Котенок

В жизни Кристины Крыловой не было дня хуже, чем тот, когда хоронили ее брата. Собралось так много народа, что в глазах рябило. Дико хотелось плакать, но она держалась из последних сил, ведь была нужна родителям. Наталье Викторовне и Денису Валерьевичу сообщили на следующий день после того, как они вернулись в Тюмень. Женщине стало так плохо, что вылететь обратно в Москву сразу не смогли, и организацию похорон взял на себя Виталий. Тем утром он проспал допоздна, как следует надравшись накануне с Темой. Отмечали восстановление дружбы, правда, в отличие от Филатова, Крылов держался стойко, ему еще предстояло позднее свидание, которое могло бы быть двойным, но Вит отказался. — Слушай, кончай строить влюбленного, тебе не идет, — разозлился Артем. — Да иди ты, — отмахнулся Виталик, он не был готов обсуждать Кристину, чертовка все еще не шла из головы. — Иду, шел бы со мной. У Анечки есть подружка… — Тем, серьезно, не надоело? — перебил Виталик, не желая слушать о прелестях Анечкиной подруги. — Нет, не надоело. Я живу, мой друг. Это — настоящая жизнь, — Артем развел руки и довольно крутанулся. — Не боишься, что такая жизнь быстро пролетит? — радость Темы откровенно раздражала Виталика. Ведь друг прекрасно знал, как ему сейчас хреново. Хотя знать и понимать — разные вещи. — Ты совсем пессимистичен. Мне таким не нравишься. За свою жизнь побеспокойся, а не мою. Кончай дурить и возвращайся к себе прежнему. А пока ты тут киснешь, я пошел развлекаться. Оторвусь, как в последний раз. На часах был полдень, когда ему позвонили с незнакомого номера. Сначала он не хотел отвечать, но кто-то настойчивый не переставал трезвонить. — Алло! — недовольно крикнул Виталий, но ему не ответили, — говори или прекрати звонить! — Вит… — с трудом простонала Кристина, — Вит, Тема погиб. Приезжай. Она назвала адрес, сбросила и передала телефон полицейскому. Виталик был единственным, кому могла позвонить Кристина, но со своего телефона никак не получалось. Девушка не сразу догадалась, что ее номер внесли в черный список. Но сейчас было не до обид. Еще надо сказать родителям. Что же будет с мамой? Виталик примчался, как только смог. В вывернутой наизнанку футболке, взъерошенный, небритый. Кристину он нашел в полиции, она сидела на сером стуле, забравшись на него с ногами. Стоило ей увидеть Вита, как из ее груди вырвался громкий стон, тот что она удерживала в себе, пока была одна. — Котенок, я с тобой… с тобой, — Виталик прижимал к себе малышку, хотел как-то успокоить, но как, когда у самого на глаза наворачивались слезы. Он ничего не знал, кроме того, что друга сбила дорогая иномарка, водитель которой слинял. Гад. Его он еще разыщет, но это будет потом. Если бы не Филатов, Кристина бы не справилась. Он решил вопросы в полиции, сам позвонил родителям Крыловых, занялся организацией похорон. — О деньгах не думай. Приедем, все вернем. Но сегодня никак, Наташа не встает, — сказал Денис Валерьевич, когда вечером того дня позвонил Филатову. — Не беспокойтесь и не думайте ничего возвращать. Я всем займусь, — ответил Вит. — За Котенком присмотри, как она? — Не беспокойтесь, она у меня. Я привез ее к себе домой. — Тогда я спокоен. Оба нуждались друг в друге, потому что никого не осталось рядом, но между ними ничего не было, даже невинного поцелуя. Кристина понимала, как плохо Виту, старалась поддерживать, пока он решал все с похоронным бюро, машинами, цветами. А он, в свою очередь, пытался взвалить на себя все проблемы, только чтобы Котенку и родителям было проще. — Обычно выбирают белые лилии или каллы. Каллы дороже, но лилии пахнут. Вдруг аллергия. Можно снять у лилий пыльцу, но это за доплату. Тогда экономичнее каллы, — лепетала молоденькая сотрудница бюро, сидя перед