Ночь перед судом

Полдень Валинора близился к концу… Ниэнна ощущала это, как многие из валар, однако её затрагивало это словно бы сильнее, чем остальных. Будто осенний ветер дыханием своим коснулся благословенных земель Амана, однако живущие в них эльфы не ведали ещё об этом, они беззаботно работали и пели, растили детей… Длинными белоснежными пальцами, словно созданными из хрупкого изысканного фарфора, валиэ задумчиво провела по ребристой спиральной поверхности серой колонны, возвышавшейся над тем самым спуском, что вёл в темницу Мандоса. Прикрыв глаза (цвет которых медленно сменился с пепельно-лилового до светло-серого), Ниэнна почувствовала, как нечто заставляет её мелко дрожать всем телом. Хоть и старалась она отвести свои думы от узника, который завтра предстанет пред троном Манвэ, ничего не выходило. Закинув голову назад, она вслушивалась в пространство вокруг неё и над ней: да, действительно, этот неслышимый тревожный звук, уже какое-то время терзавший дух Ниэнны, лишь усиливался, когда она приближалась к тому месту, где теперь находился Мелькор. Мелькор, мятежный вала, ожидавший суда, на котором он либо будет прощён, либо… И вдруг тревожный звук стих. Ниэнна поняла, что это Мелькор, Восстающий в Могуществе, ощутил её приближение, и сейчас сквозь все стены устремил свой взор на неё. Медлить больше было нельзя. Она шла, чтобы поговорить с пленником, но долго не могла решиться. Ниэнна не знала толком, что именно хочет сказать. Впрочем, никто не знал, как вести себя с ним. С ним… ***** Огромная дверь за её спиной закрылась, оставляя за собой так много сомнений, так много предчувствий и терзаний. В полумраке комнаты они теперь остались лишь вдвоём – Ниэнна и Мелькор. Цепи Ангайнор сейчас не было на последнем, остались те путы, которые лишь символически сковывали движения валы. Но это было и не нужно, ибо никто не смог бы вырваться из темницы брата Ниэнны. Узник долго молчал. Сначала он вполоборота рассматривал её лицо своим мрачным, цепким взором, а затем и вовсе повернулся к Ниэнне спиной. И снова было молчание… Валиэ медленно подошла к нему, прислушиваясь к своим чувствам, которые могли бы подсказать ей, как вести себя дальше. - О, наш брат, ты… - начала она фразу, но была прервана резким движением Мелькора. Тот горько и насмешливо улыбнулся, и теперь глядел ей прямо в глаза с неприкрытым вызовом. - Ты нужна мне сейчас лишь для одного: узнать, поддержишь ли ты меня завтра на судилище. Мне нужен был этот разговор. Эта встреча. Лишь одна встреча наедине. - Я?.. Нужна тебе? Позволь, но ты сейчас не в том положении, чтобы указывать, когда и с кем будет встреча. Это я хотела узнать, многое ли изменилось в тебе с тех пор, как ты был пленён. Намо прислушается к тому, что скажу я. А Манвэ прислушается к тому, что посоветует Намо… Однако я уже сейчас вижу, что ты всё так же дерзок и горд, как был раньше. Печально мне видеть то, что надежды мои не оправдались: передо мной – нераскаявшийся вала. Вала, полный гнева и ненависти. - А ты – валиэ, полная одиночества и печали. Так же, как и раньше. Сплошная скорбь, как всегда. Возможно, я полон гнева. Возможно, на мне – рубаха узника. Но даже в таком виде я гораздо ближе к тебе, Ниэнна, чем все эти напыщенные… Стихии. Так их иногда величают те ничтожные создания, что зовутся Детьми Илуватара? «Великие», «Стихии»… Тьфу. И что же в них великого, о, сестра? Умение возлежать на постелях, или умение восседать на своих тронах? - Мелькор, я не буду даже и говорить о том, что ты несправедлив к своим братьям. Это очевидно. Но позволь напомнить тебе… Ниэнна замолчала, поскольку её собеседник внезапно изменился. Перед ней стоял не задумчивый, ссутулившийся заключённый, как за миг до этого, а статный, горделивый вала. Движения его стали быстрыми и уверенными, речь – звучной и отчётливой. Эта перемена поразила его собеседницу, которая почувствовала себя сейчас малым ребёнком, пытающимся что-то доказать огромной скале или волне