second date

Это было весной Луи чувствовал себя ужасно. Ужасно глупым влюблённым двенадцатилеткой, ну, потому что он встретил кое-кого чудесного, просто замечательного, и он считает, что не достоин такого парня, как он. Его звали Гарри, как было написано на его бейджике, он работал консультантом в магазине обуви, а Луи, возможно, врезался в него вчера, потому что разговаривал (спорил) с Найлом о прошедшем футбольном матче, пока ходил между полок. Ну, Гарри был довольно объёмным малым, поэтому Луи упал на Найла, а потом ещё на кучу коробок из-под обуви, которые, конечно же, не оказались пустыми. Он ожидал того, что Найл поможет ему подняться, потому что он довольно сильно ушиб свою драгоценную задницу, но его друг (уже не друг) только сильнее пихнул его. Луи лишь громко прошептал «Блять!» перед тем, как огромная татуированная рука потянулась к нему. Он поднял взгляд выше и абсолютно точно увидел совершенство с длинными прекрасными кудрями, которые едва касались его широких плеч, с яркой улыбкой, и зелёными-зелёными весёлыми глазами. Луи сидел, как истукан, пялясь на его руку со множеством колец и браслетов, на его полупрозрачную белую рубашку (птички? бабочка на животе? это вообще законно?), и длиннющие ноги в уж слишком обтягивающих чёрных джинсах. Не то, чтобы ему это не понравилось. Он чувствовал себя идиотом перед этим волшебным парнем, вставая самостоятельно и постоянно извиняясь за то, какой он невнимательный, пока Найл отошёл в сторону, попивая колу, и стрелял в него своим «я-знаю-ты-хочешь-его-облизать» взглядом. Возможно, он и хотел, но не нужно же быть таким очевидным, о господи. — Простите, простите, я и мой глупый ирландский не-друг очень неуклюжие, — мямлил Луи вдруг севшим голосом, сидя рядом с кудрявым Гарри, и хотел дать себе пощёчину, но это выглядело бы странно. (Будто так усердно прожигать дыру в нём не было странным). — Всё хорошо, не волнуйтесь, — сказал Гарри, который был спокоен как удав, и, о боже, его голос. Луи срочно нужен был воздух. Он молился, чтоб парень сказал что-нибудь ещё, и он мог бы действительно запомнить его звучание, и проигрывать в своей голове каждую секунду. Гарри повернулся к нему и улыбнулся и, блять. Это было слишком. — Я сломал кассу в первый рабочий день, перепутал заказ во второй и выбил дверь в туалет в третий, потому что подумал, что она сломана, хотя там сидел Зейн, — засмеялся он, и Луи купался в этом звуке, таком чистом и светлом; он желал утонуть в его глубоких ямочках. — А вот и он! Гарри засмеялся снова, подзывая второго парня к себе, Зейна, и он слышал, как Найл подавился, видимо потому, что тот был похож на сошедшего с картины греческого бога со своими пронзительными карими глазами, густыми ресницами, смуглой кожей и невероятно лёгкой походкой. Зейн выглядел величественно, одним своим появлением заставляя всех забыть обо всём на секундочку. Так не честно. Это непозволительно — и как другие люди не теряют дар речи при виде этих двоих, таких чертовски невероятных. Луи обернулся на друга, у которого, видимо, кола через нос пошла (так ему и надо!), и он извинялся перед брюнетом, который стоял на коленях, вытирая лужу от газировки. Рубашка Найла тоже была мокрой, и он пытался прикрыть это руками. Луи снова обратил внимание на Гарри, но теперь тот стоял, и парень упёрся взглядом в его маленькую (прелестную) задницу, так как всё ещё сидел на корточках. Похоже, он немного потерялся во времени. Они опозорились перед самыми красивыми людьми на этой планете и им необходимо было свалить отсюда и сжечь себя на постыдном костре. Когда они выходили из магазина, и Луи сообщил Найлу свои намерения, тот согласился, а после добавил: «Я не гей». По пути он купил пачку сигарет. — Эй, приятель, ты же бросил, — напомнил ему Найл. — Ну, значит, опять начну. — О, это из-за того очаровательного мальчика? — Завали, Найлер, не я облился колой, когда Зейна увидел, — у Луи кружилась голова, ему катастрофически нужна сигарета. Или сразу вся пачка. И может быть, водка. — Я не гей, Люьис. Он просто был неожиданно… — Великолепным. — Ага. Луи сомневался, что говорил о Зейне тогда. Именно поэтому на следующее утро, благо, была суббота, он валялся около своей кровати с пятками Найла у себя под носом, с охерительно противным перегаром и переполненным мочевым пузырём. Было очень грустно, когда он наблевал в раковину, пока писал. Со вкусом мёртвых крыс у себя во рту, который останется у него, кажется, на всю жизнь, негнущимися ногами и гнездом на голове он рылся в аптечке в поисках обезболивающего, и когда нашёл и выпил, заботливо оставил Найлу таблетки и стакан воды рядом с тумбочкой. Луи лёг спать дальше, обнимая подушку и думая о том, как было бы обнимать Гарри. Довольно безнадёжно.