Витом с блокнотиком. — Каллы, — сухо ответил парень. Как его все раздражало. Лилии, каллы — какая разница, Теме уже неважно. — Хорошо. Теперь упаковка. Сейчас модно коробки. Черные или темно-серые. Это также практично. Легко ставить… — Пусть будут коробки. — Форма круг или прямоугольник? Можно также на коробке напечатать фото покойного. На последнем слове Вит встрепенулся, он все никак не мог поверить, что Артема больше нет. Нет его самого близкого друга. Брата! И что теперь? По сути, Крылов даже ничего ему не оставил. Только Котенок — маленькое, милое напоминание о брате. Он должен о ней позаботиться. Тема бы хотел. Но только он дал другу слово… Виталик не знал, что все уже решено, что Кристина не передумала уезжать. Теперь, когда не стало ее любимого братика, уж точно ничего не удерживало в Москве. Напротив, ей хотелось отсюда сбежать. Похороны прошли, как было запланировано. Все в точности, как организовал Вит. Крыловы до позднего вечера принимали соболезнования, а потом уехали в квартиру сына. Было решено ее сдавать, а вырученные деньги пересылать Кристине в Санкт-Петербург. До отъезда оставалась неделя. Когда родители уехали, Кристина осталась совсем одна. Пойти к Виталику она не решалась, хотя парень сам искал с ней встреч. Он неоднократно приезжал к квартире друга, но ни разу не попал внутрь. Малышка все время делала вид, что ее нет дома. Даже, когда поздно вечером он видел свет в окне. А потом свет перестал зажигаться. Филатов сходил с ума. Никто не знал, куда делась Кристина. В общежитие не вернулась, с Теминой квартиры съехала. Крис не могла выносить преследования Виталика. Она знала, что если впустит его, то снова сорвется, а пути назад больше не было. Чтобы не искушать судьбу, она съехала из Теминой квартиры и временно поселилась в гостинице. Все свои вещи она сложила и договорилась с транспортной компанией, чтобы доставили в Петербург. Все было готово к переезду. Она уезжала ранним утром на сапсане. Билеты были на руках. В самом культурном городе России ее будет ждать новая жизнь, а пока Кристина решила попрощаться с тем, что оставит в прошлом. — Вит, ты сегодня свободен? — Котенок, наконец ты позвонила! — обрадовался Филатов. Его малышка объявилась, теперь он ее не отпустит. — Я бы хотела приехать, — решилась она, боясь, что он откажет, ведь тогда… А что тогда? Тогда ничего. Все и так кончено. — Приезжай. Я буду ждать. У тебя все в порядке? — как-то поздно он заметил, что девичий голос слишком взволнованный. Если с ней что-то случилось снова, он сойдет с ума, но… — Все в порядке. Просто хочу тебя увидеть. — Тогда приезжай сейчас. Зачем ждать до вечера? — была суббота, и ее Вит проводил дома в полном одиночестве. Он вообще постепенно превращался в домоседа. Куда ему ходить, если все потеряло краски. Филатов не выносил сочувственные взгляды общих с Крыловом знакомых, поэтому старался укрыться в своем бетонном коконе. — Сейчас не могу. Я приеду в девять, хорошо? — Кристина прикинула все, что ей нужно сделать и посчитала, что раньше этого никак не успеет. — Но только учти, что я тебя не отпущу. Останешься у меня, — с улыбкой сказал Вит. Со смерти Артема он не позволял себе такую роскошь, как улыбка, но сейчас все было по-другому. Сейчас было можно, ведь это из-за нее. Только Кристина молчала, и Виталик заволновался, что испугал малышку. — Котенок, если ты не захочешь… — Я останусь, — вдруг ответила она, и слова теплым медом разлились в сердце. — Буду ждать… Крылова отвезла чемодан в камеру хранения Ленинградского вокзала, заехала в магазин и купила бутылку любимого Пино Гриджио. По пути к Виталику она позвонила маме и уточнила адрес квартиры в Петербурге, что для нее нашли родители. Лиговский проспект, рядом с метро. Какое удачное