цунами, надвигавшейся на него. Кроме того, Ниэнна увидела нефизические клубы тьмы, что исходили от Мелькора и обволакивали и её саму, и всю комнату, в которой происходил разговор. - Насколько я понимаю, завтра ты скроешь эту тьму… И, возможно, кому-то придётся доказывать, что ты отвернулся от неё. - Ниэнна, - вала подошёл близко, голос его зазвучал бархатно и вкрадчиво. – Этим «кто-то» буду только я сам, если ты мне не поможешь. Лишь я один буду себя защищать и доказывать братии, что заслуживаю их высочайшего помилования. Я, Старший и Первейший, должен буду униженно просить их о прощении. Но пред тобой я хочу быть откровенным. То, что они зовут Светом, противно мне и никогда не заслужит моего уважения. Это так. Пусть мне придётся лгать перед этими глупцами, раз сила – временно на их стороне. Я буду лгать, и мне поверят. Не обманешься лишь только ты и, возможно, Намо. - Мелькор, остановись! Прекрати испускать тьму, - Ниэнна попыталась отстраниться, но вала положил руку ей на предплечье, а взгляд его был устремлён прямо в сердце её существа, её памяти и её сокровенных дум. Клубы тьмы, напоминающие чёрный дым, пробуждали память и ещё кое о чём. О той Тьме, великолепной и величественной, в которой творил Эру. В которой Он проявлял свой Свет, свою Мысль. О той неподвижной Тьме, в которой не было ещё ни одного образа, ни одного звука. Ниэнна любила эту тьму. В ней не было ничьей боли, ничьих страданий. Лишь красота и величие, мудрое молчание и невыраженная сила. И Ниэнна скучала по этой тьме. Особенно тогда, когда её братья и сёстры радовались Свету и сами зажигали его. Ей казалось, что света становится много, слишком много, а вместе с его появлением уходит покой. Йаванна, Несса и Вана танцевали и смеялись в свете. Но только не Ниэнна, в глазах которой появлялось всё больше и больше слёз. А иногда, и в этом валиэ боялась признаться даже самой себе, ей хотелось прекратить это мучение мира. Хотелось уничтожить свет в любом проявлении. Хотелось, чтобы всё заполнила благословенная, тихая, прекрасная Тьма. Заполнила, как океан без конца и края… Несколько раз в присутствии братьев и сестёр Ниэнна высказала своё пренебрежение к свету. Ответом было лишь недоуменное молчание. А следствием стало одиночество, которое иногда скрашивал Намо, владетель Палат Мёртвых, который тоже предпочитал тьму или, как минимум, полумрак своих залов. Большинство же валар сошлось во мнении, что «все мы разные, но при этом – одно целое» и предпочитали веселье грусти, а сияние Древ – покою темноты. - Мелькор, ты волен строить какие-то планы, и я вряд ли смогу тебя переубедить. Ты открыто говоришь мне, что собираешься завтра лгать и притворяться, а сам преисполнен презрения к тем, кто властен определять твою судьбу. Ты думаешь, что я буду на твоей стороне? Не знаю, на что ты надеешься. И в этот момент Ниэнна поняла, что смотрит в глаза той самой глубокой Тьме, по которой так давно скучала. И тьма эта имела облик Мелькора, который сейчас, видимо, старался выйти из пределов физической формы, но это было невозможно в таких условиях. Валиэ вынуждена была признать, что, какое бы зло ни нёс Мелькор, не было никого, кто был бы ближе к первозданной тьме, чем он. Отрицать это было невозможно, сопротивляться его притяжению – тоже. И, похоже, не только её брат, Восстающий в Могуществе, сейчас сбрасывал маски. Ниэнне больше не хотелось лгать, притворяться и делать вид, что ей хорошо среди того, что несут в Арде Стихии. Ей сейчас было хорошо. Впервые за долгое-долгое время, когда приходилось довольствоваться тем, что устраивало лишь частично. Сейчас было спокойно. Привычная боль из-за судеб мира не исчезла, нет, но она словно обрела какой-то высший смысл и уже не мучила так сильно. Дыхание Мелькора Ниэнна ощущала на своих щеках, и хотелось смотреть в его глаза стального цвета, которые были так близко. Странно, Восставший был в темнице триста лет, но валиэ ощущала, насколько он силён и уверен в себе. Ниэнна