Океан мерцающих звёзд

      Шинья раскинул руки в стороны и, тепло улыбнувшись, посмотрел на высокое небо, отражавшееся в глазах парня бесконечным океаном мерцающих звёзд. Слабый ветер трепал его пепельные волосы, а шелест свежей травы, отдающей прохладой июльской ночи, успокаивал нежным шёпотом и тонким пением колыбельной песни. — Как хорошо! — протянул Шинья, закрывая уставшие глаза и глубоко затягиваясь едкой сигаретой. Кудрявый дым седыми выдохами вырвался наружу и, подхваченный порывом ветра, рассеялся вокруг. — Дай-ка мне, — Глен перехватил у товарища сигарету и закурил сам. Одним прищуренным глазом он смотрел на лежавшего рядом Шинью, на его воздушное, стройное тело. Казалось, вот-вот и ветер унесёт блондина куда-нибудь далеко, так же, как и этот дым. — Слушай, Шинья, а тебе разве можно здесь находиться? Тем более в такой час, — Глен проверил время, — уже почти 2 ночи. — С каких пор ты превратился в такого труса? — С тех самых, когда ты стал постоянным гостем в моей постели. — Всего лишь гостем? — присвистнул Шинья и насмешливо фыркнул. — А мне казалось, что я в ней уже прописался.       Глен усмехнулся и крепко сжал бледную ладонь Шиньи в своей руке. Звёзды на небе ослепляли своим сиянием и могли вскружить голову кому угодно. Можно даже и не быть влюблённым в кого-то, чтобы чувствовать подобное. В такие минуты кажется, что любишь весь мир и каждого в нём одинаково, будь он законченным подлецом или сердечным святошей.       Над холмом, где лежали товарищи, медленно хлопая крыльями, пролетела крупная птица и, гаркнув, скрылась в тени могучего дерева. Глен проводил её взглядом. — Ты бы хотел… — Что? — Ты бы хотел, говорю, стать птицей, вот как эта, — подполковник указал на дерево и внимательно посмотрел на Шинью, — стать птицей и улететь куда-нибудь. Подальше. — Не знаю, — пожал плечами блондин и запустил руку в темнокудрую голову Глена, — куда же лететь? Везде одно и то же. — Может быть, но мы могли бы сбежать. Бросить всё и сбежать. — И куда же ты собрался податься? Прямиком к вампирам? Или сразу к демонам? — Я серьёзно, — Глен приподнялся и обхватил руками колени, — просто скажи, что ты со мной, что ты готов, и мы сбежим. Тут же.       Шинья рассмеялся. Порой Глен рассуждал слишком наивно, даже по-детски, причём говорил это так строго и смотрел с такой суровостью, что выходила полная нелепица: вроде взрослый человек, а мысли ровно как у ребёнка. — Ну что смешного? — огрызнулся Глен и убрал руку Шиньи от своих волос. — Вечно ты смеёшься, как будто самый умный! — Если уж признаться, так и есть. — Тогда решайся. Только хорошо подумай, я подожду.       Шинья печально улыбнулся и качнул головой. Он перевернулся на живот и, подперев лицо рукой, внимательно посмотрел на фигуру Глена. Свет полумесяца, горевшего на небе, бросал угрюмые тени на землю, из-за этого лица подполковника было не видно, зато очертания его фигуры и профиля, облитые сверканием звёзд, привлекли внимание Шиньи.       Глен смотрел вверх и пересчитывал созвездия. — Эти звёзды как мы с тобой, — глухо отозвался он. — Что ты имеешь в виду? — Смотри, вон та, видишь, так ярко светит, будто сейчас взорвётся и искры полетят, как салют. Видишь? — Шинья утвердительно кивнул. — Эта звезда похожа на тебя. А там, чуть подальше от неё, мелькает какая-то одинокая точка. Это, скорее всего, я. Если подумать, то здесь можно всех найти: и Курето, и Тенри, и Шиноа, и всех моих дурней из отряда… Они все тут.       Шинья удивился и прыснул со смеху. Он редко замечал, чтобы непослушный Глен был таким сентиментальным. Хоть книгу пиши, ей-Богу. «Ичиносе Романтик Глен». — Что с тобой сегодня? Ты меня поражаешь.       