расположение. И от вокзала добираться совсем быстро. Уже завтра в это время она будет в новой жизни. Виталик заказал в ресторане еду. Ему хотелось встретить свою малышку в уюте и тепле, показать, что он может о ней заботиться. Филатов был на сто процентов уверен, что если Котенок сегодня явится, больше от него не уйдет. После того, как он потерял друга, Кристина стала не просто последним, что связывало его с Артемом, в девушке он видел свое спасение. Он почувствовал в ней ту особую теплоту, присущую только Крыловым — Теме, Наталье Викторовне и Денису Валерьевичу. Пока был Тема, Вит этого как-то не замечал, но только после его смерти осознал, как дорога ему вся их семья. Никогда еще у Филатова не было столько чувств к девушке, но теперь он не считал их слабостью, чем-то неприличным и недостойным его. Напротив, он гордился тем, что испытывал к Котенку. Она пришла на десять минут раньше. Замерзшая в августовском ненастном вечере. Вит помог Кристине снять плащ и пригласил в украшенную свечами гостиную. — Ты… — Крис запнулась на полуслове, не ожидая увидеть такое. — Это для меня? Ответом стал поцелуй. Страстный, горячий, но полный боли и отчаяния. Они срывали друг с друга одежду прямо в гостиной. Остановиться было невозможно. Накрытый горячими яствами стол, разносясь аппетитными ароматами по гостиной, так и остался нетронутым. Филатов подхватил малышку на руки и понес в спальню. Было чертовски сложно сдерживаться, но он не мог позволить себе взять ее в гостиной. Нет. Она достойна большего. Он опустил девушку на атласные простыни, чуть приподнялся и окинул взглядом стройное загорелое тело, не веря счастью, что теперь малышка его. — Вит… — прошептала Кристина и повторять не пришлось. Он опустился рядом, и девушка, прикрыв глаза, коснулась губами его груди. Этой ночью она хотела любить. Вот только стоило ей попробовать перевернуть Вита на спину, чтобы быть сверху, она сама оказалась повержена. Сегодня вести у нее не выйдет, мужчина решил оставить лидерство за собой. Потянув ее за руку, он усадил малышку себе на колени, так было куда удобнее избавить ее от ненужного лифчика, что не успел стянуть по пути до спальни. Мужчина взял в плен ее сосок, и Кристина сама подалась навстречу любовнику. Он был нежен, слишком… Она не могла ждать, ей нужна была отчаянная страсть, чтобы забыть горечь скорого расставания. Крис снова попыталась перехватить ведущую роль и, проведя ладошкой от груди до живота Вита, скользнула под боксеры. Мужчина не воспротивился, он хотел чувствовать свою девочку. Крепко сжимая кулачок, она водила вверх-вниз, а Вит терял голову. Наконец, он был с ней, а не в одиночестве под душем. — Я тебя хочу, — горячий девичий шепот нарушил тишину. — Я тебя больше… — Тогда… — Нет. Не сразу. Поддерживая малышку руками, Виталий снова опустил ее на постель, но сам не спешил к ней. Медленно, не сводя с нее взгляда, он снял боксеры, достал из тумбочки презерватив и вернулся к Котенку. Она чуть приподнялась, помогая ему снять ее трусики, а Вит с упоением разглядывал прекрасную женскую наготу. Как тогда в душе. Только в этот раз он думал прежде всего о ней, желал доставить удовольствие ей. — Ты очень красивая, — произнес он, продолжая утопать в огромных любящих глазах своего Котенка. Кристина улыбалась, она хотела запомнить каждое мгновение, чтобы потом снова и снова переживать эту ночь, во снах видеть его взгляд, чувствовать жар от его ласк. Прохладная атласная простынь стала обжигающей, словно горела, стыдясь того, что на ней происходило. Кристина сжимала ее, натягивала, отпускала, она полностью отдалась во власть любовника. Виталий наслаждался вкусом своей девочки, никогда раньше он не получал удовольствия от того, что делал кому-то, предпочитая, чтобы