отстранилась от Мелькора, подошла ко входу в комнату и приоткрыла дверь. Двое облаченных в кольчугу стражников-майар стояли поблизости, а дальше по коридору, ведущему к следующим из многочисленных дверей – ещё несколько. «Вы все можете идти, до завтрашнего утра ваша служба окончена. Мы останемся с Айну Мелькором одни, не беспокойте нас», - отдала приказание валиэ. Стражники склонились в ответ и абсолютно бесшумно, словно не обладая ни телами, ни доспехами, заскользили к выходу. Ниэнна боялась сейчас обернуться и увидеть, что заключенный насмехается, видя её слабость. Но она приняла решение. Ей нужно было остаться с ним наедине, слишком ярко он проявил то, чего Ниэнне так не хватало. Присев на небольшой стул возле тюремного стола, Мелькор тем временем задумчиво расчесывал пальцами свои растрепанные длинные чёрные волосы. Подняв испытующий взгляд на Ниэнну, он даже не думал насмехаться. Затем поднялся и подошёл к ней, тесно прижавшейся спиной к стене. Так они долго стояли молча, но звуки не так много значат для тех, кто способен прозревать в сердцах. Духовные сущности двух валар сейчас соединялись, исследовали друг друга. Ниэнна снова чувствовала и видела облака тьмы, исходящие от Мелькора. Они становились всё плотнее, обволакивая валиэ, которую радовало сие действо и приносило блаженство. Она открылась и больше ничему не препятствовала. Ниэнна так долго была одинока. Супруга у неё не было. И сейчас, когда Мелькор стоял близко и даже не думал отстраняться, она хотела его, хотела не только его нефизической тьмы, но и прикосновений, и ласк его тела. Он знал это. Губы Ниэнны были приоткрыты, а глаза устремлены на лицо валы, глядевшего на неё очень загадочно, тепло, слегка иронически улыбаясь. Не отрывая своего взгляда от лица Ниэнны, Мелькор коснулся правой рукой её плеча, а левую ладонь положил на её талию, проведя по платью снизу вверх. В то же мгновение словно множество молний пронзило всю её суть, ибо Восстающий в могуществе духовно проник в её нефизическую субстанцию из многих точек одновременно, и из каждой «простреливал» вновь и вновь, распространяясь всё дальше и глубже. Ниэнна повисла на руках Мелькора, привыкая к новому ощущению, которое сначала показалось очень болезненным. Но когда, войдя своей энергией в Ниэнну достаточно глубоко, вала остановился, чтобы дать ей передышку, она поняла, что ей… сладко, безумно сладко. Каждая молния-жилка Мелькора, находившаяся в ней, распространяла в её существе удивительно приятные волны. Чёрные пульсирующие волны на своём пике окрашивались в синий цвет и горели специфическим ледяным огнём, распространяясь вспышками всё дальше, заполняя её чувства восторгом, окрашивая разум такими красками, каких Ниэнне никогда раньше видеть не приходилось. А женская форма, в которой пребывала валиэ, по-своему реагировала на происходящее. Лоно её налилось влагой и пульсировало в такт тем волнам, что разливались в разуме и теле. Одежды невыразимо мешали, и лишь одно стремление осталось в её естестве: остаться обнажённой перед Мелькором, позволить увидеть себя, позволить взять себя всю, без остатка. Не отрывая взгляда от Мелькора, валиэ медленно развязала завязки своего серого плаща, распахнула его изысканную ткань и отбросила плащ в сторону, на скромный столик у двери. Подняла точёные запястья, коснулась пальцами лица Мелькора, провела одновременно по двум его вискам, по впалым щекам, на которых отражались блики пламени, плясавшего в камине. Взор пленника всё так же испускал тьму, заполнявшую собой всё пространство комнаты и становившуюся всё более осязаемой. Это опьяняло Ниэнну всё больше, также, как и руки Мелькора, медленно гладившего её бока по поверхности атласного серого платья. По всему телу она ощущала восхитительный жар от его ладоней, входивший в такой сильный контраст с ледяными острыми вспышками, пульсировавшими у неё внутри. Лёд и пламя с двух сторон ласкали Ниэнну, сливаясь в одно, заполняя её существо, которое жаждало