери на некоторое время кровообращения не испытывают. *** — Я, надеюсь, хоть это твое? — в дверях появляется Иззи, держа в руках мой телефон, ключи и бумажник. — Ого, — воскликнул я, не ожидая, что все же эту пропажу он сможет найти. Подскочив к нему, мгновенно выхватывая из рук все вещи, я проверил телефон на наличие пропущенных вызовов. Были парочку от мамы, от Иззи, видимо, искал на звук, и все… Больше я никому за это время не понадобился. В бумажнике денег совершенно не оказалось, впрочем, я и не удивился. — Спасибо, — на этот раз проблем с благодарностью не было. *** Дни летели быстро, я даже не ощущал их потока. Так получилось, что добраться до дома я так и не смог. Все это время я продолжал оккупировать жилплощадь Иззи, периодически отрабатывая уборкой и приготовлением пищи. Сегодня пришлось ужинать в одиночестве. Хоть были и выходные, парня дома не было весь день. Как обычно, он не оповестил меня о том, куда ушел. Впрочем, я сам не интересовался. С собственным ноутбуком, который мы с ним забрали из моей квартиры, стало гораздо проще: ко мне вернулась моя любимая музыка, времяпровождение в квартире в отсутствие Иззи стало гораздо интересней. Он, даже странно, до сих пор не выпускает меня надолго, словно я зверюшка. Вот только я особого возражения, даже странно, не имею. Мне здесь нравится. Проблем никаких нет. Вот только что делать с самоотдачей? Ведь от меня ее никакой не получить. Не думаю, что Иззи потерпит в доме нахлебников. Нужно это исправлять. *** Почти под утро в замочной скважине раздается звук поворачивающегося ключа. Нехотя подхожу к двери, снимаю ее с защелки, ведь еще вечером я закрыл дверь. С ввалившимся в помещение Иззи, на меня буквально набросился странный букет аромата, которым в ассортименте разило от него. — И как это понимать? — сложив руки у себя на груди, спросил я, наблюдая за тем, как парень корячится сидя на полу и пытаясь стянуть с себя обувь. — Как хочешь… — сквозь длительную паузу произносит он. — Так и понимай. — Мда… А кто-то меня пытался учить, как правильно употреблять спиртные напитки? И где же ты так ужрался, попугай? — разглядывая множество ярких перьев, что прилипли к его одежде, спросил я. — В зоопарке… — на удивление четко ответил он, опираясь о стенку, Иззи стал направляться в сторону своей комнаты. — Ночью-то? — усмехнулся я, даже не вникая в его неубедительную отговорку. — И ночью… И днем… Нас там закрыли, — он стянул через голову рубашку и, чуть не запутавшись в джинсах, наконец освободил и свои ноги. — «Нас?» А поинтересоваться с кем это вы так, можно? — продолжая держать на своем лице стойкую улыбку, спросил я, наблюдая за тем, как парень путается в простыне, пытаясь себя укрыть. — С одногруппницей. Мы созвонились и договорились о встрече, загулялись до такой степени, что зоопарк закрыли, оставив нас там… — А, ну, это правильно, попугаю там самое место, — перебил его я, почти смеясь. — Ладно, не буду тревожить твою больную голову. Спи. Наутро еще о чем-нибудь спрошу, хотя, — я почти смеялся в голос. — Навряд ли это будет нужно, мне твоего ответа ох как хватит для размышлений. Я вышел из комнаты, закрыв дверь. Нужно будет, как проснется, хорошенько проветрить помещение.