все это происходило для него. Ему нравилось, как часто она дышит, как шепчет его имя и просит не останавливаться. Она уже была близка. Еще чуть-чуть… Но не так. Вит легко провел кончиком языка по ее набухшему клитору, и Кристина снова вздрогнула, почти дойдя до предела, но мужчина не стал продолжать. Прокладывая дорожку поцелуев от низа живота до ее губ, Виталий одновременно натягивал презерватив. Девушка вскрикнула от его резкости, но тут же расслабилась. Чувствовать его силу, лидерство — непередаваемо. С ним Крис могла не думать ни о чем, лишь чувствовать себя настоящей женщиной. Она знала, что желанна и даже любима, пусть всего лишь на одну ночь. Когда она уедет, пройдет время, и Вит снова станет прежним. Такие, как он, не меняются. Но это будет завтра, а пока есть сейчас. Виталий поддался напору малышки и теперь был внизу. Так он мог видеть ее лучше. Округлая девичья грудь подергивалась в такт движениям, плоский животик чуть вздымался от частого дыхания, а то что было ниже… Виту нравилось видеть, как его Котенок сам опускается, впуская его в себя. Но потом вдруг Кристина замерла на нем. — Что?.. — Тсс… — Крис положила палец на губы Виталика. Разговоры сейчас были совсем не нужны. Хитро улыбнувшись, девушка привстала, выпуская из себя так и не успевший получить разрядку член. Она решила мстить. Действовать его методами, Вит не дал ей кончить тогда, она не даст сейчас. Кристина медленно сползла на край кровати и скатала ненужный презерватив. Ей хотелось чувствовать вкус любимого мужчины, а не резины. — Я так долго не выдержу, — признался Вит, только не с ней. Не сейчас. Не так, но было поздно. Мужчина окончательно забылся. Было так хорошо, что Крис почти не чувствовала боли, с которой жила последнюю неделю. Виталий прижимал к себе, рисуя какие-то замысловатые узоры на ее обнаженной спине, спускаясь до ягодиц и поднимаясь обратно. Ее бархатистая кожа сводила с ума. Вит чувствовал, что снова готов, но боялся причинить боль своей малышке. Не слишком ли быстро для Котенка? Она такая хрупкая. Он опустил руку на ее ягодицу, что так удобно можно было накрыть ладонью, и в голове промелькнула безумная мысль. Вит дико хотел, он провел пальцем между ягодиц, и девочка взволнованно встрепенулась. Значит, этого у нее ни с кем не было. Хотя бы тут будет только его… Но не сегодня. Она еще не готова. У них впереди еще столько времени. Кристина почувствовала желание своего любовника и заволновалась. Она не была готова, но если он захочет… Ведь это их последняя встреча. Однако Виталик снова уложил ее на спину, а сам навис сверху. Кристина податливо развела ноги, и любимый вновь стал с ней одним целым. В гостиной совершенно остыл ужин. Последняя свеча догорела, и фитиль погас. В доме Виталия Филатова наконец наступила тишина. Он спал, когда она тихо встала с кровати. Взглянув в последний раз на любимые черты его лица, Кристина достала из сумочки написанную еще прошлым утром записку, взяла вещи и на цыпочках вышла из спальни. Девушка одевалась в прихожей, чтобы только не разбудить Вита, чтобы не видеть его взгляда, чтобы смочь уехать. Она смогла. Когда Филатов проснулся, Кристина уже была в Петербурге. Город Петра встретил Крылову свинцовым небом, пронизывающим ветром и противной моросью. Она сильнее закуталась в теплый свитер, потуже завязала плащ и пошла к своему новому дому. Родителям удалось договориться с какими-то знакомыми насчет квартиры, но девушка не ожидала, что ее ждут шикарные трехкомнатные апартаменты. Хозяева были в отъезде, поэтому Крис могла остаться здесь на два месяца, а там уже снимет квартирку попроще. Бросив вещи, она оделась теплее и пошла гулять по городу. Ей нужно было заехать в академию, но сегодня делать этого совершенно