лишь того, чтобы это великолепное состояние продолжалось и усиливалось. Низ живота сладко ныл. Руки Мелькора гладили плечи, спину, бока Ниэнны, их движения становились всё более настойчивыми и властными. - Ты такая мягкая, такая податливая и такая грустная, Ниэ, - прошептал вала. Дыхание их обоих было сбивчивым и прерывистым. - А ты, я смотрю, привёл себя в порядок, расчесался, старший брат. И выглядишь сейчас намного лучше, - улыбнулась Ниэнна. – Ты очень нужен мне сейчас, - тихо добавила она. - Наплевать на мой вид, - отозвался Мелькор и, не сдерживаясь больше, хищно поцеловал Ниэнну. Ощущая ласку его узких губ, валиэ чувствовала, что он довольно улыбается. Она отвечала на поцелуй как могла, однако умения ей не хватало. Напористый, вала овладевал её ртом так, что она теряла остатки разума. Остались лишь эти властные движения его губ, его языка. И дрожь по всему её стройному телу, которое уже не могло сопротивляться той силе, которая ласкала изнутри и снаружи. Не умея достойно отозваться на поцелуй, Ниэнна решила ответить своими энергиями. Потоки серой мерцающей мглы вырвались из сознания валиэ, многочисленными дрожащими спиралями обвили Мелькора. Ему, похоже, это понравилось. Он оторвался от губ Ниэнны и долго воспринимал воздействие серых потоков, пронизывающих его насквозь. Сизая спиральная метель крутилась очень быстро, и в её касаниях была невыразимо тонкая ласка. Своей силой Ниэнна могла исцелить любую физическую боль и успокоить практически любой разум. Но сейчас её серые вихри переплетались с густыми чёрными клубами и молниями Мелькора, проникавшими в валиэ. Это было очень своеобразное сочетание. Две энергии, касаясь, ласкали друг друга. Плечо Мелькора там, где на нём лежала рука Ниэнны, покрылось чем-то вроде серебристого инея, который распространялся дальше по телу валы. И, судя по всему, сей процесс доставлял последнему немалое удовольствие, ибо он дышал всё чаще, а затем хрипло застонал. Затем, вплотную придвинувшись к Ниэнне, он сказал: - Я погасил бы все их огни. И те, что зажигают наши глупые братья, и те, что горят в светильниках этих ничтожеств – эльфов. Я царил бы во тьме. И ты была бы рядом со мной, если бы только пожелала. Но на это я не рассчитываю. Мне достаточно лишь твоей помощи завтра, лишь нескольких слов, сказанных в мою защиту. Пульсация чужой энергии внутри и снаружи Ниэнны усилилась. Тьма Мелькора уже издавала еле слышный звук – гул, напоминающий эхо от падения камней в горах. - Царить – это не по мне. Ты знаешь это, Айну Мелькор. - Знаю, - ответил вала и принялся расстёгивать расшитый тёмным бисером лиф платья Ниэнны. По его пальцам змейками скользили те же чёрные молнии, что пронизывали сейчас тело одной из Аратар. Она взглянула на его лицо, не говоря ни слова. Горькое и сладкое блаженство читалось в её огромных глазах. Лбом Мелькор коснулся её лба, ловя участившееся дыхание валиэ губами и внимательно наблюдая за её реакцией. Впрочем, его собственная реакция тоже была хорошо известна Ниэнне, и не только по тем бешеным пульсирующим вихрям, которые невероятно ускорились и буквально разрывали её изнутри неистовыми ледяными вспышками, но и по твёрдому члену, который сквозь одежду упирался в её платье ниже живота. Медленно, бесконечно медленно вала очертил правой рукой изысканное тонкое кружево белой сорочки, прикрывающей грудь Ниэнны. Потом стал быстро и отрывисто касаться тёплыми губами её губ, не останавливая движений своей правой руки. Всем телом он буквально вдавливал валиэ в шероховатую стену. Близость его обжигала Ниэнну, заполняла неведомыми новыми ощущениями. Правая рука Мелькора ласкала её грудь, постепенно высвобождая из кружев сорочки. Когда его пальцы коснулись обнажённой белоснежной кожи Ниэнны, её партнёр стал не просто целовать, а кусать её губы. Более пьянящих чувств она и представить себе не могла. Перед глазами плясали то белые, то чёрные всполохи пламени. Левая рука Мелькора была закована в цепь, тянущуюся по