Подполковник приполз к Шинье и со смехом свалился рядом: — Не знаю, честное слово, это… это магия. — Чего-о? — Меня околдовали! — И кто же? — Есть тут один, — Глен многообещающе улыбнулся и лукаво сверкнул глазами, готовясь к прыжку, — у него светлые патлы, свисающие на половину лица, известная фамилия, серые иезуитские глаза… — Не знаю никого такого, — Шинья подавил смешок и повернулся к товарищу лицом. — Серьёзно? Я тебе сейчас покажу.       Глен перелез через Шинью и сел сверху, специально ёрзая тазом. Тот улыбнулся и обеими руками обхватил поясницу товарища. Шинья потянулся навстречу Глену, но он оттолкнул его и повалил на землю. — Так-так-так, сопротивление наказуемо, Хиираги Шинья. У вас есть право на последнее слово. — Я люблю тебя, — выдохнул Шинья и прижал парня к себе. — Тут целых 3 слова, а вам давалось одно. Ну и болтун же вы, господин Хиираги. Придётся закрыть вам рот, — Глен низко наклонился и одарил Шинью грубым, циничным поцелуем.       Шинья со всей страстью обнял товарища за плечи и спину, а сам рывками стал расстёгивать ширинку на своих брюках. Глен ухватил его руку и завёл её над головой товарища. — Никаких резких движений, господин Хиираги. Откуда мне знать, что в ваших карманах? — Хотите посмотреть, надзиратель Ичиносэ? — Шинья плутовски улыбнулся.       Глен, хитро прищурившись, быстро ответил: — Разумеется, я осмотрю всё сам.       Шинья поднял вторую руку кверху, скрестил обе над головой и приготовился. Глен провёл кончиками пальцев по его подбородку и плавно опустился вниз. — Пальто слишком плотное, — заключил он, — его необходимо снять.       Тотчас руки подполковника ловко освободили Шинью от верхней одежды. В глаза ударила неестественная белизна гибкого, как у кошки, тела. Шинья слегка выгнулся и вздрогнул, когда Глен проворным языком дотронулся до рёбер и живота. Он стал вырисовывать круги на бледном теле, оставляя на бархатной коже нежные укусы.       Когда же губы Глена спустились дальше, к самому низу живота друга, Шинья сдержанно вздохнул и закатил глаза. — Глен, — простонал он, сжимая от предвкушения руки, — ох.       Подполковник стащил брюки с Шиньи и остановился. — Становится жарко. Как по-вашему, господин Хиираги?       Глен снял свою форму и на мгновенье предстал перед товарищем с обнажённым торсом. Шинья уже не раз видел его голым, но снова и снова взгляд парня останавливался на крепких тугих мышцах пресса и рук, на изогнутых линиях спины и плеч, чувственных ключицах и сильной шее. Сам Шинья, хоть он и был строен и высок, всё-таки не обладал таким рельефным телом, поэтому до колик в животе обожал раздетого Глена.       Случалось так, что Шинья очень верно подмечал, как члены группировки подполковника Ичиносэ, Мито, Шигурэ и Саюри, с жадностью и вожделением, скрытыми за масками дружбы и привязанности к командиру, посматривали на его статную фигуру и всячески пытались скрыть свои чувства. Шинья насмешливо представлял себе их мысли и самые сокровенные желания. Как наивно! Если бы они только могли знать, с кем на самом деле крутит шашни подполковник, если бы только могли догадаться, что он, Шинья, согревает постель Глена в то время, когда они, лёжа на кровати, в тайне мечтают о подобном и не могут найти себе места.       Забавно. Забавно наблюдать, как кто-то смотрит на Глена полными нежности и тайной любви глазами. Это всегда оставляло у Шиньи какой-то непонятный, но о-очень замечательный привкус победы во рту, словно он обскакал всех и выиграл в лотерее.       