не хотелось. А еще она ждала звонка или хотя бы сообщения от Вита. Крис не хотела верить, что прочтя ее письмо, он не захочет с ней связаться, ведь там она призналась ему в любви. Но Филатов не позвонил, не написал, не вышел на связь через Интернет. Тогда Кристина поняла, что ее брат был прав. Вит не из тех, кто способен на отношения. Стало невыносимо больно от того, что ее чувства ничего не значат для него, но, может быть, оно и к лучшему? Пусть так. Скорее сможет его забыть. За три дня на новом месте Крыловой удалось достаточно освоиться. У нее появились любимые места, например, небольшая кофейня на углу дома, где делали замечательный латте. А еще ей всегда нравились корабли, поэтому, несмотря на непогоду, Кристина успела поплавать и по Неве, и по каналам. И вроде бы жизнь так кардинально поменялась, но все равно прошлое не отпускало. Хотелось выть. Каждую ночь снился Темочка, а от своего тела она все еще чувствовала запах Вита. Казалось, вот-вот, и они появятся: веселые, беззаботные, смеющиеся, живые, ее. Уйти от несбыточных грез никак не получалось. Оставалось надеяться только на учебу, в которую она планировала погрузиться с головой. Крис заранее решила позаботиться об учебниках на второй курс, поэтому на четвертый день пребывания в Питере поехала в академию. Август подходил к концу, оставалась последняя неделя лета, но погода была по осеннему холодной. В Москву вернулось лето, последними теплыми днями радуя и студентов, и школьников, догуливающих длинные каникулы, а вот петербуржцам такой поблажки не дали. Было даже не по-сентябрьски, а по-октябрьски зябко, с самого утра лило, как из ведра. И зачем Крыловой учебники понадобились именно сегодня? Могла бы подождать несколько дней, чтобы не идти под проливным дождем. Вот и кеды промокли… А может быть, так и лучше? Заболеет, и будет не до переживаний? Но заболеет, а о ней и позаботиться некому. Нет. Так не пойдет. Уже почти у подъезда, или, как говорят на новой родине, у парадной, Кристина решила заглянуть в кофейню и взять имбирный латте. И неважно, что от имбиря одно лишь название, девушка верила, что выпив его, она не заболеет. Немного обживется, и Кристина обязательно купит себе турку, а лучше сразу кофемашину, но пока кофейничать можно так. Сидя в гостиной, укутанная в плед Крис выпила свой имбирный напиток, но это не помогло. Горячий душ, махровый халат и теплое одеяло — вот отличное средство. А потом фильм, какую-нибудь слезливую мелодраму со счастливым концом, чтобы радоваться за героев, забывая об одиночестве. Свой план Кристина решила претворить в жизнь немедленно и, скинув с себя одежду прямо в гостиной, пошла в ванную. Ей никак не удавалось отогреться, словно этот холод шел изнутри. Кристина дрожала, стоя под струями теплой воды. Если взглянуть в зеркало, наверняка она увидит, что у нее посинели губы. Смешно, разве так бывает в теплом душе? — Тебе потереть спинку? Резко распахнулась шторка, и к ней в душ залез совершенно обнаженный Виталий. Он вел себя так, словно был у себя дома, а Крис его девушка, которая не должна удивляться такой беспардонности. — Ты?.. — она не верила глазам. Может быть, дело в излишнем кофеине? Физической усталости? Разбитом сердце? Да в чем угодно. Это безумие. Бред. Сон. Но только не правда. — Котенок, не смей говорить, что не рада, — укоризненно сказал Вит, выдавливая Кристинин гель для душа и быстро, как маленького чумазого ребенка, намыливая девушку. — Что ты тут делаешь? Как зашел в мою квартиру? — наконец опомнилась она, но тут же снова замолчала, потому что рука мужчины скользнула туда, где Крис никак не ждала прикосновений. — Начнем с того, что эта квартира не твоя, а моих родителей, — произнес Филатов, лаская девушку, чувствуя, как сам