всей комнате. Когда он запустил пальцы левой руки в густые пепельные волосы Ниэнны, холодные звенья цепи внезапно коснулись, царапнув, её обнажённого плеча и груди. Валиэ нахмурила брови, как-то виновато погладила Мелькора по щеке и, высвободившись из его объятий, отошла от стены. На её поясе в небольшой вышитой сумочке находилась связка многих ключей темницы Мандоса. Найдя нужный ключ, Ниэнна, слегка ослабив метель своих нежных спиральных вихрей, проникавших в Мелькора, подошла к нему со спины, положила руку ему на плечо, легонько поцеловала холщовую рубашку узника и прислонилась к нему лбом. Энергии Мелькора и Ниэнны всё ещё переплетались, играли и плясали друг в друге, заполняя комнату причудливым чёрно-серым узором. Потом валиэ осторожно развернула притихшего Мелькора лицом к себе, взяла его левое запястье и освободила от кандалов, мёртвым железом упавших на пол. - Завтра, когда будет близиться суд, их снова придётся надеть на тебя. - Не цепи сковывают меня, дорогая, а воля наших любезных братьев. И сестёр тоже, - сказал узник и шагнул ближе к Ниэнне. Подняв одну бровь, стал откровенно рассматривать обнажённую грудь своей посетительницы. Лиф её платья был полностью, до пояса, расстёгнут, из него выбивались белые вышитые кружева сорочки. Скользнув пальцами по заострённому соску Ниэнны, проведя ладонью вверх ласкающим движением до ключицы, он положил обе руки на её плечи, осторожно стягивая её платье вниз. Ниэнна помогла ему, высвободилась из платья, и серая атласная ткань опустилась на пол. Лишь тончайшая длинная сорочка осталась на валиэ. Сопротивляться притяжению тел было невозможно. Ниэнна ощутила, как Мелькор прижал её к себе, стал блуждать ладонями по спине, плечам, чувствительной груди, талии, бёдрам… Валиэ обхватила его руками, пылко целовала и гладила его лицо. Такое красивое, хоть и измождённое годами заключения, лицо с изогнутыми чёрными бровями, точёным прекрасным носом, бездонными глазами, странное выражение которых мало кто мог понять, и тонкими аристократичными губами, которые так часто изгибались в саркастической усмешке. «Мелькор, я так хочу тебя, Мелькор», - прошептала она. Ниэнна знала, кто перед ней. Знала ещё тогда, когда звучала Песнь, и скорбь её была велика. Она скорбела о тех ранах, что неизбежно нанесёт миру он, Восстающий в могуществе. Но не в её власти было отменить ту любовь, которая связывала её со всеми, кого породил Илуватар. Она любила и Мелькора. А сейчас, когда он был так близко, она желала его всем телом и всем своим существом. Потом внезапно все энергии валы покинули Ниэнну. Он снял с себя рубашку, обнажив торс со светлой кожей. Тёмные длинные волосы рассыпались по плечам. - Помоги мне завтра, Ниэнна. Прошу тебя, помоги. Я придумаю, что сказать им, но мне нужно, чтобы ты подтверждала то, что я буду говорить. Если, конечно, тебе не настолько понравится наша встреча в темнице, что ты решишь повторять её снова и снова именно здесь. С этими словами Мелькор приблизился к валиэ, опустился перед ней на колени и обхватил её стан руками. Провёл рукой по её животу, много раз поцеловал ткань сорочки, водя руками по спине, а затем поднял на Ниэнну свои глаза. Не было в его взгляде ни привычной надменности, ни насмешки. Только бесконечная боль от унижения, мрак страдания и… мольба. Ниэнна вслед за ним опустилась на пол темницы и легонько коснулась пальцами его щеки, сопровождая своё движение потоком серой вьюги, которая могла бы хоть как-то смягчить боль самого первого из Изначальных. - Если тебя освободят, ты ведь неизбежно рано или поздно бежишь туда… в Утумно? И не просто бежишь, а постараешься отомстить тем, кого считаешь своими обидчиками? Мелькор перехватил её запястье и покрыл быстрыми, отрывистыми поцелуями. - А ты прикажешь мне вечно находиться здесь, в тюрьме? Я говорю не только о самой темнице Мандоса, нет. Сами земли, где обитают все эти лицемеры, само их присутствие – вот моя темница. Да, Ниэ, я вернусь в свою область