***

Луи не ходил в этот чёртов торговый центр и не проходил мимо этого магазина, нет. Ему двадцать два и он на последнем курсе универа, делать больше нечего. Лучше пить пиво, смотреть бессмысленные сериалы, а ночью вчитываться в написанные корявым почерком конспекты по информатике. Ну да. Найл не уверен. Луи был готов открутить ему голову из-за того, что тот вечно напоминал ему о Гарри. А мысли о Гарри его отвлекали и заставляли витать в облаках, планируя их совместное несуществующее будущее. — Льюи, ты опять страдаешь по кудрявой фее? — Ёб твою мать, Нэйл, ты можешь наконец заткнуться? Может, я хочу утонуть в своей грусти и этих сраных конспектах! — Ты не пробовал просто пойти туда снова и, ну, позвать его на свидание? — блондин говорил так, будто это было легко. Может, и было, но не для Луи. — Отстань от меня, знаток великий. — Если хочешь знать моё мнение… — Не хочу, — но Найл не остановился. — Так вот, мой милый друг, если ты хочешь услышать моё мнение, а я знаю, что да, то с вероятностью девяносто девять процентов ты ему понравился. — Не будь так уверен, — пробурчал Луи себе под нос. Он был измотан и опустошён учёбой, вот романтических проблем ему ещё не хватало. — Ну, знаешь ли, некоторые люди выходят на улицу и общаются с другими, например, во всяких там магазинах обуви, в отличие от тебя, так что можешь мне поверить. — Даже не знаю, приятель, я чувствую себя рядом с ним какой-то неспособной к функционированию лепёшкой, — простонал шатен. Он даже не обиделся на друга за то, что тот проводил время с Гарри и Зейном без него. Хотя мог бы. — Ну же, Томмо, не будь занудой, помойся, а то воняешь как будто пробыл неделю в мусорном баке, побрейся и дуй к нему, ладно? Не узнаешь, пока не попробуешь, ага? Возможно, Найлер был прав, а может и нет. Луи собирался проверить, стряхнув крошки чипсов с отросшей почти бороды, собрав всё своё мужество в два кулака, потому что один был слишком крохотный для его стальной решимости. Ну, у Гарри бы точно в один поместилось, но это неважно.