Вот так и сейчас. Он с ним. Вокруг ни единой души и всепоглощающая ночная тишина. Разве только ветер посвистывал и неряшливо игрался с кронами деревьев и низкой травой.       Шинья стянул с Глена брюки и принялся целовать его тело. Глен так и сидел сверху, а блондин, притянувшись к нему, обнимал парня за талию и спину. — Я люблю тебя, — во второй раз повторил он и приклеился губами к ключицам своего друга. — Постой, — Глен чуть отодвинулся и внимательно посмотрел на Шинью, — я ведь серьёзно про всё это. — Про что «это»? — Про побег, там, про всё. Ты пойдёшь со мной или нет?       Шинья недовольно выдохнул и, скрипя зубами, откинулся на спину прямо в прохладную шёлковую траву. Момент был упущен, а столь приятное начало — до невозможности испорчено. — Слушай, Глен, — проговорил блондин, переводя взгляд со сгорбленной фигуры парня на чистую высь яркого неба, — куда ты собрался идти? Куда, скажи мне? Нам некуда деваться. У тебя есть свои обязанности, а у меня — свои. Я бы рад уйти с тобой, даже если и найдётся такое место, где действительно будет спокойно и которое по-настоящему будет стоить того, чтобы предать своих товарищей, свою семью и весь народ. Но я бы ни за что не пошёл. Долг для меня выше собственных чувств и желаний. А ты… ты до сих пор так и не понял, что в этом мире после того, как он сломался, нет такого понятия «я», есть только «мы», и оно куда обширнее нас двоих. Вот, смотри, — Шинья кинул указательный палец кверху, показывая Глену на небо, — звёзды, видишь? Если бы горела всего одна звезда или, допустим, две, каково тогда было бы небо, а? Посмотри внимательно: их миллиарды, и в этом их всесокрушающая сила. В единстве, понимаешь? И у нас так, — под конец выдохнул блондин, нежно посмотрев на друга, — у нас точно так же, только не каждый осознаёт, что он часть всего этого, что он — как отдельная звезда на небе, как мизерный шуруп в огромном механизме. Мы должны держаться вместе, иначе этот неустойчивый мир, который кое-как удалось частично возродить, снова рухнет и перестанет существовать.       Глен долго молчал, видимо, перемалывая в голове все слова Шиньи, а потом, нахмурив брови, с досадой проворчал: — Твою мать, Шинья! Какого чёрта? Я тебе не интеллектуал, клянусь. Выражайся проще, я ни черта не понимаю. — Дурак, — послышался обречённый выдох, — куда ещё проще? Я никуда с тобой не убегу, хоть это тебе понятно? — Да? Конечно, я так и думал. Ты тот ещё трусливый подонок. У тебя не хватит смелости, чтобы убежать. — Пусть так, я нужен здесь. — А мне, — Глен удивлённо гикнул, — а мне, по-твоему, ты не нужен?       Шинья поднялся к Глену и обнял его за шею. Длинные белые пальцы проскочили по затылку к тёмным волосам, которые Шинья невероятно любил гладить. — Тогда докажи это.       Глен потянулся к блондину с тем, чтобы поцеловать его, но тот уклонился в сторону: — Нет, ты меня не понял. — Да что опять не так? — Если я тебе правда нужен, то останься тут, со мной, и перестань твердить о побеге.       Подполковник грузно выдохнул и отвернулся к Шинье спиной. Даже при слабом свете полумесяца, спрятанного за высокими деревьями, было видно, как Глен натягивает недавно сброшенную одежду. Шинья тоже принялся одеваться. Оба молчали.       Когда друзья полностью привели себя в надлежащий вид, Глен остановился и угрюмо уставился вдаль. — Мы могли бы уйти прямо сейчас, пока есть время, — парень обернулся и, взяв Шинью за руку, протянул её к своим губам, — но если ты выбираешь остаться здесь, я буду вместе с тобой и никуда не исчезну. — Так… до конца? — улыбнулся Шинья. — До конца!