тьмы. И уверен, ты поймёшь меня больше, чем остальные. И тут Ниэнна ощутила удар. Удар такого мощного потока тьмы, который, казалось, она не способна выдержать. Чёрными струями тьма ворвалась в ее духовную субстанцию и полностью залила сознание. Валиэ вскрикнула от удивления и боли. Мелькор же набросился на неё, но его руки не наносили увечий, они… страстно обнимали. - Ты хотела этой тьмы, и ты получишь её. Может, не совсем в таком виде, как представляла, но всё же… Этого достаточно, чтобы ты позволила тьме вырваться на свободу. Быстрым движением Мелькор поднялся и увлёк за собой Ниэнну. Стянул с неё сорочку, словно последнюю слабую преграду, и тончайшее нижнее бельё, подхватил на руки и отнёс в центр комнаты, ближе к камину, где на полу находился большой ковёр. Ниэнна всё это время пыталась справиться с тьмой, неистово овладевавшей ею. Словно утопающий в океане, испуганная валиэ пыталась найти хоть какое-то спасение. Мелькор положил её на спину, навис над ней, опершись на локоть. Его пальцы до боли стискивали подбородок сестры Намо, сжимали и медленно царапали её щеку. Взгляд его был страшен и прекрасен одновременно. И именно этот взгляд позволил Ниэнне не утонуть во тьме, он властно позвал к себе и добился подчинения. Она вновь ощущала губы Мелькора, жадно целующие её рот, но это был уже совсем другой поцелуй. Она более не чувствовала себя равной Тёмному вале, не была хозяйкой положения. Тьма, проникшая в Ниэнну, теперь собиралась в центре её существа, чуть ниже сердца. Это огромное чёрное солнце начинало мощно пульсировать, распространяя лучи внутри беззащитной валиэ. Вверх, словно уничтожая всё то, что хранилось в уголках нежного сердца и разума. Вниз, скручивая низ живота и ноги. Это продолжалось очень долго. Смирившись с этой жестокой пульсацией внутри, Ниэнна ощутила на себе тяжесть обнажённого тела Мелькора. Тот внезапно прекратил поцелуи, просунул свою руку между их животами и положил ладонь туда, где находился центр чёрного солнца, мучившего валиэ. Солнце отозвалось, словно почувствовав некий приказ. Ниэнна увидела, что Мелькор берёт контроль над скоплением тьмы, и оно начинает подчиняться ему. Ощущения изменились. От чёрного центра, находившегося в верхней части её живота, теперь исходил огонь не просто обжигающий, но ласкающий. Всё теми же жгучими толчками тьма распространялась в Ниэнне, доставляя такое сильное удовольствие, какое было сравнимо лишь с недавно пережитой мучительной болью. Одна, вторая, третья, четвёртая пульсация… Валиэ всё так же казалось, что она не выдержит, разорвётся на части, только теперь уже не от боли, а от наслаждения. Потом Ниэнна ощутила на своей груди язык Мелькора. Проделав влажную дорожку от одного соска к другому, вала осторожно обхватил левую грудь Ниэнны пальцами, а правую – ртом. Медленно втягивая сосок, он кругами проводил по нему языком, сжимал губами и покусывал. Большим и указательным пальцами руки при этом сильно сдавливал, пощипывая, другой сосок, тёплой ладонью сжимая белоснежно-фарфоровую грудь Ниэнны. Правая рука Мелькора опустилась на её обнажённый живот, а рот не отрывался от груди, продолжая целовать, лизать и втягивать в себя чувствительную кожу. Вместе с очередной жаркой пульсацией тьмы внутри себя Ниэнна ощутила на своём животе ласку ладони Мелькора. Тот гладил её, продолжая посасывать груди. Ниэнна слышала лишь учащенное дыхание их двоих да удары собственного сердца, бившегося под губами её любовника. Было настолько хорошо, что из её глаз стали скатываться слёзы. Еле справляясь со сладкими волнами, гулявшими в ней, валиэ осторожно обхватила руками голову Мелькора, благодарно погладила его волосы и плечи. Тот оторвался от ласк лишь ненадолго, внимательно посмотрел в лицо распростёртой на ковре красавицы и улыбнулся, видимо, довольный эффектом своих действий. «Ну-ну, моя печальная… Стихия. Достаточно с тебя слёз. По крайней мере, слёз страдания», - тихо сказал он, продолжая улыбаться. Потом