скоро будет на пределе. Он стоял под окнами Теминой квартиры и не мог понять, почему, черт возьми, не горит свет. Уже поздно. Котенок должна быть дома. Вит решил узнать у соседей. Когда-то давно он познакомился со старушкой на лестничной клетке. Она и рассказала Филатову, что молодая девушка с вещами покинула квартиру. Вит был в отчаянии. Больше всего он боялся, что Котенок наломает дров и попадет в беду. Ему не хотелось беспокоить Наталью Викторовну, но больше ничего не оставалось. Мама Кристины и рассказала парню о переводе в другой вуз и скором переезде. — Только жить Кристиночке негде. Мы с Денисом подыскиваем… — Наталья Викторовна, у меня родители до октября в Европе. Пусть поживет у них, — сходу сообразил Филатов, понимая, что если она все-таки сбежит, будет знать, где искать этого шкодливого Котенка. — Правда? Спасибо тебе большое! — растрогалась женщина. Для нее так много значила забота о дочери, потому что в этом она видела не только поступок Витали, но и частичку своего сына, что так любил сестру. — Только вы не говорите Котенку, чья квартира. Если она мне не говорит, то и… — У вас что-то есть, ведь так? — она догадалась еще в Москве, когда хоронила сына. Слишком трепетно Виталик относился к Кристиночке, а дочка смотрела так преданно, так верно. Этих двоих явно связывало нечто большее товарищества, и кому, как не Наталье Викторовне, об этом знать. Тридцать лет назад она так же заглядывалась на своего Дениску. — Нет, но я бы хотел, — честно ответил Виталий, так уставший от лжи и притворства. — Виталь, она же еще ребенок. Ты на семь лет старше, — вздохнула женщина, прекрасно понимая, что ничего не сможет сделать, если эти двое решат быть вместе. — Да, только на деле она взрослее. Наталь Викторовна, я Котенка не обижу. — Знаю, Виталик. Ты всегда мне нравился. Я ничего против не имею. В душе Натальи Викторовны что-то противно и болезненно защемило. Виталик всегда будет для нее напоминанием о сыне. Одного возраста, роста, телосложения. Наблюдать за взрослением Филатова — это как маленькое окошко в судьбу Темы, которая так жестоко оборвалась. Пусть он будет с ее дочкой, тогда иногда, закрыв глаза, можно будет представить, что это ее Артем. Глупый, но такой необходимый самообман для женщины, которая потеряла сына. Это будет ее тайна, о которой никто никогда не узнает, даже супруг. Филатов был подавлен, когда узнал, что Кристина решила переехать, ничего ему не сказав. Он думал, что не заслужил этого, каким бы мерзавцем ни был по отношению к другим, с ней он всегда был честен. Сначала он собирался поехать к Котенку в гостиницу и все выяснить, но потом решил подождать. Если она сбежит, не предупредив, не попрощавшись, он жестоко отомстит, поехав за ней в гребанный Петербург, испортив все планы на обучение в академии, силой притаскивая ее в Москву. Он ждал и дождался. Виталик догадывался, что Кристина приедет прощаться, но стоило ей прийти, он забыл об этом чертовом отъезде. А когда они занимались любовью, да, именно занимались любовью, а не трахались, как было раньше с другими, Вит подумал, что Котенок решила остаться. Она так беззаветно ему отдавалась, так грациозно извивалась под ним, соблазнительно двигалась сверху. Котенку было слишком хорошо с Филатовым. Засыпая с ней рядом, он чувствовал ее запах, который еще стоял, когда Вит проснулся. Потому-то он и проспал почти до полудня. Был уверен, что она рядом. Он провел рукой по холодным простыням, все еще не веря, что она сбежала. Ее не было и в гостиной, и на кухне. Все-таки уехала. Он сел за все еще накрытый стол и только тогда заметил небольшой конверт. «Вит, так будет лучше для всех. Я не могу остаться. Прости, что не сказала „прощай“, глядя тебе в глаза, так я увожу с собой частичку