***

Луи был в смятении. Он был в шаге от того, чтобы лечь лицом в подушку и начать рыдать, потому что вся его одежда выглядела кошмарной и совершенно не подходила для того, чтобы пойти к Гарри. Обычно рваные джинсы и футболки с рисунками черепов и рок-групп его устраивали, но не сейчас, он же собирался на встречу с Гарри, Иисусе. У него скоро случится нервный срыв. — Найл! — истошно крикнул Луи другу. — Найл, я не выгляжу как панк пятнадцатилетний? Найл! — в ответ он получил только смешки. — Выглядишь, чувак, но это нормально. Гарри понравится, обещаю, — убедительно ответил ирландец, выглядывая из ванной. — Не смей издеваться надо мной, волосатый лепрекон! Когда заканчивается его смена? — Не знаю, Лу, просто яйца в руки и шуруй уже отсюда. Друг называется. Он выгонит его из квартиры, пусть она и не его. Заслужил. Ладно. Луи напялил поношенные вансы, побрызгался одеколоном, снова собрал всё своё мужество, уверенность и самолюбие и направился к самому милому парню на этом свете. Чем ближе он подходил к торговому центру, тем сильнее потели его ладони, а сердце стучало, казалось, и в груди, и в животе, и в горле. Он чувствовал, как капелька пота стекала по его спине, а колени деревенели. Это пиздец. С ним никогда за всю его насыщенную жизнь не происходило вот такое. Даже знание того, что Гарри тоже неровно дышал к нему, не делало его спокойнее, а наоборот — облажаться перед тем, кому ты уже нравишься ещё более унизительно. Почему тут не может возникнуть вулкан, чтоб он утопился в его жерле? С мыслями о смерти от позора он не заметил, как приблизился к магазинчику. Хорошо. Надо вдохнуть, выдохнуть, открыть дверь и зайти. Первые два пункта пока продолжались уже минуты три, и Луи стоял, как дебил, смотря на Гарри, этого прекрасного кудрявого мальчика, что превращал его ноги в желе и заставлял чуть ли не зарыться головой в землю. Вообще-то, Луи самодостаточный, сильный и независимый мужчина. Так-то. Поэтому он наконец зашёл внутрь. И нет, у него не дрожали руки. — Привет, Лу! — радостно защебетал Гарри своим глубоким успокаюващим голосом, и попал прямо в сердце, так что Луи немного расслабился. У него есть план. — Хэй, Льюи, — звучал голос Зейна откуда-то из глубины магазина. Нэйл получит. — Привет, Кудрявый, Зейн. Когда ты заканчиваешь? — Луи попытался искренне улыбнуться и надеялся, что на него не напал нервный тик. Гарри в ответ нежно приподнял уголки губ, и обернулся к уже стоящему позади него коллеге, поэтому всё пока нормально. — Зи? — позвал умоляюще он. Луи не понимает. — Иди уже, дурачок, — Гарри обнял друга. Луи завидует, причём очень сильно. — Спасибо, дружище! С меня домашние кексики! Я пойду переоденусь, подождёшь меня, Лу? — Конечно, милый, — он остался наедине с Зейном, пока парень скрылся из виду. Тот смотрел на него снисходительно, но говорил довольно строго и устрашающе: — Я вижу, Луи, что ты неплохой, да и Найлер рассказал немало, так что особо не волнуюсь. Но он мой лучший друг и я разорву тебя на кусочки, если он прибежит ко мне с разбитым сердцем и в слезах, ладненько? Луи видел Гарри всего второй раз в жизни и не очень-то готовился к такой проникновенной дружественной речи от кого-либо, так что сначала немного растерялся. Потом осознание очень изящно ударило по его мозгам: значит ли это, что и Гарри так же сохнет по нему? Кудрявый вернулся как раз в тот момент, когда Луи ответил: «Я всё понял, чувак», и он во всё тех же скинни-джинсах, замшевых светло-коричневых невысоких сапожках, фланелевой рубашке в чёрно-голубую клетку и с подвязанными синей банданой кудряшками и выглядел так уютно и тепло, что Луи с удовольствием бы свернулся рядом с ним в клубочек и обнял так чертовски сильно, боже. Они шли на выход бок-о-бок, и Луи наконец заметил, какой Гарри высокий. Вблизи он выглядел ещё лучше, его глаза сверкали, и он сам весь будто светился, а Луи чувствовал, как таял под воздействием его ласкового голоса, медленного говора, вопросами о его жизни, и Гарри был в восторге от рассказов Луи о его семье (мама, отчим, пять сестричек и братик), родном городе (Донкастер), об учёбе (на программиста), друзьях (Найлер и Лиам), хобби (футбол), хотя они были довольно обычными. Гарри оказался таким внимательным слушателем, внимающим каждое его слово, и Луи впервые в своей жизни чувствовал себя настолько значимым для кого-то, кто не член семьи. Впервые было так комфортно и интересно с едва знакомым человеком. Он узнал о том, что Гарри младший ребёнок в семье, вырос в Холмс Чапл, что ему всего двадцать, что учится на преподавателя музыки, поёт и пишет песни, обожает странные шляпы, обувь и котят и шутит несмешные шутки. Пока Луи слушал его, чувствовал себя так легко, прекрасно и спокойно, будто он нашёл то, что давно потерял. Гарри жил в общаге, в которой сейчас обитает Лиам, а это значит, что они могли столкнуться там миллион и один раз, так как Луи зависал там раньше очень часто. — Это судьба, Гарольд. Такое ощущение, что я знаю тебя вечность. Не сочти слишком сентиментальным или глупым, но… ты мне нравишься, очень сильно. Я не требую от тебя ответа прямо сейчас, — Луи рвано выдохнул. — Хэй, Лу, — парень дотронулся до его плеча своей тяжёлой ладошкой, — это взаимно, хорошо? И, ну, знаешь, это наше второе свидание… — Второе? Если ты считаешь дерьмовую первую встречу свиданием, то у тебя очень заниженная планка, Гарольд. Ты даже моего имени не знал. — Неважно, незнание имени не мешало мне посчитать тебя великолепным скуластым хулиганом, — Луи лишь обречённо простонал. Господи. — Не думал, что тебе нравятся плохие парни, малыш. — Я тоже не думал, — милая маленькая улыбка украсила его личико. — Так вот, Лу, это наше второе свидание и… — И? — вопросительно приподнял бровь Луи, тогда как щёчки Гарри стремительно меняли свой цвет на розоватый, а губы покраснели и припухли от постоянных покусываний. — И что на нём делают, как ты считаешь? — Понятия не имею. Становятся феями, надевают розовые пачки и посыпают друг друга пыльцой? — Гарри забавно усмехнулся. — Сказать честно, у тебя хорошенькие ножки, тебе бы подошло. — Эй! Я серьёзно. — И я, Гарольд, абсолютно, чрезвычайно серьёзен. Луи подошёл к нему ближе, чтобы крепко обнять парня напротив, как он и желал с самой первой встречи, и Гарри обнял его в ответ, уткнувшись в плечо, так восхитительно, просто фантастически приятно, что не хотелось его отпускать из своих рук. Можно он, пожалуйста, просто останется в его объятьях навсегда? Его лицо, скорее всего, треснет от улыбки. От Гарри пахло сладковатым одеколоном, ударившим в его нос, и Луи решился накрутить выбившуюся вьющуюся прядку на свой палец. — Иди домой, сладкие щёчки, завтра я зайду за тобой, ведь я не-плохой мальчик, и отведу тебя на настоящее свидание. Младший лишь хихикнул и неуклюже клюнул его в губы, очаровательно хлопая ресницами после. Луи был готов подарить ему весь мир.