стал целовать её щёки, глаза и полуоткрытые губы. Тело Ниэнны периодически вздрагивало от сильнейших сладких пульсаций чёрного солнца. Левую руку Мелькор положил под её голову, губы продолжали целовать её рот, а правая рука неожиданно скользнула между ног прекрасной валиэ. Пальцы осторожно развели в сторону нежную плоть, погрузились глубже, несколько раз прошлись вверх и вниз, а потом вся тёплая ладонь Мелькора прижалась к лону Ниэнны. Время будто остановилось, мир исчез, осталась лишь только эта рука, ласкающая её глубины. Сильная ладонь неспешно гладила нежную кожу, пальцы танцевали медленный танец среди влажных лепестков, раскрывая их, поглаживая, водя по ним кругами. При этом тёплая ладонь не переставала сильно давить, проходя по трепещущему лону и вжимаясь в него. Рот Мелькора продолжал целовать Ниэнну, язык играл с её языком, упруго обвиваясь вокруг него. Валиэ, наконец нашедшая в себе силы, попыталась снова обвить партнёра своими мерцающими серыми вихрями, чтобы как-то ответить на ласку, но Мелькор не пустил в себя её серые потоки. «Нет. Не надо», - коротко ответил он. И Ниэнна просто отдалась тем ощущениям, которые дарил ей любовник. Когда, казалось, она больше не выдержит сладкой пытки ладони и достигнет пика наслаждения, Мелькор оторвался от неё. Поднялся, расстегнул свои скромные штаны заключенного и стянул их с себя, явив затуманенному взгляду Ниэнны стройное, подтянутое тело. Присел с ней рядом, слегка раздвинув ноги, позволяя себя рассмотреть и сам с довольной улыбкой любуясь ею. Ниэнна приподнялась на локтях и села. Долго смотрела ему в глаза. Затем, не выдержав, смущённо опустила взор. Вала взял её руку и притянул к своей груди, движениями дав понять, чего желает. Ниэнна очень осторожно провела по его груди, очертила линию плеча и опустилась рукой к его животу, не решаясь дотронуться до того, что ниже. Вала иронично глядел на неё в упор. Тёмные пульсации внутри валиэ притихли. Она вопросительно взглянула на Мелькора, удивляясь тому странному выражению, которое плясало в его глазах. Попыталась поцеловать его, но была остановлена его пальцем, легонько ткнувшим её в кончик носа. Ощутила, как рука Мелькора сжимает её запястье и направляет её руку вниз, к своему эрегированному члену. Заставляет обхватить его, несмотря на дрожь смутившейся валиэ, вынуждает провести по всей его длине, сжать крепче, ускорить движения. Тёплая плоть под рукой Ниэнны вызывает её восторг. Прикосновения к прекрасному телу обнаженного валы снова возбуждают её, но уже по-другому. Направляемая рукой Мелькора, она продолжает ласкать его, двигаясь ладонью по всей длине пениса, а потом, осмелев, проводит пальцами по крайней плоти, отодвигая её; дотрагивается до тонкой кожи головки. Мелькор отводит её руку от себя, потом целует её ладонь, покусывает пальцы, обвивает их языком. Захватывает губами подушечки ладони и бесконечно долго ласкает, ласкает, ласкает… Волны теперь уже обычного сексуального возбуждения прокатываются по телу Ниэнны. Её любовник придвигается совсем близко, заставляет опрокинуться на спину. Руками разводит в стороны её длинные прекрасные ноги и медленно начинает входить в её лоно. Тёплый член осторожно проталкивается в глубину тела валиэ, и когда основание его полового органа касается ее влажной кожи, Мелькор наклоняется вперёд, подкладывая свои руки под голову Ниэнны. И только теперь смущенное сознание Стихии Арды соглашается, что она весь вечер ждала этого момента. Эмоции захлёстывают её. Когда член Мелькора выходит из её лона, ей хочется плакать и кричать от страха; ей кажется, что весь мир покинул её. Когда он снова рывком погружается в её глубины, это приносит ощущение невыразимого, ни с чем не сравнимого счастья. Хочется умолять любовника, чтобы он входил в неё как можно глубже и сильнее, так сильно и остро было то удовольствие, которое заполняло женскую форму и сокровенное сознание валиэ. Ноги Ниэнны обхватили спину и ягодицы Мелькора. Тот завёл свою