тебя: твой запах, твое тепло и наши воспоминания. Я ни о чем не жалею, потому что люблю. Люблю всем сердцем. Прощай, мой самый дорогой человек». Филатов усмехнулся письму. Так ванильно и так непохоже на Котенка. Ничего, он еще вправит ей мозги, чтобы не была излишне сентиментальной. Мужчина взял мобильник и набрал номер Натальи Викторовны. — Как Крис добралась? Разместилась? Все нормально? — Почему ты сам не позвонишь, Виталя? Взрослый мальчик, — вздохнула женщина, искренне непонимающая этих детских игр. Конечно же, она не знала их истории. Привыкшая к тому, что все просто, ее удивляло, что дети так упорно стремятся друг к другу, но при этом громоздят между собой непозволительно высокую стену. Зачем? Разве не научены мы опытом Берлина, что нельзя разделять две части единого целого, которое силой магнетизма все равно эту стену разрушит? — Вы же знаете. К тому же, она попрощалась со мной запиской. После такого пусть не думает, что я за нее переживаю. — Точно ребенок, — недовольно пробурчала женщина, — все нормально. Добралась, разместилась, занимается устройством в академию. Кстати, как с этим будешь решать? Кристина теперь учится в Петербурге, а расстояние… — С этим что-нибудь придумаю. Спасибо, Наталья Викторовна. Виту потребовалось три дня, чтобы решить дела на работе и взять небольшой отпуск. Он знал, что теперь малышка никуда не денется. Он раз и навсегда выбьет дурную мысль о расставании из ее очаровательной головки. Кристина будет с ним, это станет наказанием ей за то, что лишила покоя и сделала его беззаботную жизнь ловеласа совершено никчемной. Эгоистично? Да. Но он гребанный эгоист и таким останется. К тому же, Крис сама не подарок. Сначала Вит хотел позвонить, но потом передумал и открыл дверь своим ключом. Он сразу понял, что Котенок дома, но стоило пройти в гостиную, как внутри что-то оборвалось. Брошенная на полу одежда могла говорить только об одном. К тому же в Питере живет этот сосунок Олежек! Но все же разум взял верх, и Филатов додумался выглянуть в прихожую, где не было чужой мужской обуви. Ну все, Котенок, ты точно попала! Шум воды в ванной заставил парня улыбнуться. История повторяется, да, Котенок? Жаль только, здесь шторка не прозрачная. Виталий спокойно снял с себя одежду, ожидая, что малышка, наконец, его заметит. Глупая, а если бы вор? Насильник? Надо будет все ей высказать. Но потом, все потом. Сначала к ней. Он резко распахнул шторку. — Вит, у нас ничего не получится, — простонала малышка, трепеща от его ласк. — Не попробуем — не узнаем. — Я не хочу обжечься. Не хочу страдать и собирать себя по частям, — ее дыхание сбилось, и девушка блаженно прикрыла глаза. — Почему я обязательно должен тебя обидеть? Мне хорошо с тобой. И хочу я именно тебя, — его движения стали настойчивее в такт голосу. Вит не намеревался сдаваться и в победе был уверен. — Когда ты последний раз спал с женщиной? Только честно, — это был самый что ни на есть главный аргумент. Кристина не сомневалась, что Филатов вспомнит вечеринку, или еще какую встречу с женщиной уже после того, как между ними что-то закрутилось. — До того, как ты переспала с Олегом, — спокойно ответил он, прекрасно понимая, что заденет малышку своими словами, но так было надо. Как ударить по рукам воришку, чтобы отбить охоту таскать чужое. Получилось. Кристина обиженно закусила губу, она даже хотела увернуться из хватки Вита, но мужчина не дал. — Ты еще такой ребенок, Котенок! — Ты снова за старое? Я не ребе… — Нок, — докончил он. — Еще какой ребенок. Взрослая женщина не признается мужчине в любви вот так. Да и вообще, нельзя это делать первой. Его нравоучительный тон сумел проникнуть в самую глубину Кристининого сердечка и больно его уколоть. Девушке стало так обидно. Она открыла свои чувства, а он? Крис уже хотела оттолкнуть парня, но он лишь сильнее притянул ее к себе. — Взрослая женщина дает мужчине возможность сказать это первому, — прошептал он, и Крис дернулась, не веря тому, что слышала. — Так ты меня… — Опять глупо, — Вит дернул малышку на себя и резко и легко вошел, ведь она опять была готова. Так быстро и для него. Влажная, узкая, горячая, крышесносящая. — Взрослая женщина не стала бы спрашивать мужчину, любит ли он ее. Мужчина должен сказать сам, когда поймет, что пришло время. Это отказ? Снова он делает ей больно. Получая свое, заставляя ее прогнуться, упереться руками в стену, проникая все глубже и чаще, Вит наслаждался своей властью над малышкой и совершенно не раскаивался, считая, что имеет на это право. Он знал, что обижает Котенка, но не мог сказать ей всего, что чувствует. Не сейчас. К тому же, поступки ведь важнее! — Котенок, — он вдруг стал нежным, а резкие движения стали плавными, — если бы я относился к тебе, как к простой девушке, не волновался бы так, не звонил твоим родителям… Вит вышел из малышки и развернул ее к себе, опускаясь перед ней на колени, целуя ее плоский животик. Почему-то именно он так нравился Филатову. — Если бы это была простая влюбленность, я бы отпустил. Забыл бы через какое-то время, но никогда бы не помчался к тебе… И сейчас его признание стало совершенно не нужным. В конце концов, это всего лишь слова. Кристина запустила руку в его волосы, как любила это делать, а он сильнее прижался к своей девочке, словно дворовый пес, которого смогли приручить. Этот август в Петербурге больше напоминал октябрь: нескончаемые дожди, пронизывающий до самых костей ветер и воздух по-осеннему морозный. Воды Невы, густые и черные, тревожно волновались, а гранитные набережные слабо отражали в своей мрачности свинцовое небо. Старый Исаакий, не выглядящий сейчас торжественно величественным, цинично одаривал прохожих надменной холодностью. Парадный Спас на Крови с грустью поглядывал, как облетает пока еще зеленая листва в Михайловском саду. Молодежь ушла с улиц, с грустью вспоминая долгие летние прогулки белыми ночами. Казалось на город опустился туман грусти, и только в одной из Питерских квартир радовались такой непогоде. Когда за окном слякоть, так приятно быть в тепле, сидеть на кухне, освещенной желто-рыжей лампой, за накрытым столом и ждать, когда соизволит вскипеть чайник. Вот небольшой электрический прибор начитает важно пыхтеть, и девушка торопливо вскакивает с коленей возлюбленного, чтобы сделать им чаю. Простой пакетированный Гринфилд с бергамотом кажется таким вкусным, словно это не субпродукт с чайной плантации, спрятанный в небольшой бумажный пакетик, а настоящий листовой цейлонский, индийский или из Шри-Ланки. И дело, конечно, не в чае, а в ней. В том с какой любовью Кристина протягивает Виталику кружку — ту самую из которой он пил в детстве. И ему нестерпимо хочется сделать что-то в ответ, но что? Разве что поцеловать ее ручку, сказать, как он счастлив, и промолчать о том, что уже осознал для себя. А где-то далеко, за пеленой другого мира, чертыхается Артем Крылов. Не послушали. Оба. Вот что теперь будет? Он же обидит Котенка! Изменит ей! Бросит! — А что если нет? — шепнул чей-то ангельский женский голосок. — Как нет? Я же знаю Виталика! — возразил он. — Уверен? — усмехнулась она и показала Теме кусочек чужого будущего. Он улыбнулся, и она взяла новоприбывшего за руку. — Пойдем, Крылов, не заставляй себя ждать. — Это страшно? Я больше не увижу Котенка, Вита, родителей? — засомневался он, боясь уйти в ту самую неизвестность, о которой столько говорят, но никто ничего не знает. — Увидишь, когда время придет, — еще шире улыбнулась девушка и потянула Артема, — не скоро.