руку за спину, коснулся её ног и дал понять, что хочет, чтобы Ниэнна сомкнула ноги ещё выше на его спине, оставляя больше простора движениям его бёдер. Когда его партнёрша выполняет эту невысказанную просьбу, Мелькор опускает руки, пальцами сжимает сначала бока, а потом обе ягодицы обнажённой валиэ. Член ударами входит в её лоно, пальцы усиливают давление сзади. Затем Мелькор резко выпрямляется и усложняет движения бёдрами, меняя ритм, то замедляя, то ускоряя толчки. Всё тело Ниэнны теперь доступно его взору. И удивительно прекрасная грудь, словно созданная лучшим скульптором в порыве вдохновения; и раскинутые обнаженные ноги, и покрытый тёмно-серыми волосами треугольник лобка, и влажная плоть лона с раскрытыми лепестками губ, принимающая его удары. От увиденного дыхание валы сбивается, переходит на хриплый стон. Вид беззащитного тела той, которую он решился сегодня ублажать, доводит Мелькора до исступленного неистовства. Вся боль от трехсотлетнего унижения всплывает сейчас в его существе, заставляя терзать белоснежные бёдра любовницы. Скоро всё закончится. И скоро всё решится. Он узнает, доведётся ли ему ещё раз увидеть своих созданий на севере Средиземья; встретит ли его ещё раз верный и возлюбленный Саурон, об объятиях которого пришлось забыть на триста лет; поприветствуют ли его балроги, чьи сердца из пламени, но обличье – тьма… Ниэнна, прикрыв глаза и повернув голову в сторону, сжимает руками ворс ковра, на котором распростёрто её тело. Мелькор входит в неё с такой силой, а желание и удовольствие её так велики, что комната при каждом движении валы заполняется влажными хлюпающими звуками. Мелькор снова наклоняется к ней, приближая своё лицо; валиэ тут же обвивает его плечи руками и крепко сжимает любовника. Тот замедляет темп, движения его бёдер становятся столь изощрёнными, что изнемогающая Ниэнна не выдерживает и кричит. Кричит громко и жалобно. А потом она слышит у своего уха вкрадчивый шёпот Мелькора: - Будешь ли завтра пред троном Манвэ вторить моим мольбам? - Да… «Дурочка», - думает вала. - Станешь ли подтверждать все мои обещания? - Аааа, да… Кончик языка Мелькора облизывает ухо любовницы. «Глупая», - думает он. - Подтвердишь ли, что я готов помогать трудам валар во всём? «Конечно, подтвердишь», - уверен Мелькор. Он целует Ниэнну, продолжая вторгаться в её глубины. Сквозь стоны и хрипы валиэ можно расслышать утвердительный ответ. Чёрное жаркое солнце под сердцем Ниэнны вновь пробуждается. Вибрирует с бешеной частотой, сладко-болезненно скручивая внутреннюю субстанцию валиэ. Тёмные лучи изнутри достигают нежного раскрытого лона, мощной пульсацией вспыхивают под жемчужиной клитора. «Ты согласишься уже практически на всё, что угодно», - в мыслях веселится Мелькор. - Моя дорогая, я так благодарен тебе за всё. Спасибо, моя прекрасная, - произносит он. «Ты – само сострадание… Нет, это уже будет слишком», - еле сдерживая смех, останавливает слова вала. Затем он подхватывает ноги Ниэнны под колени и, слегка выпрямляясь, кладёт их себе на плечи. Новая поза способствует столь глубокому проникновению, что член Мелькора толчок за толчком соприкасается с областью чёрного солнца, сжигающего валиэ изнутри. По всей же длине его органа уже давно плясали чёрные змейки-искры. Вала максимально наклоняется, нависая над партнёршей и продолжая терзать бёдрами. Давление на её лоно изнутри и снаружи усиливается настолько, что всё её существо превращается в огромный центр острого, жаркого удовольствия. Наконец Ниэнна не выдерживает очередной пульсации тьмы, её заливает могучая волна блаженства, которому невозможно противостоять. Свет меркнет в её глазах, лоно ощущает взрыв наслаждения. Судороги прокатываются по телесной форме валиэ, сознание вспыхивает в экстазе и погружается в ту самую тихую, величественную, неподвижную, грандиозную тьму, по которой Айну тосковала так давно… - Умничка, Ниэнна. Ты моя умничка, - будто откуда-то издалека, доносится до неё шёпот Мелькора...